Благовещение

16. Благовещение

8 марта 1944.

1.Вот что я вижу. Марию, очень юную – на вид, максимум, лет пятнадцати, – в какой-то маленькой прямоугольной комнате. Настоящая комната для девочки.

Возле одной из более длинных стен находится спальное место: низкая кроватка без спинок, покрытая сверху циновками или ковриками. Можно было бы сказать, что они разостланы на столе или на плетенке из тростника, поскольку они очень гладкие, без каких-либо складок, как это бывает на наших кроватях. Возле противоположной стены – полка с масляным светильником, несколькими пергаментными свитками, каким-то бережно сложенным шитьем, похоже, вышиванием. Сбоку от нее, около двери, распахнутой в сад, но прикрытой занавесью, которая колышется от легкого ветра, на низкой табуретке сидит Пресвятая Дева.

Она прядет лен, белоснежный и мягкий, словно шелк. Ее маленькие руки, лишь немногим темнее льна, проворно крутят веретено. Ее молоденькое и очень-очень красивое личико слегка наклонено и слегка улыбается, как будто Она лелеет какую-то приятную мысль.

В домике и в саду глубокая тишина. И на лице Марии такой же мир, что и в окружающей Ее обстановке. Мир и порядок. Все чисто и аккуратно; и это скромнейшее по своему внешнему виду и наполнению, и почти голое, словно келья, помещение, заключает в себе нечто строгое и царственное, благодаря особенной чистоте и старательности, с которой все это размещено: ткани на кровати, свитки, светильник, около светильника небольшой медный кувшин с пучком цветущих ветвей внутри, ветвей персика или груши. Не знаю точно. Ясно, что с фруктового дерева с белыми, чуть розоватыми цветами.

2.Мария принимается петь: сначала вполголоса, потом голос становится немного сильнее. Он не переходит в громкое пение. Но это уже голос, раздающийся в комнатке, голос, в котором чувствуются вибрации души. Я не понимаю слов, очевидно, произносимых по-еврейски. Однако учитывая, что то и дело повторяется: «Йеховá», я догадываюсь, что это какая-то священная песнь, возможно, псалом. Может быть, Мария вспоминает песнопения Храма. И, должно быть, это приятное воспоминание, так как Она опускает на колени руки, держащие прялку с пряжей, и поднимает голову, прислонясь к стене, Лицо Ее вспыхивает дивным румянцем, глаза, погрузившись в Бог знает какую сладостную думу, заблестели от нахлынувших слез. И эти последние, застыв в глазах, делают их еще больше. И все-таки эти глаза радостно сияют, улыбаясь той мысли, что предстала перед ними, отвлекая их от всего чувственного. Лицо Марии, выступающее на фоне белого и самого простого платья, такое розовое и обрамленное косами, которые Она носит заплетенными, словно корону на голове, похоже на прекрасный цветок.

Пение переходит в молитву: «Господи Боже Всевышний, не откладывай дольше, и пошли Твоего Служителя, дабы принести мир на землю. Воззови время благоприятное и Деву, непорочную и благоплодную, для пришествия Помазанника Твоего. Отче, Отче святой, позволь Своей Рабе пожертвовать Своею жизнью ради этой цели. Позволь Мне умереть, когда Я увижу Твой Свет и Твою Правду на земле и когда осознаю, что Искупление совершилось. О, святой Отец, пошли на землю Того, кто был Воздыханием Пророков. Пошли Искупителя к Своей Рабе. Чтобы в час, когда прекратятся Мои дни, для Меня открылась бы Твоя Обитель, ибо ее двери уже открыты Твоим Помазанником для всех, уповавших на Тебя. Приди, приди, о Дух Господень. Приди к Своим верным, что ждут Тебя. Приди, Владыка Примирения!»[1]. Мария продолжает быть сосредоточенной…

3.Занавесь подергивается сильнее, словно бы некто за ней чем-то на нее повеял или встряхнул, чтобы отдернуть. И в жемчужно-белом свете, переливающимся чистым серебром, немного желтоватые стены делаются более светлыми, краски тканей более яркими, обращенное вверх лицо Марии более одухотворенным. В этом свете, и не снимая с происходящего таинства занавеси – напротив, она больше не колышется, а неподвижно висит поперек дверных стоек, будто бы стенка, отгораживающая внутреннее от внешнего, – повергается ниц Архангел.

