С. Михалков). Мальчик из блокады
(С. Михалков)
Занесенный в графу С аккуратностью чисто немецкой, Он на складе лежал Среди обуви взрослой и детской. Его номер по книге: "Три тысячи двести девятый". "Обувь детская. Ношена. Правый ботинок. С заплатой..." Кто чинил его? Где? В Мелитополе? В Кракове? В Вене? Кто носил его? Владек? Или русская девочка Женя?.. Как попал он сюда, в этот склад, В этот список проклятый, Под порядковый номер "Три тысячи двести девятый"? Неужели другой не нашлось В целом мире дороги, Кроме той, по которой Пришли эти детские ноги В это страшное место, Где вешали, жгли и пытали, А потом хладнокровно Одежду убитых считали? Здесь на всех языках О спасенье пытались молиться: Чехи, греки, евреи, Французы, австрийцы, бельгийцы. Здесь впитала земля Запах тлена и пролитой крови Сотен тысяч людей Разных наций и разных сословий... Час расплаты пришел! Палачей и убийц – на колени! Суд народов идет По кровавым следам преступлений. Среди сотен улик – Этот детский ботинок с заплатой. Снятый Гитлером с жертвы Три тысячи двести девятой.
Мальчик из блокады
И. Ринк
От голода не мог и плакать громко, Ты этого не помнишь ничего, Полуживым нашли тебя в обломках Девчата из дружины ПВО. И кто-то крикнул: «Девочки, возьмёмте!» И кто-то поднял бережно с земли. Вложили в руку хлеба чёрствый ломтик, Закутали и в роту принесли. Чуть поворчав на выдумку такую, Их командир, хоть был он очень строг, Тебя вписал солдатом в строевую, Как говорят, на котловой паёк. А девушки, придя со смены прямо, Садились, окружив твою кровать, И ты вновь обретённым словом «мама» Ещё не знал, кого из них назвать.
|