Глава 1. «На Запад».. Свэйфорт. 20 мая.

Глава 1. «На Запад».

1335 г. Э. М.

Свэйфорт. 20 мая.

Каменная прохлада этого города поглощает меня. Из Энотара сюда путь неблизкий. Я простой путник, каких тысячи снуют между городами. А то письмо пришло мне месяц назад. Всего три слова: «Свэйфорт. Век Пурпура». И еще подпись: «Оттон».

Что-то творится в мире, что-то я упускаю, и это что-то рвет ткань нашего тысячелетнего бытия. Никогда еще это не ощущалось так явственно. Вряд ли оно повлияло на простую городскую жизнь: торговцы всех мастей собираются на Базаре, зеваки ходят по улицам, детишки играют в сквериках, студенты Сапфировой Библиотеки спешат на лекции, а уставшие за день рабочие мануфактур и фабрик держат свой путь в кабаки. Это ощущается.

Встреча с другом, мысли о ней будоражат меня: я чувствую – перемены коснутся и меня. В любом случае, это хорошо. Мои домыслы ни на чем, кроме как на собственных переживаниях, не обоснованы. Оттон прольет на это дело свет, я уверен.

Что же такое «Век Пурпура»? Тьма, словно спустившаяся с местных Синих гор, заставляет это здание из мрамора окраситься в яркие вечерние цвета. Благородные и важные люди этого города приходят сюда и остаются довольны. Лучший бордель в городе, самые изысканные услуги. Девушки со всех концов света: смуглые кеолки из Кернии, бледнокожие линнки из Тарбха или Гаотара, темнокожие наавийки. Всех их, мастерству любви, обучают лучшие из лучших. Коридоры устланы дорогими коврами, в комнатах простыни из келетийского шелка, в комнатах воскуриваются благовония. Все для услаждения посетителей.

За время пути моя одежда испачкалась, порвалась и местами прохудилась. Я решаю присмотреть что-нибудь для себя на Базаре, в таком виде меня вряд ли пустят. Да и выпить холодного вина не помешает. Но сначала я иду в бани. Они в этом городе огромны. Старый ворчливый банщик выдает мне кусок мыла из китовьего жира и простое полотенце.

-Опять чужеземец. – Говорит он, как бы про себя.

Эта баня собрала людей со всего города: здесь и уставшие ремесленники, и городские стражники, в увольнительной, и крестьяне с окрестностей города, много всяких скользких типов – наемников. Горячий пар очищает мою кожу, выводит все плохое. А ледяная вода приводит в порядок разум. Теперь я вовсе не грязный путник. Самое главное золота при мне достаточно.

Я утопаю в пряном, щекочущим нос, угаре и гвалте Базара. Здесь чувствуется сладкий запах подгнивших заморских яблок (сейчас не сезон для местных), там парного мяса и горелого масла. Ночь дает жизнь Базару. Мне в один из самых тихих уголков. Торговец тканями, молчаливый старый кеол предлагает мне хлопковую белую тунику с парчовым воротником, льняные штаны и простые кожаные сапоги. На широком ремне я креплю ножны, куда вкладываю короткий изогнутый меч-кортелас. Теперь я купец.

Евнух распорядитель борделя спрашивает мое имя, дескать клиенты у нас постоянные, а я вас первый раз вижу.

-Юдеирн, мое имя Юдеирн Тиот. – Говорю ему я. Лысый евнух что записывает.

-Нужно внести залог. Десять золотых арианов. – Я кладу перед ним монеты. Денег мне не жалко.

-Превосходно, позвольте узнать о ваших предпочтениях, господин. С женщинами, какой страны вы бы хотели возлечь? Может быть, у вас есть какие-нибудь тайные желания? – В речи евнуха чудится какая-то сладко приторная нотка. Он не забывает улыбаться. Шелковый халат покрывает его обвислое брюхо. Кроме отвращения евнух других эмоций не вызывает.

-Я думаю в целом положиться на вас в этом вопросе. Чтобы вы сами посоветовали господину с Востока за щедрую плату? – Улыбаюсь уже я. – И да, я хотел бы остаться у вас на ночь.

-Как угодно господину… - Он услужливо кланяется. – Я вас провожу.

