Table of Contents 13 страница

– И ты знаешь, как использовать игрока с абсолютно непредсказуемыми способностями?

– Как использовать игрока с абсолютно непредсказуемыми способностями, я как раз знаю. Как использовать нормальных игроков – понятия не имею. Я нуб.

– Нуб? Человек, заваливший континентального монстра, – нуб? Человек, заставивший просраться два фракционных рейда, – нуб? Конечно, кто еще, кроме нуба, умудрился уничтожить адамантовую пещеру?

– Сколько ты уже играешь?

– Почти одиннадцать лет.

– То есть ты знаешь про то, какие тут есть классы, как взаимодействуют между собой заклинания различных школ, как подобрать группу для уничтожения того или иного монстра, как быстро и грамотно раскачать тот или иной билд и почему обоерукий ассасин темный маг – фиговый класс?

– Знаю.

– Представляешь, а я нет! Хотя могу рассказать, чем отличается на вкус эльф от человека и как лучше всего жарить демонятину на костре. Или как принять роды химерой у тролля. Я неплохо умею выдумывать, это да.

– Судя по твоей официальной статистике, ты еще и думать умеешь.

– Сугубо жопой.

– Но…

– У меня очень умная жопа! И она мне подсказывает, что высокоуровневый игрок со способностями кота Шредингера – это имба.

– Но…

– Две тысячи эрго в месяц!

– Согласен.

– Заказывай жратвы, ждем остальных.

– Кого?

– Увидишь.

Луи заказал себе чай с какими-то пирожными и уставился в пространство, прихлебывая из чашки. Видимо, чатился. Я тоже уткнулся в книгу, Дюма я читал лет в двенадцать, так что книга воспринималась совершенно иначе.

Следующим в таверну заглянул Стив. Мы с Призывателем обнялись.

– Ну что, повелитель демонического мира, ты готов к новым приключениям?

– Знаешь, я тут после твоего сообщения фамильяра вызвал, рассказал о планах своих, короче, мне дали демона еще на двадцать уровней выше. Когда я сообщил, что мы с тобой в рейд идем.

– Почему это?

– Ну, как понял, они кидали жребий. Крайне опасается тебя тамошнее демоническое сообщество.

– И что за демон?

– Обсидиановая горгулья.

– Вот козлы…

– Ага.

– Она хоть жратву таскать умеет?

– Не только жрать носит, она еще и по дереву режет неплохо. И по камню, и знает толк в фортификационных сооружениях. А еще умеет петь…

– Стоп, стоп, чем ты ее напугал-то?

– Да я намекнул, что Кошмарик не может разгрызть только адамант. И совершенно либерален в своих гастрономических предпочтениях.

– А, ты знакомься, вон в том дальнем углу сидит и пялится в потолок Луи, хайлевел редкого класса. Чтобы он стал таким, мне пришлось вскипятить мозги одному хорошему парню из Германии.

Стив немного побледнел и отшатнулся.

– Так это ты?

– Я! Ты тоже будешь убегать в панике?

– Нет, но очень хочется. Как у тебя такое вышло?

– Да без понятия. Как-то я умудрился заставить чувака форматнуть самому себе мозг. Утром сегодня какое-то сообщение промелькнуло, что оставили программное ограничение на такое действие, так что Луи теперь в некотором роде единственный и неповторимый. Луи!

– А?

– Познакомься, это всемирно известный Стив, он со мной на киче срок мотал.

– Э?

– Эм?

– Ну, мы с ним ломанули адамантовую пещеру и разнесли гору над ней. Короче, славно погуляли…

– Ааа…

– Ага. Он с нами в рейде. Стив, ни в чем себе не отказывай, скоро еще народ подтянется.

Следующими в таверну вошла застрельная команда Туриста. В полном составе. Моргенханда в состоянии то ли отруба, то ли паралича нес Огурец. Элспер с Джейсом шли, держась за руки. А роман-то, я смотрю, развивается… Я молча кинул Огурцу мешок золотых.

– Что с ним?

– Спит.

– Спит?

– Ага, ну сам понимаешь. Жаркое солнце, свежий воздух…

– …тяжелая дубина.

– Ага.

– Отлично. Так, я сейчас ему устрою пробудку. Кладите тушку на стол. Элспер, ты его можешь разбудить заклинанием? Чтобы прям сразу очнулся?

– Могу.

– Дай мне минуту.

