Приведенный правовой анализЗаключенияКонституционного Суда РФ №1-З от 16 марта 2020 г. служит доказательством его юридической ничтожности.

Анализ 52-страничного текста Заключения позволяет утверждать, что:

1. Конституционный Суд указал, что основанием для рассмотрения запроса Президента РФ стала ч.3 ст.3 Закона о поправке, при этом он руководствовался статьями 125, 128 (часть 3) Конституции РФ, п.7 ч.1 и ч.3 ст.3 ч.1 ст. 21 ч.1 ст. 36 и ст. 74 Федерального Конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» (далее – Закон о КС). Но ни одна из перечисленных норм Конституции РФ и Закона о КС не наделяет Суд полномочием на дачу подобных Заключений. Такими полномочиями Суд не может быть наделен оцениваемым им Законом о поправке. Как указано в ч.2 ст.3 Закона о КС компетенция Конституционного Суда Российской Федерации, установленная настоящей статьей, может быть изменена не иначе как путем внесения изменений в настоящий Федеральный конституционный закон.[1] Следовательно, данное Заключение дано Судом без законных полномочий.

2. Конституционный Суд понял и принял на себя ответственность за судьбу Закона о поправке, поскольку без его положительного заключения Закон не вступает в силу. Такое решение не может быть основанием для изменения Судом своей компетенции в нарушении требований Закона о КС;

3. Конституционный Суд самостоятельно решил рассмотреть вопрос по существу в упрощенной процедуре (без процедуры предварительного изучения судьей, без назначения судьи – докладчика), без прямого указания на это полномочие в ст. 136 Конституции РФ и в сокращенные сроки (два дня вместо недели). Это решение лишило конституционное правосудие альтернативных точек зрений, экспертных заключений (т.е. всесторонности и объективности);

4. Конституционный Суд заявил, что рассматривал исключительно вопросы права и не рассматривал вопрос целесообразности и предпочтительности возможных вариантов Закона о поправке. Между тем, дальнейший анализ выводов Суда доказывает их юридическую ошибочность. Кроме того, мотивируя свой вывод, Суд ссылается на конкретно-исторические факторы, которые без сомнения не являются вопросами права;

5. Конституционный Суд признал, что поправки к Конституции, устанавливаемые Законом, не изменяют Конституцию РФ. Формально главы 1,2 Конституции не меняются, но анализ сути поправок указывает на то, что они вносят в нее внутренние противоречия и излишества; и напрямую противоречат ряду статей 1, 2 и 9 глав Конституции РФ;

6. Конституционный Суд квалифицировал последующее всенародное голосование как форму непосредственного всенародного волеизъявления, отвечающего принципу народовластия, при этом признал, что оно будет признано состоявшимся при любой явке. Анализ такого выводы см. в п. 24;

7. Конституционный Суд не обратил внимание, что вместо одной поправки (в Законе о поправке намеренно использовано единственное число) фактически в Конституцию вносятся множество разнородных не связанных между собой поправок. Суд не смутило, что поправки вносятся в главы, для них явно не предусмотренные по смыслу. Так в главу 3 «Федеративное устройство» включены поправки, изменяющие статус Российской Федерации в международных (межгосударственных) отношениях, о почитании памяти защитников Отечества и защите исторической правды,[2] о воспитании детей,[3] о государственном языке и др. Свое отношение к такому регулированию Суд объясняет аргументами из п.4 (см. выше);

8. Конституционный Суд не усмотрел включение в текст Конституции РФ указания на веру в Бога противоречащим статьям 14, 28, 19 (часть 2) Конституции РФ благодаря её формулировке (как не отменяющее светский характер государства);[4]

9. Конституционный Суд не усмотрел включение в текст Конституции РФ положения о русском языке как языке государствообразующего народа противоречащим ст. 68 (часть 1) Конституции РФ, поскольку по мнению Суда русский народ таким и является и это не умаляет достоинства других народов;[5]

10. Конституционный Суд не признал излишним включение в текст Конституции РФ положений семейного законодательства (например, квалификации брака как союз мужчины и женщины), положений трудового и пенсионного права, поскольку они предоставляют дополнительные социальные гарантии гражданам;

