Зачем науке философия?

Александр Панчин

Зачем науке философия?

На X форуме «Ученые против мифов» меня спросили, какое место в научном процессе занимает философия. Я ответил, что практически никогда не встречал отсылок к каким-либо философам в моей специализации – биоинформатике, математической и эволюционной биологии и смежных областях.

Редкое исключение – отсылки к Попперу и его критерию фальсифицируемости. Но они всплывают, когда речь идет о чем-то очень маргинальном – например, если ставится под сомнение сама легитимность какой-то гипотезы. Тогда же могут вспомнить про бритву Оккама.

Единственное, что связано с философией и упоминается регулярно – это этика. Если эксперимент проводится на людях, его авторы обязаны получить согласие участников. Кроме того, необходимо учитывать, на ком и при каких условиях можно ставить опыты. Также сейчас борются с чрезмерным использованием животных для бессмысленных и ненадежных экспериментов.

На всемирной конференции по добросовестности в науке я встретил философов, которые обсуждали вопросы все той же научной этики: проблемы авторства, плагиата, фальсификаций и отношения к ним.

Но за пределом этих тем, как мне кажется, особую роль в науке философия не играет. В России изучение философии входит в кандидатский минимум. Я тоже его сдавал. А вот, например, в США, где как раз наука развивается наиболее активно, обязательного изучения философии нет, хотя при этом все ученые, защитившие диссертацию, становятся PhD – докторами философии. Но это дань традиции, и к философии эти люди отношения, как правило, не имеют.

От Аристотеля до современных стримеров

Философия очень многообразна. И, на мой взгляд, споры часто происходят из-за того, что у нас нет договоренности о терминах. Ниже я напишу, что может «скрываться» под словом «философия».

1. Часто под философией на самом деле подразумевают историческую науку – историю философии, задача которой – установить и корректно изложить взгляды различных мыслителей, не вдаваясь в правильность их рассуждений. Например, движение, согласно Аристотелю, прекращалось, когда на тело переставала действовать сила. Из этого некоторые философы и теологи выводили идею божественного «перводвигателя», без которого движения бы не было. Но позже в своем первом законе Ньютон показал, что при отсутствии внешних сил тело будет сохранять скорость и направление движения. И хотя Аристотель был не прав в этом и многих других вопросах (вроде рассуждений о пяти элементах), его взгляды повлияли на развитие человеческой культуры.

2. Философией могут называть протонауку, а философами – первых ученых. Например, закон Архимеда, теорема Пифагора и Декартова система координат актуальны по сей день. Как и вывод уже упомянутого Аристотеля о том, что Земля не плоская. Сегодня у ученых масса узких специализаций, но в древности знаний о мире было мало, и для всех мыслителей прошлого мы используем обобщенный термин – философы. Некоторые их открытия по праву можно считать научными. «Философы» добывали в том числе и объективные знания о мире с проверяемыми следствиями.

3. Философами называли себя некоторые писатели, в том числе очень хорошие. Например, мой любимый фантаст Станислав Лем.

4. Иногда философией называют нестрогие рассуждения ученых на переднем крае своей науки. Например, рассуждения физиков о множественных вселенных и других измерениях, существование которых не доказано и пока еще плохо проверяемо. Предположения специалистов по информационным технологиям, которые обсуждают сингулярность или саму возможность создания искусственного интеллекта, не уступающего человеческому в многозадачности. Взгляды о возможности победы над старением биологов, которые взвешивают накопившийся эмпирический материал.

5. Иногда философией называют любое мировоззрение. Есть философия йоги, буддизма, марксизма-ленинизма, даже астрологии и религии. Каждый человек может быть носителем какой-то философии. Люди могут вести философские беседы на кухне. А в интернете появились так называемые донат-философы – стримеры, изображающие из себя интеллектуалов и просящие денежку за глубокомысленные рассуждения обо всем на свете. Иными словами, философией иногда называют практически все, что угодно.

6. С обособлением отдельных наук, таких как физика, химия, биология, социология, психология, лингвистика, обособилась и область, которую я буду называть «академической философией». Это то, чем занимаются «чистые философы», часто далекие от наук естественных, публикующиеся в специализированных философских журналах и претендующие на изучение неких общих законов мышления или природы.

«Меня злят не сaми философы, a их высокомерие»

К философии в соответствии с пунктами 1, 2, 3 и 4 вопросов, как правило, не возникает. Пункт 5 слишком размытый и мало на что претендующий. А вот последний пункт, как мне кажется, и вызывает больше всего вопросов у некоторых членов научного сообщества. Особенно если посмотреть на критику философии со стороны нобелевских лауреатов Ричарда Фейнмана и Стивена Вайнберга. Или прочитать «Интеллектуальные уловки» физиков Сокала и Брикмона.

В частности, в своей книге «Мечты об окончательной теории» Стивен Вайнберг посвятил этой теме целую главу – «Против философии».

