Журнал Экономическая теория преступлений и наказаний №4 // Теневая экономика в советском и постсоветском обществах.
Журнал "Экономическая теория преступлений и наказаний" №4 // "Теневая экономика в советском и постсоветском обществах".
Красная мафия – наследие коммунизма(1) Э. Андерсон
Американский экономист-криминолог Эннилиз Андерсон (Стэнфордский университет) является одним из ведущих зарубежных специалистов по экономическому анализу организованной преступности(2). В данной статье, которая быстро завоевала широкую популярность среди исследователей постсоветской теневой экономики, она рассматривает криминализацию экономики России как частное проявление более широких закономерностей проникновения организованной преступности в легальную хозяйственную деятельность.
Мафия и организованная преступность
Экономисты обычно избегают термина “мафия”, предпочитая говорить об “организованной преступности” и “криминальных фирмах”. Иначе говоря, объектом их анализа выступают обычно все организации, специально занимающиеся преступной деятельностью, частной разновидностью которых считается сицилийская мафия и итало-американская “Коза Ностра”.
Э. Андерсон, однако, считает нужным отличать собственно мафиозные организации от иных форм организованной преступности. Например, банда, которая грабит банки, вовсе не является мафией. “Ни организованность, ни насилие, связанное с криминальной деятельностью, не достаточны для определения понятия “мафия””.
Мафия обычно ассоциируется с нелегальным рыночным предпринимательством – наркобизнесом, бутлегерством или гемблингом. Чтобы создать устойчивую фирму, необходима крупная организационная структура, благодаря которой поддерживались бы соглашения между участниками данной группы и аутсайдерами, а также осуществлялось наказание нарушителей этих соглашений. Такие структуры позволяют существенно увеличить количество совершаемых сделок, расширить масштабы контролируемого рынка. Организация способна регулировать доступ к различным видам криминальной деятельности и следить за поведением тех, кто находится под ее защитой. “Таким образом, [важной] характеристикой мафии является выполнение ею государственных функций – правового принуждения и уголовной законности – в тех сферах, где легальная юридическая система отказывается осуществлять властные полномочия либо не в силах их осуществлять”.
Основоположник экономического анализа организованной преступности, американский экономист-криминолог Томас Шеллинг (Гарвардский университет), в конце 1960-х гг. дал следующее определение: организованная преступность – это “крупномасштабные стабильные фирмы с внутренней организацией большого предприятия, сознательно стремящиеся управлять рынком”. Шеллинг рассматривал как одну из базовых характеристик организованных преступных групп способность подавлять конкурентов (возможно, в сговоре с полицией) и утверждал, что их главным бизнесом является вымогательство у криминальных предпринимателей, производящих незаконные товары и услуги(3).
Несколько иной подход предложил уже в 1980-е гг. экономист Вильям Дженнингс(4). Он согласился с Т. Шеллингом, что организованная преступность возникает с целью извлечения прибыли в процессе групповой деятельности, но отказался считать монополизм ее основной характеристикой. В. Дженнингс считал главной чертой организованной преступности высокую степень единства ее членов, категорически отказывающихся сотрудничать с полицией. Согласно его концепции, мафия не будет складываться в тех криминальных промыслах, где раскрытие преступлений зависит только от действий полиции (как, например, в совершении краж в магазинах), и, напротив станет развиваться там, где сплоченность дает преступникам большое относительное преимущество. В. Дженнингсом была разработана модель, в которой издержки контроля за выполнением клятвы членов преступной группы отказываться от сотрудничества с полицией зависят от вероятности ареста, времени заключения и усилий властей по внедрению осведомителей. Для предотвращения предательства мафия не только приговаривает к смерти нарушителей клятвы, но и обеспечивает льготами лояльных членов (например, во время заключения они сохраняют свою “долю” в криминальном бизнесе и пользуются финансовой помощью оставшихся на свободе).
Э. Андерсон формулирует следующее итоговое определение: “Мафия – это группа, которая характеризуется ориентированной на получение прибыли преступной деятельностью, использованием насилия либо угрозы насилия, использованием [значительной части своих] ресурсов для предотвращения сотрудничества ее членов с полицией, а также коррупцией законных государственных властей”.
