|
Глава 1. «Семья, которой нет».
Он молчал. Безмолвие всегда было его ответом. Она носилась по дому, уменьшая свои вещи и кидая их в маленькую дамскую сумочку отвратительного фиолетового цвета. Он всегда считал, что фиолетовый цвет одиночества. Что ж, выходит, он не ошибся. Не то что бы ее сегодняшний монолог отличался разнообразием. Многие фразы он знал наизусть, - «ты не умеешь любить», что ж, этого он никогда не отрицал. «Ты не думаешь обо мне, если бы при этом ты думал хотя бы о себе, я бы еще поняла но…» - она всегда была умницей. Из новых фраз была только – «ты ничтожество» впрочем, он и сам часто так думал.
Голова трещала после выпитого вчера виски, поэтому, игнорируя ее вопли, он встал и скрылся в ванной, прямо в одежде и ботинках, в которых провел ночь на диване, шагнул в душ, и, подставил лицо отрезвляющим струям ледяной воды. Сценарий, почему-то они всегда следовали одному и тому же сценарию. Отправляли сына к Уизли, после чего он начинал напиваться каждый вечер, а она не ночевала дома. Однажды их пути пересекались, она приходила к выводу, что жизнь дерьмо, а он еще большее дерьмо, чем жизнь, и в мире полно куда более достойных мужчин, после чего закатывала истерику и уходила, грозя ему разводом. Но не надолго, ей хватало недели, чтобы понять, что все же в том, чтобы быть женой пусть и ублюдочного, но героя есть свои плюсы, и она, забрав из Норы ребенка, возвращалась. Если бы кто-нибудь когда-нибудь, сказал ему, что его жизнь превратится в это, он бы не поверил. А может, и поверил бы, ему всегда не везло с женщинами. Но все равно трудно было предположить, что тот факт, что он напился на выпускном балу, до невменяемого состояния будет иметь такие последствия…. Знай он об этом, стал бы трезвенником. Тогда, а теперь менять, что-либо было поздно.
Она, его законная супруга Вирджиния Уизли, женщина, в общем-то, хорошая, иногда он думал даже, что святая, громко хлопнула дверью, не простившись. Он, Гарри Джеймс Поттер устало опустился на пол душевой кабины.
Ему было семнадцать, когда Победитель Воландеморта с ужасом начал понимать что ко всем его отличиям от нормальных людей вполне может добавиться тот факт, что мужская фигура наводит его на мысли сексуального характера куда сильнее, чем женская, и испугался, что и привело к тому фатальному злоупотреблению алкоголем на выпускном. Ей было шестнадцать, и она в тот вечер, по какой-то непонятной причине поссорилась со своим парнем Дином, с которым пришла на вечеринку и решила запить горе пуншем в его компании. В какой-то момент дружеская беседа привела их в пустой класс Истории магии, и как его рука оказалось у нее под юбкой, оба помнили смутно. Утром идиллию сна двух начинающих алкоголиков нарушило возмущенное покашливание профессора Бинса. Недолго думая, они ретировались с места преступления, и в коридоре, жутко краснея, решили не придавать минувшей ночи значения. И все бы ничего, но четыре месяца спустя когда Гарри учился в Академии Авроров от Джинни пришло довольно истеричное письмо о том, что она беременна, и тесты проведенные мадам Помфри не оставляют сомнений в его отцовстве. Гарри отпросился в Академии и рванул в Хогвартс, где застал заплаканную Джинни, и приехавшего из университета Дина, от которого он, собственно, схлопотал по морде. После этого бывший бой-френд, покинул неверную, а Гарри как честный человек сделал предложение, и они уже вместе отправились через камин в Нору.
Сначала Гарри казалось, что все, что ни происходит - происходит к лучшему. Джинни искренне старалась воскресить свое чувство к нему, он отвечал ей заботой и вниманием. Свадьбу сыграли скромно, в кругу близких друзей. Газеты восторженно писали о выборе Гарри Поттера, и радовались скорому пополнению в его семействе. Джинни на год покинула школу, и занималась поисками дома, он учился, и даже стал верить, что ошибся в своих предпочтениях, а потом родился Джеймс, и что-то сломалось. Он, наконец, стал работать, и часто вечерами был дома. За Джейми присматривала Молли, но Джин каждый вечер возвращалась из Хогвартса домой через камин. Странно, но чем больше времени они проводили вместе, тем сильнее мучило его ощущение неправильности всего происходящего. Он старался полюбить Джинни, но так и не смог. Его сын, похожий на него как две капли воды, вызывал какое-то странное чувство раздражения, ведь он являлся главным доказательством абсурдности всего происходящего.
А потом случились два события, которые он считал отправной точкой краха их семейной жизни.
