К. Берд Линкольн «Последний сон ее смертной души» («Хафу из Портлэнда» - 3) 3 страница

«Спокойнее. Я уже на взводе», - мы не сможем никак разобраться в бардаке между нами. Нужно было остыть. Кен поднял голову и похлопал по кровати рядом с ним.

- Я могу почистить зубы? Ты закончила? Я писал Бен про Дзунукву.

Он теперь открыто переписывался с сестрой? Долгое время, пока Кен играл роль убийцы от имени Совета, он делал вид, что отрекся от семьи.

- Как дела в Токио? Тоджо успокоился? Или все еще бушует?

Кен переключился на японский, словно говорить о Японии на английском нельзя было.

- Бен-чан говорит, Кавано-сама и Томоэ-чан взяли его под контроль, - голос Кена стал ниже. – Совет меняется.

Я проверила телефон на предмет сообщений от медсестры Дженни или Марлин. Их не было. От отсутствия сообщений я надулась. Я забралась под хлопковые египетские покрывала и повернулась на бок. Может, я смогу уснуть, пока Кен был в ванной, и не будет никаких неловкостей в постели. Я закрыла глаза.

В следующий миг часы сказали мне, что прошло три часа. Солнце садилось, и свет проникал сквозь лиловые шторы, зеленые стены потемнели и были как лайм. Я проспала слишком долго. Все еще сонная, я отодвинула одеяла и села. Язык опух и засох. Во рту было гадко. Желудок жалила кислота, напоминая, что выпечку я так и не съела. Я оглядела комнату. Кто-то переложил рюкзак.

«Карточка Совета и уборку комнат позволяет?».

Кен свернулся на боку. Он не храпел и, хоть уснул глубоко, не дышал ртом. Я склонилась, вдыхая его мускусный аромат, радуясь шансу посмотреть, как его волосы, теперь без мусса, завивались на его шее. Он был уязвимым. Я встала с высокой кровати.

Я вернулась в рай – мраморную ванную – чтобы почистить зубы и провести влажной щеткой по волосам, чтобы собрать их в хвост у шеи. Возле телефона было меню. Равиоли с лобстером и соусом Бер Блан с ванилью были заманчивыми, но мое тело требовало завтрака. Я связалась с рум-сервисом, взяла платиновую кредитку из аккуратно сложенных штанов Кена и заказала омлет со шпинатом, грибами и козьим сыром. Я добавила и хэш из говядины с яйцом пашот для Кена.

Я взяла телефон, чтобы позвонить Марлин, но на моем экране были сообщения от Кваскви и Пон-сумы.

Еще одно нападение. В этот раз на Элизу.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Мне пришлось столкнуть Кена с кровати, чтобы разбудить. Он ударился об пол с приятным стуком и обиженно посмотрел на меня. Он прислонился к кровати, грубо почесывая голову обеими руками, пока я слушала голосовое сообщение Пон-сумы.

На Элизу напали, когда она приехала домой из парка. Двое мужчин набросились на нее на улице возле ее дома у горы Табор. Кваскви был осторожным и послал пару соек следовать за ней. Они прогнали напавших, но Элизу успели ранить.

Сообщения Кваскви были прямыми.

«Встретимся у дома Элизы. Приходи сейчас, или тебя принесут сойки».

Кен застонал, но встал. Пока он был в ванной, я написала Марлин, что не успею к ней домой вечером.

Она тут же ответила эмоджи какашки и золотого карпа.

«Оставила папу с медсестрой на ночь после того, как его осмотрела доктор Браун. Она сказала, у него хороший цвет лица как для человека без сознания. Завтра утром тебе лучше быть тут. С шоколадными круассанами».

Из всех, кого я знала, только Марлин была одержима выпечкой как я. Это не говорило о многом, ведь у меня был маленький круг общения, но упоминания выпечки и эмоджи успокоили меня. Я отчасти ожидала еще один напряженный и странный разговор.

Кен вышел из душа, его нижняя половина была укутана в полотенце, где уместились бы четверо. В дверь постучали. Он повернул голову к двери, тут же перешел в боевой режим, и полотенце опасно сдвинулось.

