Всё о приключениях Электроника 30 страница

Потрескивали плиты, гудели духовки, накалялись сковороды, стучали ножи. Неслась песенка, которую распевали девчонки:

Наши бедные желудки

Были вечно голодны.

И считали мы минутки

До обеденной поры.

От знакомой песенки исходил не только картофельный аромат, но и дымок костра.

Шеф вошел в кухню, и голова у него пошла кругом. Если не триста, то сто картофельных лакомств почти готово! И шеф наконец узнал песню — песню первых пионерских костров:

Здравствуй, милая картошка,

Низко бьем тебе челом!

Даже дальняя дорожка

Нам с тобою нипочем!

— А картошка в мундире? — спросил шеф.

— Будет! — хором ответили поварихи. — Соленья — за вами!

Шеф сбегал на склад.

— Селедка, к сожалению, кончилась, — объяснил он чуть смущенно. — Но есть килька…

— Килька пойдет, — согласилась новый шеф-повар. — И квас. Побольше кваса.

Никогда еще с таким аппетитом не дегустировал шеф новые блюда. А вслед за ним весь лагерь уплетал за обе щеки картошку по-венски, смоленски, деревенски, пионерски! Девчонки едва сдерживали улыбки, наблюдая, как их хвалят мальчишки. За обеденными столами гремела песня:

Ах, картошка — объеденье,

Пионеров идеал!

Тот не знает наслажденья,

Кто картошки не едал!

Деревенская и космическая жизнь Рэсси

Летом не только человек, но и собака становится совсем другой: хочется необычной, очень подвижной жизни, новых приключений.

Рэсси исправно выполнял в лагере свои обязанности. Он, как маленький самолет, летал на большой скорости над полями, опылял их, уничтожал сорняки и вредителей. Играл с ребятами. Носил из палаты в палату записочки. На рассвете подправлял цветочный календарь, составляя точное число, а по ночам зажигал полярное сияние. Казалось бы, что еще нужно! Но в схемах Рэсси постепенно накапливалось какое-то сопротивление. Дело в том, что у электронного пса появилось непреодолимое желание стать обыкновенным псом.

Когда весь лагерь был на прополке капусты, Рэсси удрал в соседнюю деревню. Он ворвался на главную улицу, что тянулась вдоль реки, и навстречу ему из всех дворов выбегали с громким лаем вольные псы — без городских поводков и намордников. Рэсси никогда еще не видел столько собак сразу. Его встретили по-свойски, его облаивали!

Светило жаркое солнце, от реки веяло прохладой. На скамейках сидели старушки в белых платках. Ребятишки удили рыбу. Никто не обратил особого внимания на собачий переполох. Стая наседала на пришельца. Пожалуй, не во всех голосах была слышна особая приветливость.

Рэсси рыкнул на нападающих, обнажив клыки-кинжалы, и тут же дружелюбно замахал хвостом. Его сразу признали. Дворняги — а их было не меньше десятка — одна за другой обнюхали электронного пса и, хотя не нашли у него родственных запахов, не высказали никакого подозрения. Подбегали все новые и новые деревенские стражи. Кто-то принес Рэсси обглоданную кость.

Вся стая, а с ней и Рэсси, устремилась за околицу, на зеленый, в белых ромашках луг. Нет, пожалуй, здесь больше было васильков. Голубое кольцо окружало маленькую деревню. Не потому ли назвали ее Васильки?

Рядом с Рэсси скакал длинноногий черный пес с белыми отметинами на боках.

«Грамоте обучен?» — спросил его Рэсси по-собачьи.

«Обучен», — радостно гавкнул белобокий.

«Что умеешь?»

«Гонять, сторожить, лаять, охотиться».

«Поохотимся вместе», — предложил Рэсси.

«Сейчас нельзя, запрет до августа, — пролаял новый товарищ и пояснил: — У них детеныши…»

«А-а…» — протянул Рэсси, высунув, как и его приятель, язык.

Они разлеглись на траве, на самом солнцепеке.

