|
Глава 1.
В доме номер двенадцать по Гриммолд-Плейс царили тишина и запустение. И если бы туда зашел случайный прохожий, он, несомненно, решил бы, что дом давно заброшен. Однако это было не так. Более того, хозяин этого древнего прибежища темных магов в данный момент был дома.
Невысокого роста, болезненно-худой, с запавшими лихорадочно блестящими изумрудными глазами, этот человек совершенно не походил на знакомого всем по светской хронике Спасителя Магического мира. И все-таки это был он, Гарри Поттер, шесть с половиной лет назад убивший Того-Кого-Все-Еще-Старались-Не-Называть.
Молодой человек стоял у плиты, флегматично помешивая какое-то малоприятного вида варево, и, изрядно фальшивив, напевал себе под нос траурный марш. В эти минуты наш герой думал, что в жизни нет ничего хуже ожидания. Когда что-то по-настоящему важное для тебя происходит в другом месте, и тебе не остается ничего другого, кроме как ждать. Именно этим он и занимался последние пять дней. Ходил на работу в аврорат, где часами перекладывал никому не нужные бумажки из одной пачки в другую, и ждал; возвращаясь домой, усаживался перед зажженным камином и ждал; даже ночами периодически просыпался и прислушивался к окружающей его дремотной тишине – а вдруг? Всего пять дней, целых пять дней – неизмеримая вечность. Для деятельной натуры Гарри, привыкшего действовать по наитию, это ожидание оборачивалось настоящим кошмаром.
И тут наконец-то огонь в камине громко затрещал, предвещая появление той, кого молодой человек ждал с таким нетерпением.
- Гарри! Гар-ри! – как же давно он не слышал в исполнении своей боевой подруги, Гермионы Уизли, в девичестве Грейнджер, такого оглушительно-громкого вопля. Со времен войны, пожалуй.
- Привет, Гермиона! Как же ты долго... – девушка повернулась на голос друга, и Гарри, заметив восковую бледность ее лица и фиолетовые круги под глазами, проглотил все готовые сорваться с языка упреки. – Что там такое? – затаив дыхание, спросил он.
Гермиона задумчиво посмотрела на сжатый в руках флакон с прозрачной жидкостью, словно только сейчас вспоминая о его существовании.
- Я не знаю, - наконец, после довольно продолжительной паузы, ответила она.
- Как - не знаешь? – недоуменно переспросил молодой человек. Уж чего-чего, а такого ответа от лучшей выпускницы Хогвартса за последние двадцать лет, а в настоящее время - аспирантки Магического Университета на кафедре, изучающей влияние применения различных зелий на комплексные чары, он не ожидал. – Это же зелье, твоя специальность.
- Моя специальность заключается совершенно в другом! Но раз вы с Роном за четыре года не смогли даже запомнить ее названия, я не буду тебе объяснять, в чем разница, – своим излюбленным менторским тоном начала Гермиона, подходя к кухонному столу и аккуратно ставя на него флакон. – А это зелье… Гарри, за то время, что ты приносишь мне на анализ свои аврорские находки, я привыкла не задавать вопросов. Но здесь это действительно важно – откуда оно у тебя?
- Значит, ты что-то про него все-таки выяснила?
- Есть кое-какие догадки, - кивнула девушка. – Я четыре дня провозилась с ним в лаборатории. И то, что за это время так и не смогла ничего сделать, навело меня на одну мысль. Все же не так много известно зелий с настолько сложной формулой.
- Ну, и? Рассказывай! – глаза молодого человека загорелись энтузиазмом, и видно было, что он уже готов принять самое смелое предположение подруги за истину в последней инстанции.
- Нет. Сначала я хочу услышать, где ты его взял. Это как-то связано с
убийством Эла?
- Да,– с тяжелым вздохом Гарри погасил плиту и опустился на придвинутый к кухонному столу табурет. – Ты помнишь, в тот вечер…
***
Одиннадцать дней назад
Тот вечер впервые за несколько месяцев выдался свободным одновременно у Гарри и его друзей. И это действительно было маленьким чудом, учитывая плотные графики работы каждого из них. Но... Недавно окончивший школу авроров Победитель Волдеморта как раз накануне завершил свое первое полноценное дело, у избравшего карьеру профессионального квиддичного игрока Рона образовалась пауза в сборах и соревнованиях, а вечно занятая Гермиона просто поддалась на их уговоры и отложила все дела. Конечно же, друзья не могли упустить такой возможности собраться всем вместе.