Кажется, это был какой то магловский клуб, куда их пригласили Рон с Гермионой. Медленный блюз, сигаретный дым. Вечер начался неплохо. Он часто приглашал жену танцевать. Сам он не любил, но Джинни нравилось, а он еще не утратил смысл радовать ее. Все случилось так внезапно. В клуб вошла очередная пара, и напряжение повисло в воздухе. В дверях стоял Дин Томас под руку с симпатичной рыжеволосой девушкой. Увидев, их он как-то затравленно кивнул в знак приветствия, и что-то зашептал своей подруге. Та пожала плечами и они вышли. Казалось, случившееся не произвело на Джинни никакого впечатления. Она была даже более оживленной и веселой, чем обычно. Вечер дома они немного поговорили и легли спать, но ночью Гарри разбудили тихие всхлипы. Его жена плакала, отвернувшись к стене, ее плечи подрагивали а он не находил в себе сил ее утешить. Что он мог сказать? Как исправить ситуацию? На следующий день все снова было в норме, вот только в душе Гарри поселилось ощущение, что он подонок. Через неделю он нашел письмо своей жены, написанное Томасу, но так и не отправленное, из него он запомнил только одну фразу.
«Все бессмысленно, ты никогда меня не простишь, даже если до сих пор любишь».
В тот вечер он впервые напился. К ним в отдел прибыла делегация по обмену опытом авроров из Франции. Один низ них смешливый парень по имени Жак предложил Гарри выпить. Они начали в баре его отеля, а потом продолжили уже в номере. Он мог бы лгать себе, что не отдавал отчета в происходящем, он пытался, но не смог, ведь когда рука Жака легла на его колено, именно он притянул его в грубый, иссушающий душу поцелуй. Это можно было бы пережить, если бы ему не понравилось, но то был лучший секс в его жизни.
Ощущать под своими руками гладкое гибкое тело, чувствовать гортанные низкие вздохи, ласкать жадно порывисто, врываться в него, компенсируя отсутствие опыта силой своего стремления к обладанию, сжимать перемазанными маслом пальцами доказательство ответного желания, которое не утаить и не сымитировать. Это было потрясающе, просто невероятно.
Но потом, глядя на своего сладко посапывающего, нечаянного любовника Гарри ощутил стыд. Он чувствовал себя опустошенным и уничтоженным. Оставалось только одно: сбежать.
Дома, проигнорировав вопросы Джинни о том, где его угораздило так набраться, он несколько часов стоял под душем, пытаясь содрать мочалкой кожу, и вместе с ней уничтожить воспоминание о том, что случилась. Но ему не удалось. На следующий день Жак подошел к нему в Министерстве, и попытался завязать разговор. Гарри, кажется, сказал ему что-то грубое. Француз в ответ только пожал плечами.
- Как знаешь.
Через неделю он уехал, но ущерб уже был причинен. Отношения с Джинни плавно катились в ад. И дело было, наверное, не в Дине или Жаке…. Просто не было любви. Они оба старались преодолеть холод отчуждения ради сына, но он, казалось, только нарастал, Гарри искал забвения в вине, Джинни вскоре нашла его в любовниках. Как истинно упрямые гриффиндорцы они постоянно пробовали наладить отношения и постоянно терпели неудачу. И даже не важно было, кто первым говорил «Надо оправить Джейми к бабушке». Главное что эта фраза звучала с завидным постоянством. С таким же постоянством после каждого их загула Джинни пыталась от него уйти, жила пару дней у Рона с Гермионой, изливая им душу, но всегда возвращалась. Они попали, в какой то порочный круг, и казалось, любая попытка вырваться из него, заранее обречена на провал, но Джинни хотя бы пыталась.
Гарри стянул с себя мокрую одежду и, бросив ее там же в душе, облачился в найденный в шкафу банный халат, и поплелся на кухню. Открыл окно, налил себе кофе. На завтрак уже не оставалось времени. Они жили в тихом районе в пригороде Лондона напоминавшем Гари Тисовую улицу. Странно, но сегодня в звуки прохладного осеннего утра ворвался непривычный гомон встревоженных голосов. Гарри подошел к окну. Прямо у их дома на дороге стоял серый джип, «Скорая помощь», и полицейская машина. Любопытные соседи приникли к заборам. Чашка выпала из его пальцев и покатилась по полу. Он даже не обратил внимания на боль в обожженной раскаленным кофе ноге. Что-то гнало его туда. Наверное, он уже все знал, но должен был удостовериться.
Гарри выскочил на улицу, и бросился к дороге, до него донесся обрывок разговора. Бледный мужчина, скорее всего водитель, объяснял полицейскому.
- Я не виноват сэр, эта женщина буквально выскочила под колеса.
Медик в белом халате посмотрел на полицейского и покачал головой.
