Бобби Смит. Счастливая карта. Женщины, опережающие время – 2. Бобби Смит. Счастливая карта. Пролог

Бобби Смит

Счастливая карта

Женщины, опережающие время – 2

Бобби Смит

Счастливая карта

Пролог

РЭЙФ

1845 год

Чарльз Марченд и его четырнадцатилетний сын Рэйф возвращались домой. Было уже довольно поздно, когда карета свернула на дорожку, ведущую к плантации Белрайв, и вдалеке показался белый особняк Марчендов.

Рядом с экипажем резво бежал роскошный арабский жеребец.

– Он понравится маме, правда? – в который раз спросил Рэйф отца.

– Конечно, мой мальчик.

– Как ты думаешь, она удивится?

– Еще как! Она и не ждет нас раньше субботы.

– А она обрадуется?

Чарльз улыбнулся. Он любил жену. Аланна была его радостью, смыслом всей его жизни. Последнее время он чувствовал, что жена не слишком счастлива, и, выбирая ко дню рождения такой необычный и дорогой подарок, надеялся приятно поразить ее.

Не успела карета остановиться, как Рэйф соскочил на землю.

– Ну, скорее! – торопил он отца. – Мама, наверное, еще не спит. Давай мы подарим ей его сегодня.

Нетерпение сына позабавило Чарльза, впрочем, ему и самому не терпелось увидеть Аланну, услышать ее голос.

– Так и быть, пойдем позовем ее.

Рэйф обогнал отца, словно птица взлетел по ступенькам на веранду, и в тот миг дверь распахнулась.

– Вы вернулись раньше… – Джордж, дворецкий, если и был удивлен их неожиданным приездом, то ничем не выдал своих чувств.

– У нас такой подарок для мамы, Джордж!

– Уверен, она очень удивится, сэр, – учтиво ответил тот и быстро взглянул на Чарльза.

– Ты только посмотри, что мы привезли ей, – шепотом, словно заговорщик, сказал Рэйф, будто боялся, что мать может их нечаянно подслушать.

Джордж оглядел жеребца.

– Да, красавец.

– Где Аланна, Джордж? – спросил Чарльз, входя в дом.

– В спальне.

Перескакивая через две ступеньки, Рэйф бросился вверх по лестнице. Его отец поднимался степенно, но волновался он так же сильно, как и его четырнадцатилетний сын.

Джорж остался внизу. Он печально смотрел им вслед, качая головой.

Дверь в спальню была не заперта.

– Мама!

– Аланна, мы уже… – Чарльз застыл на месте.

На их супружеской кровати лежала Аланна в объятиях мужчины.

– Чарльз? – Надменные глаза жены смотрели без тени смущения, голос звучал холодно и равнодушно, в нем не было ни страха, ни стыда.

Рэйф стоял рядом с отцом, не сводя глаз с матери и ее любовника.

Мужчина соскочил с кровати и принялся суетливо натягивать брюки. Чарльз узнал его.

– Вон из моего дома, Лоусон!

Лоусон не заставил повторять дважды, он быстро оделся и исчез.

– Рэйф, ступай в свою комнату, – приказал Чарльз, не отводя пристального взгляда от жены. – Мне надо, поговорить с твоей матерью.

– Но…

– Иди! – взревел Чарльз.

Рэйф выбежал из родительской спальни. Он заперся у себя в комнате, но разгневанные голоса родителей доносились до него даже через плотно закрытые двери. Рэйфа охватил ужас. Все, во что он верил, все, что любил, оказалось ложью. Он чувствовал, что рухнули сами основы его жизни.

– Ну, Чарльз, скажи же что‑нибудь наконец, – насмешливо проговорила Аланна.

– Что тут еще говорить?

– Тогда сделай что‑нибудь. Толку от слов, и верно, никакого. Может быть, ты, дорогой, закончишь то, что Джон начал, а? – Она хрипло засмеялась.

– Я не прикоснулся бы к тебе, даже если бы ты осталась единственной женщиной на земле.

– Ну, перестань, Чарльз, иди ко мне. Я помогу тебе забыть про все на свете.

– И давно это, Аланна? – Чарльз задыхался.

– Что давно?

– Давно ты мне изменяешь? Сколько мужчин здесь побывало?

– Ах, Чарльз, до чего же ты глуп! – расхохоталась Аланна.

– Действительно, я был глуп и слеп, потому что любил тебя.

– Любил меня? Ты просто смешон со своей любовью. Да я и не считала тебя никогда настоящим мужчиной! У меня было много любовников за все эти годы. Как ты думаешь почему? Я вышла за тебя только ради денег. Это единственное, что было мне нужно от Чарльза Марченда.

– Завтра же утром ты покинешь мой дом. Поняла?

– Я всегда тебя прекрасно понимала. Даже слишком. – Она опять рассмеялась. – Можешь не волноваться. Я никогда, слышишь, никогда не вернусь сюда и не пожалею ни о чем.

– Теперь о нашем сыне.

– А что Рэйф?