11. Конституционный Суд согласился с конституционным закреплением его права решать возможность исполнения Российской Федерацией межгосударственных органов, принятых на основе международных договоров Российской Федерации. Суд объяснил непротиворечие этой поправки ч.4 ст. 15 Конституции РФ тем, что поправка закрепляет не отказ от исполнения решения от договора и основанного на нем решения, а лишь способ такого исполнения, который бы не противоречил Конституции РФ, имеющей высшую юридическую силу. Такое объяснения ложно, т.к. опирается на две ложных посылки. Их провержения: 1) возможность исполнения не тождественно способу исполнения, 2) согласно ч.4 ст. 15 Конституции РФ нормы международного права и международного договора РФ имеют верховенство над Конституцией РФ;

12. Конституционный Суд квалифицировал изменения в главах 4-7 Конституции РФ как конкретизацию принципа разделения власти и других основ конституционного строя, закрепленных в первой главе Конституции РФ. Между тем, подробный анализ этих изменений (см. ниже) показывает, что они этим принципам противоречат;

13. Конституционный Суд признал соответствующим положениям ст. 10 и 11 Конституции РФ расширение полномочий Президента РФ по формированию Правительства, Совета Федерации и наделение его правом лишать полномочий судей (в том числе – высших судебных инстанций) и прокуроров. Однако, эти изменения покушаются не только на конституционный принцип разделения и самостоятельности всех ветвей власти, но и на квалификацию российского государства как правового (ст.1, 10, 11 Конституции РФ). Неудовлетворительным выглядит оправдание такой новеллы Конституционным Судом (многоступенчатость процедуры, обоснованность и мотивированность решения). Сам Закон о поправке и процедура его принятия, наглядно иллюстрируют ничтожность такого оправдания: никаких оснований, мотивов его принятия даже формально не названо, все поправки Президента, приняты Государственной Думой и Советом Федерации в сжатые сроки без критичного обсуждения и практически единогласно. Этот пример наглядно показывает судьям высших судов, как будет воплощаться в жизнь решение Президента РФ о лишении их собственных судебных полномочий в будущем;

14. Конституционный Суд согласился с расширением своих полномочий: правом проверять конституционность федеральных законов, не вступивших в законную силу (до их подписания Президентом РФ и по его запросу). Такая новелла очевидно излишня и вредна для правового государства. С одной стороны, Конституционный Суд становится по сути структурой администрации Президента РФ и дублирует функции её правового управления. С другой стороны, граждане, не имеющие такой правовой поддержки, поражаются в правах, поскольку перспектива их конституционной жалобы в Конституционный Суд на закон, уже им проверенный, становится призрачной. Дополнительные препятствия для обращения граждан в Конституционный Суд (только после апелляционного и кассационного обжалования решения суда первой инстанции) нарушает ст. 2 Конституции РФ, согласно которой именно человек (но не Президент РФ), его права и свободы – высшая ценность, защищаемая государством;

15. Конституционный Суд признал перечень судов, указанных в ст. 125, 126, 128 Конституции исчерпывающим, чем окончательно закрыл возможность реанимировать Высший арбитражный суд, ликвидированный безмотивно и необоснованно по воле Президента РФ ранее;

16. Конституционный Суд согласился с сокращением числа судей Конституционного Суда с 19 до 11. Однако, эта новелла снижает (почти в 2 раза) число качественно рассмотренных дел, т.е. ухудшает эффективность конституционного правосудия и, соответственно, умаляет права граждан на судебную защиту (ст. 46 Конституции РФ);

17. Конституционный Суд поддержал дополнительные требования к высшим должностным лицам, связанные с их возрастом, гражданством, постоянным местом проживания, обладанием зарубежными счетами (но не недвижимости, иными активами и распространением этих требований на членов семей) как защищающими суверенитет РФ. Между тем, ни один из приведенных критериев не может обеспечить устойчивую политико-правовую связь чиновника с государством и исключить предательство интересов родины.[6] Изменения очевидно нацелены на недопущение политической конкуренции (прежде всего – со стороны оппонентов, вынужденно покинувших страну), что снижает свободу выбора и качество управления, учитывающего иностранный опыт кандидата на государственную должность. Поправки не только покушаются на ст. 32 Конституции РФ, но и не учитывают российский исторический опыт, когда в правлении государством активно и успешно участвовали бывшие иностранцы (от Рюрика до Екатерины).[7]

18. Конституционный Суд поддержал поправки, связанные с изменением исчисления президентских сроков. Исключение слова «подряд» Суд мотивировал требованием периодической сменяемости президентов, что соответствует принципам республиканской формы правления (ст. 1 Конституции РФ). Вместе с тем, Суд не дал конституционной оценки другой новелле – гарантии неприкосновенности бывшему Президенту РФ, покинувшему свой пост не в связи с отрешением от должности. Эта новелла поощряет безответственность главы государства перед народом и противоречит ст. 3 Конституции РФ;