Местом встречи был выбран недавно приобретенный Роном и Гермионой небольшой, но очень уютный домик. Они поженились сразу по окончании Хогвартса, но купить собственное жилье смогли только сейчас и теперь выглядели такими счастливыми, что становилось понятно – у пары начался второй медовой месяц.
Кроме них, Гарри пригласил своего напарника и старшего товарища Алана Уилдена, или Эла, как его называли друзья. Громкоголосый весельчак и балагур, Эл, в свои тридцать четыре года, был одним из самых опытных и въедливых оперативников аврората, и Гарри был польщен, когда на пятом курсе его отправили проходить стажировку именно к этому человеку. Сам Уилден, правда, такому подопечному был вовсе не рад. Мальчик-О-Котором-Писали-Во-Всех-Газетах представлялся ему избалованным, никчемным типом, которому по чистой случайности удалось дважды выйти победителем из схваток с одним из самых сильных магов современности. К тому же, как было видно из тех же газет, склонным к истерии и гипертрофированным выдумкам.
Не один месяц потребовался Гарри, чтобы завоевать уважение мужчины. Зато потом они стали настоящими друзьями, и именно Эл был тем человеком, что повлиял на его окончательный выбор места работы. А выбирать было из чего! После окончания школы Авроров перед прославленным героем открылось множество перспектив. Руководители разных отделов Министерства Магии предлагали мистеру Поттеру начать свою карьеру именно у них. Некоторые из этих предложений были действительно интересными.
Но… После того года, предшествовавшего битве с Волдемортом, после поисков хоркруксов и разгадывания посмертных ребусов Дамблдора, Гарри испытывал настоящее отвращение ко всему, связанному с политикой. А его выбор той или иной должности в министерстве, несомненно, был бы шагом сугубо политическим.
Быть марионеткой в чужих руках Гарри надоело – хватит, детство закончилось! Потому Герой Магического Мира принял решение, которого от него не ждал никто, кроме самых близких друзей: пошел в Аврорат простым полевым агентом. А сверхтребовательный, привыкший к работе в одиночку Эл взял его в свои напарники.
И как-то так произошло само собой, что спустя некоторое время Уилден прочно вписался в их еще школьную компанию. И уже невозможно было представить ни одной посиделки без его зычного голоса, рассказывающего очередные аврорские байки.
На одной из таких вечеринок Эл и познакомился с Джинни. Малышкой Джинни. Красавицей Джинни. Джинни Уизли-Поттер. Они с Гарри к тому моменту были уже два года как разведены, и все же ее роман с матерым, много повидавшим на своем веку Уилденом, был для него как гром среди ясного неба. Нет-нет, Гарри вовсе не был той пресловутой собакой на сене, он искренне желал счастья своей бывшей жене, с которой они вопреки всем злобным статьям сохранили дружеские отношения. Просто… Только после этого он осознал, насколько сам одинок. Несколько случайных романов после развода, не принесших ничего, кроме чувства опустошенности: вот и вся его личная жизнь за два с половиной года. И все-таки Гарри оставался на удивление чистым и искренним молодым человеком и был по-настоящему рад счастью друзей.
Итак, на той вечеринке в честь окончания первого его самостоятельного дела их должно было быть пятеро.
Гарри и Рон заранее съездили в магазин и приобрели довольно солидную партию бутылок сливочного пива и огневиски. А Молли Уизли, которая на этот вечер забрала к себе детей, двухгодовалого Фреда и Тедди Люпина, напекла великолепно пахнущих пирогов, и голодным молодым людям, равно как и ничего не евшей с самого утра Гермионе, нестерпимо хотелось сесть за стол. Однако начинать ужинать без впервые опаздывающего Эла, они никак не могли.
Поначалу это было даже забавно. Джинни так смешно раздражалась, что ни Рон, ни сам Гарри просто не могли удержаться от добродушных подколов. Но когда Эл не появился ни через полчаса, ни даже через час, раздражение переросло в беспокойство.
И Гарри, лишь бы только успокоить взволнованную девушку, вызвался съездить в аврорат, где не более чем три часа назад оставил Уилдена дописывать отчет о проделанной работе. Сам молодой человек ни минуты не сомневался, что его напарник просто завозился со всеми этими бюрократическими формальностями и забыл про время.
Однако, оказавшись у пустынного в этот поздний час Аврората, Гарри почувствовал необъяснимую, но от этого не менее сильную тревогу. Привыкший доверять своим инстинктам, молодой аврор достал палочку и внимательно огляделся.
Занимаемое под их офис здание находилось в не слишком респектабельном районе маггловского Лондона. Оно терялось посреди запутанных узеньких улочек, на которых ютились многочисленные мелкие фирмы и фирмочки, не имеющие достаточных средств для аренды более достойного помещения.