– Подумай хорошенько, что ты ему скажешь.

– Я не собираюсь ничего ему говорить. С какой стати? Ты сам все скажешь. Ведь я никогда не хотела иметь ребенка.

Рэйф: застыл посреди своей комнаты, не в силах пошевелиться. Руки его сжались в кулаки. Он обожал мать и только теперь понял, почему она всегда держала его на расстоянии, была холодна с ним.

Она не хотела, чтобы он родился… Она никогда не любила его.

Дверь в спальню родителей открылась, потом вновь захлопнулась. Рэйф услышал тяжелые шаги отца, тот прошел мимо и спустился вниз. Мальчику хотелось догнать его, утешить, но он не решился.

Так он и остался стоять посреди комнаты, не замечая хлынувших из глаз слез.

На следующий день отец отправил соседям, их добрым друзьям, роскошный подарок – арабского жеребца. Потом собрал все вещи жены, вытащил их из дома и сжег. Он коротко сообщил Рэйфу, что мать уехала и больше не вернется, и заперся в своем кабинете.

Прошла неделя, а отец так и не вышел из кабинета. Мальчика охватило отчаяние и ужас, он чувствовал себя одиноким, никому не нужным в этом мире.

– Что мне делать, Джордж? А вдруг он умрет? – Рэйф обратился за помощью к Джорджу.

Добрая крепкая рука преданного слуги легла на плечо мальчика.

– Теперь вы должны быть сильным и терпеливым, мастер Рэйф.

Мальчик нахмурился и посмотрел на него:

– Не понимаю.

– Ваш отец слишком сильно любил вашу мать. – Джордж вздохнул. – Он любил ее больше, чем саму жизнь.

– И она нарочно причинила ему боль! – Взгляд Рэйфа стал тяжелым от горьких воспоминаний. – Ненавижу ее! Ненавижу за все, что она сделала! Я рад, что больше не увижу ее.

– Но ваш отец, я думаю, никогда не сможет возненавидеть миссис Марченд.

– После всего, что случилось?!

– Иногда, мастер Рэйф, мы бываем не властны в своих чувствах.

Рэйф нахмурился. Он пытался понять отца, но не мог.

– Пойдем со мной, Джордж, давай попробуем вместе вызвать его из кабинета. Сколько можно сидеть взаперти?!

Они отправились наверх.

– Мистер Чарльз? – постучал в дверь Джордж. – Мастер Рэйф хочет поговорить с вами.

Тишина. Он постучал еще раз.

– Мистер Чарльз!

– Поди прочь! Я никого не хочу видеть! – наконец раздался раздраженный голос.

– Мне очень нужно поговорить с тобой, папа.

Рэйф испугался: этот сиплый чужой голос не мог принадлежать отцу.

– Я не желаю видеть ни тебя, ни кого‑либо другого, – последовал ответ.

– Папа… прошу тебя… пожалуйста… – Мальчик не верил своим ушам.

Как же так? И отец тоже не хочет его видеть? Значит, и ему не нужен сын?

– Мистер Чарльз, мы никуда отсюда не уйдем, пока вы не откроете дверь, – настойчиво повторил Джордж.

Отчаяние, охватившее Рэйфа, придало ему смелости.

Наконец за дверью раздались шаги, в замке повернулся ключ, дверь открылась, и на пороге комнаты появился Чарльз Марченд, вернее, то, что осталось от него. Этот заросший щетиной, с всклокоченными волосами, пахнувший перегаром человек еще больше испугал мальчика.

– Папа?

Чарльз повернулся спиной и, не говоря ни слова, поплелся к столу. Он тяжело опустился в кресло и уставился на сына мутным взглядом.

– Что надо?

Рэйф не узнавал его. Мужчина с загнанным безжизненным взором, потерянный, опустившийся. Таким отец никогда не был.

– Мне плохо без тебя, папа. Ты мне нужен.

На какое‑то время взгляд Чарльза прояснился. Он внимательно посмотрел на сына:

– Нет! Ни к чему это! Я тебе не нужен. И никто не нужен! Никогда не привязывайся к людям. Тогда они не смогут причинить тебе боль.

– Нет! С такими мыслями нельзя жить! – воскликнул Рэйф.

– Ты прав, мой мальчик. Ты даже не догадываешься, насколько верно ты сейчас сказал, – безжизненным голосом произнес Чарльз. – Твоя мать никогда не вернется.

– Ну и что?! – взорвался Рэйф. Он ненавидел ее за то горе, которое она причинила отцу. – Зачем нам она? Мы прекрасно обойдемся без нее. Станем жить вдвоем, и все у нас будет хорошо.

Чарльз печально смотрел на сына. Бедный мальчик не сможет помочь ему. Господи! Как он любил эту женщину! Он обожал, боготворил ее. И эта всепоглощающая любовь сломала его, уничтожила, раздавила. Господь свидетель, если бы Аланна вошла сейчас в эту дверь и попросила разрешить ей остаться, он согласился бы. Одна‑единственная неделя без нее показалась ему вечностью. Но мучительных воспоминаний не вычеркнуть. Лицо, искаженное похотью, руки другого мужчины ласкают ее тело… Чарльз вздрогнул.

