Мальчик 21 века

Мальчик 21 века

Был привычно холодный осенний день, когда я отправился на другой конец города. Дождя не было, однако небо было затянуто серыми облаками. Я договорился о встрече с Викой, женой моего старшего брата, чтобы обсудить некоторые вещи. Во-первых, странные сны, которые, как мне казалось, не имели никакого смысла. Во-вторых, поговорить насчёт «плана», о том, можно ли его ещё считать действенным и исполнимым и если да, то когда приблизительно можно будет провести испытания.

Дорога заняла час времени, притом, что ехал я в метро – самом удобном и самом быстром виде общественного транспорта. Пока сидел в вагоне, думал, не забыл ли чего важного, может сны начинают исчезать из памяти, но всё было в порядке. Состав подъезжает к платформе, конечной станции. Рёв от него затихает, а после и вовсе исчезает. Все выходят, толпой, как обычно это бывает в час пик, когда люди возвращаются с работы.

На самом деле терпеть не могу толпы, неуправляемое стадо людей. Плюс ещё то, что человек один может быть умным, а толпа тупая, как пробка. Задавит, затопчет, что потом вылезаешь и только радуешься, что всё закончилось, да и обратно толпы не будет, до определённого момента.

У турникетов меня уже ждала Вика.

— Привет Фёдор! – сказала она и обняла.

— Привет – сказал я, чувствуя некоторую неловкость что ли. Не то чтобы обнимашки дело плохое, но почему-то я до сих пор не мог привыкнуть к тому, что она тоже теперь часть семьи, хоть и не по крови.

Мы отправились в парк, что был неподалёку. На деревьях кое-где ещё висели листья. Земля была устлана ковром из злотисто-красных листьев, создававших впечатление, что это не листва, а вода, целая неуправляемая стихия. Присев на лавочку рядом с ней, я начал свой рассказ.

— Я не могу рассказать сон, поскольку он не запомнился, но было ощущение, будто всё происходило наяву – начал я, стараясь объяснить своё странное положение. – То есть, может, это и было что-то важное, но почему тогда не запомнилось?

Вика тогда несколько озадачилась, наверно ожидания были далеки от реальности, не смотря на это, предложила попытаться вспомнить хоть что-нибудь, что я тогда видел, слышал и так далее. Увы, но моя память была чиста как белый лист бумаги с небольшим дефектом, который неизвестно как появился, ведь он был только-только с завода и не мог испачкаться по дороге. Пришлось переходить ко второму вопросу, не найдя ответа на первый. Однако здесь придётся рассказать предысторию, дабы было известно всё, от начала и до конца.

В то время, когда я ходил ещё во второй класс, я услышал о такой штуке, как смена пола. Мол, можно стать другим человеком, за приличную сумму, конечно. Поначалу я не придал этой информации большого значения, но всё же запомнил на всякий случай и наверно зря, тогда не заварилась бы та каша, в которой я варился аж до девятого класса. Под конец третьего года моего обучения у меня сложилось негативное отношение к некоторым из одноклассников, не ненавидел, но недолюбливал их, в какой-то степени, высокомерные поступки. Правда тогда я тоже судил всех и вся свысока. Именно тогда я и вспомнил про подкинутую мне идею, начал осмысливать, планировать то, как и когда можно будет, почти беспрепятственно, исчезнуть как Фёдор и появиться как другой человек.

Была и другая причина исполнения плана. Дело в том, что я давно проявлял некоторый интерес к однокласснице, который потом, как, оказалось, был навязанным и не имел под собой никакого фундамента. Целью было незаметное слежение за объектом, сбор ценных данных, чтобы в будущем где-то не напортачить, а где-то проявить себя с наилучшей стороны. Но всё это кануло в воду после моего осознания, что даже привязанность выдумана мной.

Чуть позже представилась возможность преобразиться внешне, то есть появилась девчачья одежда, предназначавшаяся на отдачу в благотворительный фонд. Я естественно припрятал, то, что показалось мне приемлемым, остальное оставил, чтобы не вызывать лишних подозрений.

