Заключение

Модель мира— упрощённое отображение совокупности представлений о мире внутри конкретной мифологической традиции.

Миф является прежде всего способом обобщения мира в форме наглядных образов. Отдельные аспекты мира обобщались не в понятиях, а в чувственно-конкретных, наглядных образах. Совокупность связанных между собой наглядных образов выражала мифологическую картину мира.

Мифопоэтическая модель мира не относится к числу понятий эмпирического уровня: носители традиции могут не осознавать модель во всей её полноте.

Традиционное мировозрение любого народа неадекватно отражает природно-социальную среду жизнедеятельности этноса. Оно является сложным продуктом разных исторических эпох, результатом творчество самого народа, так и его прямого и опосредованного контактирования со своим этнокультурным окружением.

По поверьям древних удмуртов, бык (му ош) стоит на спине огромной рыбы, плавающей в подземном море. Земля держится на рогах быка. Когда бык двигает ими, происходят землетрясения

На основе комплексных фольклорно-этнографических, лингвистических и археологических источников возможна реконструкция мифопоэтической картины мира удмуртов. Трихотомическая по своей структуре, она представлена небесной. Земной и подземной/водной сферами, или тремя мирами, два из которых как бы потусторонние, запредельные по отношению к этому, то есть реальному миру. Основным, а точнее структурообразующим началом здесь был сам человек.

Финно-угорские народы были типичными обитателями северного леса и, естественно почитание деревьев здесь издревле получило большее распространение. Образ мирового древа являлся наиболее конкретным и зримым образом мироздания, по сути это образ, который отражает осознание мира как конкретного целого путём отождествления микрокосмоса с макрокосмосом. Роль космического, мирового древа принадлежала ели, берёзе и сосне, культ которых у удмуртов получил наибольшее развитие, и именно они ассоциировались с триадой верховных божеств. Причем у каждого из них было «своё» дерево: у Инмара – сосна, у Куазя – ель, у Кылдысина – берёза.

У удмуртов ещё сравнительно недавно бытовали поверья, что порубщиков священных деревьев разбивает паралич, ожидает долгая мучительная смерть.

Время, датируемое мифологической формулой «тогда не было…» и повествующее о первоначальном хаосе, сменилось периодом сотворения элементов мироздания от космического до профанного. Вначале мир по космологической схеме представлял нерасчленённое единство и лишь спустя некоторое время разделился на сферы. В частности, удмуртские мифы так рассказывают об отделении неба от земли: «Было время, когда небо/несколько небес находилось очень близко от земли. И во время молений люди клали свои подарки прямо на облака. Но одна женщина оскорбила небо, положив туда осквернённых хлеб, по другой же версии повесила на небеса грязные пелёнки, и небо, обидевшись на людей, ушло от них, поднялось высоко-высоко над землёй. А раньше на небо «лазили, как на полати».

Главенствующее положение в таксономическом ряде удмуртской религиозной системы занимает образ Шунды – солнце. Этот доминантный образ верхнего ряда получил детальную мифологическую разработку и весьма разнообразные функции-сущности: в археологических источниках встречаются изображения 3, 5, 7, 9 и более солнц, солнца с 4 ногами – символ четвероногого зверя, бегущего по небу. Солнца – «всевидящего ока, глаза вселенной», солнца в виде утки, гуся, лебедя, оленя, коня. Солнце и луна, по воззрениям удмуртов, включается в систему родственных отношений: «шунды-мумы» - Мать солнца, «шунды-эмеспи» - зять солнца; «толэзь анай» - мять месяца. Наибольший интерес представляет образ «Шунды-мумы». С одной стороны, это – мать солнца – особое божество, которое ответственно за то, чтобы солнце вовремя всходило и заходило. Чтобы светило не сбилось с пути, Шунды-мумы движется перед ним в виде некой чёрной чаши, указывая дорогу. С другой стороны, под Шунды-мумы понималось и само солнце. Очевидно, здесь отразились различные стадии эволюции данного мифологического образа.