– Хорошо, что она не нужна тебе, Рэйф, но… – Голос его сорвался.

Он не смог договорить:

«…я без нее не смогу жить».

– Джордж, уведи отсюда Рэйфа. Я хочу остаться один.

– Но папа…

– Иди, сын.

Это был приказ.

Рэйф посмотрел на Джорджа с отчаянием, но дворецкий лишь покачал головой и молча вывел его из кабинета. Дверь за ними закрылась, ключ повернулся в замке.

Наступила долгая ночь. Рэйф лежал без сна и все думал об отце. Вдруг тишину разорвал резкий звук выстрела. Мальчик бросился к кабинету отца. Там он застал Джорджа. Отчаяние придало им сил, они взломали дверь и ворвались в комнату.

Увидев отца, Рэйф закричал. Этот страшный крик Джордж не мог забыть всю оставшуюся жизнь. Старый слуга понял в ту минуту, что чистого и доброго мальчика больше нет, он умер вместе с отцом. Рэйф оттолкнул Джорджа и подбежал к неподвижному телу. На полу лежал листок бумаги с несколькими словами: «Я не могу жить без Аланны».

На похоронах Рэйф держался отчужденно. Он наблюдал, как мать играет роль безутешной вдовы. Она сидела рядом с ним, время от времени роняя слезы и поднося платок к лицу, и Рэйф не мог избавиться от ощущения, что мысли ее не здесь, а рядом с очередным любовником. На сына она почти не обращала внимания, впрочем, он был только рад этому.

Через неделю после похорон Рэйфа отправили в частную закрытую школу, подальше от дома. Он не протестовал, радуясь тому, что будет видеть мать редко. Но она вообще ни разу не приехала навестить его и не написала ни строчки.

Когда несколько лет спустя Рэйфу сообщили, что мать погибла в дорожной катастрофе, в нем ничего не дрогнуло.

БРЕНДА

Натчез, 1848 год

Две босоногие девчушки в стареньких платьицах крались в темноте через пышный цветущий сад к роскошному особняку.

– А вдруг нас поймают? – испуганно прошептала Мэри Мэджи, вцепившись в руку подружки.

– Тс‑с! – Бренда О'Нил приложила палец к губам, а потом еле слышно ответила: – Сегодня здесь бал, и мне страх как хочется посмотреть на богатых господ.

– Да с чего ты взяла? Ты что, раньше здесь бывала? – удивилась Мэри.

Что могла делать обитательница бедного квартала из Нижнего Натчеза среди этих богачей?

Бренда кивнула:

– Ага, я часто прихожу сюда тайком. Просто так, посмотреть. Когда‑нибудь и я стану богатой. – В голосе ее звучала уверенность. – Настанет время, и мы с мамой будем жить в таком же большом и красивом доме. Представь только: куча модных платьев, горы еды, а еще слуги на каждый случай – чтобы одеть, обуть, накормить, подать, принести. Красота!

Мэри усмехнулась и покачала головой:

– Выдумки это! Ты никогда не станешь настоящей леди!

– А вот и стану! Может, тебе нравится твоя теперешняя жизнь, а мне нет. Я не хочу так жить! Моя мама заслуживает лучшей жизни. С тех пор как умер папа, она надрывается из последних сил, работает даже больная, обшивает всех в округе, чтобы хоть как‑то перебиться. Когда я вырасту, она никогда больше не возьмет в руки иглу.

– А что ты сделаешь?

– Пока точно не знаю, но что‑нибудь сделаю непременно. А теперь пойдем.

– А вдруг нас поймают?

– А ты поменьше болтай, тогда никто и не заметит нас.

Бренда снова осторожно двинулась вперед через аккуратно подстриженный и ухоженный сад. Чем ближе они подходили к дому, тем яснее становилась слышна музыка.

– У них правда какой‑то праздник, – шепотом вымолвила Мэри.

Бренда кивнула:

– Смотри.

Она раздвинула ветки куста, и девочки увидели балкон. Через открытые высокие двустворчатые двери был виден ярко освещенный зал, по которому кружились красивые, элегантно одетые мужчины и дамы в роскошных туалетах.

Мэри чуть не задохнулась от восторга.

Бренда смотрела на этот сверкающий мир широко открытыми глазами, забыв об убогой комнатушке в грязном квартале, кишащем крысами, о том, что она не ела толком уже несколько дней. Она следила за кружащимися парами и верила: пройдет еще совсем немного времени – и мечта ее станет явью.

Глава 1

1857 год

Состояние собравшихся в игорном салоне парохода «Слава Нового Орлеана» можно было определить словами «напряженное ожидание». Все эти состоятельные господа были наслышаны о красивой даме по имени Бренда, профессионально играющей в покер на борту «Славы», и сейчас им не терпелось взглянуть на нее.

