А.Маковельский

Предлагаемая вниманию читателей статья академика А.О.Маковельского была им написана и опубликована в 1913 году в Варшаве в сборнике «Харитес». В то время А.О.Маковельский, тогда молодой ученый, занимался научными исследованиями в библиотеках Берлина и Мюнхена. Свободно владея древнегреческим и латинским языком, он изучал и переводил хранящиеся в немецких музеях и научных архивах оригиналы древних рукописей, стремясь при этом как можно более точно и глубоко истолковать мысли древних философов. С тех пор эта работа, как и другие его труды дореволюционного периода, хранится в семейном архиве и нигде больше не печаталась, что вполне объяснимо тематикой исследования. Статья посвящена проф. Е.А. Боброву, преподавателю Казанского Университета, известному ученому - учителю и коллеге А.О. Маковельского.

Ольга Южанина – Маковельская, внучка академика А.О.Маковельского

ПОНЯТИЕ О ДУШЕ В ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ

Понятие души впервые возникло не из размышлений над жизнью сознания; напротив, первоначальный источник его – явления полного или частичного прекращения сознательных процессов ( смерть, сон, обморок, патологические состояния ). Это первоначальное представление о душе в своих основных чертах одинаково у всех народов. Естественно, оно носит на себе печать своего возникновения. Этот исходный пункт в развитии понятия души известен под именем анимизма. Древнейший памятник греческого духа – Гомеровские творения развертывают перед нами анимистическое мировоззрение в высокохудожественных образах. Что же такое душа по представлению гомеровского грека? Душа является здесь странным, парадоксальным на наш современный взгляд существом ( См, мастерскую характеристику гомеровского взгляда на душу у Родэ). По этому представлению душа не играет активной роли ни в жизни сознания, ни в деятельности тела. При жизни человека она стоит в стороне от всех явлений его духовной и телесной жизни, не принимая в них никакого участия. Деятельной и заметной она становится лишь тогда, когда отделится от тела. Правда, как телесные, так и духовные силы человека функционируют лишь до тех пор, пока в его теле пребывает душа. Но не она сообщает человеку жизнь и сознание, не она направляет деятельность человеческого организма, и не из нее вытекают явления мысли, чувства и воли человека. Она не есть ни принцип биологических процессов, ни носительница фактов сознания.

Что же такое она? Это - воздухообразный двойник человека, обитающий в нем, как часть, чуждый и его телу, и его духу .Это никчемное существо не имеет у Гомера и религиозного значения: боги имеют столь же непосредственное общение с телом человека, как и с его душой, так как мысли, желания и действия человека суть функции его тела. Душа, хотя и переживает тело, но не бессмертна; в самостоятельной жизни (по отделении от тела) она недолговечна. Очевидно, различие между нею и телом не совпадает с тем различием, которое современная наука проводит между духом и материей, ибо, по гомеровскому представлению, жизнь сознания лежит в области тела, а не души. Эта душа столь же материальна, как и тело, а духовными свойствами наделена в меньшей степени, чем связанное с ней тело: ее бледное полусознание есть лишь слабый отблеск полного сознания, присущего жизни телесной. Итак, по гомеровскому представлению, душа и психическая жизнь не стоят друг к другу в отношении причины и следствия. Душа есть не что иное, как депотенцированное тело, и так как жизнь и сознание свойственны телу, то и душа обладает в слабой степени жизнью и сознанием. Если бы мы захотели писать о гомеровской психологии, понимая под психологией совокупность взглядов на факты сознания, то о душе, как видно из сказанного выше, почти вовсе и не пришлось бы говорить. Его психология есть как бы «психология без души»

Каким же образом представляются у Гомера психические факты? Они проектируются во вне и представляются в наглядной вещественной форме. Не человек сам мыслит, чувствует, желает и действует, но в него вселяются и за него действуют внешние ему существа: им овладевает тот или иной бог либо демон. Свои собственные чувства, свою радость и печаль человек видит в окружающей его природе. Вообще, состояния собственного сознания выносятся во вне, а вместе с тем внешняя природа наделяется психическим содержанием и превращается в ряд живых, одаренных сознанием существ разного ранга и значения. Таким образом, получается одухотворение внешней природы и овеществление психики, представление всех психических явлений в наглядной чувственной форме.

Итак, существенные черты анимистического мировоззрения – одухотворение природы, овеществление психики и представление о душе, чуждой духу и телу человека. Что же касается представления о душе, как о бессильном, никчемном существе, то – это отнюдь не общая черта анимистического мировоззрения, но только специфическая особенность гомеровского взгляда на жизнь. Более древний пласт греческого анимизма признает души могущественными существами, как об этом свидетельствует культ душ в до-гомеровскую эпоху.

