Спи, младенец мой прекрасный, Баюшки-баю. Тихо смотрит месяц ясный В колыбель твою. Стану сказывать я сказки, Песенку спою; Ты ж дремли, закрывши глазки, Баюшки-баю. ...Богатырь ты будешь с виду И казак душой, Провожать тебя я выйду — Ты махнешь рукой... Сколько горьких слез украдкой Я в ту ночь пролью!.. Спи, мой ангел, тихо, сладко, Баюшки-баю...
Спи, пострел, пока безвредный! Баюшки-баю, Тускло смотрит месяц медный В колыбель твою. Стану сказывать не сказки — Правду пропою; Ты ж дремли, закрывши глазки, Баюшки-баю. ...Будешь ты чиновник с виду — И подлец душой, Провожать тебя я выду — И махну рукой! В день привыкнешь ты картинно Спину гнуть свою... Спи, пострел, пока невинный! Баюшки-баю...
Образцом же пародийного П. служит политическая сатира Д. Минаева на А. Фета, в которой последний разоблачается (на основании крепостнических высказываний Фета в печати) как расчетливый хозяин-помещик. Минаев использовал оригинальную форму знаменитого стихотворения (система назывных предложений, без глаголов), повернув ее разоблачающим содержанием против самого поэта:
Фет.
Минаев.
Шопот, робкое дыханье, Трели соловья, Серебро и колыханье Сонного ручья, Свет ночной, ночные тени, — Тени без конца, Ряд волшебных изменений Милого лица, В дымных тучках пурпур розы, Отблеск января. И лобзания, и слезы, И заря, заря!..
Холод. Грязные селенья. Лужи и туман. Крепостное разрушенье, Говор поселян. От дворовых нет поклона, Шапки набекрень, И работника Семена Плутовство и лень. На полях — чужие гуси, Дерзость гусенят, — Посрамленье, гибель Руси, И разврат, разврат.
Интересно сравнить с оригиналом следующий шуточный П.:
Горные вершины Спят во тьме ночной; Тихие долины Полны свежей мглой; Не пылит дорога, Не дрожат листы... Подожди немного, Отдохнешь и ты.
Пьяные уланы Спят перед столом; Мягкие диваны Залиты вином. Лишь не спит влюбленный, Погружен в мечты. Подожди немного: Захрапишь и ты!
(М. Лермонтов)
(А. Апухтин)
К форме П. обращался иногда В. Маяковский. Вот его эпиграмматический П. на критика А. Эфроса, форма стиха заимствована из Блока (конец «Двенадцати»):
Блок. ...В белом венчике из роз — Впереди Исус Христос.
Маяковский. В белом венчике из роз Впереди Абрам Эфрос.
Другой пример П. у Маяковского — в конце его стихотворения «Сергею Есенину», где перифразировано двустишие из предсмертного есенинского стихотворения:
Есенин.
В этой жизни умирать не ново, Но и жить, конечно, не новей.
Маяковский.
В этой жизни помереть не трудно, сделать жизнь значительно трудней.
ПЛЕОНА’ЗМ (от греч. πλεονασμός — излишество) — многословие, излишние определительные слова в фразе. Таковы П., которыми мы пользуемся на каждом шагу: приснилось во сне, нижнее белье, воротился обратно, курносый нос, побежал бегом, видел своими собственными глазами и пр. Примеры П. у поэтов.
Туда пешком печальный граф Идет и над пещерой темной Зрит надпись...
(А. Пушкин)
Небесный свод, горящий славой звездной, Таинственно глядит из глубины, И мы плывем, пылающею бездной Со всех сторон окружены.
(Ф. Тютчев)
Перенестись теперь прошу сейчас За мною в спальню...
(М. Лермонтов)
Предо мною волна, закипевшая Кипенью белой.