«Букву „а“ я знаю, — проурчал белобокий, и вся стая глубоко и сонно зевнула, при этом чутко вслушиваясь в разговор. — Дальше — нет».

«Ты живешь среди людей», — напомнил Рэсси.

«Буквы собаки пока не проходят, — признался белобокий. — На всю деревню — два первоклассника, и те уехали».

«Придется учить азбуке», — прорычал вслух Рэсси.

Несколько псов вскочили и отбежали на край луга.

«Чего боитесь, лентяи? — пролаял белобокий. — Это свой!»

Лентяи робко приблизились.

А Рэсси уже поднялся, распустив крылья, и, пикируя к земле, начертал в воздухе знакомую фигуру: «А».

«Ррра-а», — повторили за ним дворняги.

Потом были две следующие буквы:

«Рррбе-бе… Рррве-ве-е…»

И стая завершила первый урок грамматики победным воем и лаем:

«Рррабв… Рррабв!..»

Рыбаки на реке очнулись от задумчивости, оглянулись: чего они там не поделили? А дворняги после напряженного труда погоняли в траве и завалились дрыхнуть.

«Ты из города?» — поинтересовался белобокий.

«Из пионерского лагеря». — Рэсси назвал себя и узнал, что его нового приятеля хозяин зовет Сторожевым.

«Что ты сторожишь?»

«Все, — признался пес. — Лодку. Мотоцикл. Корову. Дом. Хозяина. А ты научишь меня летать?» — спросил любознательный Сторожевой.

«Научу, — пообещал Рэсси. — Но тебя надо начинить электроникой».

Белобокий вздрогнул, вскочил на крепкие лапы.

«Не надо, — прорычал он. — Я и сам научусь летать!» И бросился бежать со всех ног.

Рэсси без труда настиг его, но обгонять не стал, побежал рядом.

Это был, пожалуй, самый значительный день в их дальнейшей дружбе.

Всей стаей собаки играли на пустынной спортплощадке в футбол, поддавая мяч носами и порою огрызаясь, — в собачий, с ничейным счетом футбол. Рэсси не проявлял своих способностей, держался наравне с другими. Когда пыль на футбольном поле осела, стая уже купалась в реке, а наиболее отважные плавали с берега на берег. Потом собаки обсохли на солнышке, а Рэсси зарядил свои солнечные батареи. Вернувшись в деревню, расселись вдоль дороги у околицы ожидать хозяев.

Рэсси не знал, кого он ждет, но все сидели или лежали с умиротворенным видом, и он не трогался с места. Присмирели дворняги. Дремали на лавочках бабушки. Замерли у своих удочек рыбаки. Опускалось солнце. Сидел среди своих и Рэсси, впервые не слыша призывов из далекого лагеря.

Что-то с ним сегодня свершилось, но что — он не знал.

И вдруг стая с воплем сорвалась и побежала по дороге. Навстречу ехал автобус. Вот автобус остановился, из него вышли усталые, загоревшие до черноты люди. От них пахло потом и машинным маслом. Собаки бросились к своим хозяевам, получили порцию ласковой трепки, пристроились к ноге, затрусили в деревню. Казалось, все разом забыли про электронного товарища. Один Сторожевой оглянулся, виновато рыкнул:

«Прости, спешу!»

Его хозяин тоже оглянулся, спросил белобокого:

— Кто такой? Впервые вижу.

«Это Рэсси, — пролаял Сторожевой на собачьем языке, но хозяин его не понял. — До свидания, Рэсси!» — издали гавкнул он.

Рэсси остался один на пыльной дороге.

Наконец-то он услышал: «Рэсси! Ты куда запропастился, Рэсси?»

Рэсси распустил крылья и стремительно направился к лагерю.

…В тот вечер никто не попрекнул Рэсси за отсутствие на месте, и он остался доволен прожитым днем. Сторожевой может не зазнаваться: у него тоже есть хозяева!

Элек чинил электронную плиту, поглаживал ее по железному боку и время от времени приговаривал: «Сейчас ты будешь в форме…» Элечка ему помогала. Рэсси наблюдал за ними.