- Мы тут ничем не поможем. Вызывайте патологоанатомов.
- Сэр, - крикнул полисмен Гарри, опустившемуся на колени перед железным монстром, колеса которого вгрызлись в плоть.
Казалось, крови не было только на лице, оно было прекрасным. Ни страха, ни боли только легкое удивление в широко распахнутых глазах, и как казалось Гарри, торжество. «У тебя получилось, милая, - думал он, запуская пальцы в медные волосы. – Ты все-таки ушла от меня, порвала круг».
- Сэр, - снова, но уже мягче обратился к нему полицейский. – Вы знаете эту женщину?
Гарри поднял к нему лицо, по которому текли слезы, которых он не чувствовал.
- Это Джинни, Джинни Поттер. Моя жена.
***
Осень прошла мимо Гарри. Он почти не помнил похорон, не помнил слов сочувствия, не помнил дружеских объятий. Да и не так много их было. Ему были понятны и колючие глаза Молли, и потерянный вид Артура, и даже суровое молчание Рона. Как он мог упрекать их за то, что они винили его в смерти Джинни? Он сам себя винил. И не только в смерти…. В том, что сломал ей жизнь, в том, что не много счастья выпало ей за короткую жизнь. Ему было больно. Так больно, что он не знал, что сказать своему мальчику безвинному виновному их союза. Он не мог смотреть ему в глаза.
Джейми оставался в Норе, ему ни к чему было знать, что его отец пытается утопить себя в работе и виски. Что теперь он сходит с ума в пустом доме и, глядя в зеркало, все чаще ловит себя на мысли, что эти потухшие глаза, впавшие щеки и длинные давно не стриженые волосы принадлежат незнакомцу. Он отдал бы все, чтобы склеп, в который превратился его дом, вновь наполнился шумом, пусть даже ссоры. Джинни ушла от него. Разорвала круг для себя,… и он остался в нем совсем один.
Сначала все газеты сочувствовали горю Героя. Коллеги поддерживали его. Начальство с пониманием относилось к его стремлению забыться в работе, но виски и карьера аврора оказались несовместимы. Гарри допускал ошибки, сначала незначительные, но они все усугублялись. В «Пророке» появились статьи о нервном срыве у Поттера. Потом, после провала очередной операции, его перевели на бумажную работу. Потребление виски возросло, теперь он пил не только по вечерам в пабах, но и в обед, а вскоре фляжка прочно обосновалась в его кармане. Это не могло остаться незамеченным, его уговаривали, предупреждали, объявляли выговор, потом…. Потом он ушел сам. Нет, наверное, не уволили бы, но предложили лечь в Святого Мунго. Зачем? Он не верил, что можно вылечить пустоту.
Зиму Гарри помнил еще более смутно. Как-то включил телевизор и понял, что уже новый год, а он забыл сына с Рождеством поздравить. Хотел пойти купить подарок, но уснул. Нет, были какие то яркие моменты. Гермиона приходила несколько раз. Наводила порядок, кричала на него, спрашивала, зачем он заложил камин. «Просто не хотел никого видеть. Ни друзей, ни врагов» - отвечал он, потом Гермиона перестала приходить. Рон тоже, и бывшие коллеги перестали, и соседи. Это было хорошо. Нет людей, нет времени. Чтобы уничтожить его окончательно, Гарри разбил телевизор.
Весну он не помнил вовсе.
***
В начале лета, в Косом переулке он случайно столкнулся с Молли Уизли. Точнее, не столкнулся, Гарри вовремя скрылся за углом, потому что рядом с Молли шел Джейми. Гарри чувствовал, что его сердце пропустило удар. У мальчика был такой потерянный вид. Сутулые плечи, круглые очки, растрепанные волосы. Только глаза карие как у Джинни и Молли. Как у его отца. Глаза, полные такой не детской тоски.
Гарри сел на мостовую, и заплакал. Он должен взять себя в руки. Он должен жить. У него есть сын. Он не может остаться без отца, пусть даже такого. Гарри слишком хорошо знал, что такое сиротство. Конечно, вряд ли Уизли плохо обходятся с Джейми. Они не Дурсли. Но он отец, отец который бросил своего сына, когда тот потерял мать. Может, они с Джинни были не лучшими родителями, но они были у Джейми, а теперь их нет - обоих. Он должен все исправить. Только бы хватило сил.
Через три дня он стучал в дверь Норы. Не смотря на новую мантию, аккуратную стрижку и гладко выбритые щеки, он прекрасно осознавал, что выглядит как месяц, голодавший вампир. Темные круги под глазами и бледность не производили положительного впечатления, и во взгляде открывшей ему Молли, это ясно читалось.
- Здравствуй Гарри, - она посторонилась, пропуская его в дом.
- Здравствуй Молли.