(Г. Шенгели)
Иногда П. употребляется как стилистическая фигура, в целях художественной выразительности; она заключается в подборе синомических выражений:
Гори, гори державная, Кремлевская звезда, Сверкай на стягах, славная, Навеки, навсегда!
(А. Прокофьев)
Но без страха, без боязни Вышел Шингебис на битву.
(«Гайавата», пер. И. Бунина)
Подобными синомическими П. богата русская народная поэзия, создавшая постоянные парные комплексы: путь-дороженька, грусть-тоска, море-окиян, горе-горькое и др.
РИТОРИ’ЧЕСКИЕ ФИГУ’РЫ (от греч. ῥήτωρ — оратор) — термин старой русской поэтики (риторики, или реторики) — стилистические обороты, цель которых состоит в усилении выразительности речи. В прошлом риторика была наукой ораторского искусства, она возникла в Древней Греции (школа Пифагора). В России правила литературной стилистики в широком ее понимании были описаны в «Риторике» М. Ломоносова, который считал употребление Р. ф. признаком высокого стиля. К Р. ф. относились такие стилистические явления, как антитеза, гипербола, обращение, восклицание, астеизм, градация, прозопопея, ирония, уподобление, умолчание и пр.
В настоящее время название Р. ф. сохранилось лишь за тремя явлениями стиля, относящимися к интонации:
1) Риторический вопрос, не требующий ответа, но имеющий лирико-эмоциональное значение:
Куда ты скачешь, гордый конь, И где опустишь ты копыта?
(А. Пушкин)
Советская Россия, Родная наша мать! Каким высоким словом Мне подвиг твой назвать? Какой высокой славой Венчать твои дела? Какой измерить мерой Что ты перенесла?..
(М. Исаковский)
Знакомые тучи! Как вы живете? Кому вы намерены Нынче грозить?
(М. Светлов)
СРАВНЕ’НИЕ — образное выражение, построенное на сопоставлении двух предметов, понятий или состояний, обладающих общим признаком, за счет которого усиливается художественное значение первого предмета. Поэтика С. сложна и до сих пор теоретически не разработана. В системе разнообразных поэтических средств выразительности С. является начальной стадией, откуда в порядке градации и разветвления вытекают почти все остальные тропы — параллелизм, метафора, метонимия, синекдоха, гипербола, литота и пр. В С. — истоки поэтического образа. Простейшая форма С. выражается обычно посредством подсобных слов — как, точно, будто, словно, подобно, как бы, как будто, похож на, вот так бы и т.д.:
Анчар, как грозный часовой, Стоит, один во всей вселенной.
(А. Пушкин)
Как огромный навозный жук, Черный танк наползал жужжа.
(А. Сурков)
Долги дни короткие, Ветви в небе скрещены, Черные и четкие, Словно в небе трещины.
(Н. Матвеева)
На глаза осторожной кошки Похожи твои глаза.
(А. Ахматова)
Он был похож на вечер ясный: Ни день, ни ночь, — ни мрак, ни свет!..
(М. Лермонтов)
Тогда я демонов увидел черный рой, Подобный издали ватаге муравьиной...
(А. Пушкин)
Кленовый лист напоминает нам янтарь.
(Н. Заболоцкий)
Форма С. при посредстве творительного падежа, очень распространенная:
Морозной пылью серебрится Его бобровый воротник.
(А. Пушкин)
И осень тихою вдовой Вступает в пестрый терем свой.
(И. Бунин)
Намокшая воробушком Сиреневая ветвь.
(Б. Пастернак)
Жеребец под ним сверкает Белым рафинадом.
(Э. Багрицкий)
Стоят кресты после сражения Простыми знаками сложения.
Форма С. при помощи родительного падежа (фактически перерастает в метафору):
Колокол луны скатился ниже.
(С. Есенин)
Дед не прочь вдвоем до света Огороды городить: — Мой табак, твоя газета... — Раздвигает зев кисета, Предлагает закурить.