– Я уже больше часа выслушиваю ваши рассказы про эту Бренду! По всему получается, что она просто необыкновенная женщина: молодая, красивая, да еще и умная, – говорил Кевин Берра, привлекательный молодой человек, направлявшийся на север, в верховья реки. – Таких женщин просто‑напросто не бывает.

Дэн Лесседж, молодой, но уже известный адвокат из Сент‑Луиса, считавший себя знатоком женщин, тут же откликнулся:

– Бренда не просто необыкновенная женщина, она великолепна, непревзойденна, восхитительна!

– Вот спасибо, Дэн, – раздался глубокий волнующий голос, и сама героиня появилась в салоне.

– Я говорю чистую правду. – Дэн галантно поклонился вошедшей девушке.

Бренда была действительно дивно хороша. Черные как смоль локоны обрамляли выразительное лицо с сияющими зелеными глазами. Атласное бордовое платье с глубоким декольте облегало безупречную фигуру.

– Добрый вечер, господа! – промурлыкала Бренда, останавливаясь у своего любимого столика. Она обвела взглядом собравшихся и, убедившись, что мужчины не сводят с нее восхищенных взоров, довольно улыбнулась. – Кто желает сыграть партию в покер?

Господа бросились к столу и чуть не передрались за право сидеть рядом с красавицей.

Час спустя стало очевидно, что эта девушка не только красива, но и отменно играет в карты. Этот факт сильно задел самолюбие некоторых джентльменов, до сего момента полагавших, что нет на свете такой женщины, которая могла бы обыграть их. И вот теперь их кошельки значительно похудели.

– Вот же черт, прошу прощения, мадам. Вы великолепно играете, мисс Бренда. – Сэм Фостер не скрывал восхищения.

Сэм был прожженным игроком, можно сказать, провел за картами полжизни и теперь был вынужден признать, что молва нисколько не преувеличила способностей этой молодой особы. Она ловко обыграла его, причем совершенно честно, оставив практически без цента.

– Как, неужели вы выходите из игры, Сэм? – с милой улыбкой спросила Бренда.

Ей понравилось, с какой непринужденностью он признал поражение.

– К сожалению, моя дорогая. Миссис Фостер не понравится, если я каждый день стану проигрывать суммы, равные сегодняшней.

– Какая мудрая женщина ваша жена.

– Да, очень, – согласился Сэм Фостер и с улыбкой поднялся из‑за стола. – Благодарю вас за очаровательный вечер.

– Я тоже получила громадное удовольствие, – ответила Бренда, и это было истинной правдой: за час она выиграла у бедняги Сэма несколько сотен долларов.

На освободившееся место тут же сел другой желающий испытать судьбу.

Игра закончилась далеко за полночь. Бренда огляделась по сторонам и, отыскав взглядом капитана парохода Бена Роджерса, стоявшего у стойки бара, улыбнулась ему.

– Добрый вечер, Бен.

Капитан дружелюбно посмотрел на девушку:

– Ты сегодня прекрасно выглядишь, впрочем, как и всегда.

– Благодарю вас, сэр. Экий вы хитрец, знаете, как вскружить голову девушке, – засмеялась Бренда.

Этот высокий седовласый человек был ее другом, настоящим другом.

– Ты как, закончила?

– Да, пожалуй, на сегодня достаточно. Не проводишь меня до каюты?

– С удовольствием. – И Бренда в сопровождении Бена вышла из салона.

Они познакомились, когда Бренде было четырнадцать лет. Однажды рано утром Бен Роджерс оказался в районе Нижнего Натчеза, и в одном из переулков на него напали двое грабителей. С Беном справиться нелегко, но они навалились на него вдвоем и принялись жестоко избивать. Шум услышала маленькая Бренда. Жители квартала, привыкшие к подобным сценам, не обращали внимания на уличную потасовку, даже и не думая вмешиваться, но Бренда подняла всех на ноги, привела хозяина дома, в котором они с матерью снимали крохотную комнатушку, и головорезы, решив, что им уже ничего не обломится, убежали. Бен едва стоял на ногах, лицо его было разбито в кровь, глаз заплыл. Бренда с матерью отвели его к себе, ухаживали за ним весь день и всю ночь, и на следующее утро он ушел от них почти здоровым, если не считать болевшей головы и нескольких синяков. Бен видел, в какой бедности, если не сказать нищете, живут его спасительницы, и предложил заплатить за уход, но мать и дочь отказались от денег.

– Вы спасли мне жизнь, – сказал Бен. – И если когда‑нибудь, Бренда, вам понадобится помощь, любая, ты только позови меня. Я приду и помогу.

Бренда запомнила эти слова, но пришла к Бену, лишь когда здоровье матери стало совсем никудышным, а денег почти не осталось. Однако пришла она не с просьбой, а с предложением – организовать на его судне игорный салон и позволить ей стать там постоянным игроком.

Играть в карты Бренда научилась у бывшего игрока с маленького речного пароходика, жившего в том же доме, что и они с матерью. Это был старый больной человек, но перед смертью он успел обучить ее всем премудростям и тонкостям своего искусства.