— Почему ты с ней говоришь? — спросила Электроничка. — Разве она живая?

— Я рабочий, и она работяга-повариха, — ответил задорно Элек. — Кто утром сварит завтрак? Только она! Я починю ее лучшим образом!

— Если ты делаешь лучше других, — продолжала Электроничка, — то ведь не зазнаешься?

Элек дернул плечом, ответил серьезно:

— Не зазнаюсь. Человек бесконечен в своих способностях. Мы учимся друг у друга.

«А я учусь у собак», — чуть было не признался Рэсси.

Электронный пес гавкнул, словно обыкновенная дворняга, и Электроник, внимательно взглянув на него, как будто о чем-то догадался. Он припаял последний контакт, поставил на место конфорку, нажал кнопку. Плита едва слышно загудела, заработала, нагрелась.

— Вот и все, — сказал Элек повару. — Завтрак будет вовремя.

Да, хозяин Рэсси был мастером на все руки.

Рэсси снова гавкнул — теперь уже на электронном языке, напоминая о своих ночных обязанностях, и хозяин сказал ему:

— Лети!

Ночи Рэсси проводил высоко над Землей — в космическом пространстве.

Среди спутников, станций, кораблей, вращавшихся на околоземной орбите, он был самым малым, но отнюдь не самым незначительным космическим снарядом. Распустив крылья, которые впитывали космическую энергию, Рэсси исследовал одновременно Землю и далекие звезды. Голубой шар с морями и океанами, четкими контурами материков, облачной вуалью, снежными шапками полюсов медленно проплывал под ним, и Рэсси видел, как день переходит в ночь, как времена года перекрашивают постепенно страны и континенты. Где-то там, среди северной зелени, накрытой покровом ночи, голубел маленький островок — Васильки, и в дощатых сенях чутко дремал его друг Сторожевой. А совсем рядом с Васильками бежали по пустынному шоссе мальчик и девочка, перебрасываясь на ходу быстрыми репликами. Рэсси и сейчас слышал сквозь космический треск их приглушенные голоса:

— Я не видела моря…

— Ты увидишь, обязательно увидишь море…

— Какое оно?

— Какое? Я сам еще не видел моря…

Над Южной Америкой нет облаков, солнечный зной. Рэсси сфокусировал свое зрение на перуанской пустыне Наска. При сильном увеличении здесь можно увидеть начертанные на скальном плоскогорье фантастические фигуры. Обезьяна, рыба, птица, кит, собака гигантских по земным меркам размеров. Туристы обычно разглядывают их из самолета или вертолета, но всю картину пустыни дает только взгляд из космоса.

Рэсси фотографировал загадочные рисунки, передавал их Электронику.

Кто срезал так аккуратно горы и запечатлел на камне, будто мощным лазером, свою фантазию? Кто увенчал эти рисунки фигурой человека в скафандре? Кто подарил древним символам вечность? Рисунки в пустыне Наска светились из-под каменного основания, их ничем нельзя было стереть, срезать, уничтожить…

Элек знал, что на краю пустыни, в городе Икэ, собрана целая библиотека из камней разной величины. На них резцом записаны знания мудрого, неизвестного нам народа, прародителей индейцев племени инков. На камнях — рисунки экзотических зверей, птиц, рыб, подземных и подводных животных. Вот камень — глобус земного шара с материками и океанами… Камень — карта звездного неба… Камень Вселенной с галактиками…

Как могли прародители инков задолго до Колумба открыть не только Америку, но и все остальные страны света? Откуда они знали форму созвездий? А кто этот человек в шлеме, запечатленный на склоне горы?

Электроник сравнивал снимки Земли и звезд, которые посылал ему из космоса Рэсси, с фотографиями каменных писем-рисунков из далекого прошлого и находил в них много общего…

Но пора было космическому разведчику возвращаться.

И Электроник на далекой Земле приказал:

— Все, Рэсси, спускайся по команде «ноль».