- Кто там?

- Рум-сервис! – донесся голос.

- Да, - сказала я. – Остынь.

- Ты все еще не воспринимаешь это серьезно? За два дня произошло два нападения.

- Я серьезно. И я одеваюсь.

Кен закатил глаза. Я прошла к двери и открыла ее милейшей юной платиновой блондинке. Она толкнула тележку с двумя тарелками, накрытыми серебряными крышками-куполами в комнату. Она загадочным образом умудрилась переставить тарелки на столик, не сводя взгляда с Кена, замершего в углу, скрестив руки на груди, влажные волосы упали на его левый глаз. Уходя, она многозначительно улыбнулась Кену и слабо кивнула мне.

- Ох, - я изобразила страдания. – Я же забыла дать чаевые нахалке, то есть работнице.

Кен посмотрел на меня из-под густых ресниц, умело, как любая красотка.

- На это нет времени.

- Времени нет, - Кен прошел к столику и поднял крышку, - на омлет и говядину.

- Я не знала этого, когда заказывала, - я схватила вилку и сунула в рот идеально приправленную жареную картошку. Я продолжала брать по кусочку, пока искала чистую футболку, которую сложила в сумку, и свободные черные спортивные штаны из самолета. Морща нос от затхлого запаха, я пообещала себе, что доберусь до магазина за новыми как можно скорее. Кен предложил мне одну из своих толстовок из-за холода.

Через десять минут мы оделись, половины омлета уже не было. Кен накрыл серебряным куполом хэш из говядины, позвонил консьержу, чтобы тот вызвал такси. У отеля швейцар отсалютовал Кену тремя пальцами и повел нас к ждущему такси «Розовый город», где водителем был парень с тюрбаном и щетиной, которая никогда не видела бритвы или продуктов для ухода. Я описала место, и мы поехали.

Кен листал сообщения.

- Пон-сума говорит, Элизе нужны швы, и у нее вывихнута рука.

Я скривилась.

- Она хотя бы жива.

- Да. И успела заметить напавших.

Я переключилась на японский, взглянув на водителя. Он не слушал, но я, как бы ни думал Кен, была осторожной.

- Зачем мы Кваскви там? Мы не детективы.

Кен постучал по своему носу.

- У меня полезные способности.

Я вспомнила, как Кен выследил папу от моей квартиры до автобусной остановки по запаху. Казалось, это было миллион лет назад, и я успела повидать другие полезные способности Кена, включая победу над тремя стражами Совета своими силами.

- Я перефразирую. Зачем я ему там?

Кен склонил голову.

- Для защиты. Чтобы поддержать Элизу, чтобы показать, что общество Иных в Портлэнде сильное, и Кваскви считает тебя другом – но ты не можешь все это осознать своей упрямой головой, да?

Я смерила его взглядом, стиснув зубы.

- Не унижай меня.

Кен шумно зашипел.

- Это для меня невозможно. Сейчас в Портлэнде ты сильнее всех после Громовой птицы. Но ты связалась с Сиваш Тийе и ведешь себя так, словно не сражалась с Мангасаром Хайком и Тоджо, выжив после этого.

Мой рот раскрылся. Вот так нервы. Кем он был, чтобы укорять меня в том. Что я не овладела полностью своей Иной стороной? Он был примером постоянного сомнения в себе из-за роли Вестника, убийцы. И он наказывал себя годами, отстраняясь ото всех в семье, кроме Бен, притворяясь рабом Совета? Проблемы были не только во мне.

Но я понимала мнение Кена насчет своих сил. Хоть и не призналась ему. Кваскви нужны были сильные союзники, раз он не мог просто обратиться в полицию.

- Тебе-то что?

- В том и вопрос, да? – Кен не унимался. Мы смотрели друг на друга, в его глазах была тоска, в моих – смятение. А потом он приподнял бровь, разрушая напряжение. – Ты… ты и твой отец, - он сглотнул слова, его кадык дернулся. – Я возвращаюсь к вам как к яркому маяку.