Очаг, печь послужили одной из исходных моделей мифологического мироздания удмуртов – отсюда и древний устойчивый образ небесного свода в качестве «небесной печи» - ингур.

Всем известен один из доминирующих у удмуртов мифов – это миф о сотворении мира. Согласно мифу, повелению Инмара, ставшего к тому времени верховным божеством, Керемет (Луд, Шайтан) в дуалистической космогонии, противостоящий Инмару, был послан им на дно мирового океана за землёй. Он выполнил повеление Инмара, принёс землю в руке – так появилась земля, но часть её он утаил во рту, когда же она стала разрастаться, пришлось её выплюнуть – так возникли горы. Инмар сотворил также растения и животных.

Согласно антропогоническому мифу удмуртов Инмар вылепил человека Урома (или Адями) из красной глины и поселил его в прекрасном саду. Узнав от Керемета, что Уром, Инмар велел ему научить Урома делать кумышку (алкогольный напиток). Когда же Керемет рассказал инмару, что человек по-прежнему тоскует, Инмар обвинил его во лжи, что послужило началом вечной вражды. Уром сказал Инмару, что ему нужна жена, и тот сотворил женщину, и та отпила напитка, угостив мужа. В кумышку Керемет поместил смерть и грехи; падшие люди были изгнаны из сада. По другим вариантам мифа, Инмар после грехопадения устроил потоп, затем сотворил ещё раз человека и приставил к нему собаку, чтобы она оберегала человека от Керемета. Однако Керемет обманул собаку и осквернил человека – так в человеке появились скверна и всякие болезни.

На земле Инмар создает из скал двух людей-великанов — мужчину и женщину, но спохватывается, что забыл захватить для них разум, который остался в берестяной коробке на небе. Он отправляется на небо, велев собаке стеречь людей; и тут Шайтан напоминает ей о долге — подаренной шубе, после чего оплевывает творение. Вернувшийся Инмар вывернул оплеванных людей наизнанку — поэтому внутри у людей болезни, — а разума вкладывать вовсе не стал. Неразумные великаны убрели прочь (сходные мифы о менквах сохранились у обских угров).

Творение продолжалось: Инмар создал всякую живность, а Шайтан из своей бороды — козу. Из коряг хозяин воды творит вумуртов — «водяных людей». Наконец, Шайтан добирается до берестяной коробки с разумом и разбрасывает его по всей земле.

На земле в то мифическое время творения обитали великаны алангасары. Лишенные разума, они сразу покинули творца и скитались по земле, питаясь сырой рыбой и греясь только во время лесных пожаров. Они не умели строить дома и жили в пещерах, в лесу. Лесные овраги, или логи, — следы ног первобытных великанов, низины — их лежбища (вспомним эстонского Калевипоэга). Стрелы алангасаров — целые сосны. Развлекались же они тем, что метали чугунные шары и плели веревки из сосен. Младший из великанов — не самый высокий, но зато удачливый охотник — нашел частичку разума. Охотясь с собакой, он встретил девушку-мастерицу, которая лепила горшки из глины и сумела приручить лосиху. От них и пошли настоящие люди. Алангасары же ушли на север, оставляя по дороге свои следы — реки и озера, и там окаменели, превратившись в горные утесы северного Урала.

Гораздо большее количество мифологического внимания привлекали потусторонние миры – верхний и нижний ярусы космической модели, которые воспринимались зеркальным фантастическим отражением среднего мира, где всё было почти таким же, как на земле: «в центре земли есть такие же люди, как мы, но они ростом гораздо ниже нас, как дети. В земле есть и петухи – кылчин атас. Когда запоёт кылчин атас, тогда запоют и наши петухи. Есть даже, говорят. Люди выше нас, на небесах. Они великаны против нас; есть пчёлы на земле, есть в земле, есть и на небе – инмуш – небесные пчёлы». Таким образом, в мифологическом «зеркале» верхний мир отражался как бы в многократном увеличении среднего яруса (отсюда гигантизм небожителей), а нижний виделся как бы уменьшенной копией, хотя порой имели место и весьма существенные коррективы, так как речь идёт не о строгих законах оптики, а о причудливых изысках религиозно-мифологического мировосприятия.