И начал отсчет времени.

Космический корабль стыковался с грузовой космической станцией. На обзорном экране корабля космонавты увидели две яркие точки, будто фары едущего грузовика: это плыла навстречу им станция. И вдруг в свете фар мелькнуло какое-то неизвестное космическое тело и тут же исчезло. Командир чертыхнулся, уставился на экран, сжимая ручки управления: любая попавшаяся на их пути железяка от старых кораблей и спутников могла привести к аварии.

Сидевший рядом с командиром бортинженер вцепился ему в рукав:

— Командир, смотрите!

Командир, повернувшись, взглянул в иллюминатор.

Сначала он ничего не увидел. Потом различил невдалеке космический снаряд странной формы. Он медленно приближался. И вот за стеклом космонавты различили смутные очертания, похожие на фигуру собаки.

— Чушь какая-то, — произнес сдавленным голосом командир. — Галлюцинация в форме собаки… Чем ее отпугнуть? — крикнул он взволнованно бортмеханику. — Она собьет нас с курса!

Бледный бортинженер не ответил, глядел на экран: шлюзы станции были совсем близко от их корабля, и он, применяя все свое умение, пытался совместить стыковочные узлы.

Автоматика не подвела. Корабль качнуло, как трамвай на повороте. Шлюзы станции и корабля сошлись. Стыковка состоялась.

В иллюминатор на миг заглянула веселая собачья морда. Шерсть стояла дыбом, клыки обнажились в улыбке, зеленые глаза подмигивали таинственными вспышками.

В следующую минуту пес растворился в космической ночи, словно его никогда здесь и не было.

— «Земля»! — взволнованно произнес командир в микрофон. — Есть стыковка, все нормально. Но у нас чрезвычайное происшествие… — Он откашлялся, понимая, какую реакцию вызовут его слова. — К нам в дом чуть не пожаловал космический пес… Самый натуральный, лохматый… Взять с собой?.. Он вовремя отчалил, улетел своим ходом… Да не смейтесь вы, черти! Даю честное слово: пес был в самом деле!

Приземлившись на лугу, Рэсси побежал к лагерю, принялся за привычную работу. А после обеда не выдержал, удрал в Васильки. Его ждала веселая, бесшабашная компания.

Вскоре его путешествия в деревню стали известны Электронику и ребятам. На спортплощадке состоялся совет.

— Можно понять беднягу Рэсси! — запальчиво сказала Майка. — Подай мяч! Принеси ложку! Зажги полярное сияние!.. Для нашего Рэсси — это просто подачки. Никакого простора для воображения!

— А ночью — одиночество среди звезд… — вздохнула Света.

— Но он бывает с нами… — пробовал защитить Эла Сыроежкин.

— Да, я перегрузил его расчетами, — признался Электроник. — Но не могу же я запретить ему бывать с дворнягами!..

— Дело не в дворнягах, — робко произнесла Кукушкина. — Нам тоже нужен Рэсси! Или я не права? А?

— Правильно! — Макар Гусев поставил кулаком в воздухе увесистый знак восклицания. — Я беру Рэсси на перевоспитание.

Ребята переглянулись. Забота о судьбе Рэсси снова свела их вместе, сделала единомышленниками.

Но вот Электроничка подняла руку.

— Я предлагаю, — она подпрыгнула высоко вверх, словно гасила мяч, — я предлагаю сделать Рэсси судьей в волейболе!

И они опять стали соперниками.

Во-лей-бол!

Наконец-то настал день Большого Волейбола! В финале лагерного турнира встречались королевы и короли воздуха, как обычно называют классных волейболистов: команды знаменитых клубов «Электроничка» и «Электроник».

Мальчишки и девчонки заполнили трибуны, уселись на скамьях, ступеньках, на траве. Какой-то ярый болельщик залез на дерево. Пришли вожатые, повара. Физкультурник Ростик вел себя торжественно и строго, словно проводил международные соревнования. То и дело он покрикивал на шумящие трибуны: «Ти-хо!» Но тут же на другом месте начиналось лихорадочное скандирование: «Во-лей-бол! Во-лей-бол!» — и Ростик грозил пальцем или театрально разводил руками. Глаза его не упускали ни одной детали.