Такси остановилось. Я отвернулась от Кена и обнаружила, что мы приехали к красному бунгало в двух домах от лестницы и ската, ведущих к вершине горы Табор. Ряды елей и пихт делали воздух немного прохладнее, сумерки тут казались темнее. Кен платил водителю, а я вышла.

Вокруг не было ни души. Ни мам с колясками, в кроссовках и с повязками на уши, ни бородатых фанатов скалолазания, ни детей, решивших поиграть наверху. Даже собак не выгуливали. Знакомая зеленая Субару стояла напротив. Двери были открыты, Генри и Джордж выбрались оттуда и пошли к нам.

- Ох, это ужасно. Не могу поверить, что они ранили бедную Элизу. Она-то не такая как Дзунуква, вечно ледяная и подлая, грозящая заморозить легкие. Элиза тоже бывает ворчливой, но кто мог напасть на нее? Она – хафу, но не проявила сил своей матери-кобольда, так что она не страшная. Хотя у нее всегда бардак дома…

Джордж прервал монолог Генри, ударив его кулаком по плечу.

- Эй! – Генри выпятил нижнюю губу. – Ладно. Джордж говорит, мне нужно привести вас за дом.

Я не видела, чтобы рот Джорджа двигался, но Кен кивнул. Мы пошли за Генри по небольшому склону высокой травы и неровных кустов буддлеи, окруженных кусками съехавшего сланца. Я обдумывала информационную бомбу, брошенную Генри. Элиза была кобольдом? Это из Германии? Один из самых известных жителей этой территории, Джон Джейкоб Астор, в честь которого назвали городок Астория у берега, был немцем, так что в этом был смысл. Я думала, кобольды были шахтерами или пещерными эльфами, а не раздражающими блондинками.

И Элиза была хафу, как я. Как Кен. Я подозревала, что хафу могли по-разному получить силы своего вида. Я унаследовала почти все силы папы, хотя пределы мы еще не проверяли. Кен и его сестра Бен обладали силой иллюзии кицунэ, но это было мелочью по сравнению с Тоджо – чистокровным кицунэ – который поджег Бен огнем своей иллюзией. Я сама ощущала жар пламени.

Мачеха Кена, Мидори, тоже была хафу, как я понимала, но у нее почти не было сил кицунэ. Может, Элиза была как Мидори. Но она не стала медсестрой, а выбрала роль шпионки. Кваскви посылал Элизу шпионить за мной на моих занятиях в колледже даже раньше, чем я узнала, что была баку, раньше, чем началось все это безумие. Мне стоило перестать презирать ее.

Сейчас было отличное время, учитывая нападение.

Крыша бунгало была с рядом синих соек – знак, что рядом их хозяин. Я посмотрела на бетонную беседку.

- Красавица успела поспать? – Кваскви сидел на красном деревянном стуле, опустив ноги в кожаных сапогах на большую статую садового гнома в колпаке. Пон-сумы не было видно.

- Прости, Кваскви. Как она?

- Хватит бреда, Кои, - он встал. – Ты виновата в этом.

Кожу лица жалило так, словно он отвесил мне пощечину.

- Даже если бы я вытащила фрагмент из того Брайана, нет гарантии, что он видел что-то полезное, кроме группы скинхедов, о чем он уже нам рассказал.

- Они вырубили ее. Один из них порезал ее спину.

- Ужасно.

- Идем.

- Куда мы идем?

Кваскви скрестил руки, тихо стоял, пока сойки над ним суетились и шумели.

- Нет гарантий, что она видела что-то полезное! Или что она видит сны об этом!

- В этот раз ты не уклонишься. Элиза – Иная. Она знает, на что ты способна. Она бы согласилась, - он кивнул на Братьев-медведей. Они встали по бокам от меня, улыбка Генри пропала.

- Кои полезнее, когда действует по своей воле, - сказал Кен.

Я подняла руки, показала ладони.

- Ладно, ладно. Джорджу и Генри не нужно меня тащить, - сказал я, послав Генри хмурый взгляд. Он кашлянул и склонился, чтобы перевязать шнурки на огромных кроссовках. Джордж едва заметно скривился. – Я попытаюсь забрать у Элизы фрагмент. Веди.