Что касается источников возникновения первобытного анимизма, то их указывают два: внешний ( наблюдение фактов ) и внутренний ( законы, по которым протекает душевная жизнь человека). В возникновении примитивного понятия души Вундт видит не попытку объяснения душевной жизни или явлений смерти, сна и т.п., но простое констатирование фактов. По его мнению, это – не гипотезы и не теории, вообще, не истолкования явлений, но голое констатирование фактов и соединений фактов, причем, конечно, для объяснения способа констатирования необходимо учесть качества констатирующего субъекта.

По мнению других (Тейлор, Спенсер, Родэ), это – результат размышления над наблюденными фактами, плод ряда умозаключений, порождение первобытной логики. Гомперц видит в анимизме результат исключительно практического отношения человека ко всему окружающему; по его мнению, здесь выражен способ мышления чистой практики, и анимистическое мировоззрение отличается от всякого другого – наибольшим отсутствием теоретического элемента. Наконец, указывают на внутренний источник анимистического мировоззрения: деятельность «основной апперцепции» ( Иерузалем), проявление стремления человеческого ума к причинному объяснению всего происходящего ( « Kausaltrieb», Эйслер ), законы ассоциации и т. п.

За анимистическим мировоззрением в древней Греции последовало гилозоистическое. Анимизм приписывал жизнь и сознание каждой единичной вещи, гилозоизм перенес жизнь и одушевление в единую конечную реальность, по отношению к которой все частные вещи суть лишь ее преходящие явления. Это, и сущности тот же анимизм, в котором лишь плюралистический принцип заменен сингуляристическим. Представители гилозоистического мировоззрения – первые греческие философы. ( Взгляды их на душу ясно, точно и кратко изложены в соч. Е.Боброва «Историческое введение в психологию», 2ое изд. 1912 г.) Взор их направлен на природу, как на одно великое целое, их мысль устремлена на единую жизнь всей необъятной вселенной, и поэтому он теряют из вида человека, «эту маленькую волну на великом океане бытия». (Родэ). Но если анимистическое мировоззрение гомеровского грека было плюралистическим, а гилозоистическое мировоззрение ионийских философов сингуляристическим, однако, оба эти мировоззрения монистичны, поскольку принципом, который они полагают в основ объяснения мира, является живое одушевленное существо: телесный образ, жизнь и сознание неразрывно связаны у них между собою; всеобщая жизнь и одухотворение природы одинаково принимаются ими обоими. Особенностью, тесно сближающей их, является то, что их одинаково характеризует отсутствие понятия духа, как противоположности материи, и, обратно, понятия материи, противополагаемой духу. Указанной чертой этот древний гилозоизм отличается от более позднего гилозоизма . Об этом мировоззрении пишет Бернт: «Гилозоизм – термин в высшей степени сбивчивый, так как он внушает нам аналогию с позднейшими системами, известными под этим общим именем. Последние основаны на отрицании отдельной реальности жизни и духа; между тем как в дни Фалеса и даже Анаксагора разделение между материей и духом не чувствовалось, еще менее оно формулировалось так, чтоб можно было его отрицать. Неуничтожимая, неразрушимая, самодвижущаяся, живая реальность, которую искали эти ранние мыслители, была телом или материей, но это – не материя в том смысле, в каком материя противополагается духу». (Burnet. Early Greek philosophy. 1892, стр.13)

Первый опыт выведения психологических учений из метафизических основоположений находится у Гераклита ( см. Siebeck. Geschichte d. Psychologie I ) Мировое первовещество, огонь – есть единство физического и духовного. Приписывая такое значение своему первовеществу, Гераклит всецело примыкает к первым ионийским философам. Этот первооогонь постоянно изменяется и притом изменяется закономерно: непрерывный поток становления движется по пути и вниз, и вверх, и, таким образом, вещи то возникают, удаленные по своей природе от огня, то вновь они разрешаются в огонь. Душа так же, как и тело, представляет собой известный момент в динамическом процессе развития мирового огня. Тело и душа человека суть различные ступени этого развития, причем душа стоит ближе к первовеществу, чем тело. Все живет. Самая смерть есть функция жизни. Смерть одного есть жизнь другого. Жизнь всегда пребывает - изменяются и переходят лишь формы жизни. Жизнь и смерть – одно и то же. Жизнь и смерть равно присутствуют в каждое мгновение, как нашей жизни, так и в нашей смерти. Так как в индивидах находятся лишь частицы мирового огня, то пламя разума в них горит тускло, и полное познание истины для них невозможно. Гераклит, если не считать Анаксимена – первый психолог древней Греции. Ему принадлежат следующие прекрасные слова: « По какой бы дороге ты ни шел, ты не найдешь границ души – настолько она глубока».

