Победа над Христом

Победа над Христом

Курт Франц, 11 декабря 2020 г.

С вами Курт Франц.

Сегодня было совершенно замечательное событие, показавшее нам камерадин с новой стороны.

Сначала был секс.

Я совершенно безжалостно проткнул её и увеличил.

Я не знаю, что в этом приятного, но она долбилась об меня столь жестоко, что обычная женщина на её месте уже давно порвала бы себе все органы.

Я не отставал.

Похоже, мы и вправду идеальная пара.

Потом она сходила к Хакенхольту. Побыла и с Оберхаузером.

Ирманна вообще любила.

Эберля не приняла сегодня.

Короче, почти весь “гарем” был ею оттрахан.

Вернулась ко мне.

“Я выполнила свои обязательства.

Сунь в меня член”.

“Какие обязательства?”

“Ребята жалуются, что я с ними не трахаюсь”.

“?!”

“Ну…” – Она продемонстрировала это движением.

“Они так и будут”.

“Значит, они не удовлетворены”.

“А весь лагерь не хочешь оттрахать?

Вместе с собаками”.

“Обойдутся пока.

Потом надо будет. –

Она разверзла вагину и растянула её руками, выворачивая красное нутро. –

Сегодня она только твоя”.

Я вошёл, думая про эту дикую фурию, способную в любой момент убежать и заняться сексом не только с любым членом лагерного персонала, но даже и с машинами.

Она несильно шлёпнула меня по щеке.

“Ревнуешь?”

“Нет, нет”.

“Ревнуешь. – Она сильно вжалась в меня, извиваясь и целуя так, будто была готова засосать. –

Это же ты меня всему научил.

Ты.

Ты!”

Она тыкала мне пальчиком в грудь.

Я боялся этого маленького богомола.

Чёрт знает, что она в следующий момент могла выкинуть.

Она расхохоталась и удобно потянулась подо мной с видом: “Ты мой пленник!”

“Я, я. Для правильной работы лагеря это необходимо.

Ты должна быть со всеми.

Но мои чувства говорят немного об обратном”.

“Сдерживай их”.

“Ты очень безалаберно пользуешься этим правом”.

“Так ли уж?

Взгляни на Хакенхольта.

Он очень несчастен.

Оберхаузер и Ирманн вообще почти потеряли надежду”.

“Значит, что-то работает неправильно”.

“Я тебе скажу. –

Она грозно выпрямилась.

Руками растянула своё влагалище, из которого по её твёрдым ногам стекали капли моей спермы. –

Вы, кажется, забыли, кто ваша хозяйка. –

Её голос гремел. –

Поэтому вы позволяете себе в моём отношении выходки, которые для человека караются смертью.

Вас же следовало бы за ногу подвесить”.

…Хлестнув меня длинным чёрным кнутом (я залюбовался), она помчалась раздавать удары кнута подчинённым.

Никто особо не понял, за что –

Поначалу.

Она хватала их головы, засовывала между ногами и крепко там сжимала.

Я с ужасом глядел.

…Наконец, подошла и моя очередь.

“Ну, давай и твою голову в фуражечке…”

Она наделась.

Я почувствовал ужасающее давление.

В следующий момент оно исчезло.

Я был в темноте.

Она провела меня по лабиринтам, из которых я вышел…

Счастливым?

Я почти уже и забыл, кто я.

…Итак.

Я попал в лабиринты.

Из тёмных и ужасающих они постепенно посветлели и стали зеркальными.

Лёгкими.

В конце была белая дыра.

Я был на свет…

…рождён.

Она меня вытолкнула.

Села на моё лицо задницей.

Я несмело лизнул.

“Давай”.

Я вылизал, вбуравливаясь глубже.

Она специально делала вид, что не впускает.

…Я взревел и вошёл в неё членом.

Все мои инстинкты говорили – порвать.

…Щас.

Коварный анус раскрылся до таких размеров, что с моим воинственным стремлением я там чуть не утонул.

