ВОПРОСЫ УГОЛОВНОГО ПРАВА. г. Л.М. Прозументов. ПРЕСТУПНАЯ ГРУППА» КАК УГОЛОВНО-ПРАВОВАЯ КАТЕГОРИЯ

ВОПРОСЫ УГОЛОВНОГО ПРАВА

«ПРЕСТУПНАЯ ГРУППА» КАК УГОЛОВНО-ПРАВОВАЯ КАТЕГОРИЯ

Исследованию совместной преступной деятельности в уголовно-правовой науке посвящены как работы по общей теории соучастия (А.Н. Трайнин, П.И. Гришаев, Г.А. Кригер, М.И Ковалев, В.С. Прохоров, Ф.Г. Бурчак, П.Ф. Тельнов и др.), так и работы, раскрывающие различные аспекты преступления (А.Ф. Ананьин, Р.Р. Галиагбаров, Р.Ю. Грейчус, У.С. Джекебаев, Р.Д. Сабиров, Р.Н. Судаков, В.И. Ткаченко, Н.Г. Угрехелидзе, А.В. Ушаков, А.М. Царегородцев и др.)

В исследованиях ученых анализ преступных групп осуществлялся, как правило, в рамках института соучастия. И это вполне объяснимо, поскольку имеющийся большой теоретический и эмпирический материал по проблеме соучастия в преступлении, накопленный в течение многих десятилетий, объективно способствует дальнейшему развитию в науке проблемы соучастия и реализации результатов исследований в уголовном законодательстве.

Так, рассматривая соучастие как умышленное совместное участие двух и более лиц в совершении единого преступления, в уголовно-правовой науке существует точка зрения, в соответствии с которой соучастниками конкретного преступления могут быть не только лица, являющиеся субъектами преступления, но и таковыми не являющиеся в силу недостижения возраста уголовной ответственности или невменяемости[1]. Данная позиция нашла свое отражение и в некоторых постановлениях пленума Верховного Суда РСФСР и пленума Верховного Суда РФ[2].

Данная позиция подвергается обоснованной критике со стороны многих исследователей. Главным аргументом несогласия с приведенной выше точкой зрения является то, что преступная группа в уголовно-правовом значении является соучастием. А соучастие возможно только в случае, если оба участника преступления являются его субъектами[3].

По мнению исследователей, совершение соучастниками совместных действий влечет причинение совместного преступного результата, являющегося общим и неделимым для всех участников преступления, и подлежит вменению каждому из них[4].

Объединение усилий может осуществляться двояко. Во-первых, в форме простого соединения усилий соучастников для достижения единого для всех результата при осуществлении совместного посягательства, когда каждый участник полностью или частично выполняет объективную сторону конкретного состава преступления. Во-вторых, в форме сложного объединения усилий соучастников, когда каждый из них выполняет различные по характеру действия других соучастников[5].

Исследователи отмечают, что между действиями каждого соучастника и наступившим преступным результатом должна существовать причинная связь, юридическая значимость которой определяется рядом условий:

§ деяние должно быть необходимым условием наступления преступного результата;

§ деяние, которое служит причиной наступившего результата, должно быть объективно опасным в момент его совершения для того объекта, которому причинен вред;

§ последствия, наступившие в результате совершения этого деяния, должны быть однородны по своему характеру с той опасностью, которой было чревато совершенное деяние, т.е. причинило ущерб тому объекту, для которого представляло угрозу;

§ причиненная связь имеет свои пределы: от создания реальной возможности наступления вреда до ее претворения в действительность[6].

Анализируя субъективную сторону соучастия, большинство исследователей считают, что соучастие возможно только в умышленных преступлениях, поскольку только они предполагают сознательное соединение усилий нескольких лиц. Отметим, что в уголовно-правовой науке существует и иная позиция, сторонники которой признают возможность совершения преступления в соучастии по неосторожности[7]. Мы не являемся сторонниками этой позиции и считаем, что аргументы исследователей, возражающих против нее, являются достаточно убедительными[8].

Умысел при соучастии, по мнению большинства исследователей, может быть как прямым, так и косвенным.

Соучастие предполагает совместность умысла участников, т.е. наличия психической (субъективной) связи между ними. Умысел при соучастии предполагает осознание фактической и общественной значимости своих действий. Осознание фактической стороны деяния предполагает знание каждым соучастником того, что преступление он совершает не один. Осознание социальной значимости деяния предполагает ощущение соучастниками некоторой психологической общности. При односторонней субъективной связи лицо не в полной мере способно давать оценку фактическим и социальным аспектам своего деяния[9].