Они прошли на кухню.
- Чаю? - Миссис Уизли повернулась к плите.
- Да спасибо.
Молли поставила на стол чаши и разлила горячий пахнущий мятой и смородиной напиток. Некоторое время они молчали.
- Как дела, Гарри? – попыталась начать разговор миссис Уизли.
- Кажется, я пытаюсь привести их в порядок.
Она нахмурилась.
- Ты приехал за Джейми?
- Да. С ним все нормально?
- Сейчас да. Привык жить без тебя.
Гарри опустил голову, и Молли, не выдержала. Ее кулак с грохотом опустился на столешницу.
- О чем ты только думал, Гарри? Ты выкинул мальчика из своей жизни, а теперь пришел требовать его обратно! Думаешь, ему было легко? Он потерял мать! Ты был нужен ему как никогда. Он перестал плакать, Гарри, только тогда, когда ты не пришел на Рождество, на новый год, перестал надеяться, а после своего дня рожденья он вообще перестал спрашивать о тебе. Как ты думаешь, что мы должны были говорить ему, когда он пытался узнать, где его отец.
Гарри закрыл лицо руками.
- Я все понимаю, Молли. Но он мой сын, у меня ничего не осталось, кроме него. Без него я погибну.
Миссис Уизли устало кивнула.
- Я потеряла дочь, Гарри. Ваши отношения были не лучшими, но я хочу, чтобы ты знал: никто не винит тебя в ее смерти, вы оба сделали достаточно, чтобы погубить ваш брак. – Гарри хотел что-то сказать, но она жестом его остановила. – Нет Гарри, ты меня дослушай. Но я не позволю тебе разрушить жизнь моего внука. Он заслуживает большего, чем отец-алкоголик, вспомнивший о нем через восемь месяцев. Мы с Артуром уже не молоды, но я говорила с Роном и Гермионой, ты знаешь, у них нет детей, и они хотят усыновить Джейми.
Гарри был зол.
- Кто дал вам право решать судьбу моего ребенка?
- Твое полное к нему равнодушие, – в тон ему ответила Молли. – Ты безработный алкоголик, Гарри Поттер, любой суд лишит тебя родительских прав. Посмотри на себя, у тебя руки трясутся, и от тебя разит виски.
- Я не …, - начал Гарри, но осекся. Не объяснять же ей, что он и пропустил-то всего пару стаканчиков в пабе. Для него это вообще не доза. – Как бы то ни было, я забираю Джейми, и ухожу.
Молли вздохнула.
- Я не могу тебе помешать, но, Гарри, если ты действительно любишь Джейми, откажись от него.
- Никогда.
- Хорошо, - устало кивнула Молли. – Я сейчас позову его. – Но знай, завтра же мы подадим в суд, чтобы тебя лишили отцовства.
- Почему вы так поступаете со мной, Молли? – грустно спросил он.
- Мы не пытаемся наказать тебя, Гарри. Нас беспокоит только благополучие Джейми. – строго сказала она, и вышла из кухни.
Пять минут спустя на лестнице послышались тихие шаги, Гарри поднял взгляд к двери, и чуть было не бросился бежать со всех ног от обжигающего чувства стыда. На него смотрели печальные карие глаза. Слишком горький взгляд для десятилетнего мальчика.
- Отец…. – Джеймс замер, словно не зная, что еще сказать.
- Здравствуй Джейми, - Гарри замялся. – Ну, вот….
- Ты в гости, или за мной? – мальчик отвернулся к стене.
- А ты хотел бы со мною жить?
Джеймс пожал плечами.
- Ты мой отец.
- Я виноват…
Мальчик кивнул.
- Я знаю. Они хотят, чтобы я переехал к тете Гермионе и дяде Рону.
- А ты этого хочешь? – Гарри чувствовал себя потерянным. Он не вправе быть здесь, не в праве искать спасения в ребенке, которого он сделал несчастным, ребенке которому с самого рождения отказал в отцовской любви.
Джеймс подошел поближе и, взглянув на него, сказал.
- Я не такой, как ты, отец. Я тебя не брошу.
***
Гарри знал только одно место, где ему могли помочь. Из Норы, взяв вещи собранные для Джейми непривычно молчаливой Молли, они через камин отправились в «Дырявый котел». Гарри заказал сыну обед, а себе стакан вина и задумался. У него нет шансов выиграть дело, если он срочно не найдет работу. Но где? Кто примет на работу весьма потрепанную знаменитость? Гарри не питал иллюзий на свой счет. У него просто не осталось друзей, способных помочь. Если только….
Надежда захлестнула его с головой, подождав пока Джеймс доест свой обед, он вместе с мальчиком подошел к камину.