19. Конституционный Суд не рассматривал аргументов против новой нормы – ч. 3.1. ст. 81 Конституции РФ, устанавливающей исключение для лиц, занимавших должность Президента РФ до даты поправок. В Заключении не указано, что юридических пользователей этой нормы всего два: Д.А.Медведев и В.В.Путин. Для таких исключений индивидуального характера не должно быть места в законе, тем более – в Основном законе государства. Действия кандидата на должность Президента РФ должны корреспондировать с ротацией, т. е. периодическим замещением должности Президента разными лицами. Положение части 3 статьи 81 Конституции РФ препятствует установлению чрезмерной единоличной власти, поскольку попытка извлечь право на установление чрезмерной единоличной власти на практике приравнивается к деятельности, направленной на обесценение основ демократии.[8]

20. Конституционный Суд обосновал вышеуказанное исключение единственным аргументом: эти поправки являются переходными положениями. Но это очевидно не так. Поскольку Конституционный Суд признал, что Закон о поправках не влечет создание новой Конституции (см. п.4), поправки никакого правового пробела в функционировании государства не создают, никакого переходного периода не предусматривают. Новая норма противоречит ч.4 ст. 3 Конституции РФ, поскольку создает формальную основу для присвоения властных полномочий конкретным лицом;[9]

21. Конституционный Суд фактически проигнорировал поручение В.В.Путина проверить эту поправку на соответствие конституционным принципам и основным положениям Конституции. Из Заключения видно, что Суд сослался только на принцип народовластия, который предполагает возможность избрания достойного кандидата на свободных, честных, прозрачных и конкурентных выборах. Но такая ссылка дефектна юридически (запрет в ч.4 ст. 3 и ч.3 ст. 81 Конституции РФ адресован не народу, а кандидату на пост Президента РФ) и фактически (современные выборы в России по факту не соответствуют этим критериям). Такое отношение судей Конституционного Суда к поручению Президента РФ говорит либо о вызывающе халатном исполнении ими своих обязанностей, либо об их осведомленности о том, что это поручение дано лишь для вида (т.е. для прикрытия покушения на узурпацию президентской власти). В любом случае это свидетельствует об умышленной судебной ошибке Суда.

22. Конституционный Суд оправдал свое заключение наличием других институциональных гарантий: развитого парламентаризма, реальной многопартийности, политической конкуренции, эффективной модели разделения властей, снабженной системой сдержек и противовесов, обеспечением прав и свобод независимым правосудием, включая деятельность Конституционного Суда РФ. Это оправдание в современных реальных условиях звучит издевательски, поскольку ни один из перечисленных институтов в современной России эффективно не работает;[10]

23. Конституционный Суд утверждает, что Государственная Дума приобретает более устойчивые позиции в системе сдержек и противовесов. Но сама процедура принятия Закона о поправке опровергает это утверждение. Скоростное голосование последних поправок в последний момент со слов депутата В.Терешковой после их одобрения Президентом РФ и скоростной отказ от своих же поправок депутатом А.Карелиным после несогласия с ними Президента РФ подтверждают, что современная Государственная Дума никакой самостоятельной политической позиции не имеет и полностью подконтрольна Президенту РФ;

24. Конституционный Суд оговорил условия принятия Закона о поправке (как бы снимая себя ответственность): он должен быть одобрен более половиной граждан, принявших участие во всенародном голосовании. Но эта процедура, не предусмотренная в Конституции и федеральном законодательстве РФ, не обеспечена никакими средствами общественного контроля. Более того, электронное и удаленное (не на избирательном участке) голосование делают это волеизъявление непрозрачным, заведомо ставят под сомнение достоверность подсчета голосов.[11]

25. Конституционный Суд не признал неконституционным включение органов местного самоуправления в систему государственной власти. Признав, что народ является единственным источником власти, Суд проигнорировал положение ст. 12 Конституции РФ, где прямо указано, что органы местного самоуправления (муниципальная власть) не входит в систему органов государственной власти (что соответствует общепризнанным нормам международного права, в частности - ч.2 ст. 4 Европейской хартии местного самоуправления).

26. Приведенный правовой анализЗаключенияКонституционного Суда РФ №1-З от 16 марта 2020 г. служит доказательством его юридической ничтожности.

12 Следующая ⇒