Изумление и восторг отзывались эхом в голове, когда я крутился перед зеркалом в кофточке цвета осеннего кленового листа, чёрной легкой юбочке, чёрных тонких колготках и туфлях на каблуке. Даже моя причёска очень подходила. «Поразительно, а ведь действительно можно стать другим человеком, совсем другим» - думал я, смотрясь на новоиспечённую девчонку.

Количество преображений росло в геометрической прогрессии, всё чаще я становился другим человеком, на всё большее время я оставался в этом образе. Один раз даже уснул и это был первый раз, когда я спалился. И не перед кем-нибудь, а перед старшим братом. Хорошо, что он не придал особого значения этому происшествию. Однако странным было то, что Сашка даже не спросил, почему я в таком виде хожу дома, и что это всё означает. С тех пор я был гораздо осторожнее, правда и это не помогло. На этот раз об этом узнал отец, и он не забыл спросить, какого чёрта я в девичьем обличии. Пришлось говорить правду, но папа тоже не посчитал случившееся серьёзным и только обозначил, что ему-то плевать, но вот другие могут меня выставить педерастом.

Окончательным событием, закрепившим этот образ с моим основным «Я», стала вылазка ночью из дома в обличии. Но и там я делал один шажок за раз и поначалу тусовался на детской площадке в паре шагов от моего дома. Потом мне попалась осенняя куртка, шапка и зимние ботинки на каблуке. Что-то нашёл на первом этаже, на батарее, куда складывали то, что шло на выброс, но могло ещё кому-то пригодиться, а что-то отдали соседи, перепутав меня с девочкой просто из-за нестандартной для мальчика причёски. Тогда я стал выходить и осенью, и зимой, не боясь простудиться. И чем больше ходил ночью, тем дальше бродил по пустым уже давно спящим улицам, аллейкам. Старался идти женской походкой, поскольку обратил внимание и на этот немаловажный элемент женского образа.

В одну из таких вылазок я убедился, что достиг максимального сходства с обыкновенной девочкой. Тогда я шёл по тротуару вдоль небольшой дороги, мимо проезжали автомобили. И вот один водитель решил предложить меня подбросить до дома, практически остановившись рядом со мной. Поскольку я знал, что от незнакомых людей жди беды, то ответил на предложение, покрутив головой, и продолжил свой путь, думая: «хорошо, что он не знает, кто я на самом деле, было бы смешно». Позже такие же акты вежливости случались, но для водителей заканчивались разочарованием. Мне совсем не хотелось ни попадать в передрягу, из которой просто так не выберешься, ни удовлетворять потаённые желание этих самых водителей. Потому как я сомневаюсь, что ни один из них не подумал, увидев меня, чтобы сделать себе ночку удовольствия. Впрочем, может и стоило один разок согласиться и обломить кайф человечку ещё до начала и испортить настроение на всю жизнь. Ну а себе, таким образом, многократно поднять

Правда можно было б нарваться на проблемы, более серьёзные, чем, кажется. Ведь этот человечек может и в газету написать, мол: «встретил пацана, гуляющего в женской одежде»; или сообщить в полицию с мыслишками недобрыми. Ну, или просто бы плюнул на то, что парень попался, и всё равно получил бы удовольствие. А меня ни один из таких раскладов не радовал, поэтому даже не думал соглашаться.

Но и отказывая водителям, я не был в полной безопасности, ведь неизвестно кто тебе попадётся, может маньяк какой, или озабоченный слишком, или наркоман и начнётся прямо на улице чёрти что. Может даже один раз у меня был шанс на неприятную перспективу. Я тогда уже гулял до школы, где я учился с 5 по 9 класс. Я шёл вдоль десятиэтажки, отделявшей меня от моей школы, и услышал, что сзади появились шаги, негромкие. Сначала подумал: «мало ли, может просто идёт человек и всё». Однако шаги ускорились, я почувствовал, что за мной идут. Ускорил шаг, не смотря на то, что походка измениться, но преследователь не отставал. Завернув налево, я прошёл под аркой и уже почти что бежал, повернул направо и пошёл через небольшой пролесок, между домом и территорией школы. Здесь человек отстал, видимо не хотел запачкаться. После случившегося я неделю не выходил ночью, боялся, думал. Через две недели только продолжил гуляния и наткнулся на мужика, который был не прочь познакомиться. Он всё пытался меня завлечь, но и ему удача не улыбнулась, ибо это я.

