Паломники пришедшие в Ефраим из Декаполиса.

557. Паломники пришедшие в Ефраим из Декаполиса.

Тайная миссия Манаила

1 января 1947

Новость о том, что Иисус в Ефраиме, - или потому, что его жители сами похвалялись этим, или по некоторым другим неизвестным мне причинам, - должна была распространиться, потому что многие люди приходят теперь сюда в поисках Иисуса: преимущественно это больные люди, нуждающиеся, а также желающие увидеть Его. Я поняла это, потому что услышала, как Искариот говорит группе паломников, пришедших из Декаполиса: «Учителя здесь нет. Но Иоанн и я здесь, и это то же самое, (как если бы здесь был Он). Потому скажите нам, чего вы желаете, и мы удовлетворим вас».

«Но вы никогда не сможете научить тому, чему учит Он», - протестуя, говорит один из паломников.

«Мы Его представители и в точности подобны Ему, человек. Всегда помни об этом. Но если ты действительно желаешь слушать, то Учитель вернется перед Субботой и уйдет после нее. Учитель сейчас стал истинным Учителем. Он больше не говорит на всех улицах, в лесах или скалистых горах подобно бездомному, и в любое время, подобно слуге. Он говорит в Субботу здесь, как приличествует Ему. И Он прав, принимая во внимание то, что Он обрел, облекшись усталостью и любовью!»

«Но это не наша вина, если иудеи…»

«Все! Все! Как иудеи, так и не иудеи! Вы все одинаковы и всегда будете такими. Он отдал вам все. Вы не дали Ему ничего. Он отдает. Вы не даете даже гроша, который дают нищему».

«Но у нас есть пожертвование для Него. Вот оно, если ты не веришь нам».

Иоанн, который все это время молчал, но с явным смущением, глядя на Иуду глазами, которые умоляли и упрекали, или, скорее, предостерегали его, не смог больше молчать. И когда Иуда уже протягивал свою руку, чтобы взять пожертвование, он положил свою ладонь на руку своего спутника, чтобы удержать ее и сказал ему: «Нет, Иуда. Не делай этого. Ты знаешь приказ Учителя», и, обращаясь к паломникам, говорит: «Иуда неудачно выразился и вы его неверно поняли. Мой товарищ имел в виду не это. Мы: я, мои товарищи, вы, все должны приносить Учителю за то, что Он дает нам, только жертву искренней веры и верной любви. Когда мы путешествовали по всей Палестине, Он принимал ваши пожертвования, потому что в них была необходимость для наших путешествий и потому что мы встречались со многими нищими, или же знакомились со скрытыми страданиями. Сейчас, здесь, мы ни в чем не нуждаемся, - хвала Провиденью за это, - и нам не встречаются нищие. Сохраните ваше пожертвование раздайте его бедствующим людям во имя Иисуса. Таково желание нашего Господа и Учителя, и приказ, который Он дал тем среди нас, кто ходит, проповедуя Благую Весть по различным городам. Если с вами есть больные люди или какая-нибудь действительная необходимость поговорить с Учителем, скажите нам. И я поищу Его там, куда Он удалился для молитвы, так как Его дух стремится собрать свои мысли в Господе».

Иуда что-то проворчал сквозь зубы, но не стал открыто противоречить. Он сел рядом с очагом, в котором горит огонь, как если бы его больше не интересовал этот вопрос.

«На самом деле… нам не нужно ничего особенного. Но мы услышали, что Он здесь и перешли через реку, чтобы прийти и увидеть Его. Но если мы поступили неправильно…»

«Нет, братья. Когда вы любите и ищите Его, невзирая на большие беспокойства и пренебрегая усталостью, то в этом нет ничего неправильного. И ваша добрая воля будет вознаграждена. Я пойду и скажу Господу, что вы здесь и Он, конечно, придет. А если Он не сможет придти, я принесу вам Его благословение». И Иоанн выходит в огород, чтобы отправиться на поиски Учителя.

«И не думай! Пойду я», - властно говорит Иуда, встает и выбегает из кухни.

Иоанн смотрит, как он удаляется и никак не возражает. 2. Он возвращается на кухню, заполненную паломниками. Но почти сразу он предлагает: «Могли бы мы пойти и встретиться с Учителем?»

«Но если Он не желает…»

«О! Пожалуйста, не придавайте значения недоразумениям. Вам, конечно, известно о причинах, почему мы здесь. Это другие люди вынудили Учителя предпринять эти меры предосторожности, это не соответствует Его воле или Его сердцу. Он неизменно любит вас, как это было всегда».