В тех случаях, когда исполнитель преступления не осознает, что ему оказали помощь другие лица, он действует свободно не в полной мере, в определенном смысле является орудием преступного посягательства в руках других лиц. Именно поэтому в литературе подобные случаи совершения преступления именуются посредственным причинением.

Таким образом, при исследовании проблем соучастия большинство ученых считают, что обязательным признаком любого вида объединения преступников, характеризующих его объективную сторону, является участие в преступлении двух или более лиц, как минимум двое из которых должны являться субъектами данного преступления.

Совместность, по мнению большинства исследователей, предполагает следующие условия:

а) преступления совершаются общими, взаимно связанными действиями, дополняющими усилия участников, которые влекут общий для всех преступный результат в виде причинения вреда правоохраняемому объекту;

б) действие или бездействие каждого соучастника является необходимым условием осуществления преступной деятельности исполнителем или одним из соучастников;

в) действие или бездействие соучастника причинно связаны с наступившим преступным результатом или фактом преступления, который является неделимым, единым для всех участников.

Таким образом, констатируют исследователи, совместность действий увеличивает вредоносность преступного посягательства и превращает его в качественно иное посягательство, чем совершаемое одним лицом. Однако действие каждого соучастника влияет на преступный результат различно. Это связано с тем, что совместное участие двух и более лиц в совершении преступления может проявляться по разному. О соучастии мы говорим в тех случаях, когда налицо разделение ролей и участие в конкретном преступлении проявляется в пособнической, подстрекательской или организаторской деятельности и когда соучастник преступления является его исполнителем (соиспилнителем).

И все же мы говорим об общественной опасности таких действий, поскольку они создают либо увеличивают реальную угрозу причинения вреда общественным отношениям, находящимся под уголовно-правовой защитой, способствующей росту общественной опасности личности непосредственного исполнителя преступления. Не вызывает сомнений и то обстоятельство, что совместность совершения преступления может оказывать влияние и на степень общественной опасности деяния, совершаемого непосредственно соисполнителем, о чем свидетельствуют многочисленные эмпирические материалы, приводимые исследователями в уголовно-правовой и криминологической науках. Чаще всего такие данные приводятся в связи с анализом преступных групп и совершаемых ими преступлений.

В соответствии с действующим законодательством РФ «соучастием в преступлении признается умышленное совместное участие двух и боле лиц в совершении умышленного преступления» (ст. 32 УК РФ). Исходя из данного определения можно вычленить основные признаки соучастия.

Во-первых, соучастие предполагает совместность действий двух и более лиц.

Во-вторых, законодатель определил минимальное число участников совместного преступления - два человека.

В-третьих, не всякая совместность двух и более лиц образует соучастие, а только такая, которая базируется на единстве умысла участников, направленного на совершение преступления.

В-четвертых, умысел участников совместной деятельности должен быть направлен на совершение только умышленного преступления.

Отсутствие любого из этих признаков исключает соучастие в преступлении и, следовательно, ответственность, предусмотренную за совершение совместного преступления.

В соответствии с действующим законодательством РФ общим основанием уголовной ответственности за соучастие в преступлении является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного уголовным законом (ст. 8 УК РФ). Именно наличие состава преступления закон рассматривает в качестве единственного основания уголовной ответственности всех совместно совершивших деяние лиц.

Общеизвестно, что состав преступления есть совокупность наиболее существенных признаков преступления. По своей внутренней природе признаки, образующие состав преступления делятся на объективные и субъективные. Первые характеризуют внешние, наблюдаемые свойства, вторые – дают представление о внутреннем мире лица, совершившего преступление.

В структурном отношении юридически значимые признаки образуют систему, в которую входят четыре блока: объект, объективная сторона, субъект, субъективная сторона.

В действующем уголовном законодательстве (ст. 2 УК РФ) определены конкретные блага, которые берутся под его охрану и, следовательно, могут и должны рассматриваться в качестве объекта посягательства.

Объективная сторона состава преступления состоит из внешних черт преступного посягательства: деяния (в форме действия или бездействия),общественно опасных последствий, наличия причинно-следственной связи между деянием и последствиями, а также временем, местом, обстановкой и другими обстоятельствами, иногда упоминаемыми в уголовном законе.

