НЕМНОГО О СНАХ 10 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 10 из 16Следующая ⇒

«Бесенок, под себя поджав свое копыто,

Крутил ростовщика у адского огня.

Горячий капал жир в копченое корыто,

И лопал на огне печеный ростовщик.

Сей казни смысл велик:

Одно стяжание имев всегда в предмете,

Жир должников сосал сей злой старик И их крутил безжалостно на вашем свете».

Улыбки это стихотворение ни у кого из присутствующих не вызвало. Я продолжил:

- У меня много знакомых - банкиры. Среди них есть хорошие люди. Интуитивно они ощущают, что в их жизни начинает происходить что-то не то, и иногда пытаются различными путями успокоить внутренние противоречия. Кто-то занимается благотворительностью, кто-то строит церкви, кто-то развивает культуру, кто-то поддерживает медицину. Гораздо хуже, когда таких сомнений нет. Тогда, скорее всего, Мангыс уже завладел рассудком человека, хотя поначалу такая подмена совершенно незаметна.

- Так, - Агафонов исподлобья посмотрел на меня, - а что же все-таки делать, когда понимаешь, что внутри что-то неправильно? Ты же не случайно нам эти вопросы задал. Можно вылечить раненого Волка?

Я поставил кружку на камень у костра.

- Все, что мы делаем на «ЭКЗО-Т», это развиваем в себе «ясный взгляд»! Все остальное вы получите сами с его помощью. Но «ясный взгляд» невозможен, если в вас притаился чужак. Механизм развития Мангыса прост - наше сознание определяет электрохимическую активность мозга. То есть, наша мысль определенным образом модулирует его волновые характеристики, а это, в свою очередь, определенным образом влияет на весь организм, состоящий из тончайших цепей ДНК. Мысль может влиять даже на состав крови. Соответственно, от того, как мы мыслим, зависит наше развитие на клеточном уровне. Недаром же говорят, что направление мышления определяет здоровье организма. Поэтому можно сказать, что наша жизненная философия определяет, какие гены в нашем теле будут активными, а какие - пассивными.

- Это что же получается, мы сейчас разбираемся с нашей философией, чтобы затормозить развитие Мангыса и пробудить в себе «ясновидение», то есть нашу врожденную способность людей Светлой Расы? - Агафонов уставился в костер, словно читая там ответы на все свои вопросы.

- Получается, что так. Через ваши вопросы мы изменяем картинку происходящего вокруг нас, и, рассеивая иллюзии, настраиваем наше зрение, делая его «ясным».

- В этом и заключается шаманское посвящение? «Кеспокчи» на Алтае, «Видящие» в Мексике? Пробуждение

«ясного зрения», когда все предстает в истинном свете?

- Да, все намного проще, чем может показаться сначала. Достаточно просто видеть, все остальное само откроет тебе все тайны.

- А как же путешествия шаманов по другим мирам? - Сабуров с шумом втянул обжигающий чай.

- Это тоже элемент «ясновидения». Когда видишь мир таким, какой он есть за пределами нашей привычной настройки, то можно увидеть Двери, входы в иные миры. Шаман просто шагает в них и все.

Мы опять замолчали, каждый думая о своем и обжигаясь только что разлитым чаем.

- Именно поэтому шаманов преследовали на протяжении веков? - наконец нарушил молчание Агафонов, - Мангысам было невыгодно, чтобы кто-то из людей видел их истинную суть? Получается, что нет у них худшего врага, чем тот, который может видеть сквозь пелену лжи и иллюзий? Кам, а ты не боишься?

- Чего?

- Ну, как минимум того, что ты владеешь этим знанием?

- Теперь уже нет.

- Почему?

- Потому что, во-первых, я знаю свой Род, а во-вторых, сейчас это уже не имеет никакого значения.

«Экзоты» выразительно молчали, явно ожидая продолжения. Я поставил кружку с чаем на траву у своих ног и потер руки. Дождь хотя и ушел, но успел пропитать пространство легкой прохладой.

- О страхе шамана мы поговорим уже завтра. На сегодня хватит разговоров. Я рекомендую сегодня до темноты не засиживаться и пораньше лечь спать. Нужно восстановить силы. Да и день завтра у нас будет насыщен событиями. Вам нужно хорошо отдохнуть.

