Шепот на «бис»

Шепот на «бис»

28 ноября 2020 года в зале Новгородской областной филармонии при поддержке Министерства культуры Российской Федерации в рамках программы «Всероссийские филармонические сезоны» состоялся замечательный Klavierabend. В исполнении Петра Лаула прозвучали произведения Л. Бетховена, Р. Шумана и А. Скрябина.

В зале собралось достаточное количество публики, возможное в условиях пандемии. Причем зрители были в своем большинстве либо профессионалы, либо любители со стажем – неуместных аплодисментов между частями сонат не звучало. Рояль не был подзвучен – зал наполнился исключительно живым звуком.

Свет приглушили, на сцену вышла ведущая – сияющая блондинка в белом, и объявила: для вас выступает лауреат международных конкурсов доцент Санкт-Петербургской консерватории Петр Лаул, «который представит свою игру(!)». Л. Бетховен: соната №5, ор. 10 № 1, соната №14, ор. 27, № 2 («Лунная»).

Стремительным шагом, через всю сцену пролетел человек в черном, открыл крышку рояля, и не успевши сесть, словно продолжая разговор полуслова, начал произведение.

На мастер-классах, проходящих в августе этого года в Великом Новгороде, Петр Лаул делился своим опытом с пианистами музыкального отделения НОКИ им. С.В. Рахманинова: «Начинайте играть сразу, иначе вовсе не начнете. Музыка должна зазвучать до того, как вы коснетесь клавиш»

Исполнение завораживало вниманием к деталям - каждая пауза, каждый штрих был осознан и конкретен. Все это было на изумительном пиано. Музыка казалось простой, словно ее мог сыграть ученик музыкальной школы. В тех моментах, где не была задействована левая рука, мастер даже успевал ей дирижировать и поправлять прическу. Догадываюсь, что эта внешняя простота дорогого стоит. За ней - годы исполнительской практики и то, что называют «абсолютная свобода дарования».

Неожиданно легкая и виртуозная музыка закончилась словно на полуслове. Подскочив, Лаул повернулся в зал, получил заслуженные аплодисменты, сел и задумался.

Cis- mollная соната началась словно из тишины. Ровные арпеджио, взятые полным насыщенным звуком, выстраивались в бесконечную линию. Содержание музыки выражалось не только в звуке, но и на лице исполнителя.
С полуприкрытыми глазами, раскачиваясь, словно в трансе, он брал каждый звук, словно делая шаг к Голгофе. Однако начав третью часть, пианист поспешил – сложнейшие пассажи чуть-чуть «полетели мимо». К мучительному выражению содержания прибавилось отношение исполнителя к этой неудаче и сопереживание зрителей. Тем не менее, к третьему проведению пассажей техника выровнялась, как будто ничего и не было.

Произведения были сыграны в соответствии со стилем и характером композитора. Тут можно даже привести пример из жизни Бетховена. Немецкий композитор был человеком, дотошным буквально в каждой мелочи. Он начинал свое утро с «идеально» приготовленной чашки кофе. Этот странный напиток должен был быть сделан из 60 кофейных зерен, которые Бетховен собственноручно тщательно отсчитывал в кофемолку.

Каждый взятый звук в исполнении Лаула был таким кофейным зерном.

Классицизм и романтизм разделил лишь краткий перерыв на объявление последующих произведений: Шуман: Op. 2 «Бабочки»; Новеллетты op. 21 №1,8

Произведения сменяли друг друга практически без остановок. Шуман убаюкивал, резко врывался, отдаваясь вибрацией в полу. В зале стояла такая тишина, что был слышен каждый скрип, каждый случайный шорох и щелчок фотокамеры. Каждая интонация была дослушана, на каждую вопросительную фразу прозвучал ответ. Создавалось ощущение, что пианист тихо сам с собой ведет беседу. Последний звук завис на педали и иссяк…

И снова – короткий перерыв, и снова - за рояль. Чувствовалось, что мастер куда-то спешит. Разумеется, это ни в коем случае не отразилось на качестве исполнения. Но и без того краткие перерывы сокращались. Это и не удивительно. Ведь именно 28 ноября у Петра Лаула день рождения! Видимо провести этот праздник за клавиатурой, на сцене было не единственным планом на этот вечер. Завершали концерт произведения А. Скрябина: Вальс ор.38; этюды ор. 42 №4, №5; 2 поэмы ор.69; op.30 соната №4

Ощущение, будто слушатель со стороны наблюдает интимный монолог, выросло. Произведения были выстроены по нарастающей, в соответствии с эволюцией стиля композитора – от романтической жанровости до, практически, нетерцовых гармоний. Утонченная музыка, создавала чувство потерянности во времени и пространстве.

Петр Лаул не считается скрябинистом, подобно, например, Софроницкому…но он блестяще исполняет музыку Скрябина. Экспрессия, передаваемая через клавиши, доводит до мурашек. Идеально выверенная «импровизация» звучит легко, как свой текст.

Часто на «бис» выбирается недлинное популярное произведение, в котором исполнитель может продемонстрировать свою виртуозность и порадовать слушателя знакомой ему музыкой.

Маэстро выходил на «бис» дважды, оба раза произведения не объявлялись. Это и не было нужно. Концерт получился «для своих», а в этом «закрытом клубе» и так поймут. Прозвучала 1 поэма А. Скрябина из ор. 32 и «Музыкальная табакерка» А. Лядова, тоже соч.32. Последнее произведение было особо милым и деликатным. Все было сыграно на двух педалях в высоких регистрах – и прозвучало словно «спокойной ночи, малыши» для взрослых.

В одном из интервью, на вопрос: «Что вы больше всего сами любите исполнять?» маэстро ответил – «Больше всего я люблю играть Шуберта. Хотя у меня есть еще несколько авторов, с которыми я люблю «радостно встречаться», – это и Бах, и Бетховен, и Шуман. Большая часть немецкой музыки. А также - Скрябин».

Петр Лаул отличается особым вниманием к выбору программы. Исполненные произведения Бетховена, Шумана и Скрябина связаны не только общей интонационной нитью, но и идеей разговора «с самим собой». Музыка трех «одержимых» композиторов в интерпретации гениального пианиста сделала один из вечеров в Великом Новгороде особым.