Контроль со стороны мафиозных структур серьезно тормозит экономический рост легальной экономики. Пино Арлаччи, итальянский социолог и ведущий эксперт по проблемам сицилийской мафии, указывает, что в областях Южной Италии четко прослеживается обратная зависимость между уровнем преступности (в том числе организованной) и темпами экономического роста(5). Во время проводимого П. Арлаччи социологического обследования молодых итальянских промышленников почти 27% респондентов из трех областей Италии с высоким уровнем организованной преступности(6) заявляли, что вынуждены отказываться от инвестиций в своей местности из-за криминального давления (в среднем по Италии этот показатель ниже 3%). В этих же областях 58% опрошенных утверждали, что были вынуждены отказаться участвовать в торгах на выполнение общественных контрактов из-за криминальных угроз или политического давления(7).
Причины возникновения мафии
Исторически возникновение и развитие мафиозных организаций связано с тремя условиями: 1) падением авторитета законных государственных организаций, прекращением выполнения ими властных полномочий; 2) чрезмерной бюрократической властью; 3) высокой доходностью нелегальных рынков.
Падение авторитета государственной власти. Этот фактор лучше всего заметен на примере сицилийской мафии. Во второй половине XIX в. на Сицилии возник вакуум власти – итальянское государство совершенно не следило за общественным порядком в этом регионе, а потому именно мафия стала посредником между землевладельцами и крестьянами, защищая права собственности и обеспечивая порядок. Новый импульс пошедшей было при фашистском режиме на спад власти мафии был дан в 1943 г., когда в оккупированной американцами Сицилии вновь произошло ослабление государственных структур. В истории американской “Коза Ностра” этот фактор встречается реже: известно, что во время Второй мировой войны американские власти обратились к Лаки Лучиано, главе итало-американской мафии, с просьбой защитить доки Нью-Йорка от вражеских диверсий, и эта просьба была гангстерами удовлетворена.
Данный путь генезиса мафии был подвергнут теоретическому анализу американскими экономистами Стергносом Скапердасом и Константиносом Сиропулосом, которые разработали модель, как в ситуации анархии складывается примитивное государство – преступная организация (gang). “Преступные организации, – пишут они, – возникают из ситуаций вакуума власти, который государство не может заполнить”(8). Причиной анархии может быть географическая изоляция региона (как это было с Сицилией XIX в.) либо государственный запрет на какую-либо деятельность, поскольку на нелегальных рынках государство перестает осуществлять контроль за выполнением законов. Согласно модели Скапердаса–Сиропулоса, подобное примитивное государство возникает не из сотрудничества, а из силового принуждения, осуществляемого теми, кто имеет преимущество в производстве (или обладании) средствами принуждения (например, оружием).
Чрезмерная бюрократическая власть. Чрезмерное усиление государственной власти может так же способствовать развитию мафии, как и ослабление этой власти. Бюрократизм становится основой коррупции, взяточничества и вымогательства, особенно если нет четких критериев для принимаемых бюрократами решений, а их последствия трудно проверить и оценить. Бюрократическая коррупция принимает мафиозный характер, когда насилие или угроза насилия используются для того, чтобы исключать конкурентов и, таким образом, контролировать вхождение в рынок или доступ к контрактам. Коррумпированные бюрократы в союзе с гангстерами могут монополизировать отдельные виды производства (как это было в строительной индустрии Нью-Йорка), заключая контракты по завышенным расценкам и выполняя работы с нарушением стандартов.
Нелегальные рынки. Общеизвестно, что американская мафия окончательно сложилась в годы “сухого закона” (1920–1933 гг.), когда нелегальные рыночные предприятия давали огромную прибыль, используемую затем для подкупа стражей закона и инвестиций в другие виды бизнеса. Чтобы хоть как-то контролировать нелегальный рынок, исключать новых производителей и регулировать конкуренцию, полиция оказывалась заинтересованной в сотрудничестве с доминирующими криминальными группами. Аналогично, основой деятельности сицилийской мафии в последние десятилетия стал наркобизнес.