В общем, веселья были полные штаны.

Не смотря на явную абсурдность сией идеи, Вика приняла её как гениальную, не зная о том, что был вариант моего исчезновения с помощью этого плана. Да, я утаил некоторую информацию, но лишь потому, что уже не было причин исчезать, до определённого срока. Но об этом потом.

Я рассказал ей о недавних прогулках ночью, обо всём том случившемся, описанном ранее. Я старался донести, что мне нужен обратный ход, иначе я действительно сгину. Видно не слишком хорошо я намекал.

— Ну что же это очень хорошо, – сказала она – ты репетируешь, оттачиваешь свой образ, чтобы выглядеть естественнее.

— Да, только ощущение, — ответил я — что я не просто переодеваюсь, а становлюсь другим человеком, который так же важен, как и я, а может и важнее.

— Вживаешься в роль, это полезно. А то и походка будет никакая, и смотреть будут странно на тебя.

— Ну да.… Но вообще сейчас мне сложнее преображаться, — сказал я, показывая на растущую бороду и усы – да и под глазами мешки.

— Это можно исправить, с помощью макияжа. Одежда у тебя подходящая, я так понимаю есть. Можно будет попробовать погулять не ночью в образе. Только в выходные не получиться, сам знаешь почему. Поэтому только в будни.

— Это ясно, но поскольку я болею можно и завтра осуществить.

— Хорошо.

Мы договорились о встрече на завтра в девять часов утра. Вика предложила показать дорогу к ней домой, чтобы ей не мотаться зазря. На следующий день я собрал в рюкзак основную одежду, а именно: белая зимняя куртка, чёрный шарф, бурая шапка с блестяшками, чёрные ботинки на невысоком каблуке, тёмно-синяя кофточка, чёрные колготы и свитер в чёрно-белую полоску. Приехал вовремя, даже чуть раньше девяти часов, без проблем дошёл до дома, поднялся на нужный этаж, набрал Вике, сказать, что я пришёл, ведь позвони я в дверь и разбудил бы всех мигом. Там я слегка перекусил, поскольку гулять на голодный желудок мимо всяких фастфудов, сами знаете, добром не кончиться. И вот настал момент для преображения, нанесено макияжа было не много, всего лишь небольшие стрелки, серовато-голубые тени, ну и тушь, разумеется. Но даже после этого я стал выглядеть совершенно иначе. Переоделся, и, глядя в зеркало, не мог поверить, что в нём я вижу себя, настолько хорошо помог макияж.

Правда, это было только начало. Ведь впереди меня ждала прогулка, часов на пять, с поездкой в метро, со свободным гулянием на виду у всех. И вот мы вышли из подъезда, направились к входу в метро. Проходящие мимо люди, не просто смотрели, они видели перед собой двух девушек, идущих вместе по каким-то важным делам. Зайдя в метро, я обнаружил такое же отношение, то есть ни у кого не созревало ни малейшего подозрения, что я не та, кем кажусь. Тогда дикая паника и страстный интерес слились воедино у меня на душе, ведь с одной стороны: я на людях и боюсь совершить глупость, которая раскроет мой истинный образ; а с другой: люди ведь хотят быть обманутыми, так обманем их. Желание спрятаться и желание продолжать эту прогулку захлестнули меня, подобно волнам цунами и я не мог в то время описать свои ощущения кроме как: ужас; но с улыбкой на лице. Уже под конец я настолько осмелел и почти подавил страх, что решился в таком виде побыть ещё чуточку и приехать таким домой, пока там никого нет.

Придя домой, я ещё полчаса крутился перед зеркалом, смотрел на себя, а точнее на ту, которой я стал. Такие мелочи способны кардинально поменять весь образ в целом, и сбрей я усы и бороду, был бы прям настоящей принастоящей девушкой. Те ощущения и эмоции ещё властвовали надо мной. Я прилёг на кровать, смотрел в потолок и только тогда заметил, что моё сердце бешено колотиться, а на уме ни капельки волнения и страха. Но пришлось и с этим видом расстаться, смыть косметику и стать обычным собой, чтобы никто об этой прогулке не узнал. Ведь тогда меня бы стали потрошить в прямом смысле: один я был или нет, и сошёл ли я с ума.

