Простые люди» и сложные социальные контексты в «Вишневом саду» А.П. Чехова

«Простые люди» и сложные социальные контексты в «Вишневом саду» А.П. Чехова

Вторая половина XIX в. в отечественной истории ознаменовалась постепенным и, в то же время, довольно стремительным (во многом, из-за промышленного переворота) изменением социальной стратификации российского общества. В эту эпоху утверждается положение новых социальных классов, не известных феодальному обществу (буржуазия и пролетариат), и подрываются основы авторитета старой дворянской аристократии. Нисходящая социальная мобильность разоряющихся дворян и, напротив, повышение социального статуса отдельных предприимчивых выходцев из недавно находившегося в крепостной зависимости крестьянства предлагает (вернее, навязывает) тем и другим новые социальные роли, требующие иных социальных действий. И адаптация к новым социальным реалиям нередко оборачивается триумфом для одних и трагедией для других.

«Вишневый сад» А.П. Чехова – иллюстрация беспомощности отдельных «простых людей» перед резким изменением социальной структуры общества, которая вызвана различными экономическими и политическими процессами, влияние которых не укладывается в сознании этих людей. По меткому замечанию известного американского социолога Ч.Р. Миллса «простые люди чувствуют себя беспомощными, столь неожиданно оказавшись перед необходимостью непосредственно иметь дело с более широкими социальными контекстами»[1].

Чеховская история трагедия некогда успешной и не знавшей бед Раневской иллюстрирует неспособность живущих старыми психологическими установками дворян ответить адекватными резким изменениям в социальной структуре общества социальными действиями. «… И так бы все ходила по святым местам… Ходила бы и ходила. Благолепие…»[2] - таков ход мысли Раневской, погрязшей в финансовых и семейных проблемах. По крайней мере, первые из указанных проблем обусловлены довольно резкими изменениями социальной стратификации российского общества, сущность которых не может понять Раневская, оставаясь, несмотря на свое знатное происхождение, «простым человеком» перед этими изменениями.

Главная проблема, с которой столкнулись герои «Вишневого сада», находится в «поле зрения», в том числе, экономической социологии. Ее можно сформулировать в виде простого и, в то же время, нелегкого для решения вопроса: чем может быть объяснена неспособность людей адаптироваться к резким изменениям социальной структуры общества, вызванной различными экономическими процессами?

Нельзя не отметить значимую роль различных групповых стереотипов в формировании инертного мышления представителей различных социальных групп. П. Штомпка представляла стереотипы в качестве «односторонних, упрощенных, основанных на идеализации концепций и представлений о собственной группе (автостереотипов) и столь же односторонних, упрощенных, негативных представлений о других «чужих» группах»[3]. Налицо пронизанное стереотипами мышление Раневской: «Спасибо тебе, Фирс, спасибо, мой старичок. Я так рада, что ты еще жив»[4] - радуется Любовь Андреевна тому, что Фирс, даже не будучи крепостным, остается ее слугой, как было и встарь. Ответную реакцию мы видим и со стороны старого Фирса, родившегося еще в эпоху крепостничества, и впитавшего стереотип «я – слуга, ты – хозяин». Доминирование стереотипов в индивидуальном сознании может быть связано с отсутствием скептического отношения к некоторым фактам общественной жизни.

Полезность для принятия рациональных решений здорового скептицизма в отношении различных по сути источников информации о социальных процессах (например, СМИ, непосредственное общение и взаимодействие с другими людьми). «Искусство не доверять», о котором писал Ницше, а затем и П. Бергер[5], является инструментом фильтрации информации об экономических и социальных процессах или конкретных событиях не только для социолога, но и для человека, далекого от социологии. К сожалению, этим искусством обделены герои «Вишневого сада», не способные к критическому анализу своих убеждений (например, тот же сентиментальный Трофимов или односторонне мыслящий материалист Лопахин). Нельзя отметить наличие здорового скептицизма и у Раневской, которая сморит на вещи зачастую исключительно через призму своего счастливого дворянского прошлого.

Есть и более близкое к экономическим отношениям объяснения крайне низкой адаптации героев пьесы Чехова к стремительно протекающим социальным процессам. Помимо стереотипного мышления и отсутствия здорового скептицизма необходимо отметить и специфические основания для материального потребления основных главных героев «Вишневого сада» - Раневской и Лопахина. Они потребляют (или приобретают) материальные блага не только по их прямому, или явному назначению – удовлетворению потребностей. В поведении героев отражается описанный намного позднее Р.К. Мертоном «парадокс Веблена», демонстративное потребление материальных благ с целью подтверждения своего социального статуса в глазах других людей[6]. Раневская, приехавшая в запустевшее имение из Франции, даже несмотря на свое бедственное положение, долгое время не посещала свое имение до момента, пока не встал вопрос о его продаже в счет погашения долгов, в чем выражается ее стремление не признавать изменение своего социального статуса. Новый статус, новые социальные роли не укладываются в вектор инертного сознания Раневской.

С другой стороны, мы видим антипод Раневской – предприимчивого, но обделенного критическим мышлением Лопахина. Радостно возвещая о покупке поместья со столь дорогим Раневской вишневым садом, он проводит параллель между своим крепостническим прошлым и новым социальным статусом, который представляется ему победой над старым дворянством. «…Я купил имение, где дед и отец были рабами, где их не пускали даже в кухню. Я сплю, это только мерещится мне, это только кажется…»[7] - восклицает Лопахин. Очевидно, что покупка запущенного имения, является не самой рентабельной инвестицией. Лопахиным двигали иные побуждения – он купил «чужой статус», «чужую историю». При этом вряд ли можно оспорить суждение о том, что в капиталистическом обществе, которое в то время зарождалось в России, такая модель экономического поведения является крайне неэффективной.

Таким образом, беспомощность героев «Вишневого сада» перед резкими изменениями социальной стратификации общества, объективно протекающими экономическими процессами накануне Первой русской революции можно объяснить, как минимум тремя причинами – стереотипностью мышления, отсутствием здорового скептицизма в отношении отдельных социальных явлением, а также демонстративным потреблением материальных благ не по прямому назначению.

Возможно, указанными причинами не исчерпываются возможные объяснения рассматриваемой проблемы. Но стоит отметить, что все герои «Вишневого сада» в своей проекции на социальные классы, которые они представляют, так и остались «простыми людьми» перед широкими социальными контекстами, которые не укладываются в их сознании. Разложение дворянства стало одной из причин падения монархии в России. Многие представители дореволюционной интеллигенции так и не нашли своего места в тисках советской идеологии. И даже, казалось бы, торжествующая новая буржуазия, не смогла стать опорой нового государства. Пришедшая на смену Февральской Октябрьская революция 1917 года похоронила их шансы стать социальной опорой государства.

[1] Миллс Ч.Р. Социологическое воображение. М.: Nota Bene, 2001. С. 13.

[2] Чехов А.П. Вишневый сад: комедия в 4-х д. Harbin.: Наука, 1941. С. 11.

[3] Штомпка П. Социология. Анализ современного общества. М.: Логос, 2005. С. 193.

[4] Чехов А.П. Указ соч. С. 11.

[5] Бергер Питер. Приглашение в социологию: Гуманистическая перспектива. М.: Аспект Пресс, 1996. С. 95.

[6] См.: Мертон Р.К. Явные и латентные функции // Американская социологическая мысль: тексты. Под ред. В. И. Добренькова. М., 1994. С. 433-434.

[7] Чехов А.П. Указ соч. С. 58.