Половина уличных фонарей не горела, да и света, льющегося из окон тех немногих контор, где все еще оставались люди, было явно недостаточно, чтобы разогнать темноту туманного осеннего вечера. Попросту говоря, видимость ограничивалась какими-нибудь пятью-десятью метрами.
И все же Гарри был отчего-то уверен, что эта темнота скрывает кого-то враждебного.
Раздавшийся откуда-то справа приглушенный стон и шорох вынудили аврора действовать быстро. Запустив в направлении шума несколькими гуманными ступефаями и услышав топот нескольких убегающих человек, он бросился в погоню.
Но не пробежав и пятнадцати метров, Гарри увидел человека, лежащего в огромной луже крови. Выпустив на всякий случай вслед скрывшимся неизвестным еще несколько заклятий, аврор сел на корточки возле раненого и произнес «люмос». Тот с хрипом повернулся на свет, и Гарри с ужасом узнал Эла. Из его разорванной груди торчали сломанные ребра, а из раны, пузырясь, вытекала кровь. Из усвоенного в школе Авроров Гарри знал, что человек с подобным ранением может выжить только в случае немедленного оказания высококвалифицированной колдомедицинской помощи. При этом передвигать его было категорически запрещено. Вскочив на ноги в отчаянном порыве бежать за помощью, он уже понимал, что не успевает.
- Арри, - тихий, еле слышимый шепот Эла заставил молодого человека снова опуститься на колени. Не стал бы столь опытный аврор, как Уилден, тратить силы по пустякам. – Зелье…- каждый новый хрип давался мужчине с видимым трудом.
Зелье? Неужели у Эла есть с собой какое-нибудь незнакомое Гарри зелье, способное ему помочь? Но как его достать, не навредив раненому?
- Зелье… - снова прохрипел Эл. – Не дай… Передать.
- Какое зелье? – ничего не понял Гарри. – Зелье, которое поможет тебя вылечить?
- Не дай… передать, – снова повторил Уилден, покрываясь мертвенной бледностью. Кровь из раны пузыриться почти перестала, и это был очень плохой признак. Жить возлюбленному Джинни оставалось не больше минуты. – Блок… нот… Встреча… Не дай пере… - не сумев договорить до конца, мужчина замолчал. Его глаза закатились и остекленели, и Гарри понял, что все кончено. Еще один друг умер у него на руках, а он так и не смог ничего сделать.
Молодой человек сел на асфальт, прямо в натекшую из раны Эла лужу крови, и зарыдал. Как же он ненавидел это чувство беспомощности перед смертью, бессмысленности всего на фоне ее непоправимости. Как много прекрасных, умных, смелых, благородных людей погибло во время войны! Как пусто было без них после победы! И бесконечные торжества казались кощунством, предательством по отношению к тем, кто этого всего уже никогда не увидит. Почти два месяца после Финальной Битвы Гарри провел в больнице имени Святого Мунго с сильнейшей депрессией. И только лишь мысль о школе авроров, о том, что после обучения там он сможет предотвращать смерти достойных людей, заставили его тогда вернуться к жизни.
Обучение закончено. Он аврор. Но не прошло и полугода, как на его руках снова гибнет друг, а он опять не в силах ничего поделать.
Но ведь Эл тоже был аврором. Он также клялся защищать спокойствие волшебного мира ценой собственной жизни. И… Гарри не знал, чем именно занимался его напарник в последние часы, но пообещал себе во всем разобраться.
Что это за зелье, о котором с таким упорством твердил Эл? Кому нужно помешать его передать? Раз именно об этом были последние мысли убитого аврора, значит, это и есть самое важное. То, что привело его в тот пустынный переулок, а в конечном итоге - к смерти.
Мысленно приказав себе успокоиться и начать думать логически, Гарри вспомнил слова друга про встречу и блокнот. Он совершенно точно знал, о каком блокноте идет речь – он не раз видел, как Эл записывает туда особо важные для следствия факты. Как объяснял, криво усмехаясь, сам Уилден, делал он это, чтобы в случае его смерти кто-нибудь смог бы продолжить расследование с того самого места, на котором оно прервалось.
Отыскав в складках одежды блокнот, зачарованный таким образом, чтобы его не могла испачкать кровь, Гарри прочитал последнюю запись.
«19, 5 a.m., Лисий хвост, 16»
Это значило, что та самая встреча, на которой нужно не дать кому-то там передать неизвестное зелье, должна состояться 19 октября в 5 утра в 16 номере гостиницы «Лисий хвост».