Нижний потусторонний, враждебный человеку мир, представлен в мифологии стихией воды. То, что вода ассоциируется в представлениях древних удмуртов с низом трихотомической структурной схемы космоса, прослеживается уже в погребальном ритуале племён ананьинской культуры – древней основе, на которой развивалась пермская этногония: «Расположение могильников на берегах рек, положение умерших ногами к воде, ладья в погребальном ритуале вождя – всё это звенья одной цепи, всё это доказывает, что ананьинцы представляли себе путешествие «на тот свет» - по воде, по реке смерти». Так, у удмуртов довольно устойчиво сохранялись воззрения о реке как дороге, по которой уходят души умерших.

Рассказывали, что в озерах могли водиться водяные кони и быки. Однажды цыганка постирала в озере пеленки, и оскорбленный бык перетащил озеро на другое место. Видели даже, как быки переволакивают озеро в сопровождении солдат, а реки расступаются от бычьего рева, давая быкам дорогу (при этом воды рек и озер не смешивались). Сходные мифологические рассказы есть у эстонцев и марийцев — там озеро уносит в мешке оскорбленный водяной.

Интересно, что определение пригодности жертвенного животного совершалось с помощью воды, взятой из реки.

С вершин языческой религии, от триады богов, мы спускаемся к мифологическим существам, которые принадлежали ни подземному миру, ни небу, место их было рядом с людьми, т. е. в известных водоёмах, в жилищах и хозяйственных постройках, в близлежащих лесах.

Каждое такое мифологическое существо было представлено, в отличие от богов, не в единственном числе (как Инмар или Кылдысин), а в массовом количестве: вумуртов было столько, сколько водоемов, вожо было столько, сколько бань и заброшенных жилищ и т.п. Вся природа, по представлению удмуртов, населялась живыми существами, способными помочь или помешать человеку».

Если власть богов распространялась, по языческим понятиям, на весь свет, то эти существа были хозяева ограниченных территорий. Нюлэсмур, палэсмурт и ягпери были хозяевами своих лесов и ревностно относились к своей работе и своему участку. Древнего удмурта на каждом шагу в его будничных делах подкарауливала опасность. К триаде богов люди обращались по серьёзным поводам, а с мифологическими существами они имели дело каждый день, отношениями с ними была пронизана вся их повседневная жизнь.

Наши предки, жившие на территории Удмуртии, вполне конкретно представляли себе их внешний вид. Можно назвать всех этих существ антропоморфными – имеющие человеческий облик, но зачастую - с особенными нечеловеческими признаками: рыбьими, звериными.

Лес и река, вся природа, что окружала человека, давала людям пищу, одежду, тепло. Но она же, случалось, жестоко карала за неосторожность: одинокий путник зимой сбивался с дороги и замерзал, охотник, забывший о предосторожностях, забредал в такую глушь, что не всегда удавалось выбраться, речные омуты, топляки, холодные ключи тоже не выпускали своих жертв. Как известно, природная среда (климат, почва, рельеф, флора, фауна) служит как бы тем фоном, на котором создается мифологическая картина.

Удмуртия богата лесами, а поэтому наши предки, жившие среди дремучих лесов, пользовались их благами, но и постоянно сталкивались чем-то загадочным, невидимым, страшным, непостижимым. Наверное поэтому в удмуртских мифах встречается огромное количество нюлэсмуртов, палэсмуртов, ягпери.