- Хогвордс, кабинет директора. - Когда в камине появилась голова Дамблдора, Гарри вложил в свой голос всё накопившееся за последний год отчаяние. – Альбус, нам очень нужна ваша помощь.
****
Оставив сына на попечении Минервы, Гарри несколько часов рассказывал Альбусу о сути своих проблем. Дамблдор, казалось, совершенно не изменился за те несколько лет, что они не виделись. Борода стала длиннее, да значительно возросло потребление лимонных долек, вот и все незначительные преображения. Как ни странно, такая незыблемость директора успокаивала Гарри, внушала веру в то что, в конце концов, все кончится хорошо.
Выслушав его, Альбус нахмурился.
- Я понимаю твое желание сохранить сына, - Гарри улыбнулся, но Дамблдор только покачал головой. – Как, впрочем, я понимаю и беспокойство Молли, и твоих друзей за судьбу мальчика. – Улыбка Гарри угасла. – Но, в отличие от них, я верю, что человеку всегда нужно дать второй, третий, а то и четвертый шанс. Сейчас лето, мадам Хуч давно просила меня подыскать ей замену. Ты можешь на год занять должность помощника преподавателя. Если все сложится удачно, и ты докажешь свое искреннее желание остаться в Хогвордсе, то я отдам тебе должность преподавателя полетов.
Гарри кивнул, почувствовав некоторую обиду. Дамблдор мог бы предложить ему стать помощником преподавателя Защиты. Может он и пьяница, но все же бывший аврор. Чертов Мальчик, - Который - Победил - Воландеморта. Но спорить с директором не было ни сил, ни времени.
- Спасибо Альбус.
- Не за что. Я рад, что ты с нами, Гарри. Иди к Минерве, она покажет тебе ваши комнаты. Встретимся за ужином?
Он кивнул директору
- Конечно.
Личные апартаменты для преподавателя, в которые проводила его МакГоногал, находились на втором этаже. Ванна, спальня, гостиная и маленький кабинет. Комната была выдержанна в гриффиндорских тонах, и Гарри почувствовал себя вернувшимся в детство. Домовые эльфы уже поставили в спальне еще одну кровать для Джейми. Мальчик тут же вытащил из своих вещей книгу, и устроился с ней на постели, отвернувшись к стене.
- Я рада, что ты будешь работать у нас, Гарри. – Профессор МакГонагалл обняла его за плечи. – Устраивайся. Если будет что-то нужно, обращайся ко мне.
- Спасибо про…
Она его перебила.
- О, зови меня Минерва. Ты же теперь один из нас, помнишь?
- Спасибо, Минерва, - улыбнулся Гарри.
Его бывший декан ласково потрепала его волосы, и вышла. Проводив ее, Гарри, вернулся в спальню. Джеймс все так же лежал на кровати. Говорить сейчас с сыном не хотелось. Он понимал, что мальчик на него обижен и, наверное, потребуется немало времени, чтобы заслужить его прощение. Слишком навязываться сейчас не хотелось.
Гарри вернулся в гостиную. Очень хотелось выпить. Хотя бы стаканчик. Совсем не много…. Он достал свою фляжку и понял, что она пуста. Решившись, он позвал.
- Добби.
- Гарри Поттер, сэр! – появившийся домовой эльф расплылся в улыбке. – Я так счастлив, видеть вас. Добби так рад, что Гарри Поттер снова в Хогвордсе!
- Я тоже рад Добби. – Гарри поспешил вернуться к интересующей его сейчас теме. – Скажи, а в этой школе найдется что-нибудь выпить?
Домовой эльф радостно закивал.
- Конечно. На кухне есть сливочное пиво, сэр.
Гарри брезгливо поморщился.
- А что-нибудь покрепче?
Добби покачал головой.
- Только у преподавателей.
- А они все сейчас в школе?
- Нет, некоторые уехали в отпуск.
- Добби, а ты не мог бы одолжить у кого-нибудь из тех, что сейчас отсутствуют в Хогвартсе, скажем, бутылку виски? А я завтра куплю в Хогсмиде, и ты поставишь ее на место.
Эльф кивнул.
- Добби всегда готов услужить Гарри Поттеру.
Через несколько минут домовой эльф вернулся с бутылкой превосходного скотча. Такой обычно предпочитают ценители данного продукта.
- Замечательно, - Гарри наколдовал стакан. – Где взял?
- У профессора Снейпа.
Гарри чуть не поперхнулся янтарным нектаром.
- У Снейпа?
- Да сэр, он в отъезде.
Гарри подумал, что это определенно его день. Новая работа, отличный скотч и никакого Снейпа в приделах досягаемости.
Добби вернулся к своим делам, а Гарри, развалившись в кресле, потягивал виски. За первым бокалом последовал второй, ему на смену плавно пришел третий, в очередной раз потянувшись за бутылкой, он не нащупал ее на столике и обернулся. На него смотрели два больших карих глаза. Очень колючий взгляд за стеклами очков.