Теперь нам необходимо бросить взгляд на то углубление понятия души, которое вышло из культа Диониса и которое оказало могущественное влияние и на греческую философию. Здесь впервые для древней Греции была возвещена вера в бессмертие души. Культ Диониса носил оргиастический характер. Темной ночью при мерцающем свете факелов собирались на горах участники празднества. Это были преимущественно женщины, странно одетые ( длинные одежды, мех серны, рога на голове). Раздавалась шумная музыка: глухо звучали бубны, пронзительно звенели тимпаны и слышались «манящие к безумию» звуки флейт. Возбужденная музыкой, толпа начинала плясать. Сила вихревой пляски не давала передышки для песни. В неистовой, бешеной пляске толпа участниц быстро мчалась по горам. В этих плясках они вертелись до изнурения. Дико развевались их волосы и одежды. Так неистовствовали они до крайнего возбуждения всех своих чувств и, наконец, в «святом безумии» набрасывались на избранных для жертвы животных, причем отрывали зубами куски окровавленного мяса и пожирали их сырыми.

Какой смысл имело все это? Участники празднества приводили себя в крайнее возбуждение. Это чрезмерное напряжение психики, это нарушение психического равновесия и было той целью, которой хотели достигнуть. Религиозный смысл этого - только через такое чрезмерное напряжение и расширение своего существа человек может войти в связь и сношения с существом высшего порядка. Участники празднества соединялись с богом, сливались с ним. Через вкушение тела жертвенного животного они участвуют в жизни самого бога. Душа их, вылетев из тела, соединяется с божеством. Это – экстаз, состояние общения души с богом. Человек на время в жизни божества теряет собственную жизнь.

Так душа вырывалась из обычного круга своего бытия и поднималась до общения с богом. Открывалась для нее новая область опыта, о которой ничего не знает обыденная жизнь.

Отсюда могла вырасти вера в самостоятельность души, в ее независимость от тела. Ведь, отделившись от тела, душа в экстазе вела жизнь более интенсивную и более богатую. В экстазе открывалось душе чувство ее божественности и ее вечности. Тело казалось тормозом, оковами, врагом божественной души. В самом деле: целая пропасть отделяла восторженное состояние души в экстазе от трезвого, обыденного существования человека в теле.

В культе Диониса несомненно душа получает высокое религиозное значение. Однако религия здесь еще не только не связана с моралью, но скорее, наоборот: по самой природе своей экстаз скорее ведет к нарушению границ, полагаемых нравственностью.

Из культа Диониса, принесшего веру в высокую ценность и бессмертие души, прежде всего вышли два великие умственные течения древней Греции: орфика и пифагореизм. Орфика ближе держится к своему первоисточнику, чем пифагореизм; поэтому полагают, что орфика – явление более древнее. По орфическому учению, человек состоит из титанического и дионисовского элементов, что равносильно обычному делению на тело и душу. Жизнь в теле не соответствует истинной природе души: в тело душа заключена в наказание за вину. Телесная жизнь есть следствие грехопадения души. Душа должна освободиться от наказующих ее телесных оков, наложенных на нее. Смерть не освобождает души от тела, так как немедленно душа заключается в новое тело; она, таким образом, только меняет свои темницы. Без конца вращается «колесо рождения», и душа входит все в новые тела людей и животных. Однако душе дается и возможность избегнуть этого вечного круговорота рождений. Но в этом люди сами себе не могут помочь. Помощь им несет Орфей и бог Дионис. Для спасения души нужно участвовать в священных оргиях, учрежденных Орфеем, и вести особый аскетический образ жизни, «орфическую жизнь». «Итак, краеугольный камень в здании орфической религии: вера в божественную, бессмертную силу души, для которой соединение с телом и его влечениями является оковами, от которых она стремится освободиться» ( Родэ ).

Пифагорейское учение о душе весьма близко к орфическому. Душа – существо божественной природы, в наказание за прегрешения заключенная в тело. Цель ее – вновь подняться из земной жизни на божественную высоту, для чего необходимо освободиться от тела. Смерть этого освобождения не дает, ибо душа необходимо облекается в новое тело. Итак, мы видим, что учение о переселении душ общее пифагорейцам с орфиками ( метемпсихоз, или вернее, как замечает Олимпиодор, метенсоматос, ибо не тело меняет души, но душа – тела). И по учению пифагорейцев, спасение достигается известным образом жизни.