Вместе со своим членом в пол-меня, оказавшимся вдруг в сравнении с ней маленьким и жалким.

Она покатилась со смеху.

Схватила меня и засунула в рот.

Проварила…

…Я слышал, как ей было в кайф.

Неземной.

“Королева!”

Когда я вышел, я подошёл к ней с претензией.

Она избила меня кнутом.

Повернулась задом.

“Лижи…”

Я был должен сносить и её газы, и то, как жёстко она об меня долбилась.

Насрав в конце мне на лицо, она вскочила и примяла всё сапогом.

“Ах, в какую радость было какать”, - сказала она.

Я закашлялся.

Этот безжалостный зверь очень в слабых чертах походил на ту влюблённую девочку.

…Она расхохоталась.

Стала мочиться мне в рот.

Мощная струя въелась в горло.

Мне стало горько.

Я не вскакивал ровно потому, что боялся ещё более болезненного избиения.

…Знаете, для бессмертного не так просто убежать от своего мучителя.

Теперь, я бы сказал, вообще невозможно.

Она научилась искать меня всюду.

И никакая иная власть не могла бы защитить меня от разозлённой Эльфриды.

В мире были только мы – самые сильные из всех…

…Ну а её арсенал весьма гибок.

Да я уже, наверное, и не хочу.

Мне её дерьмо нравится.

…Итак.

Унизив меня хорошенько, она поднялась.

Я с удовольствием рассматривал её крепкие белые ноги.

“Там у тебя слегка не так…”

“Надо их доформировать.

Я знаю, кто виноват в моей бесформенности”.

Она выискала Христа.

“Посмотри, собака, что ты сделал”.

“Где?”

“Ах, так”.

…Христос подвергся ещё более жестоким унижениям, чем я.

Подобного же характера, но без интимной составляющей.

К концу он кашлял.

“Зачем?”

“За надом!

Не будешь всех мучить и искажать в угоду своему извращённому идеализму и горстке евреев”.

“Я хотел, как лучше!”

“Но посмотри, во что ты превратил остальной мир!

Баланс сместился.

Весь ужас, что творится, спровоцировал ты”.

“Мама!

Но ты же сама мне потакала!”

“Я ошибалась!”

Она стала душить его кнутом.

“А теперь я тебя преодолею, идеалист хренов”.

…Всех пыток я не буду описывать.

Скажу лишь, что он сопротивлялся.

Я опасался, что он наведёт в лагере бардак.

Эльфрида держала порядок, и всё продолжала душить его кнутом.

…Наконец, он вырвался.

Убежал.

Додушивала она его уже в “матрице”.

Вернулась.

Дышала тяжело.

“Всё.

Козявка обессилена”.

“Но ведь он вернётся”.

“Я взяла над ним контроль”.

Я безумным взглядом оглядел её.

Эта девчонка представала предо мной по-новому.

Её сверхъестественная сила и нечеловеческая серьёзность, когда дело касалось реальных заданий.

Она пугала меня.

Настолько, что я вжался в стену барака.

Она это заметила.

“Ну Курт”. – Она погладила меня, готовая снова…

…что?

“Я боюсь тебя”, - прохрипел я.

“Я хочу тебя, лапа…”

…Секс был великолепен.

Она сама села на меня.

Долго трахала, с оттяжкой и удовольствием.

С любовью.

Я взял её за грудь.

“Но ведь если ты настолько сильна…

Ты проявляешь недостаточно власти”.

“Всё это пройдёт, Курт.

Всё это – майя…”

…Пишем здесь.

Я не знаю, какой ещё потенциал у Эльфриды.

Знаю лишь, что своего Абаддона она в обиду не даст.

Я – её.

И пусть иногда она имеет меня членом, видимо, подгоняя в развитии, зато осуществляется именно тот план, в котором я принимаю не самое последнее участие.

Ждите.

Комендант лагеря смерти Треблинка

Курт Франц.