Ему приходится, по необходимости, принять человеческий облик. Однако облик этот превосходит все человеческое. Из какой плоти составлена эта прекрасная сверкающая фигура? Из какого вещества материализовал ее Бог, чтобы сделать доступной для восприятия Пречистой Девы? Только Бог обладает подобного рода веществами и использует их столь совершенным образом. Есть лицо, присутствует тело, есть глаза, рот, волосы и ладони, как у нас. Но это не наша непрозрачная материя. Это свет, принявший оттенок плоти, глаз, волос, губ, – свет, который движется и улыбается, смотрит и говорит.

4.«Здравствуй, Мария, исполненная Благодати, здравствуй!» Голос сладкозвучно переливается, словно жемчужины, рассыпающиеся по драгоценному металлу.

Мария вздрагивает и опускает взгляд. И вздрагивает сильнее, когда видит примерно в метре от Себя это блистающее коленопреклоненное существо, которое смотрит на Нее с бесконечным почтением, скрестив руки на груди. Мария вскакивает на ноги и прижимается к стене. Она поочередно бледнеет и краснеет. Лицо Ее выражает изумление и испуг. Она бессознательно прижимает к груди ладони, пряча их под широкими рукавами, наклоняется, как бы стараясь как можно лучше укрыть Свое тело. Жест кроткого целомудрия.

«Нет, не бойся. Господь с Тобою! Ты благословенна из всех женщин[2]».

Однако Мария продолжает бояться. Откуда прибыло это необычайное существо? Посланник ли это Бога или Обольстителя?

«Не бойся, Мария!» – повторяет Архангел, – «Я Гавриил, Ангел Божий. Меня к Тебе послал мой Господь. Не бойся, ибо Ты обрела благодать у Бога. И теперь Ты зачнешь во чреве, и родишь Сына, и дашь Ему имя „Иисус“. Сей будет великим, назовется Сыном Всевышнего (и станет поистине таковым), и Господь Бог даст Ему престол Давида, отца Его, и будет Он царствовать в веках в доме Иакова, и Царствование Его никогда не закончится. Постигни, о святая Дева, возлюбленная Господом, Его благословенная Дочь, призванная быть Матерью Его Сына, какого Сына Ты произведешь на свет!»

«Как это может произойти, если Я не знаю мужчину? Неужели Господь больше не приемлет обета Рабы Своей и не хочет, чтобы Я пребывала Девой ради любви к Нему?»

«Не при помощи мужчины будешь Ты Матерью, о Мария. Ты – Приснодева, Божья Святая. В Тебя снизойдет Святой Дух, и сила Всевышнего осенит Тебя. Посему Святым назовется Тот, кто от Тебя родится, и Божьим Сыном. Господь Бог наш может все. Елизавета, бесплодная, на старости лет своих зачала ребенка, который станет Пророком Твоего Сына, тем, кто приготовит для Него пути. Господь смыл с нее ее бесчестье, и память о ней останется в людях в связи с Твоим именем, равно как и имя ее чада будет связано с именем Твоего Святого Чада, и до скончания веков люди будут звать вас блаженными по причине Благодати Господней, сошедшей на вас, и особенно на Тебя, через которую она сойдет на людей. Елизавета на шестом месяце, и ее бремя вызывает в ней веселье, и вызовет еще больше, когда она узнает о Твоей радости. Для Бога нет ничего невозможного, Мария, исполненная Благодати. Что мне ответить моему Господу? Пусть никакие помыслы не смущают Тебя. Он защитит Твои интересы, если Ты доверишься Ему. Вселенная, Небеса, Предвечный – ждут Твоего слова!»

Мария, в свою очередь скрестив руки на груди и склоняясь в глубоком поклоне, отвечает: «Вот служанка Бога. Пусть совершится со Мною согласно твоему слову».

Ангел сияет от радости и преклоняется, несомненно, увидев, как на Приснодеву, склонившуюся в согласии, снисходит Святой Дух, а потом исчезает, не потревожив занавеси, но оставив ее распростертой над этой святою Тайной.

[1] См. (Ис.9:6). Перевод этого стиха: князь мира – едва ли хорош, т.к. омонимичен противоположному понятию: князь мiра сего.

[2] См. (Лк.1:28). Нюанс: ударение здесь падает на местоимение Ты.