Только он один знал, насколько важна именно эта спортивная встреча. Недавно ему, физруку лагеря, звонил по поручению самого министра инспектор средних классов Василий Иванович, интересовался, есть ли новые результаты у «метода Электроника». А до этого профессор Громов расспрашивал о своих питомцах. Что же, он подробно опишет игру в волейбол мальчишек и девчонок, и тогда, быть может, появится совсем новый термин: «Метод Электроника и Электронички»… Он, Ростик, — тренер обеих команд. В конце концов, ему лучше знать, какой материал давать науке для обобщения.

Игроки сбились в тесный кружок, обняв друг друга за плечи. На судейской вышке восседал невозмутимый Рэсси со свистком в лохматой пасти.

— Как интересно! Будто на рок-концерте! — шепнула одна подруга другой. — Представляешь, я никогда не была на волейболе…

— Сколько болельщиков! Я сейчас лопну от радости! — призналась ей подруга и крикнула: — Судью на мыло!

Соседи оглянулись на них и засмеялись. А Ростик иронично заметил:

— На мыло? Неэтично, девочки!

Все поняли, что познания подруг о большом спорте пока исчерпаны.

Прозвучал резкий длинный свисток.

— Команде «Электронички» физкульт-привет! — гаркнул Гусев.

— Команде «Электроника» — привет, привет, привет! — отозвались хором девочки.

Свисток — и все на своих местах.

«Электроники» вышли на площадку в таком составе: Элек, Смирнов, Гусев, Чижиков-Рыжиков, Профессор, Сыроежкин. Электроничка поставила у сетки самых рослых и сильных — себя, Майю и Кукушкину, в защите — верных Бубликов, а душой команды, разводящим, как обычно, была Света.

Первые подачи не принесли никаких результатов. Команды присматривались друг к другу, притирались между собой — словом, вырабатывали свой ритм и стиль. Но вот на подачу вышла Элечка. Она взяла мяч в руки с великой осторожностью, повертела в пальцах и вдруг взвилась вверх, подкинула над собой и ударила сверху в центр площадки соперников. Мяч пролетел над самой сеткой. Витька Смирнов, задумчивый крепыш, увидел что-то темное, со свистом летящее прямо на него, вытянул руки и свалился, сбитый мощным ударом в грудь. Трибуны взорвались: вот это подача! Один — ноль!

Второй подачей, с закрученным мячом, Элечка вывела из строя Профессора. Профессор тут же вскочил, поправил на носу очки, махнул приветливо зрителям, но счета изменить не мог: два — ноль. На третий раз подающая, казалось, лишь легонько погладила мяч снизу, а он взвился высоко над сеткой, описал гигантскую петлю и стал падать на Сыроежкина. Сергей присел, дожидаясь мяча с поднятыми руками, взглянул вверх, и тут его ослепило солнце. Мяч плюхнулся рядом с игроком.

На трибунах засмеялись, захлопали, засвистели. Электроник взял первый минутный перерыв.

— Ты превышаешь скорость, — шепнул он капитану противников из-под сетки.

— В спорте скорость — это главное, — четко ответила Элечка.

Мальчишки сгрудились на своей площадке, наклонили головы, перешептываясь.

— Если все время она будет подавать, нам хана, — пробасил Гусев. — Что скажешь, Эл?

— Мяч от подачи обычно летит 0,333 секунды, а реакция игрока 0,3 секунды, — спокойно пояснил Эл. — У нее скорость больше. За 0,2 секунды никто из вас не примет мяч.

— Это нечестно! — крикнул Макар. — Не по-человечески!

Элечка его услышала, сказала своим:

— Я так сильно не буду подавать…

— Почему?

— Не по-человечески, — вздохнула Эля. — Давайте играть по-человечески.

Подруги согласились с ней.

