Кастрюлька

Ирина Манина – поэт, прозаик. Родилась 21 марта 1983 года. Живёт в г. Шарье Костромской области. Работает корреспондентом в районной газете «Ветлужский край», член Союза журналистов России.

Участвовала в 12-м Семинаре молодых писателей, пишущих для детей, проводимом Фондом СЭИП в Москве. Лонг-лист 2017 года конкурса «Новая детская книга» - повесть «Пегий» (под псевдонимом Лео Иман).

Публикации: газеты «Молодежная линия» (Кострома, 1998-2006), «Ветлужский край» (г. Шарья, наст.вр.).

Участвовала в стихотворных сборниках "Разнотравье" (п. Поназырево, 2008), «По зову слова» (г.Шарья, 2009).

Стихи публиковались в литературных альманахах и журналах "Невский альманах", "Литературный МИКС", "Вокзал", сборнике "Зеленая среда" (г. Санкт-Петербург), "Журнал ПОэтов","Интеллигент. Москва" (Москва, 2013 год),«Губернский дом», «Параграф» (Кострома, 2013), "Южная звезда" (г. Ставрополь, 2014, 2017), «Наше поколение» (Кишинев, 2014), "Дальний Восток" (г.Хабаровск, 2015, 2017), "Калининград" (2015), "Дарьял" (2016).

Кастрюлька

(Рождественский рассказ)

Призрачная возможность вселения Анюты Роню не испугала. С тех пор, как он стал жить с отцом, в их холостяцкой квартире появлялись и исчезали молодые женщины, претендовавшие на роль его мачехи. Роня способствовал их исчезновению. Перспектива однообразных завтраков его не смущала. На кухне с отцом они освоились хорошо, могли побаловать себя не только макаронами, но и омлетом.

Когда появилась Анюта, Роня решил, что продержится она меньше остальных. Но прошло два месяца, а блеск в глазах отца Рони не пропадал. Дождливая осень медленно и незаметно перешла в зиму. Взбалмошная, несдержанная на язык Аня продолжала пичкать Роню по утрам недосоленой или пригорелой кашей, до истерики ругалась с ним по вечерам (когда отец работал в ночную смену), а утром вела себя так, как будто никакой ссоры не было. По части мелких гадостей ее никто не мог перещеголять. Ну, кто так легко мог поставить на его дневник цветок в протекающем горшке или убедить его одноклассников в том, что вечером после школы Андрон не желает их видеть? Взаимные обиды копились.

До последних чисел декабря снег выпадал время от времени и быстро таял, земля не замерзала. Из-за этого озеро, вдоль которого тянулась улица, вышло из берегов и подтопило огороды и лодочные гаражи. Небольшой городишко погрузился в грязевую пучину. Роню это радовало, прогуливаясь по коридору в немытых сапогах, он доводил Аню до белого каления. Особенно ему нравилось, когда ее смуглая кожа от злости приобретала какой-то молочно-белый оттенок.

Перед Рождеством Аня особенно тщательно, как всегда в конце недели, навела порядок. Грязные сапоги мальчика полетели за дверь, взорвалась лампочка на лестничной площадке. Отец молча собрался и ушел на работу, хотя была не его смена.

Утром Аня демонстративно не стала с Роней разговаривать. У него стало легче на душе: значит, скоро отправится восвояси. Пока он делал вид, что занят уроками (в каникулы-то!), Аня куда-то ушла. В квартире стало тихо. Неожиданно Роня понял, что вообще-то уже привык к ее присутствию. По квартире прокатился перезвон. Наверное, что-то забыла. Роня открыл дверь. На пороге стояла девочка. На темной площадке ее белые куртка и берет источали свет.

- Привет! Я ищу Аню, - улыбнулась она.

Девочка была примерно его возраста, лет двенадцати, светленькая, но в школе Роня ее не видел.

- Аня вышла. Заходи, подождешь, - сказал мальчик.

Девочка кивнула и прошла в комнату, оставляя за собой маленькие грязные следы. Роня вздохнул и отправился за тряпкой: «Не двигайся!».

- Извини, я задумалась, сейчас уберу! - гостья отобрала у него тряпку и прямо так, сухой, провела по своим следам. Те исчезли. Что еще невероятнее, проведенная полоса засверкала, как будто ее долго надраивали.

- Как ты это сделала?

Девочка только улыбнулась, протерла снятые ботинки и унесла их в прихожую. Затем вернулась и поставила на стол коробку с тортом.

- Ты кто? Родственница Ани?

Проходя мимо, она коснулась старого серванта. Тот вздрогнул, бабушкин хрусталь внутри отозвался звоном и на мгновение сверкнул.

- Я тебя в нашей школе не видел... - Роня невольно присмотрелся к рукам девочки. От розоватых ладоней исходило радужное свечение.

- Мне влетит, - сказала она, и сияние погасло. Ладони стали обыкновенными.