Приведу короткий фрагмент:

«Конечно, у каждого физика есть какая-то рабочая философия. Для большинства из нас – это грубый, прямолинейный реализм, т.е. убежденность в объективной реальности понятий, используемых в наших научных теориях. Однако эта убежденность достигается в процессе научных исследований, а не в результате изучения философских трудов.

Все сказанное совсем не означает отрицания ценности философии, основная часть которой не имеет никакого отношения к науке. Более того, я не собираюсь отрицать и ценность философии науки, которая в лучших своих образцах представляется мне приятным комментарием к истории научных открытий. Но не следует ожидать, что философия науки может дать в руки современных ученых какое-то полезное руководство о том, как надо работать или что желательно было бы обнаружить».

А вот что пишет Ричард Фейнман в книге «Радость познания»:

«Меня злят не сaми философы, a их высокомерие. Если бы они умели посмеяться нaд собой! Если бы они просто скaзaли: «Я думaю, что это должно быть тaк, но фон Лейпциг считaет, что это должно быть не тaк, и это тоже хорошaя гипотезa». Если бы они объяснили, что это всего лишь догaдкa… Но лишь немногие признaются в этом – вместо нaучного исследовaния они хвaтaются зa возможность, что нет никaкой первичной фундaментaльной чaстицы, и нaстaивaют, чтобы вы остaновили рaботу и взвесили еще рaз все «зa» и «против». «Вы недостaточно глубоко все продумaли, дaвaйте я дaм вaм определение нaшего мирa». Ну уж нет – я продолжу исследовaния без всякого определения!»

Мне видится, что академическая философия очень разнообразна, чтобы какое-то высказывание могло корректно всю ее охарактеризовать. Но у отдельных ее направлений я встречал несколько проблем. Перечислю некоторые из них:

1. Отсутствие критериев, позволяющих проверить, прав философ или нет, в сочетании с претензией на научность его высказываний.

Напомню, что, по определению, «наука — область человеческой деятельности, направленная на выработку и систематизацию объективных знаний о действительности. Основой этой деятельности является сбор фактов, их постоянное обновление и систематизация, критический анализ и, на этой основе, синтез новых знаний или обобщений, которые не только описывают наблюдаемые природные или общественные явления, но и позволяют построить причинно-следственные связи с конечной целью прогнозирования». Примером наиболее проблемной области по этому признаку является метафизика, которую критиковал философ Рудольф Карнап в статье «Преодоление метафизики логическим анализом языка». Карнап утверждает (и я с ним согласен), что метафизические слова не имеют значения. Если же им значение придать, то они сразу попадают под юрисдикцию естественных наук.

2. Рассуждения о науке, основанные на ошибочных представлениях о науке.

Типичный пример – философ Пол Фейерабенд. Я подробно разбирал его работу «Против метода» в статье «Пол Фейерабенд и Методы Иррационального Мышления». Приведу лишь один пример, как этот известный критик науки не понимает, что именно критикует.

Фейерабенд пишет: «В западной медицине обнаружился большой пробел, который, по-видимому, нельзя возместить обычным научным подходом. В медицине лекарственных трав этот подход состоит из двух этапов: сначала травяной состав разлагается на химические компоненты, а затем определяется специфический эффект каждого компонента. На этой основе объясняется общий эффект воздействия травяного состава на отдельный орган. Однако при этом упускается из виду, что травяной состав как целое изменяет состояние всего организма и именно это новое состояние всего организма, а не отдельная часть травяного состава исцеляет больной орган».

Понятно, что во времена Фейерабенда многих исследований, о которых мы знаем сегодня, еще не провели. Но рандомизированное слепое тестирование было придумано задолго до рождения философа – в далеком 1835 году. Именно этот метод стал наиболее надежным критерием, позволяющим отличить работающую методику в медицине от неработающей. Нормальные врачи не выводят эффективность лекарств из каких-то эфемерных рассуждений об органах или теле. В идеале они выписывают тот препарат, который лучше всего зарекомендовал себя в исследованиях и давал наибольшую долю выздоровевших пациентов. Дихотомия между воздействием на органы или человека в целом – фикция, бессмыслица, демонстрирующая, что наш философ не знает ни медицины, ни методов проведения медицинских исследований, и рассуждает в терминах, устаревших более чем на сотню лет.

К слову, в качестве примера проблемы в науке Фейерабенд приводит и следующее:

«… существуют явления и средства диагностики, которых современная медицина не может воспроизвести и для которых у нее нет объяснения».

Здесь по сноске, в качестве ранее недооцененного метода диагностики, Фейерабенд приводит определение одного из двенадцати типов пульса по Аюрведе. Серьезно? Как мы теперь знаем, это просто не работает, там нечего объяснять. Но некоторые другие философы, не знакомые с научными методами в медицине, нередко цитируют Фейерабенда в контексте «он доказал, что научный метод ничем не лучше альтернативных методов познания».