Нюлэсмурт – человекоподобное существо с длинной бородой и волосами, прикрытыми шляпой с открытой макушкой. Способен изменять свой облик в зависимости от обстоятельств: в лесу он вровень с деревьями, на лугу – с травой, среди людей чуть выше человеческого роста. Властвует над обитателями леса: звери и птицы могут перемешаться по его приказу. Иногда он сам перегоняет беличьи или заячьи стаи, проигрывая их нюлэсмурту соседних лесов.

Он хозяин леса, а так как лес практически составлял всё природное окружение удмуртов, то всем этим заведовал еще и зверями, он хозяин зверей.

Очень интересное занятие есть у этого лесного человека описано в мифе «Нюлэсмурт»: «сидит на ели со сломанной вершиной и плетет себе лапоть. Сам нюлэсмурт огромный: выше леса». Необычно нюлэсмурт спит. Он признается охотнику, что когда он спит, «у него оба глаза закрыты, а изо рта пена идет». В этом мифе он хотел ночью прожечь спящего охотника железным прутом, но человек догадался об этом и положил вместо себя чурку.

Завалы в лесу наши предки объясняли передвижением свадебного поезда нюлэсмурта. Удмурты верили, что хозяева леса живут семьями и устраивают свои свадьбы со страшным шумом. Это подтверждает интересный сказ «О свадьбе нюлэсмуртов». Нюлэсмурт, как и вумурт, может вредить людям, а может и помогать. Очень часто встречаются случаи взаимного гостевания.

Палэсмурт, загадочное мифическое существо неясного происхождения. В отличие от нюлэсмурта, всегда враждебен человеку. Спрятаться от палэсмурта можно только за рябиновым кустом. Уничтожить особым образом невозможно, так как из каждой капли крови палэсмурта появляются его собратья.

Половинчатый лесной дух предстает в виде правой или левой половины человека, нападающей на людей. В «Наставлении о том, как от палэсмурта избавиться» говориться о том, что у этого половинного человека один глаз, одна рука, одна нога. В лесу выходит он на огонь костра, и плохо будет с тем, кто не вспомнит в это время Инмара. Но если Инмара помянуть, то Палэсмурт уходит злой, разметав головешки костра.

Интересный способ избавления от палэсмурта предлагает наставление. Поскольку пули не берут его, «то стрелять нужно щепкой»

Ягпери – мифологическое существо, дух бора. Миф «Ягпери» предоставляет интересную информацию об этом мифологическом существе. Появляется ягпери внезапно, вызывая у людей внезапный дикий страх: «Откуда ни возьмись, встал перед ним старик: сам весь зеленый, борода длиннющая. Бить не бил, а смотрел на него со злобой. Не помнил мальчишка, как и убежал от него». Исчезает тоже внезапно: «подвёл их к яме и тут же исчез с их глаз». Обладает, как и нюлэсмурт, громадной силой: «весь лес закачался, деревья с корнем рвет, со всех сторон треск и грохот раздается»

Вумурт – дух, хозяин воды, водяной – демонологический персонаж. Существо с длинными, темными волосами, иногда воспринимаемое как существо с одним глазом на спине. По временам у него отпадают пальцы и вырастают новые.

Вумурты живут семьями: у вумурта есть и жена, есть и дети. В мифе «О жизни вумуртов» говорится о том, что они водятся в глубоких водах большой реки или озера, а на маленьких речках им милее всего омута в мельничных прудах. Они поселяются полным хозяйством в облюбованных местах и разводят скот.

Дочери вумуртов очень заботятся о своей внешности. «Иногда в сумерки, а глухом месте и днем, можно увидеть, как сидя на берегу, расчесывают они свои длинные черные косы, издали бросаясь в глаза своим белым телом.