Кваскви медленно и протяжно выдохнул.

- Сюда, - он перепрыгнул ступеньки беседки и открыл для меня дверь дома. Мы прошли по желтой плитке кухни, в коридоре были фотографии Элизы и других блондинов разного возраста, видимо, ее семьи. Мы прошли в гостиную, где были темные балки и створчатые окна. Элиза лежала на бежевом диване с бирюзовыми и изумрудными вельветовыми подушками. Она лежала лицом вниз, голова была повернута в сторону. Белая простыня накрывала ее от шеи и ниже. Рядом с ней на коленях сидел юноша с фарфоровой кожей, кудрявыми светлыми волосами, свисающими ниже его ушей, и орлиным носом. Юноша был в белом халате, на шее висел стетоскоп.

- Она все еще без сознания, - сказал он.

- Это Кои, - сказал Кваскви и кивнул на парня. – Чет – кузен Элизы. Он учится на медбрата в Орегонском университете Науки и Здоровья.

Чет встал. Он был моего роста, хотя казался выше из-за угловатого телосложения. Мне было интересно, был он человеком или кобольдом.

- Ты – баку, - он протянул руку. – Рад знакомству.

Реакция была такой нормальной и человеческой, что я просто уставилась на него, широко раскрыв глаза. Кваскви увидел мое замешательство и рассмеялся.

- Ты справляешься с Буревестником и Медведями, но Чет Мюхлер лишил тебя дара речи? – он ткнул локтем Кена, прошедшего в дом за мной. – Тебе нужно переходить к действиям, ведь другой представительный Иной может ее увести. Ты потерял преимущество.

- Я не жму руки, - сказала я. Кваскви раздражал. Но я была рада, что рядом был шутник, а не обвинитель.

- Конечно, - сказал Чет, вытирая ладони о штаны. – Прости, - он ушел к дивану. Пряди спутанного хвоста волос Элизы подрагивали от ее дыхания. Она выглядела уязвимо, пока лежала там. – Посмотрите, - он отодвинул простыню.

Кто-то порезал спину Элизы. Фарфоровая кожа явно была семейной чертой. И она идеально контрастировала с красными глубокими ранами. Генри охнул, спрятал лицо в изгибе локтя. Джордж повел его к входной двери.

Кваскви подошел ближе.

- Это узор.

- Да, - сказал Чет. – Треугольники. Я такого еще не видел. Вряд ли это Иные.

- Я это видел, - сказал Кен. – В квартире Кои.

Я заставила себя посмотреть на истерзанную кожу Элизы, сглотнув едкий вкус картошки в горле. Кен был прав. Это были три пересекающиеся треугольника. Мои ноги столкнулись со стеклянным столиком раньше, чем я поняла, что пятилась. Я резко опустилась на книгу с фотографиями кофеен Портлэнда, такую же я подарила Марлин на Рождество в прошлом году.

- Нет, - сказала я. Больше доказательств. Тот, кто устроил погром у меня дом, напал на Элизу. И убил Дзунукву.

Кен описал цитату и символы в моей квартире.

- Это другая часть цитаты из Замка ведьмы. «Что в смертном сне тебе приснится». Это вызов баку. Иначе зачем упоминать сны? – Кваскви повернулся ко мне, пылая гневом. – От этого нельзя больше прятаться, Кои. Больше никакой лжи.

Входная дверь распахнулась, вошел Пон-сума. Его ладони были в грязи, распущенные волосы спутались с листьями и прутиками. Он был только в шортах. Чет взглянул оценивающе на голую тонкую грудь Пон-сумы, на ней не было волос. Чет укрыл спину Элизы простыней. Хоркью Камуи сказал Кваскви:

- Человек. Других следов нет.

- Тогда сойки правы, - Кваскви толкнул меня в спину. – Теперь ты. Получи картинку того, кто это сделал. Мне нужно описание. Мы найдем гадов.

- Это не все, - перебил Пон-сума. – Фраза на тротуаре кровью свиньи.

Мою грудь сдавило. О, только не еще одно упоминание снов.

- И что там говорится?

