Онегин-2049: Герои классики попадают в будущее. Что с ними происходит?»

«Онегин-2049: Герои классики попадают в будущее. Что с ними происходит?»

Многое, казалось, что изменилось, но Апраксин двор остался таким же, как и сто лет назад, кроме одной детали. Старые пыльные таблички сменились яркими вывесками, которые все ещё не вписывались в современную петербургскую атмосферу. Однако, скорее, сам Петербург не вписывался в современную действительность. Буквально, все вокруг кричало об этом. Летящие машины возле Исаакиевского дворца, проходящие мимо Зимнего дворца киборги и непрекращающиеся звуки железного бряканья.

И город полной загадок, одну из которых не мог разгадать. В этой реальности оказались герои классической литературы, которых никто не знал.

Один из героев как раз оказался на Апраксином дворе. Раскольников решил закупить там целый блок Петра I. Это тоже была одна из загадок, так как никто не понимал, как эти сигареты оставались в продаже. Закупаясь дешёвым табаком, Родион решил, что не стоит торопиться перед встречей со своим приятелем. Да и не хотелось ему вовсе с ним видеться. Тем более, что приятелем был Евгений Онегин, обещавшим привезти Печорина для знакомства. Однако Родион понимал, что без Онегина ему не прожить, что понимал также и Онегин. А трезвым Раскольникову об этом размышлять не хотелось, поэтому зашёл за двумя бутылками водки: одной маленькой, чтобы выпить сразу, и одной большой, чтобы выпить ее на встрече. И пускай денег у молодого студента не было, но на одну ночь с Евгением можно было потратить чуть больше.

Выпив небольшую бутылочку не до конца, наш герой направился с Апраксиного двора до метро, чтобы добраться до прекрасных апартаментов Евгения. Он смеялся над собой, что повелся на пустого бизнесмена, имеющий множество привилегий, ведь он хотел быть им - пустым богатым молодым парнем.

А метро пыталось оставаться таким же, как и прежде, кроме некоторых малозначимых деталей, которые необходимо было изменить. Например, на Сенной площади поменяли плитки и изменили немного интерьер, чтобы стать более похожей на остальной город. Всё же объявились пара урбанистов, смогших изменить городское пространство. А сами эскалаторы преобразились ради ускорения движения. Но уже нельзя было просто попасть в само метро. На входе ждали каждого пассажира колонны охранников, которые считывали всю информацию о вас: фамилию, имя, отчество, адрес проживания, учебу и так далее. Проверяющие стояли полностью в закрытых костюмах, изменяющее телосложение так, чтобы все охранники казались одинаковыми великанами со шлемами. И стояли строго колонами не просто так. Это вызывает чувство страха, отличная манипуляция народом, чтобы сдерживать народные протесты. И в душе Раскольникова была маленькая часть протеста, но пока она над ним не преобладала. Но очень скоро всё измениться.

Всё же не только встреча с Онегиным беспокоила в этот осенний вечер бедного студента, но и трагедия, которая произошла два года назад. Родион вспомнил свою девушку. Умершую девушку, Соню Мармеладову. Соня не раз говорила, что её отец имел некоторые проблемы с алкоголем, но она словно не предавала этому значение. Семён Захарович пытался быть хорошим семьянином и надежным работником, но ни то и ни другое у него не получалось, и Родион считал, что виноват он в этом сам. Раскольникову становилось еще более тошно от того, что в тот злополучный вечер он согласился с Соней и не смог отговорить её садиться в машину со всей семьёй, попросил лишь позвонить, как доберётся. Но прошел час, два, а звонка всё не было. Родион звонил, и звонил, и звонил, и звонил… Но никто не ответил ему. Пришлось обратиться в полицию, чтобы найти Соню по последней геопозиции. Полиция нашла место аварии и при помощи специальных технологий отослала на все контакты о печальной новости. Никто не мог поверить. Ведь она была, буквально, жива несколько часов. Родион потерял смысл своей жизни, ничто не помогало ему. Единственное, что его отвлекало – алкоголь и сигареты. Возможно, Соня не принимала бы этого, но её больше нет. Не было больше смысла себя ограничивать.

Доехав до станции Александры Невского и выйдя оттуда, Раскольников пригубил остатки алкоголя и направился к апартаментам Евгения Онегина. Студент не знал, чего ждать от встречи, так как Онегин не говорил о своих намерениях. Но разве могло случиться что-то страшное? Хоть Евгений и раздражал Раскольникова, но до сих пор никаких конфузов не случалось. Однако и верить ему не стоило. Молодой бизнесмен знал способы, как манипулировать начинающим адвокатом. Знал, что у Родиона институт не предоставлял практики в хорошей конторе, что у него нет достаточно денег, чтобы жить счастливо, что жизнь его катится по наклонной вниз. Красивые слова Евгения могли привести в недоумение, а, когда Родион был пьян, он мог легко уговорить любой авантюре.

Начался противный холодный дождь. Единственное, что было собой у Раскольникова – рюкзак, в котором были лишь блок сигарет, водка и студенческий. Он тихо матюгнулся, но не стал прибавлять скорости своему шагу. Ему даже пришла в голову идея, что это был знак, которому не стал противостоять.