- А как же костер? - Агафонов протянул руки к огню, - мы же должны дежурить.

- На сегодня дежурство отменяется.

- Почему?

’М' W W

Я показал рукой на горизонт, где тонкой полоской темнели далекие тучи.

- Сегодня ночью костер нам заменят другие, более грозные и могущественные Хранители.

- Кто это?

- Сегодня ночью будет сильная гроза.

- Откуда ты знаешь? - Сабуров недоверчиво прищурился, пытаясь разглядеть на небе признаки грядущей стихии.

- Чувствую. Согласно легенде, Первоволка оживил именно Повелитель Ветра и Молний. Поэтому на каком-то мистическом уровне волки и молнии связаны между собой.

- А-а, - Сабуров усмехнулся, - а к тебе это имеет какое отношение? Или шаманы тоже как-то связаны с молниями?

- Все в этом мире взаимосвязано, - улыбнулся я, - завтра вы узнаете, какое отношение имеют шаманы к волкам и я к шаманам. А сегодня - спокойной ночи. Проверьте перед сном колышки в палатках и уберите все вещи. Гроза будет здесь через час.

Я кивнул им и медленно пошел в свою палатку. Уже на ходу я слышал, как Никита что-то тихо шепчет Алексею на ухо. Прислушавшись, я уловил обрывки фраз.

- Ты что, не помнишь, как он в первую ночь оскалился? Я думал, он реально сейчас в волка перекинется.

- В натуре! И глаза у него другие стали.

- А ты спрашиваешь, «какое отношение».

- Ты что, правда, думаешь.

Я наклонился у входа в палатку и издал негромкий, но

V V и W л

протяжный вой, обрывая его на самой высокой ноте. Охотники Сибири называют это искусством «вабить» - разговаривать на волчьем языке. Обернувшись, я подмигнул остолбеневшим банковским менеджерам и юркнул в свою уютную палатку, словно это было надежно скрытое в травяном холме логово зверя.

Сон пришел не сразу. Ему предшествовало долгое погружение сквозь сумеречную дрему. Опять пришли картинки. Воспоминания.

Огромный луг. В центре большой костер. Я сижу у самого огня, закутанный в шерстяную накидку. Под ней ничего нет. Я снова сижу голый, но холода при этом не чувствую. Вокруг опять люди, много людей. Их не видно за световым кругом, но я вижу их смутные силуэты. Я знаю, что это какой-то очень большой праздник. Я вижу сквозь дымку, пропитывающую сумерки, странных персонажей. Они словно картинки из какого-то этнического фильма. Одни одеты в китайские шелковые халаты, расшитые драконами и львами, другие в подобие индейской одежды, кое-где украшенные перьями птиц. Вот и Шорхит в своем кафтане, покрытом разноцветными узелками и когтями филина. Шаманы. Они все словно ждут чего-то. Я продолжаю осматриваться и вздрагиваю. Рядом со мной сидит молодой юноша, закутанный в такую же накидку, как и я. Я пытаюсь рассмотреть его лицо, но оно скрыто в тени покрывающей голову ткани. Видны только глаза. Он закутался в покрывало, словно пытаясь спрятаться там от окружающих. В темноте раздается приятная мелодия камуса и еще какого- то инструмента, похожего на флейту. Я кутаюсь не столько в накидку, сколько в мягкое тепло костра и эту чарующую далекую мелодию, пронизывающую меня насквозь. Накатывает странное дремотное состояние, будто я сплю и вижу все это во сне, и одновременно, что я хочу уснуть и увидеть во сне. этот костер и этих людей вокруг. Странное это было состояние. Реальность и сон каким-то образом замкнулись друг на друге, и невозможно было понять - сижу я сейчас у костра и одновременно вижу это же во сне, или я вижу сон, что сижу у костра. Я качнулся и вынырнул из дремы. Человека, сидевшего вместе со мной у огня, уже не было. Я был один. И только люди вокруг подошли ближе, образуя большой круг вдоль границы светотеней. Я пытался сосредоточить взгляд на их лицах, но не мог сфокусировать зрение - черты стоявших плыли и таяли, то ли от того, что свет преломлялся в сумерках, то ли от того, что это и в самом деле был Сон и я еще не проснулся. Какое-то движение справа, я медленно поворачиваюсь. Рядом стоит высокая фигура в серой накидке с капюшоном, скрывающим облик незнакомца. Я всматриваюсь в эту темноту, пытаясь разглядеть лицо, но тщетно, мне только кажется, что я различил слабые контуры улыбки. Я знаю, кто это. Полина. Женщина-шаман. Она всегда где-то рядом, но не в реальном мире, а в таких вот, сумеречных, состояниях. Она сопровождает меня на протяжении всего того времени, пока Шорхит пытается заставить меня осознавать себя во Сне и при этом научиться входить в тело волка, который то приходит ко мне в Сновидении, то появляется в реальном мире. Сейчас границы между Сном и Явью стерлись. Я действительно не мог понять, где нахожусь.

