Сталинград –. её боль и вершина. Было двое девчат. на батарее

Сталинград –

её боль и вершина

Присказка «первый апрель – никому не верь» не подтвердилась. Именно в этот день 1942 года медсестра Шура Хомякова получила повестку. Из Узяна – в Белорецк. В Уфе окончательно сформировался большой женский эшелон. И привезли их в мае под Сталинград. Месяцы в карантине готовили.

Направили санинструктором в 1088 малокалиберный зенитный автоматический полк. Стояли в городе Красноармейске, охраняли танковый завод. В июне немцы уже пытались бомбить. Раненых не было, но землей всех засыпало. Шура с сумкой санитарной наготове подавала снаряды.

В июле немецкие самолеты уже залетали в Сталинград. В августе они стали появляться ежедневно. А 23 августа была самая сильная бомбежка тракторного завода.

Шура вместе с другими на крышах сначала встречали противника. Потом пришлось окончательно на землю спуститься. Немцы бомбили беспрерывно. На тракторном разбили нефтебазу. Бензобаки рвались: казалось, вся Волга не текла, а пылала.

Как только обыкновенные люди могли выдержать такое. Много наших солдат погибло в эти дни. Шура не успевала раненых перевязывать сразу на месте. Потом их отправляли на специальных машинах в сопровождении солдат и сержантов в районы Сухой Мечетки и Мокрой Мечетки.

Своими глазами видела, как немецкие танки шли к тракторному. Однажды в бинокль такое подсмотрела. Бежал мальчишка по дороге. Снаряд из танка в него угодил. Голова отлетела, а он по инерции еще шагнул и упал.

Было двое девчат

на батарее

Под Сталинградом стали много убивать. Санинструктор Саша Хомякова и замполит Капа Бултина поклялись, что в случае гибели одной, другая сообщит родным место захоронения.

Под Купоросной балкой снаряд разорвался в их расположении. Чуть затихло, и Шура тут же подбежала к подруге. Перевязывать было нечего, даже мозг оказался в ее руке.

Солдаты из досок ящиков из-под снарядов сколотили гроб. Собрали Капу в последний путь, выкопали могилку рядом с ветряной мельницей. Сделали дощечку с надписью.

Её убило 18 ноября 1942 года, а в декабре их батарею отправили на отдых. Тогда Шура и сообщила родителям о смерти подруги. Капитолина жила где-то рядом в поселке Светлый Яр. Во время ее смерти родители были в эвакуации.

* * *

Их стали двигать в декабре постоянно, по всей Сталинградской области: Горная Полянка, Калач… Много людей тогда потеряли в их полку: военфельдшер, военврач, а уж солдат не сосчитать.

Вот тут и пригодилась карантинная подготовка: там они знакомились с винтовкой, автоматами, пулеметами и учились дальномерами управлять.

Под конец Сталинградской битвы Александра была не только санинструктором, асовмещала обязанности командира дальномерного отделения, входила в расчет на пушке.

* * *

Сталинград – ее боль и вершина. Здесь много в округе дорогих одиноких и братских могил. Помнит на станции такая, огромная страшная. А рядом госпиталь.

Обмундирования не хватало. Снимали гимнастерки и брюки с убитых, хоронили в нижнем белье. Прислали это пополнение недавно, и вот уже похоронили многих из них.

Тогда подумала:

- Как ты, Шурка, огрубела. Такие страсти, а ты таскаешь на носилках, перевязываешь…

Вот в такой же большой похоронен под Белой Церковью и брат Николай.

Сначала сообщили, что он пропал без вести. Потом следопыты разыскали, выявили их имена и фамилии.

* * *

Все марки самолетов своих и немецких по гулу научилась определять. Под Сталинградом они не только бомбили, но и кормили их. Юнкерсы кидали банки с колбасой и консервами для окруженных немецких солдат. Так вот предостаточно квадратных банок приземлилось и в расположении наших подразделений. Ели с аппетитом, и никто не умер.

* * *

В Калаче солдатики где-то муки раздобыли. Комбат попросил:

- Девчонки, идите, испеките калачиков в Калаче. Очень хочется с пылу с жару в таком «вкусном городе» попробовать.

Девчонки, это Люба Москаленко и Шура, забрали муку у старшины, у местных жителей дрожжей попросили и заболтали в огромном ведре тесто.

Завязали его и легли около ведра на печи. Перед этим одни тревоги до передвижения были. Заснули девчонки крепким сном. И не слыхали, как хозяйка ночью их ведро ополовинила. Первой Люба Москаленко проснулась:

- Санька, теста-то половины нет.

Поговорили меж собой, а выяснять не стали. Как докажешь? У нее же в печке испекли два калача. Рассказали все же комбату, тот даже пожурил их, только подивился изворотливости хозяйки:

- Ну, что ж, всякое случается. Её тоже можно понять. Несите, снимем пробу с наших калачей.

* * *

Война - войной. А лицо у нее действительно не женское. Надоели землянки и нары, постоянные тревоги. Помнит, как по этим ежедневным тревогам они частенько вместо юбок гимнастерки второпях пытались натянуть. Быстро же надо реагировать на сигналы.

Однажды Саша повела раненых солдат в санчасть. В это время они за Доном охраняли железнодорожный мост. Сотни раз на понтонах переплывали. Попросили сопровождающего:

- Ты, гвардии сержант, справишься один, а я отлучусь на время?

И пошла на хутор Луховское, немножко себя преобразить. Думала, скоро вернется, а три часа ушло: очередь была, да долго завитые волосы на примусе сушили.

Комбату зачем-то понадобился санинструктор, позвонил в санчасть. Ему ответили, что санинспектор вышла. Почему же здесь не появилась?

Вечером переправилась и сразу же в землянку комбата:

- Товарищ, гвардии капитан, гвардии младший сержант, санинструктор Хомякова явилась.

Он, как начал ее воспитывать:

- Вот напишу матери, какие ты здесь кренделя выкидываешь. Два наряда вне очереди.

- Есть, два наряда вне очереди. Разрешите идти.

Пришла в расположение, стала искать уставы. Два наряда – то будет ночью стоять. Секретарь комбата (будущая его жена) упросила: «Прости ты её. Мучается сутками».

- Скажи ей, что отменяются наряды вне очереди.

* * *

Через много лет они не раз встречались в Сталинграде и обязательно в 87 школе были. В годы войны этой школы не было. Построили ее на том месте, где погибла целая батарея из шести пушек их 73-го полка.

* * *

За Сталинград их 73 артиллерийский полк удостоен гвардейского звания. А в июне 1943 года их перекинули в Прибалтику, под Вильнюс.

Литва встретила их богатым разнотравьем. Как на сенокосе понастроили шалашей. Наслаждались ароматом трав недолго. Пошли проливные дожди, и весь их шалашный городок оказался непригодным для повседневной жизни.

* * *

Когда Вильнюс освобождали, тоже много людей их полк потерял. На глазах Саши погиб их старшина: пошел на склад, недалеко от батареи, его в упор застрелили, возможно, даже и не немцы. Бомбили и их батарею. Ранило и Сашу, недолго пролежала в своей санчасти.

Здесь, в ходе Восточно-Прусской операции, смертельно ранен их командующий III-им Белорусским фронтом, один из самых молодых и талантливых полководцев Великой Отечественной войны генерал армии Иван Данилович Черняховский. Похоронили его в Вильнюсе на площади Гедемина. Там позже поставили стелу и его бюст.