Субъект преступления, в соответствии с действующим законодательством, должен быть вменяемым физическим лицом, достигшим возраста уголовной ответственности (ст. 19 УК РФ). В законе определяется общий и пониженный возраст уголовной ответственности. В соответствии с ч.1 ст.20 УК РФ уголовной ответственности подлежит лицо, достигшее ко времени совершения преступления 16-летнего возраста. Часть 2 ст.20 УК РФ содержит исчерпывающий перечень деяний, ответственность за совершение которых наступает с 14-летнего возраста.

Субъективная сторона состава преступления характеризуется виной, мотивом и целью. В соответствии с ч.1 ст.24 УК РФ виновным в преступлении признается лицо, совершившее деяние умышленно или по неосторожности. Однако, как мы уже отметили, для соучастия характерно только умышленное совершение преступления.

Таким образом, мы можем утверждать, что отсутствие любого блока, образующего систему признаков состава преступления, ведет к отсутствию основания уголовной ответственности лица (лиц) за совершение преступления в соучастии и, возможно, к отсутствию самого соучастия как института уголовного права.

В соответствии со ст.33 УК РФ соучастниками преступления, наряду с исполнителем, признаются организатор, подстрекатель и пособник. А ответственность соучастников преступления, в соответствии со ст.34 УК РФ, определяется характером и степенью фактического участия каждого из них в совершении преступления.

Действующее уголовное законодательство в ст. 35 УК РФ определяет конкретные формы совместного совершения преступления.

1. Совершение преступления группой лиц.

2. Совершение преступления группой лиц по предварительному сговору.

3. Совершение преступления организованной группой.

4. Совершение преступления преступным сообществом (преступной организацией).

Совершение преступления группой лиц, в соответствии с ч.1 ст.35 УК РФ, есть такая форма соучастия, при которой преступление совместно совершают два или более исполнителя без предварительного сговора. Данная форма соучастия в уголовно-правовой теории и на практике получила название «соисполнительство». Для этой формы соучастия характерно, что каждый из соучастников полностью или частично выполняется объективную сторону конкретного состава преступления. При этом важно подчеркнуть, что выполнение объективной стороны предполагает обязательное исполнение основного признака любого состава деяния. Для данной формы соучастия также свойственна минимальная степень согласованности, что обусловлено невозможностью сговора в любом виде до начала преступления, и обязательное выполнение объективной стороны состава преступления всеми соучастниками. В качестве квалифицированного признака эта форма соучастия предусмотрена в 11 составах преступлений, закрепленных в особенной части УК РФ. Отметим, что данная форма соучастия является малораспространенной.

Наиболее распространенная форма соучастия в преступлении – совершение преступления группой лиц по предварительному сговору. В соответствии с ч.2 ст.35 УК РФ «преступление признается совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в нем участвовали лица, заранее договорившиеся о совместном совершении преступления».

Под предварительным сговором понимается согласие между участниками, которое было достигнуто до начала выполнения действий, оставляющих объективную сторону состава преступления.

Соучастие с предварительным сговором имеет место тогда, когда участники договариваются о совместном совершении преступления, в результате чего для них упрощается его совершение. Поскольку закон говорит лишь о сговоре, не раскрывая его формы, то, очевидно, он может выражаться как в словесной , письменной, так и в других формах. Сговор характеризуется уяснением объекта и предмета преступления, способа посягательства и др. Поскольку закон говорит о совершении преступления по предварительному сговору группой лиц, поскольку необходимо установить соисполнительство, т.е. непосредственное участие всех лиц в выполнении объективной стороны преступления.

В качестве квалифицирующего признака эта форма соучастия предусмотрена в 52 составах преступлений, закрепленных в Особенной части УКРФ.

Обе эти формы соучастия объединяет общий для них признак – совместное совершение преступления двумя и более лицами. Законодатель не раскрывает содержание совместности, однако логика формулирования анализируемых определений дает возможность утверждать, что совместность как объективный признак в материальных составах преступлений состоит в следующем:

1. действия каждого из участников преступления являются необходимым условием для совершения действий другими участниками;

2. наступивший преступный результат является общим для всех участников;

3. действия каждого из участников находятся в причинной связи с общим преступным результатом.

В соответствии с ч.3 ст.35 УК РФ преступление признается совершенным организованной группой, если оно совершено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений. Следовательно, обязательными признаками такой группы являются: предварительный сговор и устойчивость.