Бренда оказалась способной ученицей. Она была уверена: если Бен согласится на ее предложение, она сможет неплохо зарабатывать и обеспечить достойную жизнь для своей матери. А если откажет… об этом даже страшно думать.

Сначала Бен и слышать ничего не хотел, говорил, что игра в карты – не женское занятие, к тому же небезопасное. Но Бренда нарисовала перед ним заманчивую перспективу: необычная молодая леди привлечет пассажиров на «Славу», станет ее достопримечательностью. В конце концов, Бен Роджерс согласился.

Бренда оказалась права. О «Славе Нового Орлеана» и о мисс Бренде заговорили по всей реке, и пароход всегда был полон пассажиров.

– Как прошел вечер? Удалось заработать что‑нибудь? – спросил Бен, когда они остались вдвоем на палубе.

– Мои партнеры сегодня были легкомысленны и беспечны, – рассмеялась Бренда. – Даже неинтересно играть.

– Сама‑то ты когда в последний раз проигрывала? Погоди, в прошлую? Нет, в позапрошлую поездку!

Бренда была сильным и талантливым игроком. Она помнила все ходы, сброшенные карты и точно угадывала, у кого из партнеров что осталось на руках.

– Да, и мне это совсем не понравилось.

Бренда нахмурилась, вспомнив тот неудачный, вечер, затем слегка вздрогнула и мечтательно посмотрела вдаль.

Лунная дорожка, бегущая по спокойной глади реки, вела к огромному дому, в окнах которого мерцали огоньки. Бренда улыбнулась, снова тихонько вздохнув.

– Что случилось? – спросил Бен.

– Все в порядке. Просто я вспомнила о своей детской мечте.

– Что за мечта?

– Теперь кажется, что это было так давно… В другой жизни. Мне всегда хотелось жить в большом доме, как вот этот, и чтобы у меня были верные слуги, красивые наряды и много всякой еды.

– Бывало, моя мать говорила: если уж мечтать, то мечтать о великом, – хмыкнул капитан.

– Когда мне было десять лет, я обнаружила потайную тропинку, ведущую в сад, что окружал большой красивый дом в Натчезе, и потом часто пробиралась туда поздно вечером, просто взглянуть, что там происходит. Иногда хозяева устраивали приемы, съезжались гости: роскошные дамы, представительные мужчины.

– Тебе повезло, что ты не попалась, – усмехнулся Бен.

– Точно. – Бренда рассмеялась, вспомнив, как сидела в зарослях и дрожала от страха, все боялась, что вот сейчас ее обнаружат. – Суровая действительность разрушает детские мечты, верно?

– Верно‑то верно, только вот сама, Бренда, никогда не отказывайся от них, милая, не сдавайся и не опускай рук. У человека должна быть в жизни цель: она заставляет сердце биться чаще, мозг – рождать идеи, руки – творить. В жизни нужно вдохновение.

– Единственное, в чем мне сейчас нужно вдохновение, это в игре. Побеждать гораздо приятнее, чем проигрывать.

– К тому же выгоднее.

– Как ты верно подметил, – опять засмеялась Бренда.

Бен хорошо знал, как развеселить свою собеседницу.

– Как поживает матушка?

Бренда отвернулась от реки. Воспоминания о детских фантазиях, сладостные и немного грустные, растаяли.

– Сейчас лучше. Я неплохо зарабатываю. Недавно сняла для нее маленький домик и даже наняла служанку. Так что теперь мама не скучает в одиночестве, дожидаясь меня.

– Передай ей привет. – Бен искренне радовался, что у Бренды дела пошли на лад.

– Спасибо, обязательно передам.

Бен проводил Бренду до каюты, пожелал спокойной ночи, подождал, пока она закроет дверь на замок, и только потом ушел. Судьба не слишком ласково обходилась с малышкой Брендой, но, по крайней мере он, капитан Роджерс, будет рядом с ней и защитит ее, если понадобится.

– Терпеть не могу эту Синтию Голтье! – прошипела Лотти Демерс, увидев, что мужчина, в которого она была влюблена, танцует с другой.

– Естественно, – отозвалась Рэйчел, младшая сестра Лотти, разглядывая танцующую пару. – Синтия молода, привлекательна, богата, к тому же танцует с мужчиной, на которого ты имеешь вполне определенные виды. Что в ней может тебе нравиться?

– Замолчи! – раздраженно оборвала ее Лотти. – Я создана для Рэйфа Марченда и буду ему прекрасной женой.

– Это ты так думаешь. А его мнение ты спросила? Говорят, этот джентльмен упорно избегает брачных уз.

– Пусть себе болтают. Я знаю одно: я и только я смогу сделать его счастливым. – Лотти помолчала. – Если только он мне позволит.

