Сепфорим Самуил

559. Сепфорим Самуил

5 февраля 1947

Иисус один. Он все еще в пещере. Горит костер, потрескивая и рассыпая искры, освещая и согревая пещеру, распространяя сильный запах смолы и веток лиственных деревьев. Иисус удалился в конец пещеры, в нишу, где были свалены сухие ветки, и медитирует. Пламя все время колеблется, то ослабевая, то вновь ярко вспыхивая вместе со следующими один за другим порывами ветра, дующего в лесу и завывающего у входа в пещеру, которая резонирует как охотничий рог. Это не постоянный ветер. Он стихает, затем вновь поднимается подобно длинным морским волнам. Когда он свистит громче, пепел и сухие листья сдувает к узкому скалистому коридору, по которому пришел Иисус, в более широкую часть пещеры, а языки пламени прибиваются к полу на этой стороне, затем, когда порыв ветра стихает, они вновь разгораются, все еще искрясь, и продолжают светить, поднимаясь прямо вверх. Иисус не обращает внимания на это. Он погружен в молитвенные размышления. К шуму ветра присоединяется стук дождевых капель, падающих на облиственные ветви подлеска, сначала тихий, а затем все более громкий. Настоящий ливень вскоре превращает тропинки на склонах в маленькие бурные потоки. Шум воды сейчас превалирует, так как ветер постепенно стихает. Очень слабый свет сумерек бурного дня и красноватого света костра, который больше не пылает из-за нехватки топлива, едва освещает пещеру, углы которой погружены во тьму. Иисуса, одетого в темную одежду, больше не видно, только когда Он поднимает Свою голову, склоненную на Его поднятые колени, можно разглядеть слабый отсвет на фоне темной стены.

2. Вне пещеры, на тропе раздался шум шагов и тревожные слова, произнесенные кем-то уставшим и изнуренным. Затем в пустом пространстве у входа обозначилась темная тень, каплющая водой со всех сторон. Мужчина, потому что это мужчина с большой темной бородой, с облегчением произносит «о!» и бросает на пол свой промокший насквозь головной убор. Он отряхивает свою мантию и говорит самому себе: «Х’м, Самуил, ты можешь задать ей хорошую встряску! Она выглядит так, как если бы упала в сукновальную машину. А мои сандалии? Лодки! Лодки потопленные в реке. Я промок до костей! Смотри, как капает с моих волос! Я выгляжу как сломанный водосточный желоб, протекающий через тысячу отверстий. Это хорошее начало! Возможно, Вельзевул на Его стороне, защищая Его? Х’м, это прекрасная ставка… но…» Он садится на камень возле догоревшего костра, в пепле которого красноватые тлеющие угольки образуют странные узоры – последние признаки жизни сгоревшего дерева, и вновь пытается, раздувая, разжечь их. Он снимает свои сандалии и пытается высушить свои грязные стопы более сухими частями края своей мантии. Но это подобно тому, как если бы он пытался высушить себя водой. В результате его попыток грезь со стоп была перенесена на мантию. Он продолжает разговаривать сам с собой: «Да будут они прокляты, Он и все они! Я лишился также моей сумки. Конечно! Хорошо еще, что не лишился самой жизни… “Это самая надежная дорога”, - сказали они. Конечно! Но сами по ней не пошли! Если бы я не увидел этот огонь! Кто разжег его? Какой-нибудь горемыка вроде меня. Но где он сейчас? Там отверстие… Возможно, другая пещера… Это могут быть разбойники, не так ли? Но… какой же я глупец! Что они смогут с меня взять, если у меня нет и гроша? Но это не имеет значения. Этот огонь стоит больше, чем сокровище Я хотел бы иметь больше веток, чтобы оживить его! Я бы снял свою одежду и высушил ее. Хо! Я говорю! Это все, что у меня есть, пока не вернусь!...»

«Если ты хочешь больше ветвей, друг Мой, здесь немного осталось», - говорит Иисус, не двигаясь с места.

3. Человек, сидевший спиной к Иисусу, вздрогнул от неожиданного голоса и вскочил на ноги, обернувшись. Он выглядит испуганным. «Кто ты?» - спрашивает он, широко раскрывая глаза, пытаясь разглядеть.

«Такой же путник, как и ты. Я разжег этот костер и рад тому, что он послужил тебе, указав путь. Иисус приближается к нему с вязанкой хвороста в руках и бросает ее у костра со словами: Разожги пламя до того как все покроется пеплом. У Меня нет ни кремня, ни коробочки с трутами, потому что человек, у которого Я позаимствовал их, ушел после заката».

Иисус говорит дружелюбно, но Он не выходит вперед, чтобы огонь мог осветить Его. Напротив, Он возвращается в Свой угол и остается плотно закутанным в Свою мантию.

Мужчина, тем временем, наклоняется, чтобы с усилием подуть на листья, которые он бросил в огонь, и занимается этим до тех пор, пока пламя не разгорается. Он смеется, бросая в огонь все более и более толстые веточки, которые оживляют костер. Иисус улыбается, сидя на Своем месте, наблюдая за ним.

«Я должен сейчас снять свою одежду и высушить ее. Я предпочитаю быть обнаженным, а не влажным. Но я не могу сделать даже этого. Склон соскользнул вниз, и я оказался под оползнем земли и воды. Ах! Я теперь успокоился! Я порвал свою тунику. Проклятое путешествие! Мне жаль, что я нарушил Субботу. Я не собирался этого делать! Я остановился до заката. Позже… И что я должен теперь делать? Чтобы спастись самому я выпустил из рук сумку и сейчас она должна быть внизу на дне долины, или запуталась в каком-нибудь кусте, хотел бы я знать где…»

«Вот Моя туника. Она сухая и теплая. Моей мантии Мне достаточно. Возьми ее. Я в добром здравии. Не бойся».

«А ты хороший. Хороший друг. Как я могу отблагодарить Тебя?»

«Любя Меня так, как если бы Я был твоим братом».

«Любя Тебя как если бы Ты был моим братом! Но Ты не знаешь, кто я. А если бы я был злым, захотел бы Ты моей любви?»

12 Следующая ⇒