Я начал предварять в жизнь очередную метаморфозу. Для начала я обратился в филина. Потом трансформировал лицо обратно в человеческое. Потом поигрался с размером связок, пока не получился эффект тонкого дребезжащего голоса. Разместился над лицом приятеля и дал отмашку жрице.

Моргенханд открыл глаза.

– Сынок! Это были не маслята!

Полные ужаса глаза, обморок.

Я принял человеческий облик под шокированными взглядами группы.

– Ты…

– Я. А чего это вы все такие впечатлительные? Официант, всем пива и закуски побольше. Знакомьтесь друг с другом, еще четыре человека должны прийти.

Моргена аккуратно прислонили к стене и всунули в руки мешок с Кошмариком. Я открыл книгу на закладке и, полностью игнорируя окружающий мир, погрузился в чтение.

– Господин! Господин! Я закончил! – в зал вломился Фауст, таща в кильватере Леголаса.

– Точно закончил? Он все выучил? Все понял?

– Да, мой повелитель! Леголас! Расскажи господину…

– Верю, верю, считаю квест выполненным.

Сияние окружило сначала Фауста, потом Леголаса. Фауста, соответственно, темно-фиолетовое, а Леголаса серебристое.

– Ой, а что такое «Щит закатных врат»?

– Лучшая танковая абилка в игре, – пробасил Огурец. – Первый удар по одному или всем членам группы всегда приходится на владельца абилки. Причем просто в виде урона единицам жизни.

– Ой, здорово, это значит, я теперь танкую?

Все присутствующие в зале удивленно посмотрели на Леголаса, особенно на его три тысячи жизней.

– Еще раз, тебе дали «Щит закатных врат»? Лучнику пятьдесят четвертого уровня с тремя тысячами жизней дали абилку танка сто двадцатого уровня? – Огурец был ошарашен.

– Ага…

– Два вопроса! Как и зачем? – высказал общее мнение гном.

– Я выдал Леголасу эпический квест. Заставил прочитать художественную книжку. Я демиург.

– И за прочтенную книжку…

– …ля, как же меня уже достало всем объяснять одно и то же… Вон, сидит Моргенханд. Моргенханд!

Спящий очнулся.

– А? Что? Филин?!

– Нет, твоя голодная галлюцинация! Иди и убей кого-нибудь, а потом съешь.

Игрок Моргенханд отказался принять задание.

– Но…

– Да, ты объявил меня психопатом. Да, я поджарил мозги какому-то случайному игроку. Но появилась программная защита от такого, так что я решил, что обида твоя аннулируется, и заплатил твоим друзьям, чтобы тебя сюда притащили. Написать из черного списка я тебе не мог. Короче, разбирайся тут, на тебе подготовка к рейду.

– Какому рейду?

– Объясню, когда все соберутся.

В этот момент в зал вошла моя недавняя знакомая. Девушка в облегающем кожаном комбинезоне и высоких сапогах. За ее пояс были заткнуты длинные кожаные перчатки, на которых поблескивали десятки небольших стальных пластин. Селена продефилировала по залу под прицелом мужских взглядов разной степени вохищенности и плюхнулась мне на колени. Ошарашенное молчание.

– Ну что, смертничек, когда выходим? Ты обещал меня удивить.

– Миледи, обещаю, я вас не разочарую. Вы восхитительны!

– Челюсть подбери, знаток водных процедур. В прошлый раз ты был смелее.

– В прошлый раз ты была не так сильно одета!

– Странно, обычно бывает наоборот, – и с этими словами девушка расстегнула три верхние пуговицы на своем комбезе. – Так лучше?

– Намного!

С этими словами я наклонился к ушку девушки, словно в попытке ей что-то нашептать, и ущипнул кожу на щеке кончиками губ, потом проделал такую же процедуру с аккуратным ушком. Селена покраснела.

– Может…

– Увы, не сейчас. Сначала дождемся последнего участника. Так, кто там курит?

– Я! Какие-то претензии? – раздалось из-за спины.

– Ни разу. Поделись сигареткой?

– Лови!

На стол плюхнулась вполне современного вида пачка без какой-либо этикетки. Я взял из пачки одну сигарету и прикурил от заботливо поднесенного к лицу огонька на девичьей руке. После отправил пачку обратно.

– Благодарствую!

– Филин, много еще народу ждем? – подал голос Стив.