Мафия в Советском Союзе
Для СССР вплоть до его распада в 1991 г. были характерны два из трех факторов, способствующих возникновению и развитию мафии, – это чрезмерная бюрократическая власть и нелегальные рынки. Исследования по теневой экономике в Советском Союзе рисуют следующую картину.
- Существенную часть нелегальной экономики составляли теневые отношения внутри самих государственных предприятий.
- Взяточничество и вымогательство были органическим элементом сделок во всех сферах экономики. Взятки стали нормальным явлением и на государственных предприятиях, и в частном бизнесе, они использовались не только ради частной выгоды, но и для реализации целей государственных предприятий.
- Тотальный контроль компартии и иных бюрократических структур над всеми сферами хозяйственной деятельности не препятствовал, а, скорее, способствовал развитию теневых отношений. Выборочное применение многих законов и правил позволяло властям контролировать нелегальную экономическую деятельность и манипулировать ею для своих политических целей.
Еще в 1957 г. Джозеф Берлинер, изучая управленческую деятельность в СССР 1930–1950–х гг., обнаружил, что даже те руководители предприятий, чьи цели полностью соответствовали требованиям плановой экономики, “могли успешно руководить, только используя незаконные методы (irregural practices)”(9). Речь идет об использовании не только личного влияния (“блата”), но и “лоббистов”–“толкачей” для получения различных дефицитных благ.
Систематическое изучение советской теневой экономики, однако, началось только с 1970–х гг. Большую известность получила, в частности, опубликованная в 1977 г. статья американского экономиста Грегори Гроссмана (Калифорнийский университет, Беркли), в которой на основе сообщений в советской печати и информации, полученной от эмигрантов, показан широкий спектр нелегальной рыночной деятельности в рамках “второй экономики”(10). Заметным вкладом в изучение советской теневой экономики стали также работы Константина Симиса(11), который до эмиграции работал адвокатом и был лично знаком со многими деятелями из этой сферы. Он рассматривал взяточничество и коррупцию как имманентные черты советского режима. По его словам, весь начальствующий состав какой-либо области, от секретаря облисполкома до прокурора и начальника милиции, входят в своего рода “локальную мафию”, оберегающую занимающихся уголовной деятельностью (растратами, обманом клиентов и т. д.) директоров государственных предприятий и магазинов. Именно К. Симис первым стал использовать термин “мафия” применительно к советской теневой экономике, имея в виду криминальную деятельность под покровительством властей. Питер Боттке и Гэри М. Андерсон уже в 1992 г. предложили интерпретировать советскую экономическую систему как форму меркантилизма – экономику, где “центральное правительство торгует стратегическими позициями, позволяющими извлекать рентные доходы”(12). Функцией центрального планирования, в таком случае, была “защита меркантилистских монопольных прав” и регулирование конкуренции между теневыми картелями. Трактовка советской экономики как рентоискательской хозяйственной системы предлагалась также экономистами А. Хиллманом и А. Шнитцером(13). По их мнению, такой подход предпочтительнее, чем концепция клептократии Г. Гроссмана и позволяет дать экономическое объяснение периодическим “чисткам”: для “верхов” они служат средством защиты рентных доходов от посягательств “снизу”, для “низов” – формой конкурентной борьбы за их присвоение. Централизованно-плановая экономика приучает индивидов заниматься рентоискательской деятельностью, а не производительной, что создает тяжелые преграды для рыночных реформ.
Когда в “горбачевскую эру” после законов об индивидуальной трудовой деятельности (1987 г.) и о кооперативах (1988 г.) началось развитие легального бизнеса, этот процесс оказался неотрывно связан с теневыми экономическими отношениями. Как отмечают П. Боттке и Г. Андерсон, были и преступления, совершаемые самими кооператорами, и преступления, совершаемые против кооператоров, причем все это происходило в атмосфере тотального вымогательства со стороны “высокого начальства”. Правительство то и дело изменяло правила деятельности кооперативов, предпринимало против них меры законодательного давления, но при этом отказывалось защищать их от преступников. Кооператоры оказались вынуждены платить за защиту рэкетирам (так поступало 75% кооперативов Москвы и 90% Ленинграда) или создавать собственные охранные службы(14). Милиция, привыкшая рассматривать частное предпринимательство как незаконное, сторонилась бизнесменов как чумных и не предлагала им никакой помощи. Поэтому предприниматели оказались вынуждены сотрудничать с преступными элементами.