- Весь мир – сон, а смерть – толкователь.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Кваскви впился в шнурки моей толстовки и потянул, я задыхалась.

- Что ты наделала, Кои? Как разозлила неонацистов?

Кен тихо кашлянул, стоял очень близко. Кваскви отпустил меня с громким шипением. Я поежилась, дыша слишком быстро. Мое сердце отбивало быстрый ритм о ребра. Я пятилась, пока не ощутила тепло груди Кена.

- Неонацисты? – повторил Чет.

Кен поднял телефон, показал картинку с сайта Южного центра прав бедных. Там был злой немытый белый парень, гордо показывающий татуировку трех пересекающихся треугольников на груди.

- Это из Портлэнда. На фоне видно гору Худ.

- Почему неонацисты цитируют Шекспира для Кои?

Кен покачал головой.

- Я не уверен, что это направлено на Кои.

Кваскви фыркнул.

- Не уверен, что ты нормально воспринимаешь ситуацию, отчаянно желая прощения.

Я указала на Элизу.

- Ты послал ее шпионить за мной давным-давно. Я хожу на занятия в колледж. Хочу к Марлин домой. И «Стапмтаун» - не гнездо сторонников превосходства. После того, как началось безумие, ты все время был рядом. Когда я успела бы разозлить неонацистов?

- Акихито, - сказал Кваскви.

- Мой отец то под опекой медсестер, то в коме. Если неонацисты не отправились вдруг в Армию спасения, то я не знаю, как они могли пересечься.

- Твой отец жил долго. Ты многого о нем не знаешь, - очко Кваскви. Знания о том, каким папа был до встречи с мамой, до открытия «Маринополиса» до появления двух дочерей, были мелкой дырой в моем сердце, и я игнорировала распускающиеся края, боясь того, что могу найти. Оглядываясь на свое детство, на то, каким я представляла папу, я не могла понять, что было правдой, а что – результатом того, что папа скрывался.

- Сторонники превосходства – люди, - сказал Кен. – И живут они как люди. Их атаки не могут быть связаны с затаенной обидой из прошлой жизни Хераи-сана.

- Нападали люди. Им помогли Иные? – сказал Пон-сума.

Кваскви прогнал взмахом руки Чета и Пон-суму. Те отодвинулись.

- Хватит терять время. Делай свое дело, маленькая баку.

Я глубоко вдохнула. Кваскви был прав, Элиза знала, кем я была. Она хотела бы нам помочь всеми способами, чтобы эти атаки прекратились. И все же то, что я собиралась сделать, было жестоким нарушением личного пространства. И я не хотела ощутить на себе жизнь болельщицы-шпионки.

Я взглянула на Кена. Он хмурился, глаза потемнели от тревоги. Он слабо кивнул, показывая, что поможет, если все пойдет не так. Но что могло пойти не так? Сны и фрагменты воспоминаний Иных как Улликеми, Черная Жемчужина и Буревестник были сильными воронками, которые засасывали меня внутрь и грозили погасить маленький огонек Кои, который питал меня, когда я видела сны других. Но Элиза даже не была полной Иной. Она была почти человеком, как я. Сны людей вторгались в мои сны, мешали отличить чужие тревоги от моих, в детстве, но теперь это было пустяком. Паутиной, которую можно было стряхнуть.

Пора покончить с этим.

Я подошла к дивану и опустилась на колени на пол возле Элизы. Она была очень бледной. Отчасти я колебалась, потому что не только папа страдал от последствий пожирания снов. Зрение вернулось ко мне в самолете, но я выжгла почти всю себя, чтобы отпустить Черную Жемчужину в Аомори. Я отчасти надеялась, что все еще была без сил, но, коснувшись ладонью горячей и румяной от лихорадки щеки Элизы, я ощутила, как комната закружилась, а желудок сжался. Я согнулась, мышцы бесконтрольно напряглись. Шум мерцал перед глазами, не давал видеть диван, лицо Элизы, ощущать гнев и страх четырех мужчин в комнате. А потом остался только шум.