Она громко вздохнула, глядя, как объект ее неразделенной любви кружится в вальсе. Вот бы оказаться сейчас на месте этой выскочки Синтии! Лотти мечтательно закрыла глаза… Рука лежит на широком, сильном плече Рэйфа, другая – в его горячей ладони, их тела движутся слаженно, в такт музыке… Легкий румянец окрасил щеки Лотти, сердце учащенно забилось, во рту пересохло. «Я завоюю его, во что бы то ни стало», – подумала она и решительно тряхнула головой.

– Надо заставить его жениться на мне.

– А тебе не кажется, сестричка, что эта задача тебе не по зубам? Ведь вы почти не знакомы. Едва ли он помнит, даже как тебя зовут.

– Неправда, мы с ним недавно танцевали, – вспыхнула Лотти.

– Это ты на него набросилась, а он не успел увернуться, – заметила Рэйчел.

– Ну и что? Я всегда добиваюсь того, что хочу. Сейчас я хочу Рэйфа Марченда. – В зеленых глазах Лотти вспыхнули огоньки.

– Ладно, не злись. Лучше подумай, как окрутить его.

– Одно плохо: завтра мы уезжаем в Мемфис, и я не увижу его долго, несколько недель.

Лотти задумалась.

Рэйчел ничего не ответила ей. Она слишком хорошо знала сестру: если уж упрямой избалованной девице что‑то взбрело в голову, ее ничто не остановит, а хватка у нее была бульдожья. Остается только пожелать Рэйфу Марченду удачи.

Рэйф Марченд вальсировал с хорошенькой Синтией Голтье, и на лице его сияла довольная улыбка. Они составляли чудесную пару. Она – белокурая и светлокожая красавица, он – высокий, смуглый, статный. По правде говоря, танец не доставлял Рэйфу никакого удовольствия, хоть партнерша великолепно танцевала. Хорошенькая Синтия была обычной охотницей за мужем, а Рэйф менее всего стремился к брачным узам. Брак его родителей закончился катастрофой, и повторять их опыт он не стремился. Поэтому с молодыми особами, мечтающими о браке, ему всегда было несколько тягостно.

Музыка наконец закончилась. Вежливо поблагодарив девушку за танец, Рэйф проводил ее на место и, поклонившись, отошел. Синтия лишь растерянно посмотрела ему вслед, и торжествующе – счастливое выражение на ее лице сменилось гримаской разочарования.

Рэйф вышел на веранду. Благоухание жимолости наполняли ночной воздух, и он с наслаждением вдохнул густой медовый аромат. На Миссисипи раздался гудок парохода. Вот и он тоже завтра утром сядет на корабль и отправится на север, подумал Рэйф. Хорошо бы прямо сейчас оказаться на борту, мелькнула у него мысль. Местное общество и прелестницы уже порядком надоели.

– Рэйф! Я весь вечер пыталась улучить минуту, чтобы поговорить с тобой наедине. – Из тени вынырнула Мирабелла Чандлер.

Не дожидаясь ответа, Мирабелла прильнула к Рэйфу.

– Я так скучала, – нежно проворковала она, ласкаясь к нему.

Похоже, весьма вольное, если не сказать больше, поведение Мирабеллы не удивило Рэйфа. Тридцатидвухлетняя вдовушка была страстной и неутомимой любовницей, и он обычно не отказывался от возможности провести с ней часок‑другой.

Ему нравились такие женщины: они всегда знают, что нужно мужчинам, и стараются угодить, ничего не требуя взамен.

– Я был занят.

– Так занят, что не нашел времени даже для меня?

Рэйф напрягся:

– Я никогда ничего тебе не обещал, Мирабелла, – жестко заметил он.

Слова были обидными, но Мирабелла постаралась ничем не выдать своих чувств. С самого начала их знакомства Рэйф дал понять, что о браке не может быть и речи. Он время от времени делил ложе с белокурой Мирабеллой – но не больше.

– Я уже была замужем, родной, одного раза вполне достаточно, – с непринужденной легкостью ответила Мирабелла, хотя у нее заныло сердце.

Рэйф рассмеялся, его раздражение словно рукой сняло.

– Пойдем потанцуем?

– По правде говоря, танцы в душном зале меня не очень интересуют, – улыбнулась она, а потом, немного понизив голос, продолжила: – Я надеялась на чудный танец наедине… – Мирабелла медленно гладила его плечи и грудь. – Давай уедем прямо сейчас. – И она страстно поцеловала Рэйфа, возбужденно прижавшись к нему всем телом.

Рэйф почувствовал горячий поток энергии, исходивший от нее. Нет, не сегодня, решил он.

– Дорогая, не сегодня. Завтра рано утром первым пароходом я и Марк отправляемся в Сент‑Луис.

– Жаль. Мы с тобой отлично «танцуем», – искренне огорчилась Мирабелла.

– Рэйф! – Голос Марка Лефевра нарушил их уединение.

– Желаю тебе приятного путешествия. Увидимся, когда вернешься, – шепнула она и направилась к освещенному залу.

– Привет, Марк, – бросила она высокому светловолосому мужчине, шедшему навстречу.