Зима. Новый год давно уже наступил, а снега всё ещё не было. Температура на улице была 0 градусов, поэтому можно было ходить, не укутываясь в три слоя. Я дождался ночи, отец как обычно не спал, и пришлось сказать ему, что мне нужно погулять и слегка проветриться, потому что спать совсем не хотелось. Тихонько пронеся с собой рюкзак с одеждой, я спустился на первый этаж и на лестнице быстренько преобразился, закрыв лицо от носа шарфом. После спустился в подъезд, спрятал рюкзак под лестницей и вышел на улицу. Как только я открыл дверь, пошёл снег. Белые хлопья снега лениво падали на землю, устилая улицу белым покрывалом.

Решив, что торопиться мне некуда я пошёл по обычному маршруту спокойным шагом. Снег шёл и я шёл, каждый раз глядя на фонари, если сконцентрироваться на одной снежинке, то создаётся впечатление, будто бы смотришь на небо, на мелькающие на тобой звёзды. Гулял я так очень редко, обычно торопился, очень, а сейчас я шёл не один, знакомая, близкая душе и сердцу была рядом и разделяла эти минуты. От этого ощущения меня отвлёк мужчина, направлявшийся ко мне с тротуара напротив. Он спросил, есть ли прикурить. Я узнал его, это был тот же человек, которого я как-то встретил зимой, года два назад. Правда тогда я был более осторожен и быстренько от него ушёл. Сейчас же был рад, что ли, что закрывая эту идею, я встречаю эхо прошлого. Мужик тоже никуда не торопился и решил поговорить, ожидая от меня ответа, и таки дождался. Странно кстати, что после услышанного голоса он не пошёл обратно или не ускорил шаг, а лишь смекнул кто я на самом деле. Впрочем, это не столь важно, ведь если увидит меня в любое другое время, то не узнает. Да и я могу всё отрицать, мол, с кем-то меня перепутал и вообще. Говорил, правда он на пошловатенькие темы, не интересующие меня от слова совсем, поэтому я лишь делал вид, что воспринимаю его речь и отвечаю по существу, а думал о том, что даже перед незнакомым человеком он не стыдится, хотя бы капельку, рассказывая об интересующем. Когда дошли до перекрёстка, меня ждало облегчение, потому что мужику надо было налево, а мне прямо, чтобы дойти до парка, а там, сколько можно, столько и буду. Но и здесь он не захотел быстро терять собеседника и лишь после намека, что времени у меня мало, а мне надо прямо, он попрощался, сказав, что может ещё повезёт встретиться.

Дойдя до ворот парка, я зашёл на его территорию и повернул налево, в тёмную аллейку. Любовь к темным, безлюдным местам торжествовала. Я будто бы оказался на даче, и не смотря на мрак, казалось, что снег светился. Ещё около часа я гулял, но время подходило к концу и последние минуты "другого" человека тянулись. Ощущение, будто я прощался с самим собой, со своей нелепой частью. Через полчаса я был уже дома, подчеркнув для себя, что подобная вылазка последняя.

Наступило лето. Своё слово я не нарушил, зимой действительно была последняя прогулка в образе. Поскольку со стипендии я накопил 2 тысячи рублей, решил поехать на дачу один и взять с собой основную одежду, в которой и заключался тот образ. Во-первых, потому, что очень хотел побыть там в одиночестве среди природы и почувствовать себя более самостоятельным, чем прежде. Во-вторых, вряд ли я смог бы одёжку протащить незаметно для отца, я же ведь начпрод и лишнего у меня быть не должно, за малым исключением: тетрадь для записей и рисунков, карандаш, ручки и всякая другая мелочь. А так сам себе хозяин, и следственно, сам себе судья. Когда я сказал папе о моей идее, он нисколько не удивился, лишь подчеркнул: "Хочешь, пожалуйста".

Я дождался выходных и с раннего утра поехал на электричке. Состав тронулся, привычный стук железнодорожных колёс пробудил ранние воспоминания о поездках и с отцом, и с дедушкой, и как я долго мог смотреть на проносящиеся мимо деревья, кусты, дома и машины, платформы и людей. Особенно было интересно наблюдать за соседними путями, как они разветвляются, пересекаются и уносятся в зелёную даль. Это очень напоминает жизненный путь человека, количество стоящих перед ним выборов и естественно возможных последствий от тех решений. Однако когда человек идёт, он идёт только вперёд, решительно и осознанно. Вот и я ехал с намерением закрыть, перечеркнуть один из путей раз и навсегда, чтобы никогда больше на него не переходить.