Он медленно рассеивался, и я оказалась в серой комнате, смотрела на серый стол и бетонный пол. Грохот, словно кто-то гремел замком, разжался справа. Мужчина с темным капюшоном, натянутым низко на лоб, прошел в комнату. Я ощутила волнение. Губы изогнулись в улыбке. Все шло по моему плану. Мужчина потянулся снять капюшон, яркая татуировка сверкнула на открывшемся запястье. Я остановила его воплем:

- Нет, мне нельзя видеть твое лицо.

Мой огонек вспыхнул внутри. Не я. Это была не Кои. Это был сон Элизы. У него был вес сна-воспоминания, но что-то было не так. Хоть я легко отделила себя от Элизы во сне, я ощущала, как кружится голова, как я теряю контроль.

- Где? – сказал мужчина.

И мир снова перевернулся. Когда он замер, я была в серой комнате, смотрела на серый стол и бетонный пол. Справа донесся грохот.

Это было неправильно. Сон повторялся! Мой огонек мигнул. Голова кружилась, я была в смятении. Я могла съесть этот сон и сжечь растерянность. Голод вспыхнул, я сосредоточилась на огоньке Кои. Странный серый сон стал ослепительно-белым, начал чернеть по краям. Вкус сна Элизы был тяжелым и жирным, словно горсть картошки-фри, масло покрыло мой рот изнутри, но это только усиливало голод баку. Я хотела больше, тянула за сон.

- Стоп!

Мое горло сжалось в реальности. Я охнула, быстро заморгала, вырванная из сна Элизы. Я вернулась в гостиную, мое горло сжимала ладонь Кваскви, завернутая в простыню. Мои легкие просили воздух. Кен схватил Кваскви за мизинец и оттянул. Кваскви отпустил меня как мешок картошки, и я сжалась на полу, все мышцы болели, словно меня избили как мясо для отбивной. Что со мной такое? Простой фрагмент не должен был так по мне бить.

- Больше так не делай, - сказал Кен Кваскви. Они были напротив друг друга у изголовья дивана, сидели напряженно, сжимая кулаки.

- Она вредила Элизе.

- Я рада, что он меня остановил, - сказала я, голос звучал хрипом. – Что-то было не так.

Они не слушали меня. Тестостерон и борьба за власть трещали как озон. Черты лица Кена обострились. У дома зазвучали крики соек. Жестокость была неминуемой.

- Больше так ее не трогай, - тихо сказал Кен.

Чет дернулся к ним, но рука Пон-сумы оттащила его. Входная дверь распахнулась. Джордж и Генри протиснулись в проем и присоединились к мужскому состязанию со стороны Кваскви. Генри зарычал как зверь. Джордж просто возвышался, хмуро глядел из-под бровей, нависающих, как у неандертальца. Воздух покалывал, словно после открытой бутылки содовой, которую встряхнули, и она могла лопнуть.

Элиза застонала. Чет тут же оказался рядом с ней. Он обхватил ее запястье, слушал пульс. Кваскви оскалился, а потом пошел помогать Чету поднимать Элизу в сидячее положение, следя, чтобы простыня плотно закрывала ее спереди. Пон-сума устроился рядом со мной, сжал мое плечо. Он хотел осмотреть меня, как личный медбрат. Это было странно.

- Что меня ударило? – сказала Элиза. Она открыла глаза и снова застонала. – И почему я в простыне на диване?

- На тебя напали, - сказал Кваскви.

- Блин. И вы решили устроить веселье в моей гостиной?

Чет вложил в ее ладонь стакан для виски, наполненный водой.

- Можешь это выпить?

Элиза закашлялась.

- Для тебя что угодно, милый, - она потягивала воду, а потом снова начала кашлять. – Почему во рту вкус как от пепла? – ее глаза расширились, она посмотрела на меня. – И что баку делает в моем доме?

- Мне нужна информация, Элиза, - сказал Кваскви.

Джордж и Генри отошли к стульям в стороне от дивана. Кваскви сел осторожно возле Элизы, нежно сжал е руку, чтобы поддержать, и я всем сердцем завидовала этому. Вот бы Кен или Пон-сума так взяли меня за руку. Меня тоже нужно было утешить. Ощущения от странного повторяющегося сна Элизы осталось в голове как жирный дым. Хуже, голод баку толкнул меня через черту, нарисованную на песке, между Кои Пирс и Кои Монстром. Может, это было из-за того, что я пыталась съесть сон, не восстановив все силы. Я не была уверена.