«Мы знаем это. В первые дни, после того как отлучение было провозглашено публично, все искали Его за Иорданом и повсюду, где, как думали, Он мог быть. У Бетабары, в Вифании, в Пелле и Рамоф-Гилеаде и дальше. И мы знали, что то же самое происходит в Иудее и Галилее. Дома Его друзей были под тщательным наблюдением, потому что… если многие являются Его друзьями и учениками, то много также таких, кто ими не являются, и которые думали, что они служат Всевышнему, преследуя Учителя. Затем поиски внезапно прекратились, и распространился слух, что Он был здесь».

«Но кто сказал вам?»

«Его ученики».

«Мои товарищи? Где?»

«Нет. Ни один из них. Это были другие, новые, потому что мы никогда не видели их с Учителем или со старыми учениками. Фактически мы были удивлены, что Он мог послать к нам незнакомых нам людей, чтобы сообщить нам о Своем местопребывании, затем мы подумали, что Он мог сделать это, потому что новые люди были незнакомы иудеям как Его ученики».

«Я не знаю, что Учитель скажет вам. Но я думаю, что отныне вам следует слушать только знакомых учеников. Будьте благоразумны. Все в этой стране знают, что случилось с Крестителем…»

«Ты думаешь, что…»

«Если Иоанн, которого ненавидела только одна женщина, был схвачен и убит, то что случится с Иисусом, Которого ненавидят как в Царском Дворце, так и в Храме, а также фарисеи, книжники, священники и иродиане? Так что будьте начеку, чтобы позже вам не пришлось раскаиваться… Но вот и Он идет. Пойдем Ему навстречу…»

…………….

3. Глубокая ночь. Безлунная, но звездная ночь. Я не могу сказать какое это время, так как не вижу положения или фазы луны. Я только вижу, что это ясная ночь. Весь Ефраим исчез в черной вуали ночи. И от ручья остался только его шум, и ничего больше. Его вспененные и поблескивающие струи стали абсолютно невидимыми под зеленым сводом деревьев на его берегах, так как они препятствуют слабому свету звезд.

Где-то стонет ночная птица. Затем она замолкает из-за шуршащего шума сломанных веток и камыша, шума, который раздается все ближе и ближе к дому, следуя ручью и исходя со стороны горы. Затем высокая сильная фигура выходит с берега на тропу, которая взбирается к дому. Она останавливается на мгновение, как бы желая найти точки опоры. Она касается стены, нащупав ее своими руками. Она находит дверь, слегка касается ее и идет дальше. Все еще идя ощупью, она заворачивает за угол дома и доходит до маленькой калитки в огород. Она осязает ее, открывает ее, толкает ее и входит в огород. Сейчас она скользит вдоль стен, выходящих на огород. Она останавливается в нерешительности перед дверью кухни. Затем доходит до внешней лестницы, ощупью поднимается по ней и садится на последнюю ступеньку, темная тень в тени. Но там, на востоке, цвет ночного неба, - темный свод которого угадывается только благодаря звездам, усеивающим его, - начинает менять свой оттенок, то есть, оно принимает оттенок, который глаз может воспринять как синевато-серый, что выглядит подобно густому дымному туману и является ничем иным как первым светом начинающейся зари. И это новое ежедневное чудо света медленно возвращается.

Личность, которая присела на ступеньку, масса, покрытая темной мантией, двинулась, протянула руку, подняла голову и сбросила за голову капюшон мантии. Это Манаил. Он одет как обычный человек в тяжелую коричневую тунику и в мантию того же цвета. Грубая ткань, какую носят рабочие или паломники, без украшений, пряжек или ремня. Переплетенный шерстяной шнур стягивает одежду на его талии. Он встает и потягивается. Смотрит на небо, усиливающийся свет которого позволяет рассмотреть окружение.

4. Внизу, скрипнув, открылась дверь. Манаил бесшумно высунулся за парапет, чтобы посмотреть, кто вышел из дома. Это Иисус, Который вновь осторожно закрывает дверь и идет в сторону лестницы. Манаил немножко отступает, и прочищает горло, чтобы привлечь внимание Иисуса, Который смотрит вверх, остановившись на полпути на лестнице.

«Это я, Учитель, Манаил. Иди быстрее, потому что я должен поговорить с Тобою. Я ждал Тебя…» - шепчет Манаил и склоняется, приветствуя Иисуса.

Иисус преодолевает последние ступени: «Мир тебе. Когда ты пришел? Как? Почему?» - спрашивает Он.

«Я думаю, что ступил сюда сразу же после первого крика петуха. Но я был в кустах там, внизу, во вторую стражу».