Я огляделся. Команда расселась за длинным столом, во главе которого сидел я с девушкой на коленях. У самой стены располагался Моргенханд, что-то увлеченно втолковывающий Огурцу. Рядом с ним сидел Дуболом, возле них Джейс и Элспер, о чем-то увлеченно воркующие. Напротив них сидел все так же уставившийся в стену Луи, за ним Стив, ближе ко мне Леголас и Фауст. На столе стоял десяток разнокалиберных тарелок со всевозможной закуской, несколько кувшинов с отваром, чайник чая и штук пять пивных кружек.

– Одного человека, летописца нашей героической армии, он скоро придет.

– Слушай, я уже три часа тут маринуюсь, мы его будем так до второго пришествия ждать?! – возмутился Призыватель.

– До третьего! – подал голос Леголас.

От удивления я проглотил сигарету. Дуболом поперхнулся пивом и окатил медовым элем сидящего напротив Стива. Моргенханд подавился куском курицы и начал задыхаться. Огурец решил помочь воину и похлопать по спине. Система, видимо, оценила такую попытку как нападение, и у Моргена сработало уклонение. Благодаря которому тот со всей возможной скоростью впечатался лицом в стол, пропуская над собой руку огра. Остальные грохнули.

Отсмеявшись и отплевавшись, я все же поинтересовался:

– Леголас, твою мать, боюсь спросить, к чему ты это сказал?

– Что?

– Про третье пришествие.

– Я не подумал…

– Фауст, б…, ты перестарался. Это была самая тонкая подколка из всех мною услышанных. За всю жизнь. Я вот ни хера не знаю, как ее понимать. Ты точно только «Мушкетеров» давал ему читать?

– Как вы и сказали…

– Так, боюсь представить, что будет после Канта. Элспер, спаси, пожалуйста, Моргена, а то он тихо помрет сейчас и его так же тихо сожрет Кошмарик.

– Молодые люди, я не сильно опоздал? – к столу подошел Проф.

– Да нет, мы вот только закончили теологический диспут.

– И какой результат?

– Никто не умер.

– Прогресс!

Профессор закинул на лавку дорожный мешок и сел за стол.

– Итак, друзья мои! Нынче меня преследует чувство острого дежавю, третий раз за этим столом я собираю команду для очередного безнадежного дела. Каждый разговор здесь предвещал некие события. Будь то разрушение тюрьмы под Крокодильей грядой вместе с самой грядой, смерть одного хорошего монстра, что испортил репутацию многим сильным игрокам или, как теперь, маленькие неприятности для большой империи. Господа! Скоро мы все официально станем врагами империи.

– Но репутация… Как играть потом?

– Десять тысяч эрго, каждому! Кроме Моргена, он и так неплохо живет. Возражений больше нет?

Все промолчали.

– Сейчас подымаемся и идем на север. Там идут активные боевые действия, армия империи под предводительством старшего сына императора активно громит войска СССБ, вернее, недавно громила, а теперь гоняется по лесам за недобитками. Изначально в войне, по данным форума, участвовало около пятидесяти тысяч игроков (около сорока тысяч от империи и примерно десять тысяч от баронств) и более двухсот тысяч неписей. Короче, весело.

– И какой у нас план?

– Джейс, ты удивительно постоянен в своих реакциях. Простой у нас план. Мы вынудим империю вывести войска с территории баронств.

– А почему не уничтожим? – спросила Селена. – Не слишком ли мелко? – девушка иронизировала, но я не повелся.

– Потому что я не знаю, где хоронить такую прорву народа. А потом воевать с армией мертвяков мне влом.

– Филин, я понимаю, что ты вновь окрылен какой-то идеей. Но звучит как-то фантастично… Нужно убить порядка двухста тысяч игроков и неписей, потом еще каким-то образом сделать так, чтобы игроки вышли из противостояния. И не надо на меня смотреть, как на идиота, хорошо, вынудить уйти на территорию империи. Силами двенадцати игроков, один из которых вообще не боевого класса. Мы ведь не забываем об Академии, которая сделает с территорией, с которой бежали имперские войска, что-то очень нехорошее. Раньше твои планы были безумными, но в принципе исполнимыми. Раньше…

– Ага, раньше деревья были выше, небо голубее, а трава забористее. Морген, тут как минимум два человека вещают наш разговор на весь мир. Думаешь, его не смотрят хотя бы два или три игрока из тех, что поддерживают империю? Я, кстати, изучил информацию, там большие штрафы за провал кампании. Так что предлагаю всем выходить и слушать мои команды. Будет весело.

– А может завтра? Чего на ночь выходить? – Джейс снова выразил всеобщее мнение.