Гарри посмотрел на часы. Без нескольких минут полночь. За оставшееся до встречи время нужно доставить тело Эла в аврорат и как-то сообщить о произошедшем Джинни. Пожалуй, эта ночь должна была стать самой тяжелой после Битвы.
***
- Почему ты никому об этом не рассказал? – перебила его рассказ Гермиона. Ее и без того бледное лицо приобрело какой-то сероватый оттенок.
- Я рассказал, – невесело усмехнулся Гарри. – В ту же ночь, доставив Эла в аврорат, я доложил обо всем мистеру Кинтеру, начальнику Аврората. Подал ему по всем правилам написанный запрос на группу авроров для захвата преступников.
- Он отказал? – девушка в волнении прикусила губу.
- Как ты догадалась?
- Потом. Сначала опиши подробней его реакцию.
- Да что там описывать! Заорал, что я угробил его лучшего аврора, а теперь хочу выставить на посмешище весь отдел, завалившись в такую рань в номер к честным людям. Он много чего там кричал, но все больше нецензурно. Запрос мой разорвал. А расследование поручил совершенно другому человеку. Хотя все знают, что в случае гибели аврора, разбираться с убийцами должен его напарник.
- И этот другой, конечно же, на указанную в блокноте встречу идти не собирался?
- Да. Ты что-то знаешь? – Гарри вперил в подругу пристальный взгляд, словно надеялся прочитать ответ на ее лице.
- Я же сказала, догадываюсь, – Гермиона придвинула к себе флакон и нежно, ласкающе провела по его боковой поверхности пальцем. Что-то ирреальное было в этом ее жесте, завораживающее, почти непристойное. Наконец она оторвалась от флакона и подняла взгляд на Гарри. – Но ты ведь все равно пошел на эту встречу. Что там произошло?
***
Одетый в мантию-невидимку, Гарри стоял в узком простенке между шкафом и кроватью шестнадцатого номера «Лисьего хвоста». Кроме него в комнате никого еще не было, хотя до времени, обозначенного в блокноте Эла, оставалось меньше пяти минут.
Впрочем, не успел он подумать о том, что встреча, возможно, и не состоится, как раздался звук открываемой двери, и в номер вошли трое совершенно одинакового вида светловолосых мужчин.
«Оборотное зелье» – понял Гарри и сосредоточил свое внимание на изучении манеры поведения каждого из этой троицы. Он надеялся, что кого-то из них выдаст какой-нибудь характерный жест.
Все трое напряженно молчали, пристально рассматривая довольно простую обстановку номера. Видно было, что они изрядно нервничают.
Не прошло и двух минут, как в дверь постучали. Открывать бросились сразу двое, столкнувшись у самого входа. И наблюдавший за ними аврор понял, что сковывает их движения вовсе не волнение, как он поначалу подумал, а сильный, на грани неконтролируемого ужаса, страх.
Вновь прибывших было четверо. Четыре человека, облаченных в обтягивающие черные трико и черные же, закрывающие всю голову с прорезями для глаз, маски. Гарри сразу же вспомнился дешевый боевик, который он видел еще когда жил у Дурслей. Там террористы тоже были одеты во что-то похожее. «Неужели магглы?» - удивленно подумал он.
- Зелье, - меж тем произнес один из черных. Он был выше остальных и, похоже, являлся их лидером.
- Да-да, сейчас, - засуетились блондины. Из кармана мантии одного из них появился стеклянный, похожий на простой стакан, только с крышкой, флакон с бесцветной жидкостью. Если бы Гарри увидел его при других обстоятельствах, он бы со всей уверенностью сказал, что это обычная вода.
Рука, держащая флакон, заметно дрожала, и перепуганный блондин осторожно поставил его на стол. Гарри весь подобрался. Это был реальный шанс помешать передаче зелья, не вступая при этом в схватку одному против семи неизвестных. Схватить зелье и мгновенно отсюда аппарировать.
Но его плану не суждено было сбыться. Не успел аврор выйти из своего закутка, как раздался хлопок аппарации - и на сцене появилось новое действующее лицо.
Высокая, закутанная в черное фигура двигалась со скоростью, которую раньше Гарри считал недопустимой для человеческого существа. Пара секунд, движение как при быстрой перемотке маггловской видеопленки, несколько сливающихся в одну вспышек и приглушенные непонятные слова - вот и все, что отделяло семерых живых человек от той кучи трупов, в которую они превратились.