День на даче прошёл незаметно из-за выпавшей мне работы, а именно выкашивания участка ручной косой. Вечером, хотя скорее поздней ночью у нас сложилась традиция разводить костёр, жарить на нём добытых «мамонтов» и разговаривать обо всём на свете. Я развёл костёр и принёс с собой свой рюкзак.

Огонь жадно пожирал кофту, которую я бросил в огонь первой. Это было как сожжение мыслей, изложенных на бумаге, исчез только лист со словами, превратился в пепел, а мысль осталась, жива в памяти. Так и здесь. Я лишь убрал «инструменты», с помощью которых совершал превращения и планировал в дальнейшем пойти дальше, превратиться в другого человека, безо всяких шансов на возврат. Следом полетела юбка, чёрная как уголь, колготки, тонкие и эластичные, их огонь тоже поглотил, переработав в пепел. Я смотрел, как мысль, почти воплощённая, летит в огонь костра. Они горели, тлети, а в голове появились вязкие опасения, что это не конец. Ведь стоит мне опять загореться этой идеей и опять всё пойдёт по кругу, я снова начну считать, что никчёмен, никому особо не нужен и возможно даже, что никто не нужен мне. Нет! Хочу я того или нет, я нажил и друзей, и родных и оставлять их было бы верхом безумия. Особенно оставить Таню. Правда тогда, до девятого класса я с ней был не знаком, а значит, тогда было всё равно. А теперь беспрепятственно уйти не получиться. В голове даже мелькнула мысль: «Жаль, что я сейчас не рядом с ней, не вместе с ней, ведь она способна своим присутствием отгонять у меня дурные мысли, можно даже сказать возвращать к жизни. Ну, ничего, будет ещё время, встретимся, поговорим, поскольку за бесконечным расставанием идёт долгожданная встреча».

— Знаешь, я всё равно не мог бы воплотить эту идею, — сказал я мысленно сам себе — ведь я по природе такой. На свет я появился парнем и меня никто не спрашивал, хочу ли я быть им. А из этого следует то, что я обязан быть тем, кем появился, ибо такой я нужен. Разве природа ошибается? Ну или Господь Бог сделал непростительную ошибку? Нет, это всё дурная голова, которая никак не может дать покой ногам. Мой друг как-то сказал: «А что если с рождения ребёнок чувствует себя не тем, кем должен быть». Тогда нужно меньше лишней информации к голове подпускать, тем более к неокрепшему ещё уму. Ведь это тогда должно быть полностью осознанно и доказуемо. А что говорят эти слова: «Я просто всегда чувствовал, что не тот, кем должен быть». Чем вы докажите, что действительно не того пола, которого надо? Или может вы боитесь тех трудностей или слабостей, присущих данному полу? Никто вам не мешает быть выше стереотипов. Но вместо этого вы совершаете дурь и потом ею очень гордитесь. Природа состоит из исключений, но не таких, как те люди, сменившие пол и утверждающие, что они — ошибка природы. Это ваша ошибка, что вы боретесь с непобедимым, хоть тыщу пластических операций сделай, это не изменит тебя по-настоящему, потому что внешняя оболочка – лишь пыль, которая скрывает начинку, какой бы она не была. Но ладно, я не буду мешать вам делать дурь, пускай. Размножиться вы всё равно не сможете и свои гены не распространите и ляжете в могилу. Тем более, что есть определенные правила: нормальная семья получается только с мужчиной и женщиной. А то, что там делают два пса, меня не касается, я же не животное, в плохом смысле этого слова. Они могут и ошибиться, не поняв запах или просто дурью маяться. Тем-то мы и отличаемся от других животных, живущих на планете, у нас есть разум, интеллект, чтобы быть выше инстинктов.

Хотя... простите за столь резкие слова в конкретно вашу сторону, в сторону тех, кого запутали. Да, сейчас информационный век, только вот сортировать информацию никто не считает нужным…