- Разве не догадался? Я оттуда, - девочка указала в окно, в котором из-за корпусов общежития выглядывала макушка церкви.

- А, так ты за педучилищем живешь! - догадался Роня, вспомнив частные домики с огородами, взбирающиеся по склонам холма над каменной оградой старого монастыря, где в перестроенных кельях жили студенты.

- Зря ты с Аней ругаешься, - пожала плечами девочка. - Она ведь хорошая, только не может тебе показать это.

Меньше всего Роне хотелось говорить на эту тему, только он вдруг честно признался:

- Когда она рядом, у меня все из рук падает. Нам с папой и вдвоем неплохо было. А она настоящая ведьма, всегда выкрутиться может, я виноватым остаюсь.

- Ревнуешь? Но ведь Андрей, твой отец, и тебя любит, и ее. А вы оба друг друга стоите. Не замечал разве, кто больше всех от ваших ссор переживает? Эгоисты вы оба. Неужели тебе об этом никто не говорил?

Роня покраснел.

- Но еще не поздно исправиться, - шепнула ему девочка. - Ты к себе прислушайся.

Затянувшееся молчание прервал стук входной двери. Аня поставила сумку в прихожей и включила свет. Лицо ее прояснилось, едва она увидела гостью.

- Мой ангел! - Анюта обняла девочку, и они закружились по комнате. - Как я рада. Роня, познакомься...

- Геля, - девочка перебила ее. - Я на минутку. Зашла поздравить с днем рожденья. Извини, я без подарка.

Аня с подозрением сначала посмотрела на выставленный на середину стола торт, потом на Роню. Он хотел возразить, но Геля приступила ему ногу.

- Спасибо, Роня. Мир? - Аня обняла мальчика и поцеловала, чего еще никогда не делала. У него вдруг закружилась голова, то ли от сладких духов, то ли от неожиданной ласки, так напомнившей материнскую.

А гостья между тем собралась уходить. Аня вышла с ней на лестничную площадку.

-Ты пришла, чтобы сказать, второй шанс мне дали напрасно? Я ничего не усвоила...

-На троечку. За сегодняшнее утро — на троечку с плюсом, - улыбаясь, ответила девочка.

- Ангел мой, как же мне быть, если я родилась такая? Я чувствую, что меня терпеть не могут, я вношу разлад, где только ни появляюсь. Вот и Роня... Он ребенок, но догадывается, что я ведьма...

- Ты вовсе не плохая, - мягко возразила Геля, - душа твоя темна, но это скорее копоть, чем ее истинный цвет.

- Меня, как кастрюльку, можно почистить? - рассмеялась Аня, и веселые огоньки запрыгали в ее глазах.

- Да, - улыбнулась девочка и взяла ее за руки. - Но ты все-таки живая, не алюминиевая. Ты-то все понимаешь, и поэтому тебе больнее, чем кастрюльке.

Она пристально посмотрела в глаза Ани:

- Главное, помни, что ты в душе - добрая, весенняя. Вот и все. Тогда Роня тебя примет. Посмотри на этот город, маленький, спокойный. Ты полюбишь его, и он полюбит тебя. Если хочешь знать, в этом твое предназначение. Ты сделаешь счастливыми Андрея с Роней, а рядом с ними будет лучше окружающим их людям. Понимаешь теперь, почему ты нужна?

Когда Роня на следующее утро проснулся, в комнате было необычайно светло. Он выглянул в окно. От белизны свежевыпавшего снега резало глаза, притихший городок отражался в небе, как в большом белом озере. За стенкой на кухне звенела посуда. За ночь в доме что-то изменилось, хотя все лежало на своих законных местах. Например, его свитер - под стулом, а книги горкой на столе.

Роня заглянул на кухню и обомлел. Растрепанная Анюта в цветном фартуке колдовала над газовой плитой. Вокруг нее кружили чашки и тарелки, пара ложек и заварочный чайник. Аня взмахнула лопаткой, как дирижерской палочкой. Со сковородки подскочил блин, перевернулся и шлепнулся обратно. Роня не смог сдержать удивленного вздоха. Посуда на миг повисла в воздухе, а потом медленно опустилась на стол.

- Это будет наша тайна? - заговорщически спросила Аня. - Что стоишь? Блины заждались. Какие на воскресенье планы?

Роня растерянно взглянул на календарь. Красный квадрат все так же стоял на седьмом числе.

- Мы уже все обсудили, - рассмеялась Аня. - Правда, Андрон? Посмотри, как снег кружится. Зима, наконец, началась!

Роня присмотрелся к проносящимся за окном снежинкам. В белом мареве вырисовывался силуэт одинокого купола. Но внимание его привлекло другое. Среди пушистых хлопьев кружилась, раскинув руки, Геля. Она улыбнулась им, прильнувшим к окну, и помахала рукой. Аня обменялась с Роней взглядом, а когда они снова взглянули в окно, за снежинками не было видно ничего, кроме белого двора.