И если предварительный сговор с содержательной стороны в основном и в теории, и на практике не вызывает сколько-нибудь серьезных разногласий, то устойчивость понимается в теории и на практике неодинаково.

Во-первых, законодательного определения понятия «устойчивость» не дано. При решении конкретных уголовных дел суды вынуждены опираться на толкование данного понятия, которое содержится в постановлениях Пленумов Верховных Судов РСФСР и РФ по конкретным уголовным делам.

Так, в п. 9 постановления Пленума Верховного Суда РСФСР и РФ № 3 от 4 мая 1990 г. «О судебной практике по делам о вымогательстве» под организованной группой рекомендуется понимать «устойчивую группу из двух или более лиц, объединенных умыслом на совершение одного или нескольких преступлений. Такая группа характеризуется, как правило, высоким уровнем организованности, планированием и тщательной подготовкой преступления, распределением ролей между соучастниками и т.п.»1. В п. 3 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.1993 г. «О судебной практике по делам о бандитизме» отмечалось, что об устойчивости банды могут «свидетельствовать такие ее признаки, как стабильность ее состава и организованных структур, сплоченность ее членов, постоянство форм и методов преступной деятельности»2.

В постановлении пленума Верховного Суда РФ от 17 января 1997 г. сказано, что «об устойчивости банды могут свидетельствовать, в частности, такие признаки, как стабильность состава, тесная взаимосвязь членов, согласованность их действий, постоянство форм и методов преступной деятельности, длительность существования банды и количество совершенных ею преступлений».

Простой анализ приведенных «рекомендаций» показывает, что Верховный Суд идет по пути содержательного раскрытия понятия «устойчивость», а по пути увеличения признаков, которые якобы раскрывают данное понятие или указывают на его существование. Причем в признаки, указывающие на «устойчивость», попадают и такие оценочные категории, которые к устойчивости отношения не имеют (например «сплоченность», «постоянство форм и методов преступной деятельности» и др.).

Второе лексическое значение слова «устойчивый» - «не подверженный колебаниям, постоянный, стойкий, твердый»[10]. В качестве характеристики совместности людей термин «устойчивый» используется в большей мере в социальной психологии и также рассматривается в качестве показателя длительности существования конкретной группы.

Вместе с тем в социально-психологической науке не вызывает сомнений положение, в котором устойчивость понимается как внешнее выражение жизнедеятельности группы. В связи с этим большинство исследователей считают, что объективное содержание понятия «устойчивость» составляют следующие признаки:

а) относительно стабильный состав участников;

б) длительный или интенсивный период совместной деятельности, характеризующий активность участников и группы в целом;

в) структурная определенность группы с определением ролей ее участников.

Представляется, что применительно к преступной группе об устойчивости можно говорить в следующих случаях:

а) существует относительно стабильный состав участников;

б) длительный или интенсивный период преступной деятельности характеризует активность как каждого отдельного участника группы, так и активность группы в целом;

в) реально существует структурная (организационная) определенность группы, с определением ролей ее участников.

При выделении именно этих элементов мы исходили из того, что устойчивость - внешняя характеристика преступной группы. Она является следствием структурных (функциональных) связей, сложившихся в группе и обуславливается, во-первых, личностной обозначенностью ее членов, т.е. способом личностного выражения, и, во-вторых, структурой ее интеграции и дифференциации.

Наши исследования показали, что устойчивость зависит от трех основных компонентов.

1. Интенсивности деятельности преступной группы. Устойчивые группы - только действующие. Именно преступная деятельность способствует развитию функциональных связей внутри группы и служит своеобразным «контролем» по проверке их прочности. Каждое новое, удачно осуществленное преступление укрепляет группу, а тем самым повышает ее устойчивость. Вместе с тем допускаем, что группа может быть устойчивой и при совершении одного, но очень серьезного преступления, которое требует длительной подготовки, тщательного планирования, точного распределения ролей и т.д.

2. Удовлетворения через иерархизацию личного интереса каждого члена группы. Чем в большей мере группа ориентирована на формирование личностных связей, а не только функциональных, защиту интересов отдельных ее членов, тем более устойчива эта группа.

3. Наличия психологической защищенности каждого члена группы.

Повышенная общественная опасность организованной преступной группы по сравнению с группой лиц и с группой лиц по предварительному сговору нашла свое отражение в действующем УК РФ. Так, 68 составов преступлений, закрепленных в Особенной части УК РФ содержат квалифицирующий признак – совершение преступления организованной группой.