Вот уже и виднелась знакомая парадная. Взгляд Родиона быстро кинулся верхние этажи, моля о выключенном свете, но мольбы не осуществились. Еще у Евгения были разные причуды, которые выводили из себя Раскольникова. Когда гости приходили к Евгению, он брал трубку домофона только с шестого раза. Раздражение вызывало не ожидание, а то, что они якобы придавали таинственности и глубины, которых нет.

- Неужели, это мой Родичка? – выдержал паузу Евгений. – Не слышу-у.

Протерев глаза, Раскольников решил ответить.

- Да. – сухо ответил он.

Тяжелая дверь распахнулась перед гостем, предоставляя ему на выбор лифт или лестницу. Конечно, Родиону хотелось бы еще придержать несколько минут перед встречей, но понимал, что это того не стоит. И об этом также говорил выпитый алкоголь. Зато у молодого юриста была любимая игра в этом доме, считать секунды, поднимаясь до апартаментов Евгения. И всегда показывало одно и то же время. Семьдесят три секунды ровно. Поднявшись, Родион увидел радушные улыбку и объятия Евгения, которые не были встречены взаимностью.

- Здравствуй, Родичка, как я рад тебя видеть - улыбка начала расплываться, становясь похожей на дьявольскую.

Родион всё также не шел навстречу своему «товарищу».

- Здравствуй.

Наплевав на пассивно-агрессивное приветствие Раскольникова, Евгений сам сделал шаг на встречу, попутно обняв своего гостья.

- Проходи, я уверен, что ты станешь более приветливым, когда придет мой второй гость.

- Женя, мне очень-то верится.

- Поверь, ты поменяешь своё мнение. Это станет новой главой в твоей жизни. Ты обретешь новый смысл.

- Слишком много энтузиазма с ничего, мой друг.

Сняв с себя верхнюю одежду, он попросил Онегина положить её в более тёплое место. Евгений же похлопал пару раз в ладоши, и из одной комнаты, можно сказать, что выплыл маленький робот, который забрал одежду. Он также уплыл обратно, откуда и приплыл.

- Знаешь, твой настрой меня совсем не радует.

- А обычно бывает по-другому?

- Меня часто забавляет, как ты себя подаешь, но сейчас это не очень уместно. Хотя ты не знаешь, что ты сегодня увидишь. Это инновация, которая взбудоражит тебя от кончиков пальчиков ног до макушки.

- Звучит красиво, но пока я не понимаю, зачем тебе я. Я даже не адвокат, какие могут идти разговоры о технологиях, если в них я полный ноль. Навряд ли ты меня сможешь впечатлить – Родиона смог опять доконать бестолковый пафос Евгения, который ни к чему не приводил. Лишь пустые слова и ничего более.

- Ох, мой милый Родичка, вот как раз-таки твои некоторые навыки в юриспруденции мне и пригодятся. Давай пройдем в столовую, пока не пришел мой второй гость.

Родион покорно послушался Онегина и прошел вместе с ним в столовую. Интерьер был не заморочен лишь потому, что огромные панорамные окна замещали собой любое богатство. Из них можно было увидеть большую часть набережной реки Невы. Рядом со входом в столовую стоял винтажный музыкальный проигрыватель, который ни в коем разе не вписывался в интерьер. Если же музыкальный проигрыватель излучал теплое свечение и был украшен ветвистыми узорами, то комната была вся серая и угловатая. А из него играл джаз сороковых годов с более позитивной мелодией. По середине комнаты стоял стол с небольшим банкетом и дорогим ирландским виски.

- У нас какой-то праздник? – недоумевая, спросил Родион.

- Конечно! Сегодня ты официально можешь стать моим партнером и официальным адвокатом.

Родион опешил, не зная, что сказать. Не успев, хотя бы что-то вякнуть, как на всю квартиру раздался оглушительный звонок.

- Ты сейчас удивишься.

Не выжидая и минуты, пока Онегин отойдет, Родион нервно вытащил сигарету и прикурил её. Вот он уже слышал, как дверь начала быстро открываться, а из коридора послышались радостные возгласы двух приятелей. Но явно было еще одно, гость был не один.

- Родя, тебе надо сюда прийти, это просто невероятно!

Раскольников медленно поднялся навстречу с неизбежным. Как только он вышел в коридор и поднял свой взгляд на пришедших, сигарета тут же выпала из его рук. Перед его взором стояли барышня и молодой человек. Но его взгляд задержался лишь на девушке. Белокурая с синими глазами девушка в коротком, но сдержанном платье была в точности, как Соня. Его глаза наполнялись слезами отчаяния и непонимания того, что происходит.

- Родион, познакомься с нашим инвестором и поставщиком, Григорий Александрович Печорин. А эта барышня – его новый продукт.

Раскольников всё еще не мог прийти в себя, а слезы медленно начали стекать по его щекам.