- Джеймс, поставь виски на место.
Мальчишка упрямо покачал головой, прижимая к себе бутылку.
- Нет, папа.
Гарри постарался быть ласковым и убедительным.
- Джейми, я выпью еще один стаканчик и все, а потом если хочешь, мы можем что-то сделать вместе?.. Хочешь, почитаем?
Джейми нахмурился.
- Я сам умею читать, отец. А тебе уже хватит.
Гарри почувствовал беспричинную злость. Да что этот сопляк, в конце концов, понимает. Он думал это хороший день? Нет, он очень хреновый. Сначала Молли хотела отобрать у него сына, потом Альбус предложил не бог весть, какую работу. И все что ему нужно – это немного виски чтобы расслабиться. Так почему Джеймс думает, что в праве за него что-то решать?
Гарри встал из кресла, и, пошатываясь, шагнул к сыну.
- Джейми, отдай мне виски.
Мальчик попятился назад.
- Нет, папа, пожалуйста, не надо, они заберут меня, если ты будешь пить.
Гарри попытался успокоить и его, и себя, виски стирало одни острые углы и чертило новые.
- Никто тебя не заберет, а сейчас отдай, - он резко выбросил вперед руку и схватил бутылку. Но Джейми вцепился в нее, словно от этого зависела ее жизнь. – Нет, папа, пожалуйста!
Гарри попытался стряхнуть руки сына, хотел легонько но, наверное, не рассчитал силы, и мальчик упал на ковер.
Джейми лежал на полу и смотрел на него. В его взгляде отчаяние смешалось с болью и злостью.
- Подавись! – закричал мальчишка, вскакивая на ноги.
- Прости, - Гарри шагнул к сыну, но тот отскочил к двери, обхватив себя руками, словно замерз.
- Не смей меня трогать! – теперь в его голосе звучали истерические нотки. – Они думали, что я не слышу, о чем они говорят. Вы с мамой тоже так думали. Но я слышал. Все, все…. О том, что вы меня не хотели. О том, что я ошибка, которая исковеркала вам жизнь. О том, что ты просто алкоголик, которому ни до чего кроме виски нет дела. Я не верил. Люди часто говорят совсем не то, что думают, когда злятся. Я думал, пусть вы с мамой не любили друг друга, но ведь мы были семьей. Я горевал, когда она умерла. Я думал, ты тоже горюешь, и поэтому не приходишь. Поэтому я перестал плакать. Они думали, я забыл о тебе, но это не так, я ждал, что ты тоже перестанешь плакать и придешь, думал, не смотря на то, что все, вокруг говорили, ты любил маму, как члена нашей семьи. И ты пришел, мне было обидно, что тебя не было так долго, но ведь они не верили, что ты придешь, а я верил. Значит, получается, я был прав? – Джейми затряс головой. – Нет, не получается. Правы они…. Я не знаю, зачем тебе я. Ты меня не любишь, ты любишь свое поганое виски!
Выкрикнув это, Джеймс выскочил за дверь, в коридор. Гарри хотел догнать его, но…. Руки опустились. Все не важно. Он пропащий человек. Он не заслужил любви этого мальчика. Она была ему безоговорочно дарована свыше, но он ее утратил. Молли была права, он не в состоянии дать Джейми счастье. Завтра же он свяжется с Норой, вернет сына, и подпишет все необходимые бумаги. Рон и Гермиона будут прекрасными радетелями для Джейми. Им ведь всегда можно доверить самое дорогое…. А он сам, что ж ,он вернется в свой потерянный во времени дом, и будет угасать наедине с виски. Своей эфемерной свободой, своим роком. Наливая очередной стакан Гарри, проклинал себя за одиночество и боль каждой его каплей.
Глава 2. «Превратности судьбы»
Некоторым не дано корректировать свою жизнь в зависимости от обстоятельств. Он был счастлив, что не относится к таким людям. Профессору Северусу Снейпу удалось оставить позади тот период жизни, который он не называл иначе чем «геморроем». Сейчас он пребывал в состоянии, для которого больше всего подходило определение «удачно сваренная судьба». Не то чтобы он прилагал усилия к произошедшим переменам, то, что кто-то сделал это вместо него, по собственной воле, было приятно вдвойне.
Отворив дверь замка Хогвартс, он порадовался, что никого не встретил, его внешний вид, да и мечтательная улыбка на губах все еще могли привести в состояние шока большинство его коллег.
Диего… Мысли снова невзначай вернулись к минувшей неделе, проведенной в Мадриде. Они были вместе уже четыре года, и, несмотря на нерегулярность их встреч, это был лучший роман в жизни Северуса. Кто бы мог подумать, что та конференция алхимиков в Париже так повлияет на его размеренное существование, а ведь он сначала даже не хотел ехать.