— Нам бы вырвать подачу, и ты им покажешь! — шепнул Сыроежкин другу.

— Покажу, — спокойно ответил Эл.

Следующая подача Электронички была обычной, хотя и сильной, и Сергей принял мяч, ощутив приятное покалывание в кончиках пальцев. Принял, подкинул над собой, и Эл, подскочив, приземлил его на площадке противника.

Свисток невозмутимого судьи — переход подачи.

Три подачи Электроника буквально опрокинули на землю Кукушкину и Бубликов. Четвертый мяч приняла на лету их капитан, с ходу отправила в незащищенное место соперников.

— Так нельзя! — сказала Эля.

— Почему? — отозвался на другой стороне капитан.

— Не по-человечески.

Элек ответил:

— Согласен. Подаю по-человечески.

С этой минуты поединок капитанов закончился, началась игра команд. Болельщики увидели настоящую игру. Света, упав на спину, приняла трудный мяч, направила его Майке. Майка в легком прыжке отпасовала Элечке, и та, прыгнув одновременно с Маей, зависла над сеткой, завершила комбинацию коротким, резким ударом.

— Ударчик «квик-А», — ехидно констатировала Кукушкина.

— Да-а… — разнеслось на трибунах. — Вот это атака… «Квик-А»… Красота!

Следующий «квик-А» совершила Майка, увидев, что мальчишки замешкались и поздно выпрыгнули над сеткой.

— Вот вам! — крикнула длинноногая Майка и рубанула сверху по мячу.

Рэсси засчитал очко. Мальчишки было приуныли, но их привела в чувство команда Элека: «Держать мяч!» Профессор бросился на мяч, точно спасал чью-нибудь жизнь. Сережка метнул мяч вдоль сетки. И Гусев не пожалел свою ладонь: хлопок от его бомбового удара отозвался гулом трибуны и долго еще витал в окрестностях леса.

— Пожалуйста вам — «квик-Б»! — крикнул задорно Чижиков-Рыжиков.

— «А» да «Б», — сказала скучным голосом любительница эстрадной музыки. — Что же дальше?

— А дальше — «Ц»! — наугад ответила подруга, не отрывая взгляда от площадок. Она уже не кричала насчет мыла и судьи, тем более что судьей оказался сам Рэсси…

И она не ошиблась. Атаку «квик-Ц» провела Кукушкина, точнее — вся нападающая тройка. Майя направила мяч бомбардиру. Элечка неожиданно бросила его через голову. А Кукушкина точно погасила.

— «Квик-Ц»! — крикнула раскрасневшаяся Зоя Кукушкина. С этой минуты предсказательница неожиданной атаки стала ярой болельщицей «Электроничек».

— Ура, Зойка! — вопила она. — Даешь «квик-Ц»!..

— Что за «це-ца»? — спросил изумленно Гусев. — Объясни, Эл!

— Ты видел, — спокойно ответил Эл, примериваясь к летящему мячу. — Удар что надо…

Первую партию выиграла команда Элечки. Девочки лагеря ликовали.

В воспоминаниях очевидцев самым красивым, психологически тонким был следующий этап сражения. Подачи на обеих сторонах площадки принимались из любого положения, мяч словно липнул к ладоням игроков, передачи были прицельно точными. Появились томительные, щекочущие нервы паузы в ответственный момент атаки. Блок Электроника — два или три игрока с вытянутыми ладонями — поднимался над сеткой навстречу мячу, но нападавшие, прыгнув секундой позже, подскакивали еще выше и забивали мяч поверх рук. Когда же «Электроники» удачно принимали мяч, блок Элечки взвивался вверх, однако кто-нибудь из мальчишек делал обманный финт рукой и бил в незащищенное место. В один из прыжков капитаны подскочили чуть ли не к вершинам сосен, взгляд Электронички встретился со взглядом Электроника, и она сказала: «Зачем так? Ты обещал нормально». Он засмеялся, кивнул и впредь прыгал наравне со всеми.