- Ты находишься в недоумении, я понимаю, ведь сейчас и здесь находится твоя погибшая любовь, Соня Мармеладова. Точнее, не совсем она. Это лишь её идентичная копия. Григорию и его команде удалось перенести её сохранившееся в государственной базе в новую оболочку. Гарантия обеспечивает более пятидесяти лет использования. Разве это не прекрасно?

Родион перевел свой взгляд, наполненный ненависти, на Онегина.

- Да что с тобой не так? – прерывисто спросил Раскольников. – Ты решил поиграть на моих чувствах? Тебе, блеять, смешно от этого?

- Лишь отчасти. Мне же нужен был заманчивый предлог для твоего согласия. Ты же знаешь, что некоторые манипуляции с умершим сознанием запрещены без предварительного согласия погибшего. А ты тот, кто сможет нам в этом помочь. Да, Григорий?

- Безусловно, но не только это поможет заполучить согласие твоего товарища, Евгений. Мы кое-что сможем сделать, чтобы сделать жизнь слаще, если получим отказ.

Они оба смотрели на него по-дьявольски. Родион понимал, что это его конец.

- Зачем вам я? Я же абсолютно никто, меня не воспримут всерьёз.

- Ох, поверь, Родичка, ты не никто. Ты можешь нам оказать услугу, если подтвердишь, что твоя возлюбленная желала перенести своё сознание в резервную копию. Ты больше одинок не будешь, а мы получим огромную выгоду с продажи таких клонов. Тем более, я успел вписать тебя в долю. Тебе незачем отказываться, мой друг.

Родион наполнился гневом и печалью. Его поймали в ловушку, откуда ему некуда деваться. Медленно, но, верно, к Раскольникову стал подходить Печорин, чтобы дать ручку и документ о соглашении. Но не успев предложить ручку, Раскольников достал бутылку водки из рюкзака, разбил об стены, и в потоке ярости ненароком провел лезвием по горлу Печорина. Жертва выпустила из своих рук бумаги и ручку, направив свои руки к горлу, чтобы приостановить ручей крови, но всё, что смог Григорий, так это упасть на спину и начать захлебываться в собственной крови, приняв в последствии смиренное лицо мертвеца. Лужа медленно начала расплываться по кафелю, превращая Печорина в лебедя кровяного озера.

Соня и Онегин оцепенели от случившегося. Евгений прижался к стенке с ужасом на глазах. Через мгновение, находясь в белой яростной горячке, Родион обернулся в сторону Онегина, приставив расколотую бутылку к его горлу.

- Родичка, я же могу и полицию вызвать, разве ты хочешь попасть в тюрьму заранее? Не думаю – всё еще продолжал Евгений манипулировать Родионом, однако явно находился в невыигрышном положении.

- Я думаю, что тебе больше хочется жить, чем теоретически знать, что я буду сидеть в тюрьме, пока твоё тело будет гнить.

Евгений метал взгляд из стороны в сторону, чтобы предпринять меры побега. Но как только он попытался резко убежать от Раскольникова, то сразу пошла молниеносная реакция. Взяв основательно бутылку за горлышко, Родион взял за горло Онегина и вставил в глотку расколотую бутыль. Часть стекла начала крошиться и заполнять гортань бизнесмена осколками, а острые углы впились в стенки. Раскольников начал медленно прокручивать горлышко, тем самым задевая вены. Отпустив свою вторую жертву, Родион смотрел, как и второй начал захлебываться кровью и жалостно просить судьбу его оставить в живых. Но судьба была непреклонна и забрала с собой Онегина, пока по его щекам капали остатки его живой души.

Родион падает на колени, тихо осознавая, что он натворил. Началась паническая атака. Он задыхался и выкрикивал болезненные стоны, которые могли привести в ужас любого. Начиная всё глубже закрываться в себе, он принял позу эмбриона, а его одежда начала впитывать кровь павших жертв ярости Родиона.

И казалось бы, что ничто не способно, остановить отчаяние Раскольникова, но его тело стали гладить миниатюрные пальчики правой руки. А коридор начал медленно заполняться старой колыбельной, так знакомой душе студента. Паника начала сходить на нет. И Родион обратил свое внимание на спасителя. Её образ словно светился, а взгляд был полон сочувствия, несмотря на весь произошедший ужас. Соня взяла руку Раскольникова и прижала к своей щеке, оставляя на ней кровь. Посмотрев так друг на друга пару минут, они медленно поцеловались. На языке чувствовался железный привкус, на который никто из возлюбленных не обращал внимания.

- Я так по тебе скучала, – произнесла ненастоящая Соня Мармеладова. – но что мы будем делать?

- Возможно, мне сможет кто-нибудь помочь, но этот груз…

- Тебе не стоит по этому поводу волноваться, я понимаю тебя, ты не должен себя корить.

Эта фраза насторожила Родиона, не была она похожа на типичную фразу Сони, но не было времени на эти пустяки. Раскольников достал свой гаджет из брюк и стал звонить своему давнему другу, которому очень доверял.

- Алло, Васильевич… - Родион сделал паузу, так как помощь, которую он хотел попросить была попросту невозможной в плане законодательства. – ты нужен мне…