– Добрый вечер, Мирабелла.

– Я не слишком помешал? – понимающе улыбнулся Марк, подойдя к Рэйфу.

– Нет, Мирабелла уже собиралась вернуться в зал.

– Смотрю я на тебя, и сердце прямо кровью обливается! Вот ведь тяжелая доля – быть самым завидным женихом в округе. Все местные красотки так и вешаются тебе на шею. Там, в зале, по меньшей мере, три девицы спят и видят, как бы притащить тебя к алтарю.

– Так женись на какой‑нибудь из них! И мне, глядишь, полегче станет, – добродушно парировал Рэйф.

Веселая улыбка сползла с лица Марка. Почти год прошел с тех пор, как умерла его любимая жена Дженнет, но боль утраты не утихала.

– Я слишком сильно любил Дженнет, – тихо ответил он. – Нет на свете женщины, которая сможет занять ее место.

– Да, Дженнет была необыкновенной женщиной, – согласился Рэйф.

– Вот и тебе нужна такая. Хорошая жена сделает тебя счастливым, – поддразнил друга Марк.

– Ваш счастливый брак с Дженнет – редкое исключение, а не правило.

– Может быть. Но вот там, среди гостей, есть несколько славных девушек, которые мечтают доказать, как сильно ты ошибаешься. На свете много счастливых пар.

Марк искренне верил в святость брачных уз.

– Мы можем спорить на эту тему всю ночь, но никогда не придем к согласию.

– Ты несносный тип, Рэйф!

Рэйф пожал плечами.

– По‑моему, единственное, что толкает мужчину на вступление в брак, – это желание иметь детей. Но я пока не готов надеть себе петлю на шею.

– Но ведь когда‑нибудь ты захочешь ребенка? Ты всегда с такой радостью возишься с Мэрайей и Джейсоном…

– Да, я хочу детей. Тут без жены не обойтись, и меня этот вопрос сильно беспокоит.

Марку очень хотелось помочь другу. Он знал о трагедии, которую тому пришлось пережить в детстве, и понимал, что вряд ли сможет изменить его отношение к браку. Марк решил сменить тему разговора и заговорил о том, для чего, собственно, разыскивал его по всему дому:

– Мы собираемся сыграть в покер. Не желаешь присоединиться и облегчить свой кошелек?

– Желаю, – усмехнулся Рэйф. – Но проигрывать не собираюсь ни тебе, ни кому другому. Я играю в карты, чтобы побеждать.

– Все надеются на победу, – ответил Марк, хотя прекрасно знал, что Рэйф – отличный игрок. – Ну ладно, пойдем. Нас уже заждались.

Глава 2

Карета Лефевров остановилась у пристани в Нижнем Натчезе. Кучер соскочил на землю и принялся сгружать чемоданы.

– Я так рада, дядя Рэйф, что мы отправляемся в путешествие все вместе: и я, и Джейсон, и папа, и ты, – счастливо щебетала четырехлетняя Мэрайя, дочь Марка.

Ее глаза сияли, а хорошенькая мордашка прямо‑таки светилась от удовольствия. На самом деле Рэйф не был ее дядей, но Мэрайя всегда звала его так, потому что очень любила. Если бы ей предложили выбрать себе дядюшку, то из всех мужчин в мире она выбрала бы Рэйфа. А для него в этой девчушке воплотилось все самое лучшее в мире, самое чистое и светлое. Она была славным ребенком, совершенно неизбалованным, бесхитростным и неэгоистичным.

Рэйф взял малышку на руки и осторожно поставил на землю.

– Я тоже рад, милая моя. Нам будет весело вместе.

– Знаю. Я так не люблю, когда ты уходишь куда‑нибудь, а меня с собой не берешь. – Крепко схватив его за руку, Мэрайя продолжала щебетать: – Мне хотелось бы всегда и везде быть с тобой.

– И мне тоже, Мэрайя. Только вот твой папа, он ведь станет возражать. А ты разве не будешь скучать без него?

Мэрайя взглянула на отца.

– Буду, – задумчиво протянула она, словно решая сложную задачу: как бы устроить жизнь так, чтобы и самой было хорошо, и всем близким.

– Догоняйте нас, – крикнул Марк, уже направившийся с шестилетним Джейсоном и няней детей Луизой к трапу парохода, на котором им предстояло добраться до Сент‑Луиса. Это было уже знакомое нам судно «Слава Нового Орлеана». Мэрайю словно осенило:

– Все просто, папа. Пусть дядя Рэйф переезжает жить к нам. Вот мы и будем все время вместе, – звонко объявила девочка. Она так легко разрешила эту сложную проблему, что расцвела от гордости.

Рэйф, слушая серьезные рассуждения крохи, с трудом сдерживал улыбку. Что ж, думал он, у друга Марка растет энергичная, решительная дочка, с сильным характером и живым умом.

Они уже почти поднялись по трапу, как с грузовой тележки, которую толкали впереди грузчики, сорвалась тяжелая бочка и покатилась прямо на Рэйфа и Мэрайю.