Таким образом, если говорить о мафии в СССР, то следует подчеркнуть ее принципиальное отличие от мафиозных организаций в Италии и США: советская мафия – это “скрытый союз между предпринимателями нелегального рынка и [официальными] властями”. Ее участниками были люди, действующие в официальном секторе, а не “нелегальные операторы”(15). Те работники правопорядка, кто пытался разоблачить этот преступный сговор нелегальных предпринимателей и коррупционеров, либо оказывались вынуждены покинуть свою службу, либо сами подвергались уголовному преследованию.
Русская мафия
Уже в конце 1980-х гг. преступные группировки начинают применять по отношению к кооператорам насилие (либо угрозы насилия). В 1991 г., по официальным данным, в СССР действовало более 700 подобных группировок (кланов), организованных часто на основе этнических или семейных связей и возглавляемых боссами – “ворами в законе”. После распада СССР количество этих банд, борющихся друг с другом за контроль над нелегальными рынками и территории для рэкета, сильно возросло. Оценки российскими властями количества преступных групп варьировались в 1993 г. от 2.600 (из них 300 – “крупные синдикаты”) до 3.000 (из которых 150 – “хорошо организованные братства”)(16). Уже в первые месяцы 1992 г. гангстеры начали применять насилие против несговорчивых легальных предпринимателей. Главным объектом их угроз стали банкиры: с декабря 1992 г. по август 1993 г. зафиксировано 11 покушений на них, некоторые со смертельным исходом. По некоторым данным, 70-80% частных предприятий и коммерческих банков крупных городов России отдают организованной преступности 10-20% своей выручки. Официальные лица, избавившись от жесткого контроля, часто объединяются с преступными группировками. Борьба с преступностью крайне затруднена – не только из-за несовершенства законов, но из-за отсутствия консенсуса по поводу того, что считать моральным и законным.
Гангстеризм – ранняя стадия капитализма?
Многие русские и американцы утверждают, что нынешний разгул преступности в России – явление, якобы неизбежное для “ранней стадии” капитализма, и проводят параллели с американским Диким Западом второй половины XIX в. Однако, по мнению Э. Андерсон, такое сравнение некорректно: экономика России 1990-х гг. имеет мало общего с условиями США XIX в. или любыми другими формами “раннего” капитализма.
Отношение к закону. Нормой поведения американцев с XVIII в. было уважение к правовым нормам, признание необходимости “правления закона”. В пограничных территориях осваиваемого Запада действительно трудно было обеспечить уважение к закону, однако “американским ответом” на отсутствие эффективности закона и порядка стало формирование не мафиозных банд, а “комитетов бдительности” и суда Линча – институтов антикриминального характера. Таким образом, в ранней истории США мы не обнаруживаем мафии как примитивного государственного института. Шаблонные представления о Диком Западе как о мире насилия и беззакония вообще нуждаются в серьезном уточнении: согласно исследованиям американского историка Роджера Мак-Креса(17), ограбления и кражи в городах западного фронтира были довольно редки, а ограбления банков, изнасилования, расовое насилие практически отсутствовали. Хотя городские криминальные банды появились еще накануне Гражданской войны, они ограничивались только трущобами, где жили иностранцы. Мафия как таковая, проводящая централизованные широкомасштабные криминальные операции, появляется только в Нью-Йорке начала XX в.
Развитие взяточничества и коррупции государственного аппарата.Взяточничество и коррупция встречаются на начальных страницах истории США довольно часто. Однако следует учитывать, что до 1930-х гг. правительственный контроль над экономикой был незначителен, и какой бы ни была коррупция, она не могла сильно влиять на хозяйственную жизнь страны.