3. Псевдоглубокомысленная ерунда: использование наукообразных терминов без понимания их значений.

Тут уместней всего вспомнить Сокала и Брикмона. Приведу, опять-таки, лишь один яркий пример, который они обсуждают в книге.

Цитата из Лакана: «Этот вид тора в самом деле присутствует на определенном участке реальности. Он существует на самом деле, и он является точной структурой невротика. Это не аналогия, это даже не абстракция, поскольку абстракция — это определенное преуменьшение реальности, а я считаю, что в данном случае это сама реальность». (Лакан 1970, с. 195-196)

Вид тора является точной структурой невротика? Что это, если не бессмысленный набор слов?

Популярность таких псевдоглубокомысленных рассуждений сегодня объяснена психологами. В статье «О восприятии и распознавании псевдоглубокомысленной ерунды» психолог Гордон Пенникок и коллеги показывают, что даже случайно сгенерированные фразы из наукообразных слов могут производить на людей впечатление, будто это осмысленные предложения.

Это может объяснять успех и некоторых философов, которые славились нагромождением бессмысленных текстов. Например, успех Гегеля, которого Шопенгауэр окрестил «Великим Бумагомарателем».

Он также написал: «В целом гегелевская философия состоит на три четверти из чистой бессмыслицы, а на одну четверть из продажных идей. Нет лучшего средства для мистификации людей, как выложить перед ними нечто такое, что невозможно понять.

Тогда они, особенно немцы, по природе своей доверчивые, тотчас же начинают думать, что все дело в их интеллекте, которому они вообще не очень-то доверяют; чтобы спасти свою репутацию, они скрывают свое непонимание, а лучшим средством для этого служит похвала непонятной мудрости, авторитет которой от этого все больше растет. И требуется огромная смелость и доверие к самому себе, к своему рассудку, чтобы назвать все это бессмысленным шарлатанством».

Прямо как в сказке о новом платье короля. Поппер был чуть более сдержан, но его выводы не отличались:

«Возникает вопрос, обманывал ли Гегель сам себя, загипнотизированный своим собственным возвышенным жаргоном, или он нагло пытался обмануть и запутать других. Я склоняюсь ко второму предположению, особенно если вспомнить, что Гегель писал в одном из своих писем. В этом письме, написанном за несколько лет до публикации его «Философии природы», Гегель говорит о другой «Философии природы», написанной его бывшим другом Ф. Шеллингом: «Я слишком много занимался… математикой… дифференциальным исчислением… химией, — похваляется Гегель в этом письме (что, конечно, не что иное, как блеф), — чтобы увлечься натурфилософскими бреднями, философией без знаний… когда всякое пустое наитие, даже абсурдное, считается мыслью». Это очень точная характеристика метода Шеллинга, то есть дерзкого способа надувательства, который сам Гегель скопировал или, скорее, усовершенствовал, как только понял, что этот метод приносит немедленный успех, как только он достигает своей аудитории».

К слову, можно заметить, что в социальных сетях современные генераторы псевдоглубокомысленной ерунды, предлагающие всевозможные биорезонансные и квантовые лекарства, составление «бодиграфов» или просветление, основанное на «восточной мудрости» и «духовной философии», нередко обладают большей известностью и влиянием, чем нормальные специалисты. Но, конечно, проблема всегда в том, что критики всех трудов великих гуру не читали или просто не поняли в силу скудности своего ума.

4. Отсутствие явного разделения внутри философского сообщества на «хорошую» и «плохую» философию.

Например, в биологии мы знаем, что бывают ошибочные теории, опровергнутые эмпирически, и даже откровенная ерунда. Миф о телегонии относится к первой категории. Волновая генетика Петра Гаряева или гипотеза о происхождении мужчин от амазонок-гермафродитов – ко второй. И научное сообщество едино по этим вопросам. Едва ли вы найдете в приличном научном журнале рассуждения о том, что ДНК – это голограмма. Или столетние споры на этот счет.

А много ли примеров философий, об ошибочности которых сложился консенсус? Даже Гегель и Фейерабенд находят по сей день огромное количество защитников именно среди академических философов, считающих их идеи актуальными и осмысленными (речь не про их роль в истории философии). Редкая критика обычно просто игнорируется сторонниками отдельных философских школ, для которых философия стала чем-то вроде религии, а любимый философ — пророком, которого нельзя критиковать. И это явно характеризует проблему дисциплины в ее нынешнем виде.

Я не отрицаю существование интересных и умных философов (например, Деннет из современных, Рассел из недавних) и исторический вклад философии в науку (в значении 2, а не 6). Но сегодня слово «философ» не так часто обозначает интересного мыслителя и талантливого автора, как хотелось бы. И слишком часто просто болтуна или графомана.

21.06.2019

Источник: facebook.com/scinquisitor/posts/10219685214626833?utm_referrer=https%3A%2F%2Fsyg.ma