– Нет, все, хватит. Если не выйдем сейчас, то снова начнется пьянка, я снова кого-то убью в реальности, с неба упадет метеорит, у повелителя плана Огня начнется метеоризм, нападут пришельцы. Все это уже проходили. Выходим прямо сейчас. Ночи теплые и красивые.

– Может, лучше порталом?

– Не лучше, нам по дороге надо сработать группу, разработать тактику. Морген еще обещал меня сводить в самый настоящий рейд. Все, не ноем, вечеринку оплачиваю я. Так что, хеликоптерс нихт, попистофали!

И мы пошли, великие герои. Два боевых мага. Маг-Призыватель. Три жреца, один из которых и не жрец вовсе. Три воина. Один недолучник с танковой абилкой. Один библиотекарь с котомкой книг. Оторванная голова на паучьих ножках. И свихнувшийся оборотень. «Идиоты», – скажет кто-то, кто умеет думать. «Тринадцать апостолов Хаоса», – скажу я.

Мало кто догадывается, как этот мир любит символы. Мало кто поймет, что сердце этого мира создавал философ. Мало кто поверит, что хохот безумца сильнее молитвы.

А я смотрел на сообщение.

Получено легендарное задание: Великая битва.

Разбейте войска Империи.

Тринадцать против практически двухсот тысяч. Мы шли на север, а над нами хохотал небосвод. Я улыбался ему в ответ.

Вместо эпилога

Михаил Евгеньевич Филин вышел из флаера и махнул рукой, отпуская водителя. Изящная машина загудела антигравами и взмыла в холодное осеннее небо. Все фикция, хитро спрятанные колонки. Антиграв мог даже натужно крякать. На самом деле транспорт на антигравах беззвучен. Последние экспериментальные прототипы могли окутывать себя силовым полем такого рода, что, фактически, летел не сам аппарат, а кусок пространства вокруг него. Любые скорости, любые расстояния. Такой вот флаер, готовый межзвездный транспорт. Может лететь не только сквозь пустоту космоса, но и сквозь любое физическое препятствие. Технология на грани магии. Ящик пандоры переполнен, и кто-то стучится с той стороны крышки.

Глава крупнейшей мировой корпорации огляделся. Таких мест вокруг крупных городов осталось немного. Небо не пересекают десятки воздушных трасс, завиваясь причудливыми узлами. Не светят транспоранты реклам. Сотни роботов самых разных форм и расцветок не снуют по всем углам. Одно из немногих оставшихся кладбищ. Отсюда видно небо. В кронах живых деревьев кружат не менее живые вороны. Сохранился даже такой реликт, как кладбищенский сторож.

Самый богатый человек планеты тяжело опустился на покрытую облупившейся краской скамейку и достал из кармана несколько фотографий.

Вот смеющийся парень обнимает серьезную девушку. Жизнерадостный оскал и чуть поджатые губы. Но если вглядеться внимательнее, девушку на фотографии выдавали глаза. Они просто лучились теплом.

Михаил Евгеньевич хорошо знал это чувство, когда ты сделал шаг на перекрестке, и только одна из дорог осталась реальной. Остальные скрылись в тумане несбывшегося. Это самое страшное, что есть в нашем мире. Несбывшееся. Мало того, что оно норовит запустить свои щупальца в сердца людские. Мало того, что иногда захватывает все дороги на перекрестке, что отравляет слабых духом. Оно норовит ударить в самый неподходящий момент. Оклик из тумана – твой спутник ныряет в него – и не остается даже костей. Даже памяти.

Олег Петрович, Олег Петрович. Дедушка, предок. Сопляк, по его жизненным меркам. Отморозок и психопат – по меркам аналитического отдела игры. Базовый управляющий конструкт по меркам центрального ИскИна. Надо же, Самум…

Вообще его действия пугали. Этот человек прошел несбывшееся насквозь. Через туман, растеряв остатки души. Да и человечности, если на то пошло. Любому человеку есть что терять: родных и друзей, мечты и планы, имущество. Жизнь, наконец. Прадеду не было нужно ничего. Он просто хотел. И получал. А получив – отбрасывал. Что ему дорого, что ему нужно? Все, о чем он мог заботиться, – осталось в прошлом. Далеком и потерянном. Сбывшемся.

Дома лежит крохотный информационный кристалл. На нем то, о чем ни разу не вспомнил и сам предок – два десятка роликов минут по пятнадцать каждый. На них смеющийся мужчина… да какой уж там мужчина – парень. Парень с фото рассказывает сказки, которые он написал в приступе очередного озарения и начитал то ли племяннице, то ли племяннику. Давно это было. На этих сказках вырос отец и сам Михаил Евгеньевич.