- Дыши. дыши. дыши.

Что это? Шепот Духа из темноты или это Полина говорит со мной? Я делаю глубокий вдох и выдох. Восприятие сразу становится яснее. Я опять оглядываюсь по сторонам. Многих я уже знаю. Шорхит. Чоло. Кадамай. Данилыч. Ярт. Иван-Лис. Айрук. Чолхан. Многие из них - Вершители Родов. Род Медведя. Род Оленя. Род Лисы. Род Озерных Рыб. Род Рыси. Я киваю, словно приветствуя их. Я - из Рода Волка. Здесь много наших. Они смотрят на меня, улыбаясь, словно подбадривая. Полина наклоняется ко мне и тихо говорит:

- Сейчас не дыши глубоко. Втягивай воздух медленно, пробуй его на вкус, но не уходи. Оставайся в своем теле!

Последнюю фразу она повторила три раза, и я зацепился за нее, пытаясь осознать, что происходит. Но мысли роились в голове, словно клубы кострового дыма, наталкиваясь друг на друга и перетекая одна в другую. Полина бросила в огонь охапку каких-то сухих трав, которые мгновенно вспыхнули ярким фиолетовым пламенем. Тягучий белесый дым от них сразу же закрутился в причудливые спирали и, вынырнув за границы костра, заструился ко мне, окружая меня со всех сторон призрачными крыльями неведомой птицы. Я осторожно вдохнул его в себя и сразу почувствовал, как еще больше закружилась голова от пряного аромата.

- Не торопись, вдыхай медленно и понемногу. - Полина присела рядом со мной, словно не позволяя мне заснуть или потерять сознание, - смотри на меня. вокруг. Будь с нами!

Я кивнул. В это время люди в кругу расступились, и два молодых мужчины с лицами, разрисованными узорами Кочойда, внесли на своих руках в светлое пространство костра что-то большое и серое. Они подошли ко мне и бережно положили свою ношу передо мной. Это был волк. Его бок был перемазан в крови, язык высунут, а желтые глаза то открывались, то закрывались в такт сбивчивому дыханию. Было видно, что он умирает. Я хотел спросить, что с ним произошло, но коварный дым сковал горло невидимой, но прочной хваткой. Поэтому у меня получилось лишь издать несколько хрипящих звуков. Полина положила свою руку на голову раненому зверю, и тот сразу успокоился, утих, словно ушла терзающая его острая боль.

- Его ранили охотники. Но он смог убежать, потому что он сильный. Дух Тайги привел его к нам. Мы нашли его и принесли сюда.

Волк открыл мутные глаза и поднял голову, тут же без сил откинувшись на траву.

- Он согласился помочь. Но у него осталось совсем мало времени. Ты готов?

Последние слова были адресованы мне. Я кивнул и опять сделал попытку спросить - к чему готов и что надо делать? Однако кроме шипящего хрипа выдавить из себя ничего не получилось. Полина откинула капюшон, и по серой накидке рассыпались каскады ее светлых волос.

- Не говори ничего. Твое тело сейчас тебе не принадлежит. Твой Дух и твое тело разделились. Сейчас ты войдешь в зверя, и ваши сущности объединятся на какое-то время. Его Сила станет частичкой твоей Силы.