Стены внутри борделя расписаны фресками с различными сценами из местной мифологии: что-то из легенд о Юнусе Завоевателе. Сквозняки треплют пламя факелов, их свет струится сквозь прозрачные занавеси. Запах цветущего лимонного дерева проникает из сада. В комнате ничего лишнего. Я наливаю себе вина, белого местного. Не зря нахваливали это заведение, не зря я потратил денег. Эта девушка, линнка, двигается словно зверь. Ее движения очаровывают, а взгляд пьянит. Давно я не был в таких дорогих борделях.

Шелковые простыни ласкают мою кожу, я ухожу в царство снов и держу под подушкой свой меч. Какое-то движение, я не обращаю внимания, но весь в напряжении, приготовился к чему-то в полудреме. Ничего. Я резко встаю, выхватывая из ножен свой кортелас. «Ну что такое? Покажись!» Человек с темно-русыми волосами сидит на плетеном стуле. На лице его прибавилось морщин, но зеленые глаза все также источают мудрость. Он чешет подбородок, улыбается. «Сукин сын…» Чувств много, они смешиваются, не дают думать, а с языка срывается:

-Оттон, дружище…- Я кидаю свой меч, мы обнимаемся.

-Старые друзья собираются вновь? – Он опять загадочно улыбается.

-Я принес вина. – Оттон берет со стола новый, еще запечатанный, кувшин. – Это с нашей Родины. Из садов Броккана.

Я не решаюсь спросить в чем дело, но это что-то серьезное. Пробую вино. Его приторный вкус проносит меня по виноградникам из далекого детства. Я смакую его, стараясь не терять ощущения дома. Пальцы Оттона в чернильных пятнах.

-Хорошее заведение, правда? Хозяин молодец. – Он ставит стакан на стол и вздыхает, лицо делается хмурым. – Как ты думаешь, Юд? Зачем я позвал тебя?

-Что-то случилось, нет, не у тебя, ты бы сам справился, а что-то большое, глобальное, да? А ты так самый главный авантюрист решил снова завлечь меня в это дело? – Выражение его лица меняется с каждым моим словом.

-Мда… Меня долго мучила совесть после того, что случилось тогда. Казалось бы, простая авантюра, юношеская забава, а кончилась она тем, последствия ее мы разгребаем и по сей день. Мы ввязались туда, куда ввязываться не следует, это моя ошибка. Нынче скрыто, а скоро будут явно, решаться судьбы целых государств. И нашей Родины. Перестав служить своей цели, я стал служить Республике. За эти годы мне удалось осознать…

- Хм… Оттон, так что стряслось? Тебе не стоит уговаривать меня, друг. Не надо – Я вытаскиваю из ножен меч, гляжу на свое отражение. И думаю. Что же такого случилось, что я перестал верить в свою мечту, в нашу мечту? Как случилось, что мои кошмары сбылись? Как я смог нарушить клятву, которую дал самому себе?

- Все-таки хорошо, что мне удалось тебя вытащить. Видимо, тебе уже совсем не интересна политика? Отошел от мира? Понимаю, ведь всем нам выпали тогда испытания. – Он прокашливается и начинает говорить снова. – Но пора, пора двигаться дальше, чтобы не погибнуть. Боюсь, нам придется испытать еще более страшные лишения. Ради мира.

Я убираю меч. Он словно не слышит меня, словно все, что произошло с нами тогда не имело для него последствий.

Город затихает перед рассветом, лучи Красного солнца окаймляют силуэты Синих Гор. Просыпаются петухи, но город все еще в глубоком сне. Торговые суда отправляются на юг, вниз по течению Дефы, в Степь. В Энотар.

- Тебе, наверное, приходилось слышать о чем-то странном? О чем-то, что случилось в Даланийских королевствах?

«Оттон, Оттон, - думаю я – зачем ты мне все это рассказываешь? Один раз нам довелось познать горе, неужели ты хочешь все повторить? Зачем ты издеваешься надо мною? Но все же я даю ему время все объяснить и отвечаю:

- Да, конечно, сейчас только и твердят все о каком-то Объединенном Царстве. Армия фанатиков, стремящихся воскресить славу своего народа. Все смеются над ними. – Я тоже улыбаюсь. – Эпоха Героев нынче лишь страница в учебнике истории. Любая, самая отсталая армия в Лугдоне сокрушит орды этих безумцев.

- А что, если я скажу тебе: не сокрушит, даже относительно современные местные армии. У военной разведки Республики чертовски много сведений, но видеть главное и сокрытое - ее задача. Правда о том, что творится на северо-востоке гораздо страшней. Я выдаю тебе всего одну из тех государственных тайн, коими владею. Пойдешь за мной, открою еще.