Гарри почувствовал, как к его горлу подступает тошнота. То, чему он стал свидетелем, было настолько же неправдоподобно, насколько кошмарно. Меньше чем за минуту расправиться с семерыми мужчинами, как минимум трое из которых были магами! Да так, что ни один из них даже не успел достать палочку.
Молодой человек закрыл глаза, справляясь с накатившей на него дурнотой, а когда открыл их - встретился взглядом с убийцей. Тот стоял посреди комнаты со вскинутой палочкой и внимательно рассматривал зажавшегося между шкафом и кроватью аврора. До этого момента Гарри встречал только одного человека, способного видеть его через мантию-невидимку. Это был Дамблдор. Но для Гарри он всегда был чем-то особенным, чем-то большим, чем человек или волшебник. И он никогда не задумывался, что подобным умением может обладать кто-то еще. Кто-то враждебный.
Гарри стоял под прицелом волшебной палочки и как-то спокойно, с несвойственной ему в минуты опасности отстраненностью, разглядывал закутанного в черное мага. Прежде всего, в глаза бросалась странность его одежды. Не обычная в волшебном мире мантия, а что-то наподобие средневековых монашеских ряс с большим глубоким капюшоном. Под капюшоном на лицо была надета сплошная черная маска, очень похожая на те, что закрывали головы четверых убитых. И взгляд… серьезный, задумчивый. И какой-то неправильный. Что-то не так было с глазами этого человека. Впрочем, человека ли?
Гарри еще раз поймал взгляд мага и чуть-чуть переменил позу, разбивая затянувшуюся паузу. Убийца пошевелил палочкой и… Приветственно кивнув на прощание ошарашенному молодому человеку, аппарировал.
Так в его руках оказалось злосчастное зелье, но это нисколько не продвинуло его вперед к пониманию того, из-за чего же погиб Эл.
***
- Аппарировал? И оставил зелье тебе? – недоверчиво поинтересовалась Гермиона. Казалось, это было единственным, что удивило ее во всем рассказе.
- То есть больше тебе ничего не показалось странным? – тут же ответил вопросом на вопрос аврор. Гермиона неопределенно повела одним плечом, и снова начала поглаживать флакон с зельем. – Все, хватит загадок. Я тебе обо всем рассказал. Теперь твоя очередь отвечать на вопросы. Ты говорила, у тебя есть догадка, чем это, - кивок в сторону флакона, - может быть.
- Да, догадка… Что ты слышал про зелье, с помощью которого в Италии пришел к власти герцог Тосканский?
- Оно превращало волшебников в сквибов? – не очень уверенно предположил Гарри. В то время, когда происходили эти события, он учился на втором курсе школы авроров и был занят совершенно другими вещами. Например, обустройством уютного гнездышка для их с Джинни семьи.
Услышав его гипотезу, Гермиона громко фыркнула и закатила к потолку глаза, как бы вопрошая у высших сил – как можно пять лет учиться на аврора и при этом до сих пор настолько не разбираться в зельях.
- Такого зелья пока, слава Богу, не существует. Нет, оно временно блокировало волшебнику доступ к его магической силе.
- Значит, временно делало сквибом, – пришел к выводу Гарри, и прежде, чем его подруга набросилась на него с заумными разъяснениями разницы, спросил: - Ты думаешь, это то самое зелье?
Гермиона снова покачала головой, точно так же, как делала это всякий раз, когда ее маленький сын Фредди отказывался есть на завтрак молочную кашу.
- Нет, то зелье было диспергационным аэрозолем и…
- Чем-чем?!
Девушка тяжело вздохнула и тоном, который Гарри определил как «объясняю для тупых», произнесла:
- Отравление происходило при вдыхании воздуха, в котором это зелье было растворено. Его бы никто не стал хранить в негерметичном флаконе. Но по определенным признакам, я уж не буду говорить тебе по каким, - красноречивый взгляд молодого человека выражал благодарность за то, что его не стали посвящать в какие-то там свойства, - можно утверждать, что эти два зелья родственны друг другу. И, значит, действие оно должно оказывать довольно близкое.
- И это все? – не удержался Гарри. – Ты даже не знаешь, что именно оно делает?!
- Ради этого «и это все» я пять дней не вылезала из лаборатории! – оскорблено воскликнула Гермиона, вставая со стула. – Впрочем, может тебе все-таки будет интересно мое мнение о том, где это зелье появилось на свет?
- Конечно! – также вскочил с места молодой человек. – Это же самое главное!