…Суета, по сути своей бестолковые доклады, он с каждым днем раздражался все больше, чувствуя себя приглашенной звездой от алхимии, которой, в конце концов, придется внести в это мероприятие рациональное звено. Даже то, что большинство его коллег, к мнению которых Северус прислушивался, тоже сочло, в конце концов, необходимым посетить этот балаган не разгоняло таску и скуку. Научные дебаты казались пресными, мысли его оппонентов хаотичными. Пожалуй, на всех влиял тот факт, что в Париже весна и пахнет цветущими каштанами. Он тоже чувствовал одуряющую прелесть этого аромата, но в нем он будил лишь горечь, тоску отдельно взятого профессора, обреченного на одиночество. В день, когда он, наконец, выступал в качестве докладчика, все его мечты были только об одном. Скорее бы все это закончилось. Поступавших вопросов из зала было довольно много, большинство он счел глупыми, но только не те, что задавал какой-то молодой человек в третьем ряду. Все они были по существу, и он не без удовольствия давал пояснения. После доклада этот самый парень нагнал его в коридоре, и немного смущаясь, пригласил поужинать, чтобы обсудить изложенную профессором Снейпом тему. Он все равно собирался есть, и не имел ничего против не докучливого, но заинтересованного собеседника, поэтому просто сказал «да». Ресторан, в который пригласил его Диего, был отличным, кухня выше всяких похвал, отменное вино и непринужденная атмосфера. Его собеседник всего лишь студент стремившийся получить звание Мастера Зелий блистал отточенными до совершенства манерами и способностью поддержать дискуссию на любую тему. Говорили они в основном об алхимии, но Северус все чаще ловил себя на двух мыслях, что юноша невероятно хорош собой и что за ним ухаживают. Свои предпочтения он никогда не афишировал, но и не пытался их скрыть. И молодой человек напротив полностью им соответствовал. Выйдя из ресторана, он протянул руку, чтобы проститься, но Диего ее не принял.
- Я могу проводить вас до отеля?
Снейп совершенно резонно сразу попытался внести в ситуацию определенность.
- Зачем?
- Не хочу, что бы этот вечер так быстро закончился, – пожал плечами его спутник.
Северус размышлял всего минуту. В конце концов, он совершенно ничего не терял, позволив себе насладиться этим молодым, красивым телом. Пусть даже для мальчика это минутная блажь. Сам виноват.
До отеля шли молча, и сразу поднялись в номер. Снейп сразу хотел лишний раз прояснить ситуацию, но Диего уже снял мантию, вслед за которой на кресло упала рубашка. Его не пытались соблазнить…. Просто демонстрировали свое желанное…. И все же….
- Выпьем? – он старался не смотреть на гладкую оливковую кожу. Не замечать удивительно теплых синих глаз, и немного резких, но от этого не менее безупречных черт лица.
- Конечно, - кивнул Диего, шагнув к нему, - только после.
Не то что бы у Северуса давно не было секса. Просто услуги пусть даже очень дорогих и умелых шлюх никогда не сравнятся с радостью обладания добровольным, заинтересованным именно в тебе партнером. Диего потянулся к его губам, но Северус жестом остановил его и начал сбрасывать одежду. Ему не нужны чужие иллюзии, он старше, не слишком привлекателен, а обаяние интеллекта хорошо в приглушенном свете ресторана, когда тело, которому этот мозг принадлежит, кажется чем-то абстрактным. Диего зачарованно наблюдал за ним, потеряй этот взгляд хот на секунду свою жажду, Северус бы остановился, но ничего подобного не было. Уже обнаженным он шагнул в спальню, бросив через плечо.
- Можешь присоединиться.
Диего, его ожидания оправдал. В постели они полностью соответствовали друг другу, желание Северуса подчинять полностью удовлетворяло стремление Диего подчиняться. Податливое безотказное тело готовое выполнить любой его каприз, страстные мольбы и нежные увещевания. Это опьяняло, брать то, что желало отдаться с такой силой. Вопреки своим планам, Северус остался до конца конференции. Постель так органично вплеталась в жизнь, что следующие три дня он не помнил ни секунды, когда не желал бы Диего, и не обладал им. Во всех смыслах, не только чувства не только стремления. Диего был покорным во всем, его мозг как губка впитывал идеи Северуса, его тело принадлежало ему, воплощая любую фантазию, они вместе ели пили, спали, и он впервые не тяготился постоянным присутствием в своей жизни другого человека.
