Источниковедческий анализ художественного текста. Художественная литература как исторический источник

Стр 1 из 5Следующая ⇒

Источниковедческий анализ художественного текста. Художественная литература как исторический источник

В результате изучения данной главы студент должен:

знать

специфику использования произведений художественной литературы как исторического источника;
особенности передачи устной традиции;
современные методологические принципы источниковедческого исследования фольклорных источников;

уметь

определять принадлежность фольклорного источника к конкретному жанру;
выделять псевдофольклорную составляющую в корпусе источников;
характеризовать особенности современного городского фольклора;

владеть

Инструментарием и методикой анализа произведений индивидуального и коллективного творчества.

Ключевые термины и понятия:художественная литература, фольклор, жанры фольклора, устные источники.

Художественная литература как исторический источник

К художественной литературе относят произведения письменности, имеющие общественное значение, эстетически выражающие и формирующие общественное сознание.

Общепризнано, что исторические представления человека не формируются под воздействием работ профессиональных историков, а опираются на произведения художественной литературы и фольклорные источники. По мнению С. О. Шмидта, "влияние науки истории на общество определяется в большей мере не непосредственно исследовательскими (или учебными) трудами историков (рассчитанными, как правило, на узкий круг читателей – преимущественно специалистов), а их публицистическими по форме сочинениями или же их концепциями, выводами и наблюдениями, выраженными в сочинениях других публицистов и мастеров художественной литературы".

В традиционном источниковедении в качестве исторического источника рассматривались только древнейшие литературные тексты. Одна из причин недостаточного внимания со стороны профессиональных историков Нового и Новейшего времени к художественной литературе кроется в убеждении, что последняя представляет крайне субъективную, нередко ангажированную, а потому искаженную картину жизни, не отвечающую источниковедческим критериям достоверности.

Сторонники так называемой "новой интеллектуальной истории", направления, возникшего в 1970-х гг. в зарубежной историографии, поставили под вопрос привычное понимание исторической истины, предположив, что историк создаст текст так же, как поэт или писатель. По их мнению, текст историка есть повествовательный дискурс, нарратив, подчиняющийся тем же правилам риторики, которые присутствуют в художественной литературе. Е. С. Сенявская справедливо отмечает также, что ни один историк, как и писатель, не способен полностью воссоздать прошлое (даже следуя принципу "вживания" в него), поскольку на него неизбежно давит груз знаний и представлений своего времени.

В отечественной историографии вопрос о возможностях использования художественной литературы в качестве исторического источника ставился и раньше. Еще в 1899 г. В. О. Ключевский в речи по поводу открытия памятника А. С. Пушкину в Москве назвал все написанное великим поэтом "историческим документом": "Без Пушкина нельзя вообразить себе эпохи 20-х и 30-х годов, как нельзя без его произведений написать историю первой половины нашего столетия". По его мнению, фактическим материалом для историка не могут служить одни лишь происшествия: "...идеи, взгляды, чувства, впечатления людей известного времени – те же факты и очень важные..."

Автор одного из первых советских учебников по источниковедению Г. П. Саар включал в число исторических источников беллетристику и поэзию, но отдавал предпочтение "социальным романам", созданным современниками описываемых событий. В последующие годы возобладала точка зрения, что художественные произведения могут быть использованы при изучении общественных отношений только тех исторических эпох, от которых не сохранилось достаточного количества иных свидетельств.

В ходе дискуссий, проходивших в 1962–1963 гг. на страницах журналов "Новая и новейшая история" и "Вопросы истории КПСС", высказывались самые разные мнения по поводу источниковедческой перспективы художественной литературы: от категорических возражений до призыва не пренебрегать источниками, отражающими "многогранную деятельность партии и идейную жизнь общества".