И зачем мне это знать?

- Хе-хе, Оттон, ты ничуть не изменился, в отличие от меня. У тебя есть время рассказать мне все. Давай, расскажи мне про очередную, придуманную тобой, авантюру. – Я молчу.

* * *

Утро приходит в город рано. Туман витает в саду у Сапфировой Библиотеки наряду со свежестью, росы много – сапоги начинают промокать. Мы с Оттоном поднимаемся на один из высоких здешних холмов. Не знаю, зачем он ведет меня сюда? Сад утопает в пении весенних птиц.

- У тебя много вопросов, должно быть, Юд? – Он оборачивается, его хитрая ухмылка дает мне понять, что время и события не всегда меняют людей. Вопросов у меня действительно много, но терпение – вот, что спасает.

И тут мне открывается. Деревья расходятся, а холм, оказавшийся необычайно высоким, круто уходит вниз. Город, водной гладью, раскинулся в долине, практически идеально ровная застроенная поверхность. Его башенки, черепичные крыши, все разной высоты, скрывают улицы. Редкие путники, бродяги или пьяницы кажутся муравьями с этой высоты. Красное солнце краешком выглядывает из-за скал, а его лучи окаймляют снежные вершины. Конечно, горы намного дальше. Ни один десяток лиг придется преодолеть, прежде чем добраться до основания Эрра. Высшей точке Анлара. Но все запечатлённое встряхивает мою память. Солнце с Востока. С ужасной скоростью всплывают имена и события: Красная Башня, Иштван, Бахус и Ула. Смерть. Такое ощущение, словно тебя раздирают изнутри. Сомнения и черные мысли открывают глаза.

- Зачем ты меня сюда привел? – Я сам удивляюсь, насколько зло произношу эти слова. – Что тебе нужно? Неужели ты взялся ворошить старое? Что…? Я не понимаю… - Гнев сменяется стыдом, насколько плохо я мог подумать про своего друга. Но все же мне многое непонятно.

- Ворошить старое? Юд, друг мой, я ли этого хочу? Скольких мы потеряли? – Лицо его тоже становится каменным. – Сейчас чуть ли ни в каждой таверне, да борделе говорят о Сумерках, о закате этой эпохи. Что нас ждет? Неизвестно, никто не знает. И все боятся. Кто-то считает наше время агонией рода человеческого, я думаю, они правы. У всего есть конец. Но истинный Конец наступит тогда, когда люди позабудут кто они такие. Забудут что такое любовь и что такое дружба, позабудут своих родителей и проклянут детей. Да, я хочу спасти наш мир. Но жизнь друга, твоя жизнь, мне важнее. Тебе этого достаточно?

Я просто смотрю на него и думаю.

- Я тебя ни к чему не принуждаю, не хочешь спастись, так пусть Единый Бог будет тебе судьей. Но помни: даже так, ты останешься в моих воспоминаниях таким, как был раньше. Но если хочешь следовать за мной, то выброси все старое. Да, тебе придется трудно, больно. Но боль – часть роста. Как бы абсурдно это не звучало, но сделай это ради нее. Разве она хотела бы видеть тебя несчастным? Разве ты бы хотел прожить такую, пустую жизнь? Когда-то же мы давали клятву: посвятить себя идее, способной изменить мир к лучшему. Так почему от нее отступились? Почему от нее отступился ты?

Как бы Оттон не изменился, не отнять у него было одного – искренности. Он смог открыть глаза мне на очевидные истины, которые лежали у меня перед лицом, а я боялся на них посмотреть. Душа рвалась на свободу, и она ее получила. Теперь мне открылось, насколько чисты были намерения моего друга. И словно из глубин юношеских переживаний донесся ее голос: Ступай за ним. А я лишь смотрю в зеленые глаза и киваю. Он кивает в ответ.

Где-то в городской конюшне мы покупаем коней ниррской породы, самых дорогих. Видимо, Оттон денег не считает. Одеваемся как простые путники, в походные туники и шерстяные плащи. Мечи при себе: у меня изящный и чуть искривленный кортелас, у друга на поясе прямая скьявона. Я даже не спрашиваю куда мы направляемся, но на следующем рассвете мы выезжаем из западных ворот и скачем через, только что вспаханные, поля. На Запад. Наш путь лежит на Запад…