- Лаборатория Медичи. У него слишком элегантная и сложная структура,
чтобы быть подделкой, – девушка замолчала, удивленно глядя на свою руку, снова тянущуюся к флакону. Торопливо отдернув ее, гриффиндорка подошла к Гарри и обняла его. – Обещай мне, пожалуйста, одну вещь, – тихим шепотом попросила она.
- Какую?
- Обещай, что не будешь связываться с этим один.
- Обещаю, - произнес он, крепче прижимая к себе подругу и целуя ее в макушку.
Глава 2.
Целых пятнадцать минут после ухода Гермионы Гарри сидел за кухонным столом и заворожено смотрел на зелье, обдумывая слова подруги. И то, как это могло помочь в его поисках убийц Эла.
Но не успел он придумать ничего конструктивного, как его размышления были прерваны самым бесцеремонным образом: возмущенный более чем восьмичасовым отсутствием еды, желудок громко заурчал.
Молодой человек встал, потянулся, разминая затекшие от долгого сидения мышцы и направился к плите доваривать свой ужин. Правда, после того, как он заглянул в кастрюлю и увидел там свернувшееся склизкое нечто, есть это совершенно расхотелось. И с детства умевший хорошо и вкусно готовить Гарри на этот раз решил обойтись простой яичницей.
Задумчиво возя белым хлебом по выпачканной жидким желтком тарелке, бывший гриффиндорец (впрочем, разве бывают гриффиндорцы, равно как и слизеринцы, бывшими?) разглядывал стоящий тут же на столе стеклянный флакон с прозрачным зельем.
«Неужели оно в самом деле из Италии? И одна из трех замешанных в этом деле сторон – Медичи?» – размышлял он, когда огонь в камине зашипел, предупреждая о появлении уже второго за вечер гостя.
На этот раз из полыхнувшего зеленым пламени вышла Джинни. Свою бывшую жену Гарри не видел уже неделю, со дня похорон Эла. Конечно же, после произошедшего он не ждал от нее цветущего вида, но такой сестру лучшего друга молодой человек еще не видел никогда. Ни после Победы, когда хоронили Фреда, ни во время их собственного развода, когда репортеры всех газет устроили неблагодарной жене своего героя настоящую травлю. Что бы ни происходило раньше, Джинни всегда оставалась удивительно живой, теплой и открытой. Женщине, вышедшей из камина Гарри, на вид можно было дать никак не меньше тридцати (при ее двадцати трех). Впалые щеки на всегда отличавшемся приятной округлостью лице, покрасневшие от слез глаза, неестественно серая кожа: как такие изменения могли произойти всего за семь дней?!
- Джин… - неловко поприветствовал ее Гарри, со всей тяжестью ощущая свою вину перед ней. Если бы только он пошел на поиски Эла чуть раньше! Если бы остался в тот вечер с напарником дописывать тот несчастный отчет!
- Мне нужна твоя помощь, Гарри, – в тихом голосе Джинни сквозили истеричные нотки.
- Да, конечно. Все, что захочешь… Проходи, - и он, взяв бывшую жену под локоть, осторожно проводил ее до стола и усадил на табурет. – Хочешь чаю? – спросил он, и сам ужаснулся неуместности вопроса. Не дожидаясь согласия, он налил в большую глиняную кружку горячий успокаивающий травяной сбор, купленный как-то в альтернативу любимому, но иногда надоедающему чаю с бергамотом, и протянул его девушке.
Джинни послушно взяла кружку и даже автоматически отпила из нее несколько глотков. Потом аккуратно, как если бы та была сделана из чего-то дорогого и хрупкого, поставила ее на стол и только тут подняла взгляд на присевшего рядом бывшего мужа.
- Ты хотела о чем-то попросить?- мягко напомнил он.
- Да. Гарри, я …Я беременна, – это признание произнесенное тихим безрадостным голосом, произвело на молодого человека эффект удара тяжелым предметом по голове.
- Ты… ждешь ребенка? - совершенно по-идиотски переспросил он.
Ребенок… Собственно, именно желание Джинни как можно скорее завести
детей и стало одной из причин их развода. Хотя нет, на самом деле это было скорее предлогом. А ведь как хорошо все начиналось…
Первый после Победы год трое друзей, по настоянию Гермионы, провели в Хогвартсе, завершая свое школьное образование. Хотя, кроме самой гриффиндорки необходимости в этом не видел никто. И спасителя волшебного мира, и его друзей без экзаменов принимали в любой магический вуз. Но… Когда упрямая девушка что-то решала, переспорить ее было не легче, чем перенести Джомолунгму в Америку. А Гарри тогда было, по большому счету, все равно, где и чем заниматься. Ну, а Рон, понятное дело, от своей любимой старался не отходить ни на шаг и тоже был готов принять любое ее решение.