Девушка взяла мою руку, которую я совсем не чувствовал, и разогнула одеревеневшие пальцы. Затем у нее будто из ниоткуда появился в ладони длинный клинок светлого цвета, словно сделанный из кости. Она провела острием по моей руке. Я совершенно не чувствовал боли, отрешенно наблюдая, как кожа разошлась и на поверхности появилась тонкая полоска крови.

- Это древний обычай. Это символ нашего родства. Сейчас ваша кровь объединится и станет единой. Ты научишься видеть глазами волка, чувствовать, как волк, двигаться, как волк.

Она положила окровавленную ладонь прямо на рану в волчьем боку. И время остановилось.

Свет. Мягкий свет огромной Луны, сияющей в ночном небе. Все вокруг тоже светится мягким светом. Я знаю это место. Я часто бывал здесь в Сновидении. Значит, я опять сплю. Но на этот раз качество Сна было невероятным. Он был даже более четким, чем мое восприятие в привычном мире. Я осмотрелся по сторонам. Напротив меня сидел Волк. Мне он показался знакомым. Ну конечно! Это он лежал раненный там, около костра. Я приветливо кивнул ему. Зверь мигнул своими пронзительными янтарными глазами, которые словно светились изнутри жидким огнем.

- Ты тоже спишь? Или. умер? - спросил я, озаренный внезапной догадкой.

Волк встал и подошел ко мне, уткнувшись головой в мою руку.

- Умер. - пробормотал я и потрепал его по густой шерсти. Мысли текли сплошным потоком, словно я научился думать ясно, четко и в несколько раз быстрее, - мы здесь не просто так? Я должен тебя проводить?

Волк прижался ко мне. Я почувствовал, как по телу пробежала крупная дрожь. Выходит, теперь я стал настоящим шаманом - Проводником. Что-то вспыхнуло в небе, и все вокруг стало гораздо ярче. Я понял, что мы стоим посреди огромного луга, уходящего своими границами далеко за линию горизонта. Вокруг вспыхивали и гасли большие шары синего и зеленого цвета, осыпаясь вниз каскадами искр, наподобие новогоднего фейерверка. Последний салют в честь очередного Путника. Я перевел взгляд на волка. Тот стоял и зачарованно смотрел на эту огненную феерию. Мне сразу вспомнились мои игры с Гуром. Я уже был с ним здесь, как раз где-то в этой местности. Видимо тогда меня готовили именно для этого случая, приучая мое сознание к этому экстравагантному антуражу. Я улыбнулся. Огни в небе отражались в глазах умершего волка, так же, как тогда звезды отражались в глазах маленького Гура. Да он и был словно волчонок, испуганный и дрожащий, видимо еще не понимая до конца, что с ним произошло. Я погладил его по спине, и он успокоился, лишь слегка поскуливая и еще крепче прижимаясь ко мне.

- Не бойся, малыш. Там, куда ты идешь, тебе будет очень хорошо. Там твои родичи. Там бесконечные поля, чистые реки и совсем нет боли.

Волк смотрел на меня, словно понимая мои слова. Я кивнул серому призраку, и мы пошли бок о бок по искрящемуся пространству вдаль, Человек и Волк, поддерживая друг друга, как это было в далекие времена.

Я вздрогнул и открыл глаза. Все было по-прежнему, словно прошло всего лишь несколько мгновений. Костер. Волк. Полина. Судя по ощущениям ночного холода и тепла от костра, чувствительность к телу вернулась. Вот только рука не чувствовала дыхания в лежащем передо мной звере. Полина по-прежнему сидела рядом. А вокруг уже было пусто, словно собравшиеся шаманы растворились в ночной мгле подобно призракам.

- Он умер? - я кивнул на серого охотника. Полина улыбнулась.

- Ты увел его. Он благодарен тебе. Ты все сделал правильно.

Я отнял руку от мертвого тела и посмотрел на окровавленную ладонь.

- Значит, это был не сон. Что теперь?

- Ты стал Камкуртом - Волком-Шаманом. В тебе теперь течет волчья кровь.

Я кивнул, словно понимал, о чем идет речь. Полина нежно погладила труп волка.