Учение о грехопадении душ, их воплощении и переселении, искуплении и спасении, общее орфике и пифагореизму, носило в значительной мере моральный характер. Здесь впервые в истории понятия о душе к религиозному значению души присоединяется моральное. По поступкам души в прежней ее жизни воздается ей в ближайшей следующей жизни. Что она тогда сделала другим, то должна теперь испытать на себе. Более того: соответственно тому, как была проведена прежняя жизнь, совершается новое воплощение; прежней жизнью обуславливается содержание новой.

В пифагорейской школе, наряду с указанными религиозно-моральными учениями о душе, развивалось и научное умозрение о душе. Сюда можно отнести такие учения: 1) души – солнечные пылинки ( следовательно, пифагорейцы считали душу тонкой материей); 2) душа человека есть число самодвижущееся и двигающее тело; 3) душа есть гармония тела: она сдерживает и объединяет те противоположные элементы, из смешения которых состоит тело; 4) душа есть первоисточник силы вообще, а потому и начало всякого движения ( Алкмеон ).

Два потока, которыми шло в Греции учение о душе, сливаются в лице Эмпедокла: он воспринимает и развивает далее как научные, так и религиозные взгляды своих предшественников на душу. По Эмпедоклу, душа – особое демоническое существо, чуждый земле гость из страны богов. Уклонившаяся от правого пути душа в наказание заточается в земные тела и должна, прежде чем получить разрешение, пройти через ряд телесных форм. Местом наказания является земля, это самое скверное и безрадостное жилище во всей вселенной. Нет другого Аида, кроме земли,

« Где убийство, злоба и множество иных зол,

Жестокие болезни, заразы, тленные дела

Обегают темные луга несчастия».

Эмпедокл свидетельствует, что он сам был уже девицей, веткой, птицей и рыбой. Путь к лучшим формам жизни лежит через религиозное очищение и аскетизм. В последний раз рождаются в качестве пророков, поэтов, врачей и вождей, и после этого души навсегда отделяются от тела, возвращаются в среду богов и ведут там истинную жизнь

Какова же функция этой души при жизни человека? Она действует лишь в особых высших проявлениях человеческого духа: философское прозрение сущности мира, экстатическое возбуждение и нравственно-религиозная жизнь составляют ее деятельность. Обыденная же жизнь сознания – ощущения, чувства, мысли ( кроме высшей мудрости) и т.п., все это не касается ее. Обыденное сознание есть всецело функция вещества. Так, мысль человека есть не что иное, как кровь его сердца. Обыденная психическая жизнь получает у Эмпедокла чисто физиологическое объяснение и мыслится как продукт материальных образований. Так, все различия психических свойств и действий, как у различных видов, так и у отдельных индивидуумов и в сменяющихся состояниях одного и того же индивидуума основываются на соответствующих материальных различиях «Степень ума в человеке находится в зависимости от количества вещества» и «подобно тому, как вы сами меняетесь, в постоянной смене приходит к вам мысль за мыслью». Большая умственная одаренность выводится из богатства материального состава и правильного способа смешения» ( Гомперц. Древнегреческие мыслители, т.1, стр.216). Гомперц называет мировоззрение Эмпедокла «усиленным гилозоизмом», так как для него не только всякая материя одарена сознанием (он не принимает даже особого душевного вещества), но всему без исключения он приписывает также и способность мышления.

Итак, мы видели, что у Эмпедокла духовная деятельность разбивается на два круга: высший, куда относятся только некоторые экстраординарные явления психической жизни, и низший (обыденное сознание). Первый исходит от существа божественной природы, второй – проявление телесного организма. Подобное же представление о двойственной природе сознания мы встречаем затем у Анаксагора.

В последовавшем за Эмпедоклом движении психологической мысли древних греков необходимо отметить: 1) впервые выработанное Левкиппом и Демокритом материалистическое воззрение на душу; 2) первое в истории мысли актуалистическое понятие души у Протагора и 3) выработку понятия чисто духовной природы у Платона.

Таковы три важнейших вклада в сокровищницу психологической мысли, которые были сделаны перед появлением первого специального труда по психологии Аристотеля.

Демокрит учил, что душа есть особое вещество, а именно, ее образуют мелкие, гладкие, круглые атомы, которые вследствие своей сферической формы наиболее подвижны из всех атомов. Между каждыми двумя атомами тела находится один атом души. Таким образом, душа есть особое, своеобразное вещество, отличное от других видов вещества. Это – самая существенная часть в человеке, тело есть только сосуд души. Душа имеет лишь разовое существование: в момент смерти атомы души рассеиваются в воздухе. Атомы души вечны, индивидуальная же душа смертна. Здесь впервые в истории мысли отрицается продолжение жизни индивидуальной души после смерти тела.