– Осторожно! – раздался крик.

Рэйф едва успел схватить девочку на руки и отскочить от катившейся бочки.

– Дядя Рэйф! – Мэрайя зашлась в плаче.

Бочка ударилась о контейнеры, стоящие на причале.

– Ну что ты, родная, все в порядке, – успокаивал Рэйф девочку.

При мысли, что с ней могло случиться несчастье, он похолодел.

Вся дрожа, Мэрайя прижалась к Рэйфу. Такая маленькая, беззащитная, доверчивая. В этот момент Рэйф понял, как сильно дорожит этой крошкой.

– Рэйф! Мэрайя! – бросился к ним Марк.

– Не волнуйся, все в порядке, – успокоил друга Рэйф.

К ним подбежал испуганный грузчик.

– Как вы, сэр?

Марк пришел в ярость. Только сейчас он осознал, какая опасность грозила его маленькой дочке.

– Твое счастье, что все обошлось! В другой раз привязывай как следует. А то и в самом деле покалечишь всех вокруг!

– Слушаюсь, сэр. – И грузчик благоразумно убрался подальше.

– Точно все в порядке? Не обманываете? – снова спросил Марк.

– Не переживай, папа, дядя Рэйф меня спас. – Мэрайя с обожанием посмотрела на Рэйфа.

– Значит, он у нас сегодня герой?

Мэрайя согласно кивнула головой, и троица двинулась по трапу на пароход.

Бренда направлялась к своей каюте, когда услышала грохот и испуганный возглас грузчика. Она подбежала к трапу как раз в тот момент, когда высокий темноволосый мужчина спас маленькую девочку от, казалось бы, неминуемой смертельной опасности. Сцена, происходившая внизу, умилила и очаровала ее. Слов Бренда не слышала, но увиденное поразило ее до глубины души: мужчина заботливо прижимал к груди девчушку и тихонько покачивал ее, а малышка обняла его и поцеловала. «Наверное, это ее отец», – решила Бренда и даже немного позавидовала такой сердечной привязанности взрослого и ребенка, Отец Бренды умер, когда она была совсем маленькой, но она до сих пор помнила то ощущение безопасности и теплоты, которое исходило от него, помнила сильные руки и добрые глаза.

Рэйф и Марк с детьми ужинали в ресторане. Ужин был великолепным, стол изысканно сервирован, а еда достойна наивысших похвал. Наконец дети управились с десертом, встали из‑за стола и, пожелав всем спокойной ночи, в сопровождении Луизы отправились в свою каюту.

Когда няня и дети ушли, Кевин Берра и Дэн Лесседж, сидевшие рядом с этой веселой компанией, заговорили с Рэйфом и Марком.

– Вы еще не были в салоне? – обратился к ним Кевин Берра.

– Пока нет, – ответил Рэйф.

– Значит, впереди вас ждет истинное удовольствие, – многообещающе заявил Кевин.

– И что же такое особенное нас ожидает?

– Сегодня вечером вы познакомитесь с Брендой.

– Это еще кто такая? Что за Бренда? – удивился Марк.

– Вы не слышали о мисс Бренде? О самом лучшем игроке в покер на всей Миссисипи? – вступил в разговор Дэн Лесседж. На его лице сияла улыбка. – Я вчера проиграл ей почти две сотни долларов.

– Кажется, вас это радует, – хмыкнул Рэйф.

Этот Дэн не показался ему любителем проигрышей, наоборот, он выглядел как человек, привыкший побеждать.

– Вот познакомитесь с ней, тогда поймете.

– Похоже, эта дама – весьма интересная особа.

– И не просто интересная, гораздо больше. А впрочем, почему бы нам всем вместе не спуститься сейчас в салон? Она вот‑вот должна там появиться, если уже не пришла. Увидите сами.

Какой мужчина откажется от игры? И Рэйф с Марком без колебаний согласились. К тому же Марк, изрядно проигравшийся накануне, надеялся на реванш.

По дороге в салон Кевин и Дэн рассказали то немногое, что знали о таинственной Бренде.

– Все в этой женщине загадочно, – говорил Кевин. – О ее прошлом почти ничего не известно.

– Многие мужчины пытались добиться ее благосклонности, но все напрасно. Бренда держится подчеркнуто отстраненно и все подобные предложения сурово отклоняет, – добавил Дэн.

Рэйф был заинтригован. Что ж, подумал он, путешествие до Сент‑Луиса обещает быть интересным.

В салоне уже собрались игроки и любопытствующие. Внимание всех собравшихся было приковано к столу, стоявшему в дальнем конце зала.

– Она уже здесь, – сказал Кевин.

Рэйф и Марк со стаканами бурбона в руках присоединились к наблюдавшим за игрой.

Неудивительно, думал Рэйф, разглядывая Бренду, что мужчины, проигрывая ей, млеют от счастья. Такая красота собьет с толку даже самого опытного игрока.

Некоторое время он наблюдал за игрой таинств