За свою жизнь дед сделал все. То есть вообще все. Воспитал неродившегося ребенка. Изменил мир к чертовой матери. Любил и был любимым. Его история завершилась. Должна была завершиться. Но вместо этого по просторам проекта «Полигон» скачет оборотень-людоед с кровоточащим сердцем. Скачет, ломая многолетние схемы, проекты, убивая, изменяя, ускоряя. Вокруг него оживают тени прошлого.

Но мир изменился. В этом мире яд стал лекарством, а лекарство – ядом. Филин смотрел прогнозы. Вероятность выхода ИскИна из-под контроля – семь процентов. Семь! А возможность физической деактивации центрального кристалла потеряна более пятидесяти лет назад. Одна команда от центрального компьютера, и всё. Мир избавится от людей, которые ему, по большому счету, не нужны. Мы – цивилизация первого типа, и прошли уже полпути ко второму. То есть пройдем, если выживем. Недостаток воображения! Дед бьется в истерике, а немногие посвященные возносят молитвы всем силам и богам, которых знают, чтобы так и было. Две сотни лет назад можно было собрать оружие массового поражения – разумное оружие! – из детского конструктора. Сейчас домашняя утварь обладает потенциалом для уничтожения если не планеты, то ее части уж точно.

Мы не готовы. Вот только уже не готовы, или еще?

Михаил Евгеньевич хорошо знал истинное положение дел. Слом эпох. Никаких ценностей. Физических. Человечество держится за остатки человечности, трещит, как переспелое яблоко. Или, скорее, как созревший одуванчик. Можно погнать корабль с колонистами на борту не только к Марсу – к другим звездам. Автоматические разведчики шныряют только так. Можно стать богами и заселить разумными тысячи миров. Можно построить сферу Дайсона, можно творить новые планеты. У людей в руках инструменты Бога. Прометей перетаскал с Олимпа всю божественность, отдав ее простым смертным. Но они хотят пасти коров, а не творить миры.

Сидящий на скамейке мужчина чувствовал перекресток. По одной дороге шло человечество без людей. В этой реальности правили машины, научившиеся видеть сны, и тени прошлого. По другой летели тысячи звездолетов, словно семена на ветру, заселяя жизнью каждый кусочек материи. Им даже не надо быть вместе. Время течет по-разному в разных точках Вселенной, и с этим не поспорить никакой технике. В третьей бывшая зелено-голубая планета безмолвно кружилась вокруг Солнца, а ее поверхность усеивал серый пепел. И все из-за того, что кто-то ошибся в составе матсборщика, а тот выдал ему полтонны антиматерии.

И был еще один путь. Путь, по которому шел восставший из прошлого человек, который очень хочет найти смысл своего существования. И за которым, воя ранеными шакалами, несутся все демоны несбывшегося.

Михаил Евгеньевич подошел к скромному мраморному постаменту, стоящему рядом с обсидиановым обелиском героического деда, и провел руками по надписи:

Филин Елена Анатольевна

08.03.2002 – 27.10.2123

Человеку, обманувшему судьбу.

Спи спокойно, пусть твой сон всегда будет счастливым

Женщина, изображенная на постаменте, очень походила на девушку с фото. Вот только тепла в глазах не было ни на грамм. Она словно прозревала сердце внука насквозь и укоризненно качала головой.

Старик у могилы вспомнил старые стихи безымянного поэта:

Пути Господни неисповедимы
Пути людские можно предсказать…

Если дед ведет их в пропасть, он обязан его остановить. И пусть потом он проклянет себя. Пусть… Главное, чтобы было кому проклинать.

Сухая ладонь нажала на незаметный выступ, и часть надгробия отъехала в сторону. Из скрытой ниши выдвинулся узкий черный стержень сантиметров в двадцать длиной. Очень тяжелый.

Глава самого могущественного клана планеты Земля уходил с кладбища, унося с собой единственное, что способно собрать разбитое сердце, разорванное пулями четыре века назад. Или обратить весь мир в пепел.

В руках Михаила Евгеньевича Филина лежал личностный нейросеть-кристалл. Осколок души женщины, ради которой мир уже однажды изменился.

Смерть бури, семя рассвета.

Единственную любовь Несущего Хаос.

* * *

Из дневника Филина Олега Петровича.

01.04.2023 г.

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 121314 15 16 17 Следующая ⇒