(А. Недогонов)
Сравнение-образ, в котором оба члена сопоставляются не по отдельному признаку, а по общему облику, сливаясь в микрокартину:
Крычат телеги полунощи, — рцы: лебеди роспущени.
(«Слово о полку Игореве»)
Дождик лил сквозь солнце, и под елью мшистой Мы стояли точно в клетке золотистой.
(А. Майков)
Руки милой — пара лебедей — В золоте волос моих ныряют.
(С. Есенин)
Горы уходят за́ горы. Словно навек наколото Этого синего сахара, Светлого этого холода.
(Н. Асеев)
По гаснущим рельсам бежит паровозик, Как будто сдвигают застежку на «молнии».
(А. Вознесенский)
Зима была такой молоденькой, Такой веселой и бедовой! Она казалась мне молочницей С эмалированным бидоном.
(Ю. Панкратов)
Неопределенное С., выражающее превосходную степень состояния:
А когда ночью светит месяц, Когда светит... черт знает как? Я иду, головою свесясь, Переулком в знакомый кабак.
(С. Есенин)
Я не знаю — она жива или в северный ветер ушла, Та искусница, что кружева удивительные плела В Кружевецком сельсовете над тишайшею речкой Нить. Кружева не такие, как эти, а какие — не объяснить!
(Л. Мартынов)
ХИА’ЗМ [греч. χιασμός — крестообразное расположение в виде греческой буквы χ (хи)] — стилистическая фигура, заключающаяся в том, что в двух соседних предложениях (или словосочетаниях), построенных на синтаксическом параллелизме, второе предложение (или сочетание) строится в обратной последовательности членов. Иначе говоря, X. — это перекрестное расположение параллельных членов в двух смежных предложениях одинаковой синтаксической формы.
Примеры X.:
Автомедоны наши бойки, Неутомимы наши тройки.
(А. Пушкин)
... Испанский гранд, как вор, Ждет ночи и луны боится.
(А. Пушкин)
Ужель меня несчастней нету И нет виновнее его.
(М. Лермонтов)
Рассудку вопреки, наперекор стихиям.
(А. Грибоедов)
Упразднен ум и мысль осиротела.
(Ф. Тютчев)
Чтоб жить не в жертву дома дырам. Чтоб мог в родне отныне стать Отец, по крайней мере, миром, Землей, по крайней мере, — мать.
(В. Маяковский)
Здесь Пушкина изгнанье началось И Лермонтова кончилось изгнанье.
(А. Ахматова)
Еще не все отысканы могилы И мертвецы оплаканы не все.
(Г. Николаева)
Э’ЛЛИПС, эллипсис (греч. ἔλλειψις — выпадение, опущение), — лингвистический термин, пропуск во фразе какого-либо слова, легко подразумевающегося. Э. — явление, широко распространенное в бытовой и поэтической речи. Примеры Э. в русской поэзии:
Не тут то (было). Море не горит.
(И. Крылов)
Пороша. Мы встаем, и тотчас (садимся) на коня, И рысью (скачем) по полю при первом свете дня.
(А. Пушкин)
Богаты мы, едва (вышли) из колыбели, Ошибками отцов и поздним их умом.
(М. Лермонтов)
В истории он ни бельмеса (не понимает).
(А. К. Толстой)
Возьми и пиши ему ВЦИК циркуляры! Пойди — эту правильность с эрфуртской (программой) сверь!
(В. Маяковский «Про это»)
Кто за рукав, Кто за полу — Ведут Никиту В дом, к столу. Ввели и — чарку — стук ему! И не дыши — до дна! Гуляй на свадьбе, потому — Последняя она...
(А. Твардовский)
К эллиптическим относятся и такие синтаксические построения, в которых сказуемое выражено междометием, например:
Мартышка, в зеркале увидя образ свой, Тихохонько медведя толк ногой.