- Не жалей его. Это его Судьба. Он бы все равно умер. Но если бы это случилось в тайге, он сделал бы это в одиночестве, а так он прошел через Холмы По Ту Сторону не один. Вы оказали друг другу услугу. Его кровь даст тебе ясный взгляд, возможность ходить между мирами и особые Сны, а ты провел его сквозь Холмы, чтобы он не заблудился и скрасил его последние мгновения жизни своим присутствием. Для любого существа на земле это важно.

Я опять кивнул.

- А зачем нужно было искать умирающего зверя?

- Это как последняя вспышка перед погружением в Бесконечность. В его крови гораздо больше Силы. Его Дух не привязан более к земле. Он освободился и освободил тебя! Но ты поймешь это значительно позже.

ЭПОХА ВОЛКА

Сумерки перед рассветом рассекают мир на две части. Перед самым восходом солнца есть особое время, когда все вокруг замирает и тишина становится абсолютной. Это время, когда шум рек почти не слышно. Это время, когда сон самый крепкий. Это время, когда на смену ночному зною приходит пронзительный холод, чтобы через некоторое время опасть в траву хрустальной росой. Это время, когда темнота на мгновение становится еще плотнее, чтобы развеяться подобно клочьям тумана, с первыми лучами солнца. Лисица замирает на своей тропе, услышав приближение стремительного зверя. Волк бежит сквозь сумерки...

4-й день Экспедиции.

«Действиями своими они будут оберегать безмятежные тропы Свободы, во взорах своих неизменно храня честь, рожденную в их отважных сердцах. Их ночное зрение, призрачные передвижения в тенях и пламенная страсть к Единой Жизни долгое время будут внушать всем благоговейный страх.

Патрулируя отроги Сна, они будут стоять на страже порталов Иного Мира, повсюду устремляя взор своих неусыпных глаз. Предостерегающим рычанием и устрашающим оскалом клыков они будут хранить открытыми Врата в мир Света. Стремительно передвигаясь в тенях, они будут направлять изнуренного Искателя к порогам мира Превращения.

Всегда верными дарованной им Истине будут эти Псы Вселенной, и станут их называть Народом Волка. В сердцах своих они будут вечно нести смутные воспоминания об ушедшем мире, оранжево-красном солнце, которое было когда-то человеку домом, которое было когда-то его славой и честью.

Днем они будут бежать от мерзостей человеческого безумия, а ночью - взирать на бледный свет луны и выплакивать свою боль о потерянной Свободе, о забытых Копье и Мече. В каждой частице своего существа они будут вечно лелеять восторг Надежды и Свободы.

В своей борьбе за выживание они научатся танцевать на грани, бесшумно сливаться с тенью, выбирать покров ночи для путешествия и тепло южного ветра в попутчики.

И слабость их вновь станет Силой, со временем превратившись в инстинкт самосохранения, верность Роду и любовь к Свободе»

Из пророчеств Безымянного «Народ Волка» Теун Марез

Гроза закончилась только под утро. Всю ночь она бушевала над Окунево, мерцая раскидистыми разрядами молний и оглушительно ухая громом. Мы все лежали каждый в своей палатке, думая кто о чем, под вспышки неведомого фотографа за колыхающимися стенками палаток. Меня одолевали воспоминания, а о чем размышляли ребята, я могу только догадываться. Уверен только, что никто из нас сегодня ночью не выспался. Удары грома были настолько сильными, что палаточный пол ходил ходуном. Дождь лил сплошным потоком, и только правильно поставленные палатки спасали своих обитателей от затопления. Он, правда, быстро прошел, но вот молнии и гром еще долго тревожили нас своим присутствием, бродя где-то неподалеку. Я смог заснуть только под утро, когда фронт грозы ушел, проваливаясь ненадолго в воспоминания далекого прошлого, пришедшие ко мне во сне. Когда я проснулся, солнце уже светило вовсю, поспешно иссушая промокшую листву и испаряя хлябь в траве. Я откинул полог палатки и улыбнулся. Все вокруг искрилось сотнями крохотных линз, преломляющих солнечные лучи. Я, прищурившись, осмотрелся. Палатка Агафонова была закрыта, что говорило о том, что Никита, возможно, еще спал. А Сабуров шел со стороны Тары, бодрый и радостный, приглаживая мокрые волосы.