Уголовный кодекс РФ предусматривает еще одну форму соучастия (ч. 4 ст. 35 УК РФ) – преступное сообщество (преступная организация).

Преступление признается совершенным преступным сообществом (преступной организацией), если оно совершено сплоченной организованной группой (организацией), созданной для совершения тяжких или особо тяжких преступлений, либо объединением организованных групп, созданных в тех же целях.

Очевидно, что преступное сообщество – наиболее опасная форма соучастия. По мнению законодателя, от организованной группы оно отличается двумя особенностями: сплоченностью и направленностью на совершение тяжких преступлений. Кроме того, объединение организованных групп в тех же целях также образует преступное сообщество.

На наш взгляд, такой подход к законодательному закреплению понятия преступного сообщества не является удачным.

Во-первых, признак сплоченности не раскрывается в законе, точно так же, как и признак устойчивости в понятии «организованная группа». На практике эти признаки трудно разграничить. Более того, в криминологическом плане данные признаки дополняют друг друга, но не противопоставляются1. Трудно представить себе устойчивую организованную преступную группу не сплоченную, поскольку последнее – есть проявление устойчивости. Действительно, сплоченный – это «дружный, единодушный, организованный»2.

Как и «устойчивость», сплоченность является понятием социально-психологическим, используется для обозначения процессов групповой динамики. Под сплоченностью в социальной психологии понимается степень связи между членами группы3. Очевидно, что сплоченность свойственна в той или иной степени любой группе, в том числе и любой преступной группе, где степень связи соучастников может быть от минимальной до очень высокой. В этой связи непонятно, почему законодатель ввел данный термин в определение преступного сообщества.

Во-вторых, введение признака направленности на совершение тяжких и особо тяжких преступлений не может являться серьезным отличием от организованной группы, поскольку последняя также может создаваться для совершения таких преступлений. А как быть в случаях совершения сплоченной организованной группой преступлений, не относимых кодексом РФ к категории тяжких или особо тяжких? Можно ли привлекать в таких случаях преступное сообщество к ответственности вообще? Очевидно, что нельзя. Но это полный абсурд.

Представляется более удачным подход, предложенный авторами проекта Федерального закона «Правовое регулирование борьбы с организованной преступностью», которые развели понятия «преступная организация» и «преступное сообщество»[11].

Под преступной организацией в анализируемом документе понимается «объединение трех и более лиц либо двух и более организованных групп для совместной преступной деятельности с распределением между участниками функций по созданию организации, руководству ею, иным формам обеспечения создания и функционирования преступной организации, по непосредственному совершению преступных деяний, предусмотренных статьями Особенной части УК, а также по легализации и приумножению преступных доходов либо иным формам обеспечения функционирования организации».

Под преступным сообществом понимается «соучастие организаторов или руководителей, или иных представителей преступных организаций, групп, или совершающих преступление лиц в разработке или реализации мер по поддержанию, развитию преступной либо обеспечению безнаказанности виновных в ней лиц, либо в создании иных благоприятных условий для преступной деятельности».

Очевидно, что оба определения хотя и более точно отражают содержательную сторону рассматриваемых понятий, совершенно «не вписываются» в традиционные «догматические» рамки уголовно-правового института соучастия. А вводить в уголовное право новый институт – уголовно-правовой институт «преступной группы» - законодатели не решились. Поэтому мы имеем сегодня институт соучастия с теми его формами, которые были подвергнуты нами анализу, и с теми недостатками, о которых было сказано выше.

Так, по мнению В.И. Ткаченко и А.М. Царегородцева, суть юридической природы преступной группы заключается в том, что каждый из участников лично и непосредственно участвовал в преступлении в качестве исполнителя, т.е. выполнял объективную сторону преступления, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части УК[12]. Такое понимание сути явления, безусловно, нашло свое отражение и в определении понятия «преступная группа», даваемом А.М. Царегородцевым, по мнению которого, «преступная группа - это объединение двух и более лиц, умышленно, совместно и согласованно друг с другом, непосредственно, полностью или частично участвующих в совершении умышленных преступлений»[13]. Иными словами, по мнению автора, которое разделяют и другие исследователи[14], конституирующим признаком, характеризующим преступную группу и отличающим ее от иных форм соучастия в осуществлении совместной преступной деятельности, является фактическое участие всех членов преступной группы в полном или частичном воздействии на объект уголовно-правовой охраны, т.е. в выполнении объективной стороны конкретного состава преступления, предусмотренного в Особенной части УК.