- Ты позволил ей лазать в моей голове?

- Я попросил ее, - сказал Кваскви. Он хмуро посмотрел на меня. – Но я не просил ее выедать твою душу из твоего тела.

- Эй. Так не честно, - возмутилась я.

- Получила что-то ценное? – спросила Элиза, странно любопытная, а не испуганная, чего я ожидала. Она склонилась ко мне.

Я покачала головой.

- Сон, который я ела, был серой комнатой и мужчиной. Вряд ли это было настоящее воспоминание. И это точно не было связано с нападением.

Кваскви выпрямился и отпустил руку Элизы.

- Какой мужчина?

- Это не был напавший. Просто парень в толстовке и с татуировками.

Элиза напряглась.

- Парень в толстовке? Вряд ли он на меня напал. Они набросились сзади, но толстовки я не помню.

Кваскви фыркнул.

- Это очень помогает, - он опустил голову на ладони, уперев локти в колени. Я поняла, что его гнев появился из страха за Элизу и его народ. И я уже не стала завидовать пожатию руки, я завидовала всему, что было у Элизы: заботе Кваскви, помощи от Братьев-медведей в беде, ощущению, что она была не одинока.

Я хотела все это.

Телефон загудел. Я отошла от дивана и скрылась в коридоре.

«Прости за утро», - Марлин добавила смущенное лицо эмоджи.

«Ничего».

«Ты ужинаешь?».

«Я с Кеном и Кваскви».

«Где?».

Я смотрела на экран, переживая из-за того, какой напряженной была Марлин. Если честно, мне было обидно, что ее больше интересовало, поужинала ли я, чем вопросы о папе, моей квартире и моих делах.

«Помнишь Элизу?».

«Да».

«У нее дома», - напечатала я.

«Как она?».

Странный вопрос для Марлин. Я даже не помнила, чтобы Элиза и Марлин были в одной комнате вместе. Я вспомнила странную переписку с ней до этого, и как не сработал трюк с «имбирем».

Пон-сума выглянул в коридор.

- Кваскви тебя хочет.

Я кивнула, радуясь, что есть повод закончить с разговором. Я разберусь с Марлин завтра утром, как и со всем остальным.

«Поговорим позже», - я сунула телефон в карман.

В гостиной Кваскви словно устроил суд, Чет играл роль секретаря с бумагами и ручкой, Кен хмурился в углу, Пон-сума стоял в своей обычной военной позе возле Кена.

- …пока все вместе этим вечером, шансы нападения Нордваст Уффхейм снижаются, - говори Кваскви. Он направил палец на меня. – Это означает и тебя, Кои. Им явно нужен пожиратель смерти. Я не хочу, чтобы ты сегодня выходила одна.

- Она не одна, - сказал Кен.

Кваскви скривился.

- И это был бы хороший шанс для тебя всех увидеть, а для них – увидеть тебя. О тебе ходят истории как о смеси Зены принцессы-воина и Баффи, убивающей вампиров.

Элиза рассмеялась.

- Ха. Скорее как Уиллоу. Пока у нее были странные свитера, до ее становления колдуньей.

Элиза не была фанаткой. Но разве я могла ее винить? Я пробралась в ее сны, пока она была без сознания. Не так поступают друзья.

- И где все будут на меня смотреть? – я решила встать возле Пон-сумы, намекая на нейтралитет. Кен хмурился, проявлялся его хищный облик кицунэ.

Генри закипал от моего вопроса. Я видела, как сложно ему было молчать.