- Кам, привет! Водичка класс! Ну и ночка была. Я думал, молнии прямо в палатки долбят. У меня, наверное, волосы от электричества светились. А под утро сны какие-то странные снились.

А. САБУРОВ. ДНЕВНИК.

- Ну, может быть, о чем-то спросить меня хотите? - я подмигнул «экзотам», которые выглядели весьма понуро. Алексей заглянул в свой дневник, вчитываясь в ночные записи. Судя по перелистыванию страниц, было понятно, что ночь прошла для него весьма насыщенно в плане размышлений. Никита обхватил ноги руками и, не мигая, смотрел в костер. Создавалось впечатление, что ночной дождь ввел его в созерцательный транс. Сабуров, наконец, нашел то, что искал. Он ткнул гелевой ручкой в лист блокнота и задумчиво произнес:

- Я тут долго думал. По всем четырем вопросам прошелся. И выяснил, что вся моя, казалось бы, налаженная жизнь - полное говно! Занимаюсь я не тем, чем всегда хотел заниматься! Работаю абсолютно без всякой радости, энтузиазма, драйва - чисто из-за денег! Потому что кредит за машину нужно отдавать. С женщинами вообще полная неразбериха. Кажется, что все ясно и понятно - есть девушка, вроде все очень хорошо, но. как-то очень нехорошо! А почему - понять не могу! Всю ночь лежал, думал - такие вещи вскрылись, что чуть с ума не сошел в своей палатке, хорошо гроза отвлекала немного. С алкоголем тоже все на свои места встало. У меня дядя родной спился. Был изобретатель с мировым именем, а потом как-то незаметно раз - и съехал с нормальной жизни. И знаете, что я понял? Он страдал очень сильно в первую очередь от того, что от него все отвернулись. Ты вот, Кам, вчера эту тему поднял, а меня только ночью осенило. Я даже при свете дня про своего родного дядю не вспомнил! Главное - я не пью! А он реально пытался до нас как-то достучаться, донести, как ему хреново. Но никто этого не видел, теперь понимаю почему! И в банке мне работать обломно! Короче. Я теперь вообще не знаю, что делать по возвращении.

Никита фыркнул и молча покачал головой. Было видно, что он испытывает сходные чувства, только, видимо, на более глубоком уровне, потому что даже говорить на эту тему у него не было желания. Скорее всего, он уже даже принял какое-то решение. Я внимательно посмотрел на него, прикоснувшись к его эмоциональной сфере, и сразу почувствовал боль. Глубокую, но очень острую. И слезы. Он тоже посмотрел мне прямо в глаза. Понял, что я все знаю. С шумом втянул в себя прохладный утренний воздух и медленно выдохнул:

- У меня брат забухивается. Конкретно. И никто ничего не может сделать. Как будто на самом деле это черная магия какая-то. Я тоже всю ночь об этом думал. У меня роднее его никого нет. Мама в Екатеринбурге, отец умер. Только он. И он уходит. Через водяру эту долбанную.

Он замолчал, с хрустом сжав руки.

- Он как-то напился опять дома у себя, я приехал к нему, а он меня даже не узнал. Кинулся с кулаками. Пришлось ему врезать. Он на диван упал и вырубился. А я рядом сижу и рыдаю в голос.

Глаза Агафонова заблестели.

- Это что же творится, если мне приходится родного брата бить? А ведь он больной совсем, я только сейчас это понял. Ему самому хреново, но только он сам не знает, что с этим делать. И самое страшное, это человеческое безразличие вокруг. Все кривятся только - «алкаш».

Никита сглотнул, словно преодолевая спазм, сковавший горло.