Близка к приведенной выше точке зрения и позиция исследователей, считающих, что преступной группой в уголовно-правовом значении следует считать такую, где есть соисполнительство в совершении преступления, но необходим еще один признак: предварительный сговор участников на совершение преступления[15].

Вместе с тем ряд исследователей считают, что о преступной группе можно говорить при любой форме соучастия в преступлении, одни ученые связывают это с обязательным наличием предварительного сговора на совершенное преступление, не раскрывая основных признаков подобного сговора[16], другие считают, что предварительный сговор на совершение преступлений обязательно должен характеризоваться распределением функций между соучастниками и осознании каждым из них своей принадлежности к преступной группе[17], третьи полагают, что преступная группа может быть и при соучастии без предварительного сговора, главное — чтобы была совместная деятельность, направленная па реализацию поставленной цели — совершение преступления[18].

При всем многообразии подходов к определению понятия «преступная группа» в уголовно-правовой науке существует нечто общее, что объединяет их. Представляется, что этим объединенным признаком является стремление исследователей рассматривать преступную группу как одну из наиболее опасных форм соучастия в преступлении. В этой связи и аргументы, приводимые разными исследователями в защиту своего понимания категории «преступная группа», так или иначе направлены на доказательство того, что «преступная группа — одна из наиболее опасных форм участия в преступлении». И, как следствие, большинство предложений по совершенствованию данного института сводились к необходимости расширения конкретных норм Особенной части УК за счет выделения таких квалифицирующих признаков, которые бы учитывали разные формы группового преступления и предусматривали повышенную ответственность участников.

Представляется, что не всегда приводимые исследователями аргументы выглядят достаточно убедительными. Так, предлагаемое введение обязательного признака для определения преступной группы в виде предварительного сговора вряд ли позволяет выделить преступную группу как одну из наиболее опасных форм соучастия в преступлении. Поскольку, во-первых, предварительный сговор в его простейшей форме не во всех случаях повышает общественную опасность совершенного преступления, на что совершенно справедливо указывал А.Л. Ременсон[19]. И даже перечисление признаков, обязательных для предварительного сговора, не способствует усилению аргументации в пользу избранной позиции авторов (П.Ф. Тельнов, Л.Л. Кругликов), поскольку это указывает на уровень организованности группы, но не сам факт ее существования. Исследователям не удается выявить какие-либо сугубо уголовно-правовые признаки, которые были бы характерными только для преступной группы и отсутствовали бы, например, при соисполнительстве или при соучастии с юридическим разделением ролей (ст. 32 УК РФ).

И, во-вторых, вряд ли можно отрицать (не признавать) наличие группы в тех случаях, где отсутствует предварительный сговор. Так как хорошо известно, что при такой форме объединения лиц каждый из участников сознает, что совершает преступление не один, а вместе с другими (другим), т.е. совместно, или присоединяет свою деятельность к уже начавшимся действиям другого лица или группы лиц. Т.е. умысел на совершение определенных действий может возникнуть одновременно у нескольких лиц сразу без предварительного соглашения (сговора), каким-либо образом проявленного вовне (слова, жесты, мимика, телодвижения), либо лицо или несколько лиц также без предварительного сговора сознательно присоединяются к совершению уже начавшегося преступления с молчаливого согласия всех участников. Группой лиц без предварительного сговора могут совершаться самые, разные преступления, например хулиганство, посягательство на собственность, личность. Очевидно, что эти преступления могут быть не менее, а нередко и более опасными, чем преступные деяния, совершенные по предварительному сговору. Это обусловлено тем, что предварительный сговор сам по себе предполагает точное, достаточно оптимальное число участников для совершения конкретного преступления. В то время как численность групп без предварительного сговора может быть любой и достигать нескольких сотен или даже тысяч человек, так как они образуются под влиянием не только сознательно используемых, но в значительной степени случайных обстоятельств. Отметим, что эта форма совершения группового преступления получила широкое освещение в науке уголовного права России в начале XX в. под названием «скоп»[20].

В отечественной науке уголовного права преступления, совершаемые толпой, изучались крайне мало. В этой связи следует согласиться с И.И. Карпецом, что «мы не знаем механизма формирования психологии людей, большинство из которых и не помышляли о совершении преступлений, но, попав в определенную ситуацию, пошли на это»[21]. Изучение данной проблемы представляется, бесспорно, актуальным в настоящее время.