А раз пошла игра почти на равных, команды начали применять разные хитрые приемчики. Мальчишки, например, совершали обманный прыжок у сетки и поднимали в воздух блок девчонок, а в это время сзади подбегал защитник и бил по мячу. В свою очередь, девочки, четко подготовив атаку, делали вид, что бить будет капитан, как самый сильный игрок, но Элечка пропускала мяч мимо, и решающий удар наносила любая из находившихся рядом «Электроничек». А как остры были зигзагообразные атаки девчонок! Света спокойно принимала мяч и пасовала его Зое. Зоя кивала Майе и Эле, и те выбегали на высоко поднятый мяч, заставляя соперников подготовиться к атаке. Как вдруг из-за их спин выпрыгивала одна из Бубликов и закручивала мяч в полете к самой боковой линии. Верный удар!

Зато мальчишки брали силой. Чтобы переломить ход игры, они в решающий момент запустили на линию огня бомбардиров — Гусева и Электроника. Бомбардир или сразу приземлял снаряд, или же, вызвав излишнюю суетливость по ту сторону сетки, получал в ответ легкий мяч и имел возможность повторить удар. А девчонки, преодолев растерянность, отвечали молниеносными контратаками — волейбольным пулеметом.

Так и шла эта слаженная игра: все в нападении! Все в защите! До самой победы! Зрители уже забыли, кто из игроков выполняет ту или иную роль: они зачарованно следили только за полетом мяча. От него не отрывали взгляда, как будто он был живой, носился туда-сюда, подпрыгивал и взлетал сам по себе. Это был не просто кожаный мяч, а маленький шар Земли, прогретый солнцем, набитый в швах песком и пылью, просоленный потом жарких ладоней. Шар кружил в зелено-голубой Вселенной, не боясь ни шлепка, ни дружеских тычков, ни честного, от души удара; он был заводной, упругий, азартный, летел туда, куда его посылали, соблюдая все правила игры. И никто не удивился, что счет в этой партии оказался ничейным. Мяч заслужил свою порцию аплодисментов.

Трибуны раскололись: девчонки доказывали, что победят «Элечки», мальчишки были за «Электроников». То и дело слышались возгласы: «Мы, девчонки!..», «А мы, мальчишки!..» Ростик рыкал в мегафон, успокаивал толпу: «Любые предсказания преждевременны!»

И нарыкал, и нарыкал… Сам потом пожалел…

В третьей, решающей партии Света неожиданно подвернула ногу. Ее отвели на скамью, промассировали и забинтовали лодыжку.

— Ну как ты? — волновались подруги.

— Нормально, — ответила Света. — Сейчас выйду…

Она встала, сделала шаг и, тихо охнув, опустилась на скамью. Виновато сказала:

— Не могу, девочки. Честное слово, не смогу.

— Светочка, милая, будь человеком, Светочка!.. — Элечка опустилась перед ней на колени.

Она не знала, кем заменить Свету: запасных игроков в клубе «Электроничка» не было. Света помотала головой.

— Нет, Эля, я подведу! Играйте без меня.

Перерыв был на исходе. Света огляделась и вдруг крикнула:

— Нина, Нина, иди сюда!

Нина, ее недавняя противница, не сразу сообразила, что зовут именно ее.

— Ты — меня? — спросила она, зардевшись.

— Да-да, тебя.

Нина неуверенно подошла.

— Ниночка, голубчик, сыграй, пожалуйста, за меня, — попросила Света.

— За тебя? — перепугалась Нина. — Да я не…

Она готова была удрать. Но Света уже стащила с себя кеды.

— Надевай!

Нина обулась в кеды, засучила до колен джинсы.

— Пошли, — сказала ей Элечка. — Пора.

Нина растерянно оглянулась на Свету, словно увидела ее впервые, но ничего не сказала.