- Он. прижался тогда ко мне. такой беззащитный. Он же старший, он защищать меня должен, пример показывать. А он лежит рядом, иногда глаза мутные открывает, смотрит на меня, улыбается и опять засыпает. Беспомощный, жалкий, слабый. Я тогда его первый раз в жизни обнял и поклялся защищать, всегда! Сделать что-то, чтобы вытащить его из этой ямы. А потом опять работа эта в банке. Закрутился. Кредиты. Бизнес-планы. Офис. Менеджмент. Неделями его не вижу. А он как пил, так и пьет. А я сегодня только ночью понял. Это ведь со всеми нами происходит. Мы все подыхаем постепенно, в одиночестве. Каждый сам за себя. Каждый сам для себя. Блин! Нам потом на том свете, наверное, так стыдно друг перед другом будет и в первую очередь перед самими собой.

Он замолчал, перевел дыхание и процедил сквозь зубы:

- Действительно, что-то ужасное вокруг происходит. Только мы этого не видим. Или делаем вид, что не видим. Как аутотренинг заученный. Нам просто хочется, чтобы ничего не происходило, и мы уговариваем себя или прячемся в работу и повседневные дела, как страусы. А в это время твари в человеческих обличьях стравливают нас друг с другом, а мы и ведемся. Это что же они с нами сделали. Я не хочу становиться одним из НИХ!

- Тогда будь собой, - тихо прошептал я.

- Так вот, - Никита переглянулся с Алексеем, - я как раз ночью и думал, когда же это произошло? Когда я себя потерял? Я ведь совсем не я стал. Подменыш. Я совсем о другом мечтал всегда. Совсем по-другому хотел жить. И получается, что все, чем я сейчас живу, это завуалированная и оправданная мной самим же ложь.

Алексей выразительно посмотрел на меня.

- Это что же получается, мы всю жизнь жили во лжи?

- Да не это страшно, Кам! - Никита мрачно посмотрел на нас исподлобья, - страшно, что мы превращаемся в демонов, хотя внешне все выглядит очень благообразно. Да что превращаемся, уже превратились, если таких вещей не замечаем!

Он запустил ладони в свои густые волосы и взъерошил их. Сабуров задумчиво спросил:

- Да, Кам, а что делать, когда осознаешь, что многие поступки для нас не свойственны. Ну что их словно кто-то совершает за нас. Ведь если принять, что внутри нас Мангыс скрывается, то так и до психбольницы недалеко.

Я прекрасно понимал, о чем они хотели меня спросить, потому что отлично помнил самого себя, мучимого теми же самыми вопросами.

- Вы поймите, это очень важно! Мангыс - это не какое-то злобное существо из другого мира. Это человек. Больной человек. Причем зачастую - близкий нам. И воевать с Мангысами не только больно и бесполезно, но еще и опасно. Потому что, воюя с инородцами, со своими близкими или даже с самим собой, мы рискуем потерять то главное, что делает нас людьми! Ген Мангыса - это вирус, что в переводе с латыни означает «ядовитое начало». Вирус такой же, как грипп, гепатит или герпес. Они есть почти у всех людей в латентном, то есть «спящем» состоянии. Недаром древние говорили, что «в каждом из нас спит чудовище». И пробуждается это чудовище только с приходом темноты. То есть когда в нас гаснет внутренний свет, монстр открывает глаза и начинает впитывать в себя окружающую темень, обретая силы. И даже когда мы начинаем «войну за правое дело», мы все равно кормим наше внутреннее чудовище своей агрессией и отвратительными поступками, неизбежными во время ведения любой войны. Ну и, конечно, самое страшное, что мы не допускаем мысли о том, что сами можем стать Мангысами. Даже если мы примем теорию распространения вокруг нас вирусной Расы, то спроецируем это все на кого угодно, только не на себя. И причем так думают все! Только Мангысов день ото дня становится все больше и больше. В этом, кстати, и заключается один из самых сильных страхов шамана. Не в физической смерти, как у большинства людей. Физическая смерть не пугает шамана, потому что он знает, что человека можно убить, но невозможно убить его Сновидение. И поэтому шаман учится осознавать свое Сновидение. Гораздо хуже, когда Путь Шамана погружается в темноту. Потому что тогда шаман рискует заблудиться в безграничном Мире, сопровождаемый мрачными существами, которые обитают в этой тьме. Впустить мглу в себя, потерять свое истинное Я

- вот что пугает шамана больше всего. В моей культуре таких шаманов называют «ШАКАМОРА». Чаще всего они превращаются в прислужников тех духов, которые овладевают их рассудком, и те используют силу Шакамора для своих целей. В частности, мне известно несколько Шакамора, которые превратились в особую касту черных шаманов - Темных Проводников. Более того, один из них проник в мое ближнее окружение и даже стал моим другом.