Представляется, что имеющее место в научной литературе сужение понятия «преступная группа» до определенной формы соучастия в преступлении не является достаточно обоснованным, поскольку всякое преступление, совершенное в соучастии предполагает обязательный признак группы – совместность в осуществлении деятельности. А совместная деятельность невозможна без единства цели в достижении результата[22]. Безусловно, уровень организации совместной преступной деятельности может быть различным в конкретных формах соучастия в преступлении. Между тем определенный уровень организации преступной деятельности является показателем степени развития самой группы, но не может служить показателем наличия или отсутствия преступной группы как объективной реальности.

Считая, что о преступной группе можно говорить при любой форме соучастия в преступлении, мы тем не менее не склонны отождествлять эти понятия. Представляется, что понятие «преступная группа» по своему объему может совпадать с соучастием, а может не совпадать.

С другой стороны, соучастие в преступлении всегда предполагает множественность субъектов, а групповое преступление – множественность физических лиц. Поэтому в случае совершения преступления совместно группой лиц, из которых лишь одно является субъектом преступления, а остальные не могут быть привлечены к уголовной ответственности в силу, например, малолетства, невменяемости, соучастия не будет.

Следовательно, с позиций уголовного законодательства, по мнению ряда ученых, нельзя говорить о преступной группе[23]. Хотя следует отметить, что в уголовно-правовой науке существует и прямо противоположное мнение[24]. Один из наиболее последовательных сторонников второй позиции Р.Р. Галиакбаров понимает под множественностью участников одного преступления «предусмотренное уголовным законом стечение нескольких физических лиц (субъектов, уголовно-ответственных лиц) в рамках одного преступления».

При этом, по мнению автора, каждое такое лицо обязательно должно быть причастно к преступлению[25]. Все виды причастности, по мнению Р.Р. Галиакбарова, охватываемые понятием множественности участников, должны сохранять свою юридическую значимость, т.е. каждый из них должен вызывать вполне определенные юридические последствия. Если же причастность к преступлению прямо не предусмотрена уголовным законом, то понятие множественности участников одного преступления неприменимо[26].

Таким образом, все сказанное выше позволяет нам утверждать, что и науку уголовного права, и действующее уголовное законодательство преступная группа интересует не непосредственно, а опосредованно — через категорию «групповое преступление».

Поэтому, говоря о важнейших характеристиках любой группы, являющихся необходимыми и достаточными для групп с минимальным уровнем развития: совместная деятельность, наличие единой цели и предметная направленность совместной деятельности, применительно к преступной группе, мы должны иметь в виду следующее обстоятельство: все эти характеристики в рамках уголовного права следует рассматривать исключительно в связи с совершением конкретного преступления.

Совместная деятельность есть совместная преступная деятельность, цель, объединяющая участников, - цель, направленная на совместное совершение преступления; предметная направленность совместной деятельности - совместное совершение преступления.

Говоря о действующих преступных группах, уровень развития которых позволяет нам проследить динамику этого развития, мы должны иметь в виду следующее обстоятельство. Нормы группы, поскольку они напрямую не связаны с совершением конкретного преступления, как правило, не рассматриваются в уголовно-правовой науке в качестве характеристики преступной группы. Организация совместной деятельности, показателями которой являются структурная дифференциация и структурная интеграция, также имеет свою специфику анализа в уголовно-правовой науке. Так, структурная дифференциация будет означать разделение функций между членами группы не просто в осуществлении любой совместной деятельности, а только деятельности, связанной с совершением конкретного преступления (преступлений). Интеграция будет означать не просто обмен функциями членов преступной группы в осуществлении совместной деятельности, а такой обмен, который также связан с совершением преступления. И именно в такой связи преступная группа представляет интерес для науки уголовного права, поскольку необходимо установить роль каждого участника в совершении группового преступления. Этим обусловливаются и направления исследований в уголовно-правовой науке: изучение вопросов, связанных с дифференциацией соучастников (организатор, исполнитель, "пособник, подстрекатель); со степенью и формой согласованности участников совместной преступной деятельности (группа без предварительного сговора, с предварительным сговором, организованная группа, преступное сообщество); с квалификацией действий участников группового преступления и их ответственностью.

Следовательно, понятие «