(И. Крылов)
Но вдруг сугроб зашевелился, И кто ж из под него явился? Большой взъерошенный медведь. Татьяна ах! — а он реветь...
(А. Пушкин)
ЭПИ’ТЕТ (греч. ἐπίθετον — приложение) — в собственном смысле, образная характеристика какого-либо лица, явления или предмета посредством выразительного метафорического прилагательного. Как художественную деталь Э. нельзя смешивать с определительными прилагательными. Например, прилагательные «белый снег» или «мягкий снег» будут просто предметными и логическими определениями, но в выражениях «сахарный снег» или «лебяжий снег» прилагательные являются Э., потому что они дают дополнительную, художественную характеристику в виде скрытого сравнения, которое легко угадывается: «снег белый, с блестящими крупинками, как сахар», «снег белый, мягкий и легкий, как лебяжий пух». Некоторые теоретики литературы неправильно придают Э. расширительное значение стилистической фигуры, выражаемой разными частями речи, например глаголом. Между тем Э. — это всегда метафорическое прилагательное, в котором заключен меткий признак сравнения. Само происхождение слова говорит о том, что Э. как часть речи — это прилагательное, но не определительное, а художественное, образное. История Э. и его роль в стилистике еще не разработана, если не считать небольшой фрагментарной работы А. Веселовского «Из истории эпитета», где автор пытается дать классификацию Э., разделяя их на тавтологические (солнце красное, белый свет), пояснительные (столы белодубовые, ножки резвые, добрый конь), метафорические (черная тоска, мертвая тишина, седая земля) и синкретические или т.н. «цветные» (пестрая тревога, розовый стыд, зеленый шум). Во всех его четырех рубриках имеется один общий признак, свойственный Э., это — метафоричность. Наиболее устойчивым оказался термин «постоянный эпитет»; постоянные эпитеты характерны для народной поэзии (поле чистое, море синее, тучи черные, солнце красное) и для эпических поэм Гомера, являющихся результатом народного творчества (светлоокая Афина, розоперстая Эос, Одиссей хитроумный, громоносный Кронион и т.д.).
Примеры Э. у Пушкина:
Сияньем тощим фонаря Глухие своды озаря, Идут...
В тщеславном тлении кругом Почиют непробудным сном Высокородные бароны...
И серебром облиты лунным, Деревья мимо нас летят, Под нами с грохотом чугунным Мосты мгновенные гремят.
(А. Фет)
От весел к берегу кудрявый след бежал.
(Он же)
Я из твоих соблазнов затаю Не влажный блеск малиновых улыбок, — Страдания холодную змею.
(И. Анненский)
И на севрском фарфоре ржаные Сухари и глазастый ландрин.
(С. Поделков)
Иногда роль Э. играют эпитетные местоимения, выражающие превосходную степень какого-либо состояния:
Она Тарквинию с размаха Дает пощечину, да, да! Пощечину, да ведь какую!
(А. Пушкин, «Граф Нулин»)
Ведь были схватки боевые, Да, говорят, еще какие!
(М. Лермонтов)
В непостижимом этом взоре Жизнь обнажающем до дна, Такое слышалося горе, Такая страсти глубина.
(Ф. Тютчев)
Звенела музыка в саду Таким невыразимым горем.
(А. Ахматова)
И такой на небе месяц, Хоть иголки подбирай.
(М. Исаковский)
Царь взглянул с такой меланхолией, Что присел заграничный гость, Будто вбитый по шляпку гвоздь.
(А. Вознесенский)
В нижеследующем отрывке эпитетные прилагательные выделены, их следует отличать от обычных определительных прилагательных, которые в тексте не подчеркнуты:
И там, когда вечерняя заря Бледнеющим румянцем одевает Вершины гор, — пустынная змея Из-под камней, резвяся, выползает; На ней рябая блещет чешуя Серебряным отливом, как блистает Разбитый меч, оставленный бойцом В густой траве на поле роковом.