«Экзоты» ошарашено молчали.

- Если хотите, я расскажу вам эту печальную историю. Она как нельзя лучше показывает коварную силу гена Мангыса, который может пробудиться в каждом из нас.

«Экзоты» синхронно качнули головами, ожидая продолжения.

- Стать Проводником «ЭКЗО-Т» непросто. Их всего несколько человек. Людей, которые умеют чувствовать и которые имеют опыт Глубоких Путешествий. Можно сказать, что Проводник «ЭКЗО-Т» - это уже потенциальный шаман, потому что ему приходится бывать в таких местах, где власть духов и их влияние могут быть весьма сильны. Места Силы требуют особой ответственности и особых навыков. Любое Путешествие - это испытание в первую очередь для Проводника. Поэтому бывают случаи, когда разум Проводника оказывается не готов к подобным испытаниям.

п W W

Я расскажу именно про такой случай.

Темный проводник

Сказали мне, что эта дорога Меня приведет к океану смерти,

И я с пол пути повернула вспять.

С тех пор все тянутся предо мною Кривые, глухие, окольные тропы...

Есано Акико

Учитывая то, что вместо имен в «ЭКЗО-Т» мы используем прозвища, мы называли его. ну скажем, Проводник Каракчылар или сокращенно Кара. Человек, который грезил шаманскими тайнами и исходил весь Алтай вдоль и поперек. Мы встретились с ним около шести лет назад, после того, как он прочитал одну из моих книг цикла «Войны Шаманов». Долго присматривались друг к другу, пока, наконец, он не стал одним из нас - Проводником «ЭКЗО- Т». Это был очень интересный Проводник. Группы, которые он водил, словно попадали под его очарование, заслушиваясь мифами и историями про Алтай и его сакральную культуру. Мы оба знали, зачем он появился в моей орбите. Его интересовали шаманы Тай-Шин. Те, кто послали меня в мир людей с определенной миссией. Он искал общения с ними и надеялся, что они откроют и для него доступ в свой мир. Он уже имел своеобразное шаманское посвящение, но рассказывал про него немного, ограничиваясь лишь упоминанием какой-то могилы шамана, где все и произошло. Согласно алтайским верованиям, после смерти человека его Дух распадается на несколько самостоятельных тел. Одно уходит в Землю, другое на Небо, но есть и такое, которое тесно связано с человеческим прошлым - оно чаще всего остается около своей оболочки. Со временем, после разрушения оболочки, это тело тоже исчезает, и поэтому для продления своего существования ему нужна энергия. Если оно становится Хранителем той или иной местности, то чаще всего подпитку для его жизни обеспечивают либо камлающие в этом месте шаманы, либо люди, приходящие в эту местность для почитания. Именно поэтому на Алтае так много мест, которые считаются Местами Силы или Местами Почитания. Считается, что если люди забывают про такое Место, со временем оно начинает угасать, как угасает и жизнь невидимого Хранителя. Так вот, Кара попал как раз на одно из таких захоронений. Используя его тонкую чувствительность и открытость к миру запредельного, с ним вступил в общение старый шаман. Чем это закончилось, Кара не мог вспомнить точно, но сказал, что после этого его сверхчувственное восприятие стало значительно сильнее. Те, кто хотя бы один раз отведал возможность ощущать что- то за гранью привычного восприятия, знают - это как наркотик. Вернуться на прежний уровень восприятия уже мучительно сложно, идти дальше - опасно и тяжело. Недаром ведь во многих мистических традициях необходимы годы дисциплины, прежде чем человек выходит за привычные границы. Получить все и сразу - слишком большой соблазн! Именно поэтому Каракчылар и искал общества шаманов-волков, которые лишь наполовину жили в этом мире, свободно передвигаясь между ним и миром Сновидений. Но подобные встречи не происходят по одному лишь желанию. Поэтому оставалось только ждать, пока тайшины не откроют ему двери с Той Стороны.

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