Целый год Гарри и Джинни провели в Хогвартсе, учась в одном классе. И это, несмотря на непроходящее чувство потери погибших друзей, было одним из самых счастливых воспоминаний начинающего аврора.
На следующее лето они сыграли двойную свадьбу – их с Джинни и Гермионы с Роном. Сколько планов на будущее было у них тогда! В какой эйфории пребывал Рон, когда ему прислали предложили стать профессиональным игроком команды «Стрижи Брена», и это избавило его от необходимости учиться в школе авроров, куда он собирался идти за компанию с Гарри. И как удивило их всех решение малышки Уизли, тогда уже Поттер, стать одной из немногих женщин авроров.
Первый год в школе авроров. Их счастье казалось таким безоблачным…. Они даже никогда не ссорились в отличие от вечно спорящих Рона и Гермионы. Купили новый дом, чтобы не жить в мрачном особняке Блэков, видевшем на своем веку несчетное количество темных магов.
Первый тревожный колокольчик прозвучал когда они были на втором курсе. Джинни практически перестала учиться и впервые заговорила о своем желании родить ребенка. Сказать, что Гарри был напуган, значит, не сказать ничего. Он был просто в ужасе. Молодой человек совершенно не чувствовал себя в свои двадцать лет готовым стать отцом. Впрочем, тогда он довольно легко уговорил жену немного с этим подождать.
Вторым признаком того, что что-то пошло не так, как мечталось, стал уход Джинни из школы авроров в самом начале третьего года обучения. Девушка объясняла это тем, что после гибели Фреда Джорджу тяжело одному справляться с магазином. Но… Ведь как-то же у него получалось это все три с половиной года.
Постепенно, почти незаметно супруги Поттер стали отдаляться друг от друга. Учеба отнимала у Гарри много времени, и, приходя домой, он уже не чувствовал в себе ни сил, ни желания, отвечать на ласки жены. Джинни обижалась, все чаще устраивала скандалы, и наконец настал день, когда молодой человек с ужасом понял, что им не о чем поговорить. Джинни терпеть не могла, когда он в редкие часы пребывания дома заводил свои любимые оперные арии, он же не мог понять ее страсти к безголосым популярным певцам. Даже то, нужно ли складывать использованное после душа полотенце, теперь могло привести их к ссоре. Казалось бы, мелочи… Многочисленные мелочи, из которых и складывается быт.
А когда у Рона и Гермионы появился сын, Гарри получил от жены ультиматум – либо они заводят ребенка, либо она от него уходит. Но, выросший в доме Дурслей, молодой человек даже представить себе не мог, что его собственные дети будут жить в той нервной обстановке, что царила в их доме. И все же развод… Такое страшное слово.
И такой мучительный процесс. Решительно всем в волшебном мире было дело до личной жизни Мальчика-Который-Должен-Быть-Идеальным. Ни одна газета не пропустила этого развода. Репортеры дежурили под окнами их дома, у Норы, даже на Гриммолд-Плейс, хотя о том, что он туда переезжает, оставляя дом жене, Гарри почти никому и не говорил.
Общественное мнение было на стороне Героя. На страницах «Пророка» Джинни изобразили настоящим монстром, откопав даже ту старую историю с дневником Тома Риддла. И лишь невероятными совместными усилиями, появляясь вдвоем на всевозможных светских мероприятиях, которые они оба так не любили, Гарри и его уже бывшей жене удалось прекратить эту травлю.
Почти год после этого они не виделись, избегая друг друга даже в Норе, где Гарри частенько появлялся, навещая друзей. А потом как-то неожиданно обнаружилось, что не живя вместе, они могут нормально общаться. Ведь что ни говори, а человека ближе Джинни у Гарри не было.
И появление в жизни бывшей жены Эла, молодой человек поначалу воспринял очень болезненно. Нет, это не было ревностью. Просто страхом, что теперь он останется совсем один: ведь у Рона с Гермионой была своя семья, в которой он был лишним.
Однако время шло, работа в аврорате не оставляла времени для переживаний, и постепенно Гарри привык воспринимать Эла и Джинни как сложившуюся пару.
Через несколько месяцев у них должна была бы быть свадьба. Какая злая шутка судьбы – мужчина, встретивший свою любовь в тридцать четыре года, так и умер холостяком. Не дожив до новости о ребенке всего десяти дней.