- У костра! Мы соберемся у Бротон Блафф все вместе. Знаешь, у реки Сэнди? Вход возле зоны отдыха Льюиса и Кларка. У нас будет большой костер, мы будем прощаться с Дзунуквой. Как у викингов, только на земле. Обычно еще и пир, но Кваскви сказал, что что-нибудь быстро организует. Я надеюсь, будет из «Podnah’s BBQ», потому что м-м-м, люблю соленую корочку, а на десерт мы жарим зефир, лучше всего «Hershey’s», - он вдохнул и увидел на моем лице потрясение и отвращение. – Не в костре Дзунуквы, конечно. Она же Кваквакавакв, как мы, да? Мы выразим уважение. Там будет и много маленьких костров, и кто-то всегда берет с собой сидр и пиво. Ты пьешь? Не страшно, если нет. Многие не пьют. Джордж не пьет. Говорит, я выпиваю за нас обоих.

Джордж махнул рукой как ножом, и Генри утих, словно кто-то вытащил его шнур из розетки. Я подавила смешок. Тихий Брат-медведь кашлянул.

- Джордж говорит, нужно идти. Многих нужно увидеть, - сказал Генри. Братья встали. – Увидимся на кремации.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Кваскви и Чет были заняты Элизой, и после неловкого мига стало ясно, что Элиза хотела, чтобы я ушла. Я не знала этот район так хорошо, как юго-запад, но это был Портлэнд. Но тут должна быть кофейня в округе.

- Мы можем выйти подышать воздухом? – спросила я у Кена.

Он посмотрел на Кваскви, тот диктовал Чету список вещей для костра, сделал паузу и отмахнулся.

- Не уходите далеко. Все еще может быть опасно.

Пон-сума кашлянул.

- Я тоже пойду.

Кваскви в этот раз не сделал паузы. Я ощутила укол сочувствия. Пон-сума прибыл в Портлэнд по просьбе Кваскви, но теперь был не в своей стихии. Кваскви был занят Элизой и юным красавцем, у них явно было общее прошлое. Их близость прогоняла Пон-суму наружу.

- Кваскви прав, - сказал Кен на японском, пока мы спускались с крыльца. Он выждал, пока я огляделась. Справа улицы были жилыми. Кофе-радар намекал идти влево.

- Идем туда, - парни зашагали за мной. – Насчет чего? – бросила я через плечо.

- Те цитаты были для тебя. Или Хераи-сана.

Я резко замерла.

- Я не понимаю, как это возможно. Я только пару недель назад узнала о существовании баку.

Пон-сума и Кен переглянулись.

- Думаешь, я следующая в списке мишеней?

Кен покачал головой.

- Не знаю. Если это люди, они странно себя ведут. Нападают на Иных, когда они одни. Сначала одиночка Дзунуква. А потом вид слабее, как Элиза. Но я не знаю, как это связано с тобой, Кои, если только они не думают, что ты во главе, а не Кваскви.

- Вторая цитата? – сказал Пон-сума.

Я вытащила телефон и погуглила.

- Официального автора нет. Похоже, это пословица, переведенная с идиша. «Весь мир – сон, а смерть – толкователь».

- Обе цитаты про смерть и сны, - сказал Кен.

- Я заметила. Они дразнят смертью. Даже сильный Иной как баку бессилен в плане смертности.

Кен окинул меня взглядом.

- Что? Я читаю. Я думаю. Что еще могут делать интроверты, кроме размышлений о философских проблемах?

- Смотреть «Нетфликс» и поедать сладости, - Кен приподнял бровь.

Пон-сума растерялся. Он не знал Америку так, как Кен. Я недооценивала знания Кена о современной культуре.

Я зашагала рядом с Кеном, и парням теперь приходилось идти по дорожке, а я двигалась по газону и обходила колючие кусты. Пон-сума фыркнул.

- Тут сильнее всего Буревестник, а не Кои-чан.

- Может, они не знают о Буревестнике, - сказала я.

- Кваскви стоит так продолжать, - сказал Кен. Он пронзил Пон-суму серьезным взглядом. – Тебе стоит предложить не брать Буревестника к костру сегодня.

Пон-сума опустил взгляд на дорожку.

- Мне?

- Мы знаем, что он меня не послушает.

Стало видно торговый район. Я указала на здание с темной обшивкой, на окне было написано «Дождь или сияние».

- Я тоже ему скажу. Может, это попадет тогда в его голову.

⇐ Предыдущая 1 234 5 Следующая ⇒