Номинация «История в биографиях»

Номинация «История в биографиях»

Эссе

Рассказ старого российского немца

У нас в школе есть музей. Он особенный. Его можно назвать «История семьи в истории страны». Все экспозиции музея – это уникальные документы по истории нашего поселка, материалы о судьбах его жителей, основанные на семейных архивах, воспоминаниях и рассказах старожилов, предметах их быта.

Посёлок наш находится, если можно так сказать, в дальнем Заволжье. Не было у нас военных действий в Гражданскую (потому что и посёлка тогда просто не существовало), не было жестокой коллективизации (потому что при строительстве посёлка сразу организовали совхоз), не было боёв в Отечественную (слава Богу, не дошли сюда фашисты)…

Но есть в музее экспозиция, которую можно считать уникальной для обычного школьного музея. Она рассказывает о судьбах депортированных российских немцев, которые появились в поселке в 1942 году и считались мобилизованными так называемой «трудармии». С той самой поры в посёлке стали распространёнными фамилии: Штерцер, Вингерт, Роон, Герман, Асмус, Казимир, Шмидт…

Вот о судьбе одного из них я и хочу рассказать. Николай Борисович Казимир. Простой труженик, не великий, не герой, но не будь его и сотни тысяч таких, как он, кто знает, как сложилась бы судьба каждого из нас…

В музее есть личные вещи и документы Николая Казимира. Я бережно дотрагиваюсь до поношенного старенького костюма с множеством наград, беру в руки его трудовую книжку, где на первой строке написано: «Совхоз им. Сакко и Ванцетти ГУВС МВД СССР, 16.VIII.1942г.»

И как будто слышу его голос.

- Я тогда совсем молодой был. Восемнадцать мне было. Хотел на фронт пойти, родину, Россию защищать. Я ведь в Германии и не был никогда. Ни до, ни после войны. Я всегда ощущал себя частью России. Я родился здесь, вырос и умру здесь. Германия для меня, как и для всего русского народа, была фашистским агрессором. И не думал я, что стану «фашистом»… Нас депортировали из Запорожья в Астрахань.

Трудно представить трагедию мужчины, который не может защитить свою семью и землю от врага. Не может, потому что объявили «врагом народа», только за то, что по национальности был немец. Что он чувствовал в тот момент?! Все его предки были рождены в Российской Империи, являлись ее гражданами. С оружием в руках Николай готов был защищать каждый клочок, каждого жителя его бескрайней страны, но такую возможность ему не дали. Какую моральную трагедию пережили эти люди! Ведь для многих советских граждан долгое время слова «немец» и «фашист» были равнозначны.

Николая Борисовича распределили на строительство железной дороги Кизляр – Астрахань, протяженностью 450 километров. Он рассказывал про нечеловеческие условия, с которыми столкнулись российские немцы при депортации.

Он вспоминал:

- Путь в Астрахань был нелегкий, есть приходилось то, что росло на земле. Дорога от Волгограда до Борунов проходила по замёрзшей Волге. А после нас пешим ходом отправили в поселок Бахтемир Астраханской области. В те 8 дней, что мы шли, на человека выдавали по 20 граммов сухарей в сутки. Люди слабели, не могли идти…

После изнурительного пути полторы тысячи депортированных разместили в местном клубе. Из-за множества людей, ютившихся в одном месте, плодились вши. Все вещи, начиная со стен до спальных принадлежностей, кишели паразитами. Хуже всего приходилось обладателям бороды или усов, в них вшей было настолько много, что создавался вид живой, постоянно движущейся растительности. На теле были многочисленные раны от укусов. Питание было скудным, ежедневный рацион на одного человека составлял двести граммов хлеба и сто граммов селёдки.

К строительству дороги приступили на следующий день после прибытия в Астрахань.

Из-за суровых холодов и недостатка еды в апреле 1942 года Николай Казимир заболел сыпным тифом и двусторонним воспалением легких. Без сознания он оставался две недели, никто не думал, что он выживет, но тяга к жизни была сильна, он выжил. Кто мог – пошли на стройку, а кто не смог – замерзли и умерли, - рассказывал Николай Борисович. – Я на земельных работах был. Мы по десять часов работали, норма – восемь кубов откопанной и вывезенной земли. Земля была твердая, и приходилось кайлами и ломами вгрызаться в грунт. Всё на себе вывозили. Не было даже лошадей – всё отправили на фронт. Жилы рвали, а получали шестьсот граммов хлеба.

- Я был очень слаб, но меня снова отправили на земляные работы. На трассе проработал до августа 1942 года, а потом – эшелоном до станции Первоульяновск (в настоящее время это станция «Ульяновск-Центральный» - прим. автора). Оттуда меня и других репрессированных немцев-трудармейцев привезли в совхоз имени Сакко и Ванцетти Волжского лагеря НКВД в Ульяновской области (ныне это наш посёлок Октябрьский - прим. автора). Жили мы в землянках. И работали, работали… И плотничал я, и за скотиной ухаживал, и хлеб сеял и убирал. А ещё строил зону для таких, как я, «трудармейцев». Здесь и жену свою будущую встретил, Анну. В годы войны её вывезли в Германию, она там работала служанкой.

После Победы Анна Барт (в замужестве Казимир) вернулась на Родину, сначала работала на лесоповале в Вологодской области, жизнь там была хуже смерти, а смерть была избавлением от мук. Потом, по стечению обстоятельств, оказалась в совхозе имени Сакко и Ванцетти, где находился лагерь НКВД для политзаключенных и депортированных немцев. К ней относились очень сурово, как к «изменнице» Родины. Для таких немцев была введена спецкомендатура, где они, как сосланные, должны были регулярно отмечаться. Коменданты пользовались правами, подобными помещичьим во времена крепостничества. За посещение соседнего села без разрешения коменданта давали десять дней ареста. Поездка за пределы области грозила тюремным заключением до двадцати лет.

Николай Борисович продолжает:

- В 1957 году нас реабилитировали. За свой труд (шутка ли – 48 лет в одном хозяйстве!) получил множество наград, в том числе и такую: «За доблестный и самоотверженный труд в период Великой Отечественной войны».

Прошли годы. Жизнь есть жизнь. Всё постепенно налаживалось. Выбрались из землянки. Построили дом. Вырастили детей и внуков.

Да… Репрессии коснулись всех российских немцев, не обошли стороной ни детей, ни взрослых. Постоянные унижения, нечеловеческие условия, голод – это всё ощутили на себе не только мы, репрессированные немцы, но и весь советский народ. Вместе со всеми мы выживали, трудились и старались приложить все усилия, чтобы война закончилась. Слово «немец» перестало быть синонимом слову «фашист». Общая судьба сплотила.

Самое главное, что я хочу сказать своим детям и внукам: живите так, чтобы никогда больше не повторились те времена. Наша родина Россия и наша историческая родина Германия должны быть в нашем сердце.

Запомним эти слова!