Конечно, Нина оказалась тем «слабым местом», которым незамедлительно воспользовалась команда мальчишек. Голова у Нины шла кругом, ей казалось, что мяч все время летит на нее. Но рядом с Ниной были товарищи и чуткий капитан. Они самоотверженно бросались на любой мяч, не мешая подруге делать самостоятельные удары, падать и даже совершать ошибки. Иногда Нина застывала в напряжении под взглядом десятков внимательных, ироничных глаз, но вовремя слышала: «Долой слабости! Не дрожи коленками!» — и продолжала играть. Только сейчас поняла впервые Нина, наблюдая за игрой не со стороны, как важно бывает сделать хоть один, но верный шаг, чтоб не подвести всех остальных. И она старалась, старалась изо всех сил, шепча про себя: «Не испорти игру!»

А со скамьи запасных игроков летел ободряющий клич Светки:

— Давай, Нина, бей! Молодец, держись!

Нина услышала ее, махнула рукой, воспрянула духом.

И с трибуны откликнулись девчонки:

— Нина, покажи наших!

Ну Нина и показала: бросилась на мяч, скользнула по нему вытянутыми пальцами, чуть не угробила подачу. Мяч летел над самой землей, вот-вот он шлепнется, принеся очко противнику. И тут их капитан, отчаянная Элечка, совершила нырок вниз, как в воде, приняла мяч на вытянутые ладони, на самые, как выражаются волейболисты, самые-самые «манжеты», подняла его вверх и упала. Она тут же вскочила, отряхнулась и увидела, что игроки по обе стороны сетки застыли с открытыми ртами. Мяч стремительно падал к центру земли, на спортплощадку «Элечек».

— Бей! — не своим голосом закричала Эля.

Майка очнулась первой и едва заметным движением кисти отправила мяч через сетку.

Трибуны взорвались.

Даже Ростик не выдержал, громогласно, на весь стадион объявил:

— Поистине феноменальная игра! — И, очнувшись, обругав себя за поспешность, выключил мегафон.

Мальчишки очень хотели выиграть и направляли все удары в сторону Нины. Бедная Нина! За три минуты она пропустила четыре мяча; у нее даже слезы навернулись на глаза. Только ободряющий голос Светы не позволил ей совсем пасть духом!

Тогда Элечка и ее команда избрали новую тактику: все мощные подачи и удары они направляли на самого сильного соперника — на Электроника. Они понимали, что капитана мальчишек не утомишь, не собьешь с толку, но, не давая играть его товарищам, они словно испытывали Элека и его команду: а ну, покажи, электронное чудо, на что ты способен?!

К чести Элека, он был способен на все. Одинаково хорош в защите и нападении, ловле «трудных» мячей, в бомбовом ударе и разного рода трюках. Постепенно он набирал очки для своей команды, несмотря на дружное сопротивление «Элечек». И хотя Электроник был в полном смысле слова великолепен, симпатии зрителей все-таки перешли к девочкам. Не потому, что девочки проигрывали, а потому, что держались до последнего всей командой. Только опытные болельщики, Ростик да, пожалуй, Рэсси заметили, что Электроник больше не бил в сторону Нины. Нина поняла это гораздо позже и робко улыбнулась капитану противников. Как много она узнала во время этой игры!

Свисток судьи возвестил, что победила команда «Электроник». С преимуществом в два очка.

Команды устало выстроились у черты, нестройно попрощались.

Рэсси мягко прыгнул с судейской вышки и увидел своих знакомых. Стая дворняг из Васильков сидела на лужайке с высунутыми языками.

«Прогуляемся?» — прорычал Сторожевой.

«С удовольствием», — ответил Рэсси и, выронив свисток, помчался с приятелем к лесу.

— Эй, а протокол! — крикнул Ростик, забыв, с кем имеет дело. И осекся.

Он поздравил с интересной игрой обе команды и отправился писать отчет. Пожалуй, стоило подумать о методе тренировок Электроника и Электронички. Еще бы чуть-чуть настойчивости девчонкам, и они бы выиграли. Завтра, он уверен, у тех и других появятся подражатели… Ростик и не думал о том, что очень скоро новый метод подвергнется серьезным испытаниям.

⇐ Предыдущая 24 25 26 27 28 293031 32 33 Следующая ⇒