Обычно для историка художественная литература как источник представляла интерес, если содержала уникальную информацию, не получившую отражения в иных документах; если автор художественного произведения являлся непосредственным свидетелем описываемых событий; если достоверность содержащихся в произведении сведений могла быть верифицируема, т.е. подтверждена источниками иного рода. Н. И. Миронец в статье 1976 г. отметила, что художественная литература – в первую очередь источник по истории культурной жизни страны.

Л. Н. Гумилев сформулировал принципиально иной подход к проблеме, высказав мнение, что "каждое великое и даже малое произведение литературы может быть историческим источником, но не в смысле буквального восприятия его фабулы, а само по себе, как факт, знаменующий идеи и мотивы эпохи".

Сегодня все больше историков признают, что произведения художественной литературы и искусства – важный источник для понимания духа времени, знания обстоятельств, сопутствовавших тем или иным историческим событиям. Особенно перспективным представляется использование художественной литературы в междисциплинарных исследованиях, находящихся на стыке истории, философии, психологии, лингвистики, а также в работах по социальной истории и истории повседневности. При этом каждое литературное произведение в качестве источника должно изучаться с учетом его исторической обусловленности, массового сознания современного ему общества, авторского мировоззрения, стилевых и языковых особенностей изложения.

По замечанию А. К. Соколова, литература и искусство имеют свойство "нащупывать" реальность, фиксировать возникающее бытие, предвосхищая то, что лишь потом найдет отражение в историографии. Так, В. Данэм выдвинула концепцию "большой сделки" в середине 1930-х гг. сталинского режима и среднего класса советского общества. Сегодня эта концепция считается общепризнанной в социальной истории, хотя основная работа В. Данэм ("In Stalin"s Time: Middleclass in Soviet Fiction") базируется на анализе производственных романов эпохи индустриализации.

Произведение художественной литературы может послужить толчком для исторического исследования, поиска и проверки фактов, изложенных автором. Известно, например, об обстоятельствах написания А. А. Фадеевым романа "Молодая гвардия". Писателю предстояло в сжатые сроки создать эпохальное произведение. После разгромной рецензии в "Правде", в которой говорилось о недопустимо слабом отражении в романе руководящей роли партии в деле создания подпольной организации и недопустимо красочном описании отступления советских войск, автор был вынужден подготовить второй вариант романа (как сетовал он писательнице Л. Б. Либединской – переделать "молодую гвардию на старую"). Родственники многих молодогвардейцев обращались к А. А. Фадееву и И. В. Сталину с жалобами на "неверное освещение" деятельности молодежного подполья, одни участники которого оказались "канонизированы" как герои, другие заклеймены позором как предатели. Сам А. А. Фадеев в одном из писем признал, что в "Молодой гвардии", как в любом "романе на историческую тему", вымысел и история настолько переплетены, что трудно отделить одно от другого. Однако для большинства современников и не было необходимости выявлять это соотношение правды и вымысла. Роман получил признание, потому что в нем шла речь о великой победе, подлинных героях и общечеловеческих проблемах. В этом смысле произведение явилось документом эпохи. Даже сегодня далеко не все архивные материалы рассекречены, и споры исследователей о "Молодой гвардии" продолжаются до сих пор. Сама же история появления романа А. А. Фадеева чрезвычайно показательна в плане механизма создания мифа.

Предметом самостоятельного исторического исследования могут быть не только сами произведения художественной литературы, но и их социальное бытование, популярность литературных жанров и востребованность авторов, что отражает вкусы читательской аудитории и нравственный климат в обществе в целом.

Ценность художественной литературы (под которой понимается литература с вымышленным героем, вымышленными обстоятельствами, которые воспринимаются читателем в качестве таковых) как источника заключается в способности отражать ментальность своего времени, способствовать реконструкции определенных исторических типов поведения, мышления, восприятия, т.е. воспроизводить субъективные аспекты социальной реальности. Это роднит произведения художественной литературы с мемуарными и фольклорными источниками.