«Всю ночь под открытым небом!»

«Это не могло быть сделано как-нибудь иначе. Мне нужно было поговорить с Тобой самому. Мне нужно было узнать по какой дороге прийти, к какому дому, так, чтобы Меня не заметили. Потому я пришел днем и спрятался в том лесу. Я смотрел, как жизнь стихает в городе. Я видел Иуду и Иоанна, входящих в дом. Нет, Иоанн прошел очень близко от меня с вязанкой хвороста, но не увидел меня, потому что я спрятался в гуще леса. Пока света было достаточно, чтобы видеть, я видел старую женщину входящую и выходящую из дома, и огонь, пылающий на кухне, и я увидел Тебя, спускающегося отсюда в глубоких сумерках. Затем дом был закрыт. Затем я пришел сюда при свете новой луны и изучал дорогу. Я вошел и в огород. Маленькая калитка совершенно бесполезна, это все равно что обходиться без ворот вообще. Я слышал ваши голоса. Но мне нужно было поговорить с Тобой наедине. Я ушел, чтобы вернуться сюда в третью стражу и ждать Тебя здесь. Я знаю, что Ты обычно встаешь перед рассветом, чтобы молиться. И я надеялся, что Ты сделаешь то же самое сегодня. Я славлю Всевышнего за то, что это так и случилось».

5. «Но почему тебе нужно было увидеть Меня со столь многими злоключениями?»

«Учитель, Иосиф и Никодим желают поговорить с Тобой и они думали сделать это таким образом, чтобы избежать чьих-либо глаз и ушей. Они предприняли и другие попытки, но Вельзевул, должно быть, очень сильно помогает Твоим врагам. В каждом случае они должны были отказаться от этих попыток, так как их дома и дом Ники были под постоянным неусыпным наблюдением. В действительности эта женщина приходила до меня. Она сильная женщина и отправилась сама к горе Адумим. Но они последовали за ней и остановили ее на Кровавом склоне[1], и чтобы не раскрыть Твоего убежища и объяснить причину тех запасов пищи, которые она везла на своем вьючном животном, она сказала: “Я поднимаюсь к одному из моих братьев, который живет в пещере в горах. Если вы желаете пойти со мной, так как вы учите учению Бога, то вы совершите святой поступок, потому что он болен и нуждается в Боге”. И своей дерзостью она убедила их уйти. Но она больше не осмелилась прийти сюда, и действительно пошла навестить того, кто, как она сказала, живет в пещере и был доверен ей Тобой».

«Это правда. Но тогда как смогла Ника сообщить об этом остальным?»

«Придя в Вифанию. Лазаря там не было. Но его сестры были. Мария была там. Разве Мария женщина, которая испугается чего-либо? Она оделась, возможно, роскошней, чем Юдифь, чтобы пойти к царю, и публично пошла в Храм вместе с Сарой и Наоми, а затем в свой особняк на Сионе. И оттуда она послала Наоми к Иосифу с необходимыми сведениями. И пока… евреи хитро шли или посылали людей к ее дому, чтобы… почтить ее, и все могли видеть ее, госпожу дома, старая Наоми, одетая в скромное платье, пошла в Безету, чтобы сообщить Старейшине[2]. Затем было договорено, что прийти к Тебе должен я, так как я кочевник, который не возбудит подозрений, если меня увидят мчащимся полным галопом из одного обиталища Ирода в другое, чтобы сообщить Тебе, что в ночь Пятницы Иосиф и Никодим, первый, прибыв из Аримафеи, а второй – из Рамы, встретятся перед заходом солнца у Гофены и будут ждать Тебя там. Ты можешь довериться мне. Но доверься только мне, Учитель. Иосиф умоляет Тебя, чтобы никто не узнал о нашей встрече. В интересах всех».

«И в твоих тоже, Манаил?»

«Господь… Я это я. Но у меня нет богатства или семейных интересов, чтобы защищать их, как Иосиф».

«И это подтверждает Мое утверждение, что материальное богатство всегда является бременем… Но ты можешь сказать Иосифу, что никто не узнает о нашей встрече».

«Тогда я пойду, Учитель. Солнце взошло и Твои ученики могут проснуться».

«Ты можешь идти и Бог будет с тобой. Я пойду с тобой, чтобы показать тебе место, где мы встретимся в ночь пятницы…»

«Они бесшумно спускаются вниз, выходят из огорода и сразу спускаются к берегу ручья.

[1] Место на горе Адумим, которое называется «Кровавым склоном» из-за преступлений, совершенных здесь разбойниками.

[2] Иосифу Аримафейскому – примечание переводчика.