Таким образом, та криминализированность экономики, которая наблюдается в современной России, соответствует не ранней стадии капитализма, а ранней стадии развития организованной преступности, когда мафиозные банды многочисленны, конкурируют за территории и рынки, склонны к широкому применению насилия. В такой ситуации не следует возлагать надежды на то, будто время все излечит: мафиозный порядок имеет тенденцию быть крайне устойчивым, поскольку благодаря коррупции правительство становится не врагом, а союзником мафии. Для того чтобы эффективно разрешить проблему мафии в постсоветской России, необходима сознательная политика, направленная на устранение ее первопричин. Эта политика должна включать уменьшение анархии, сокращение государственной власти бюрократии и устранение большинства нелегальных рынков.
(1) Составлено по: Anderson A. The Red Mafia: A Legacy of Communism // Economic Transition in Eastern Europe and Russia: Realities of Reform / Ed. by Lazear, Edward P. Stanford, Calif: The Hoover Institution Press, 1995 (http://andrsn.stanford.edu/Other/redmaf.html, http://www.members.tripod.com/~orgcrime/ruslegacy.htm).
(2) См. избранную библиографию работ Э. Андерсон: http://hvrm301.stanford.edu/andrsn3.html На русском языке ранее был опубликован, причем в двух разных редакциях, перевод ее статьи "Организованная преступность, мафия и правительство" (Экономика и организация промышленного производства. 1994. № 3. С. 160-173; По-литэконом - Politekonom. 1997. № 1. С. 92-103).
(3) Schelling T.C. Economic Analysis and Organized Crime // Task Force Report: Organized Crime. Washington, D.C.: V. S. Goverment Printing Office, 1967 P.115. Реферат этой статьи см.: Экономическая теория преступлений и на-казаний. Вып.1. Экономическая теория преступной и правоохранительной деятельности. М.: РГГУ, 1999. С. 41-48.
(4) Jennings W. P. The Economics of Organized Crime // Eastern Economic Journal.1984. Vol. 10. № 3 (July - Septem-ber). P. 315 -321.
(5) Arlacchi P. Mafia Business: The Mafia Ethic and the Spirit of Capitalism. L., 1986.
(6) Имеются в виду Сицилия, Каламбрия и Кампанья, являющиеся "вотчинами" соответственно мафии, ндранге-ты и каморры - самых крупных преступных организаций не только Италии, но и всей Европы.
(7) The Economist. 1994. P. 53-54.
(8) Skaperdas S., Syropoulos C. Gangs as Primitive States // The Economics of Organized Crime / Ed. by G. Fiorentini, S Peitzman. Cambridge University Press. 1994.
(9) Berliner J. S. Factory and Manager in the USSR. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1957. P. 324
(10) Grossman G. The "Second Economy" of the USSR // Problems of Communism. 1977. Sept. - Oct. P. 25-40
(11) Simis K. The Machinery of Corruption in the Soviet Union // Survey: A Journal of East & West Studies. Vol. 23. № 4 (105) (Autumn 1977 - 1978). P. 35-55; Simis K. USSR: The Corrupt Society. N.Y.: Simon and Schuster, 1982
(12) Boettke P.J., Anderson G.M. Socialist Venality: A Rent-Seeking Model of the Mature Soviet-Style Economy. Hoover Institution Working Papers , Stanford, 1992.
(13) Hillman A.L., Schnytzer A. Illegal Economic Activities and Purges in a Soviet-Type Economy: A Rent-Seeking Per-spective // International Review of Law and Economics. 1986. Vol. 6. № 1 (June). P. 87-99
(14) Jones A., Moskoff W. Ko-ops: The Rebirth of Entrepreneurship in the Soviet Union. Bloomington: Indiana University Press, 1991. P. 85-86
(15) В данном случае Э. Андерсон не совсем права: криминальное сообщество "воров в законе" стало включаться в нелегальную хозяйственную деятельность уже с 1970-х гг. Подробнее см.: Экономические субъекты постсо-ветской России (институциональный анализ). М.: МОНФ, 2001. С. 536-539.
(16) Handelman S. Why Capitalism and the Mafiya Mean Business // New York Times Magazine. 1993. January 24. P 15; Bohlen C. Russia Mobsters Crow More Violent and Pervasive // New York Times. 1993. August 16. P. Al.
(17) McCrath R.D. Violence and Lawlessness on the Western Frontier // Violence in America. Vol. 1. The History of Crime. Newbury Park, Calif.: Sage Publications, 1989. P. 122 - 145
|
|