Протагор первый высказал мысль, что душа есть не что иное, как ряд ощущений, следующих друг за другом. Для него душа есть термин, обозначающий совокупность фактов сознания, сознание же, по его мнению, слагается из ощущений. Душа – ряд процессов, а не носительница фактов сознания.

Платон открыл чисто духовный мир. В его учении об идеях мы имеем перед собой впервые подлинный имматериализм. Однако для психологии это величайшее в истории мысли явление имеет лишь косвенное значение, так как идейное бытие, открытое Платоном, есть бытие логическое, а не реальное, психологическое. Поэтому-то древность оказалась успешнее в области логических исследований, чем в психологии. Содержание же реального, психологического бытия было раскрыто человеческой мыслью, когда солнце древнего мира уже закатилось. (См. Е.А.Бобров. «Из истории критического индивидуализма» и «О самосознании», 1898 г.)

В истории понятия души нельзя обойти молчанием еще одного явления, связанного с именем Платона, где мы видим иронию судьбы над великим мастером иронии. А именно, как справедливо указывает Родэ, никто не повлиял сильнее и продолжительнее на распространение понятия о вечности и о неуничтожимости индивидуальной души, чем Платон. Своим широким и могучим распространением учение о личном бессмертии обязано диалогам Платона. В них повествуется, как душа, вследствие своего падения в кте рождения, воплощается и живет в теле в качестве чуждого ему существа. Душа – вечное, имматериальное существо, на которое влияет враждебное ее природе тело: внутрь нее проникают злые влияния тела, от него приходят к ней безумие и страсти. Сущность души – чистая сила мышления. Если душа ведет борьбу с телом и его стремлениями, то она переходит к высшим формам бытия; в противном же случае душа заключается в тела низшей природы. Цель души – освобождение от тела. Многочисленные и разнообразные доказательства бессмертия души рассеяны в диалогах Платона ( полный их перечень и анализ дает Тейхмюллер). И однако, если учение о вечности и бессмертии индивидуальной души столь многим обязано Платону, то на самом деле оно отнюдь не было его собственным учением. Оно непримиримо с самыми основаниями его мировоззрения, несовместимо с учением об идеях. Это или мифическая оболочка для выражения мыслей Платона или педагогическое средство для насаждения в народе морального настроения.

Первый систематический трактат по психологии принадлежит Аристотелю. Душу он определяет как форму «физического тела, имеющего способность жить» и как «первую

Энтелехию физического организованного тела», наконец, как понятие и сущность тела, которое без нее было бы уже не телом, а трупом, Что выражают эти специальные термины? Аристотель здесь высказывает ту мысль, что тело и душа относятся друг к другу, как материя и форма, средство и цель, возможность и осуществление ее. Современные ученые так истолковывают смысл, который вкладывал Аристотель в понятие души: «душа – основание, а не результат жизненных функций», «она – высший господствующий принцип в психофизическом единстве жизни», «основа и цель согласно работающих жизненных сил», «то, что делает тело живым телом», «осуществление функций органического тела». Проф.Е.А.Бобров метко определяет ее, как животворческую силу: «все процессы тела обуславливаются и определяются душою. Душа правит телом, душа движет тело, душа активна; тело существует ради души, как ради своей цели» ( «Историческое введение в психологию», стр.63)

Таким образом, по Аристотелю душа есть та животворческая сила, которая творит всю сознательную и бессознательную жизнь индивида, создает как самый его организм со всей его деятельностью, так и весь его психический мир. Это – причина формальная, производящая и целевая человеческого и всякого живого организма, создающая, развивающая и сохраняющая его, образующая и его сознание. Прежде всего она проявляется в естественном стремлении зародыша образовать тот или другой вид.

Это – сила, направляющая организм от самого зародыша до конца жизни. Все функции и отправления организма, а равно и жизнь сознания - все это результат этой силы, все это – ее продукты.

По своему понятию, душа и тело – две вещи разные, но по своему существованию они нераздельны, подобно тому, как нераздельны глаз и зрение. Поэтому вместе с телом умирает и индивидуальная душа.

После Аристотеля и до Плотина понятие души не делает важных приобретений: господствует материалистический и гилозоистический образ мышления. Заслуга Плотина – в том, что он глубоко раскрыл духовную природу души и ярко осветил своеобразный характер сознания.

Таковы основные моменты развития понятия о душе в древней Греции. Наш беглый очерк дает лишь схему этого развития; облечь ее в плоть и кровь могло бы только монографическое исследование вопроса.

А.Маковельский