- Ты тоже меня осуждаешь? – неожиданно зло воскликнула Джинни, и в ее запавших глазах появилось что-то сумасшедшее. – Но я люблю его, люблю, люблю! И никому не дам убить нашего ребенка! Слышите?! – она вскочила с табурета лихорадочно заметалась по кухне, напоминая Гарри худую испуганную тигрицу, которую он в детстве видел в зоопарке.
- О чем ты говоришь, Джинни? Никто не хочет убивать вашего ребенка, – молодой человек встал и ласково обнял девушку за плечи.
- Мама… - из глаз рыжеволосой волшебницы потекли крупные слезы, и она, по-детски всхлипывая, крепче прижалась к бывшему мужу. – Мама сказала, что приготовит зелье, и никто даже не узна-ает.
- Ну, что ты, что ты…Миссис Уизли думала помочь. Она просто не поняла, что ты решила рожать, – успокаивал плачущую девушку Гарри, хотя сам вовсе не был уверен в своих словах. Все-таки волшебный мир был все еще очень консервативен, и рождение внебрачного ребенка оставалось одной из тех вещей, которую общество не забудет и не простит никогда. И Молли, конечно же, понимала, на что обрекает себя ее любимая малышка. И не желала подобной судьбы ни дочери, ни внуку.
Вдруг Гарри отчетливо осознал, что он действительно единственный, кто в сложившихся обстоятельствах может помочь. Даже если ради благополучия ребенка им с Джинни придется опять пожениться.
- Правда? Ты… можешь поговорить с ней? – прекратила всхлипывать девушка, так трогательно и с такой верой заглядывая Гарри в глаза, что он окончательно решил – ради ее счастья он пойдет на все. И пусть в его чувствах к ней не было обжигающей страсти, а только братская нежность и желание защитить, это все равно была любовь.
- Конечно, - начал было Гарри, как вдруг Джинни резко от него отстранилась, и ее стошнило прямо на пол.
- Эванеско, - тут же среагировал аврор, очищая кухню. – Тебе плохо? – встревожено спросил он.
- Нет, все нормально. Сейчас, посижу, и пройдет, – изобразила девушка подобие улыбки, практически падая на табурет.
- Сейчас…Подожди, я принесу тебе антирвотное, – Гарри выскочил с кухни и побежал на второй этаж в спальню, где у него хранились все зелья. И, конечно же, как всегда, когда что-то нужно было найти быстро, оно оказалось в самом дальнем углу шкафчика, заставленное всевозможными банками да (и) склянками.
- Вот, воз… - еще из-за порога кухни начал молодой человек и замолчал, пораженный увиденным. В руках Джинни был тот самый забытый на столе стеклянный флакон, до нелепости похожий на обычный стакан с питьевой водой. И этот флакон девушка поднесла к губам и… - НЕТ! – закричал Гарри, перелетая немаленькую кухню в одном прыжке. Но было уже поздно. Джинни отпила половину содержимого флакона. Вздрогнув от такого громкого и неожиданного появления хозяина дома, девушка уронила стеклянный сосуд на пол и даже начала вставать, но так и застыла на полусогнутых ногах с раскрытым для какой-то фразы ртом.
- Джинни! – отчаянно позвал ее молодой человек, встряхивая за плечи и заглядывая в лицо.
Этот взгляд определенно не мог принадлежать живому человеку. Застывшие остекленевшие глаза были абсолютно пусты и бессмысленны. И все же… Все же она была жива. Из груди продолжало вырываться пусть замедленное, но ровное дыхание. И сердце пока не остановило свою работу. Знать бы еще, сколько времени будет продолжаться это «пока».
Аккуратно пристроив бесчувственное тело Джинни на диване в гостиной, Гарри подбежал к камину, бросил в него пригоршню летучего пороха, опустился на колени и, засовывая голову в огонь, прокричал:
- Дом Рона и Гермионы Уизли!
Глава 3.
Напряженное молчание царило в гостиной, пока Гермиона со всей тщательностью дипломированного колдомедика, проводила осмотр неподвижного тела Джинни.
Еще в самом начале, лишь только появившись в комнате и оценив обстановку, решительная волшебница в приказном порядке велела мужу и их другу сесть на соседний диван и не мешать. Там они и находились – Рон, с туповато-недоумевающим выражением лица, то и дело открывающий рот, чтобы что-то сказать, но каждый раз не решающийся; и Гарри, сам по внешнему виду мало чем отличающийся от выпившей зелье девушки.
- Ну что? – все-таки не выдержав, спросил Рон.
Гермиона тяжело вздохнула и повернулась к друзьям. Такого растерянного вида у всегда самоуверенной колдуньи, Гарри еще не видел.
- Ничего не <
|