Очень любопытный по содержанию миф «Вумурты». Из него мы узнаем, что Вумурты не прочь родниться с людьми вообще нередко появляются среди людей. В мифе девушку – удмуртку засватали вумурты в людском обличье. Когда бабушка поехала к внучке, «очутилась в реке, но не утонула: там в воде такая же дорога, как на суше». У вумуртов есть специальная мазь: «бабушка взяла намазала правый глаз, и вдруг совершилось чудо: она стала свободно в воде и по воде», кроме прочего она стала невидимой для чужих.

По другим мифам вумурты посещают ярмарки, из толпы их можно выделить по мокрой левой поле одежды, но чаще всего они бывают невидимы.

Воршуд или шуд вордысь — дух-покровитель рода и семьи у удмуртов: слово шуд в переводе означает «счастье, доля». Изображение воршуда хранилось в специальном коробе в молельне — куале (куа), срубной постройке без окон, где располагался также священный родовой очаг.

Каждая из 70 родовых группировок удмуртов имела своего воршуда со своим именем, иногда восходящим к именам священных — тотемных — животных: имя рода Юс значило «лебедь», Докъя — «глухарь», Чабья — «щука» и т. д. В качестве воршуда могли почитать и быка; его фетиш — рога — хранились в воршудном коробе. Удмуртские фамилии восходят к этим родовым обозначениям: Ошев — от «ош» («медведь»), Мошев — от «мош» («пчела») и т. д. В первобытные времена, когда действовали правила экзогамии и нельзя было брать невест из своего рода, знание этих тотемных символов было необходимо.

Воршуду молились вместе с Инмаром, так что их имена иногда сливались — Инворшуд. В куале приносили в жертву животных и птиц, хлеб и блины — угощение воршуда. Обзаводящийся новым домом хозяин приглашал воршуда к себе в новую куалу и устраивал по этому поводу пир; горсть золы из старого очага — воплощение воршуда — переносили в новую куалу; переезд воршуда в новое жилище сопровождался свадебными обрядами и песнями — ведь дух-покровитель должен был заботиться о продолжении рода. Воршуда молили о покровительстве во всех делах и несчастьях, особенно во время болезни, переездов и т. п.

Заключение

Экологическая ниша удмуртского этноса достаточна сложна. Это преимущественно зона северных хвойных, тогда еще труднопроходимых лесов с суровыми продолжительными зимами, резкими перепадами температуры, с несбалансированными осадками. Лес оказал воздействие и даже определял многие стороны их хозяйственной деятельности, быта, материальной и духовной культуры и даже черты характера. Все это сказалось на быте, культуре, физическом облике и психологическом складе народа, а значит и на образах удмуртского пантеона.

Оказалось, что все боги и мифологические существа ведут себя, как люди, удивительным образом вбирая в себя быт и психологический уклад удмуртского народа. Боги трудолюбивы, они учат, дают советы, они заботливые наставники, помогают, как родители своим детям – людям. Можно говорить о том, что народ наделил своих богов гуманностью, человеколюбием, изобретательностью, в них нет агрессии, спеси, высокомерия, изворотливости, хитрости, эгоистичности. Но стоит людям нарушить их заветы, боги обижаются, наказывают людей. Это относится как к Инмару, так и Кылдысину.

Мифологические существа тоже имеют свой характер. Кто-то мелочен и завистлив, кто-то глуповат и зол, кто-то умен, но склонен к подлости. Враждебно настроенные по отношению к удмурту мифологические существа ведут себя, как современные преступники Могут обмануть, жестоко подшутить, могут покушаться на жизнь, а в единичных мифах происходит убийство человека.

Но более всего и богов, и мифологических персонажей роднит с человеком то, что они постоянно работают, трудятся. Занимаются тем же, что и люди: содержат домашних животных, солят рыбу, шьют лапти, наводят порядок в своих угодьях и жилищах. Можно абсолютно уверенно говорить о том, что предки, жившие на территории современной Удмуртии, были чрезвычайно трудолюбивы. Это одна из главных черт народа, на этом зиждется жизненный его уклад. Не сидеть без занятия, быть в постоянном движении – это стержень жизненного уклада.