… Увы, все хорошее когда-нибудь, кончается. Уезжая, Северус ничего не обещал и не планировал, пресекая все попытки Диего завести подобный разговор. Он считал, что для юноши их роман был всего лишь новым впечатлением, для него…. Северус не отрицал, что для него самого это во многом означало повышение личной самооценки. Способность заинтересовать, кого-то, столь юного и деятельного льстила неимоверно.
Наверное, на этом сам он поставил бы точку, но не Диего. Юноша писал регулярно, не утомляя своими полными юмора и жизнерадостности письмами. Они были обо всем, погоде, учебе, науке, и приходили, несмотря на то, что, на первые три Северус не ответил. Потом он черкнул, всего пару строк, дальше больше. Они переписывались постоянно, и когда в августе Диего робко предложил провести пару недель в коттедже его семьи на берегах Мертвого моря, Северус не нашел причин для отказа.
Они снова были вместе. Соленая кожа, горячий ветер, неспешные поцелуи и долгие беседы заполночь. Северус плыл по волнам первого за долгие годы настоящего романа. Тело Диего было совершенных пропорций, что не часто встретишь, его мышцы были рельефными, но не бросались в глаза, и кожа, покрытая загаром, отливала бронзовым светом. Северусу, нравилось держать его за руку, нравилось укладывать в свою постель.
Ему нравилось просто гладить это тело, проводить кончиками пальцев по груди и животу, потом целовать в шею, постепенно опускаясь, все ниже и ниже. Лаская грудь, кончиком языка щекотать соски, Диего так сладко стонал, а Северус продолжал ласкать своего молодого любовника. Целуя его живот, он почти доходил, до заветной цели и слегка замедлял темп, юноша напрягался, ожидая последний поцелуй, но его обычно не следовало. Вместо этого Северус, кончиком языка проводил вверх по животу и груди Диего, юноша со стоном выгибался, а Северус повторял это снова, и снова, пока Диего не шептал:
- Я сейчас сойду с ума.
Тогда Северус опускался вниз, он целовал, ласкал и щекотал его член, Диего извивался от удовольствия все быстрее пока, наконец, не замирал и из его груди вырвался крик несравнимого ни с чем удовольствия.
Юноша приподнимался, и Северус входил в него, он двигался нежно и аккуратно, одновременно целуя накачанные плечи, его волосы нежно щекотали Диего спину.
- Я люблю тебя,- шептал юноша.
Северус ничего не отвечал, а только обнимал любовника, и засыпал в его объятьях. Это было самым большим проявлением доверия с его стороны. Он знал, почему ему так хорошо, это был покой, рядом с этим юношей ему нечего было бояться. Это не имело ничего общего с голодом их первой встречи. Северус не знал любви, но ничего более похожего на нее он еще не встречал.
Ради этой иллюзии мирного неомраченного ничем счастья он даже был готов меняться. Нет, ему не сложно было пользоваться подаренными Диего шампунями и прочими косметическими средствами, тем более что его любовник обожал сам мыть ему голову. Визит к стоматологу? Ха он не многим хуже Воландеморта…. Ему действительно нравилось, что его мальчик заботится о нем. Они стали проводить вместе каждые каникулы, потом выходные…. Эти четыре года учебы Диего в Университете Магии во Франции они не говорили о будущем. Все шло, как шло, и это было прекрасно. Северус никогда не думал, что его можно так любить. Подарки на рождество, незапланированные поездки в Венецию, рестораны, театры, отели, романтические выходные во всех точках мира…. Диего столько вкладывал в их отношения, что было бы черной неблагодарностью ответить отказом, когда он пригласил Северуса провести неделю в Мадриде с его родителями. Поездка Снейпа ни в коей мери не разочаровала Кавадрос, чистокровные маги, утонченные и либеральные приняли его с распростертыми объятьями. Диего был третьим, но от этого не менее любимым сыном, двое старших, уже были женаты и наплодили достаточное количество наследников славного рода Кавадросов так что некоторая эксцентричность в выборе спутника жизни младшему отпрыску была позволена, а то что он приглашен именно в этом качестве, Северус понял с первых минут пребывания в доме. Не то чтобы он возражал. Все шло, как и должны развиваться отношения в нормальной ситуации. Они четыре года вместе, в магическом мире гомосексуальные пары конечно не норма, но и не редкость. Правда обычно речь в таких случаях шла о вторых браках, но Северус давно отдавал себе отчет, что продолжать род Снейпов он не собирается. Перед поездкой в Испанию он даже купил кольцо, но…. Так и не отдал. Может, дело было в том, что он избегал публичности таких жестов. Как бы то ни было, Диего выразил желание переехать в Англию и попросил у своего любовника позволения пожить у него, пока не подберет себе дом в Хогсмете. Северус согласился, точно зная, что Дамблдор ему в такой малости не откажет, тем более что на дворе лето, и в школе нет
|