Известны две точки зрения на взаимосвязь художественной литературы и фольклора. Согласно первой художественная литература (искусство) противостоит фольклору (форме духовной деятельности народа, служащей предметом изучения для этнографов). По определению выдающегося ученого-фольклориста В. Я. Проппа, фольклор – это "доистория литературы".

Другая крайность – отождествление фольклора и литературы ввиду признания единого "творческого акта" в обоих случаях. Сторонники такого подхода выделяли в фольклоре те же художественные стили, что и в литературе, включая социалистический реализм. Поскольку фольклор считался искусством необразованного (преимущественно деревенского) населения, высказывалась точка зрения, что он будет вытеснен литературой по мере распространения грамотности и превращения сказителей в писателей. Этого не происходит, поскольку литература и фольклор – родственные художественные системы, но в их основе лежат разные способы образного мышления – индивидуального и коллективного.

Произведения художественной литературы роднит с фольклорными источниками то, что они доносят до нас не столько достоверную информацию о прошлом, сколько определенные матрицы общественного сознания.

И литература, и фольклор выполняют функции символического регулятора социальных и культурных практик, закрепляя за определенными текстами как определенную аудиторию, так и формы социальной коммуникации, которые служат опытом социализации субъекта, т.е. превращают индивида в члена данной культурной и исторической общности. Исследование такого опыта вкупе с изучением читателей и слушателей (как потребителей текстов) способно существенно обогатить историческое знание.

РАЗДЕЛ I . РОЛЬ ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ В САМОСТОЯТЕЛЬНОМ ИЗУЧЕНИИ ИСТОРИИ

1.1 Произведения художественной литературы как исторический источник

       В отношении литературных произведений существует негласное и почти общепринятое в мире науки мнение: художественная литература является не просто субъективной, но находится в области авторской фантазии и не может адекватно отображать исторические факты. На этом основании традиционное источниковедение, особенно новой и новейшей истории, долгое время не рассматривало художественную литературу как исторический источник.
       Лишь недавно, в связи с новыми подходами к исторической проблематике, прежде всего в русле активно развивающегося направления «социальной истории», а также благодаря развитию междисциплинарных исследований, использующих приемы и методы смежных гуманитарных дисциплин, возникла необходимость изучения литературных произведений в новом, непривычном для историка, качестве. При этом настороженно-пренебрежительное отношение к литературе как к источнику для изучения прошлого в рамках исторической науки по-прежнему сохраняется - либо по традиции, либо в силу необходимости использовать новый инструментарий.
       Е. Сенявская предлагает обозначить признаки художественной литературы: и как общественного явления, и как продукта определенной эпохи, рассматриваемого под углом зрения профессионального историка в соотнесении с другими категориями источников. К художественной литературе относятся произведения письменности, имеющие социальное значение, эстетически выражающие общественное сознание и, в свою очередь, его формирующие. Художественная литература выполняет целый ряд социальных функций: хранит, накапливает, передает от поколения к поколению эстетические, нравственные, философские, социальные ценности, выражает мировоззрение и эстетические идеалы определенных эпох, народов, локальных цивилизаций, социальных групп.
       Следовательно, литературные произведения являются:
1.Неотъемлемой частью культуры своей эпохи, а значит, сами по себе должны быть объектом и предметом исторического изучения;
2.Специфической формой выражения массового сознания, что тоже, безусловно, требует внимания профессиональных историков;
3.Эффективным инструментом воздействия на общественную ментальность, что опять же предполагает потребность в историческом исследовании.
       Из такого обозначения места художественной литературы в общественной жизни становится очевидным, насколько историческая наука недооценивает ее как самостоятельный объект и предмет изучения, чрезвычайно много теряя при этом.
С историко-источниковедческой точки зрения произведение художественной литературы имеет свою специфику:
Во-первых, для него характерна известная - вплоть до максимальной - степень субъективности, влияние авторской индивидуальности;
Во-вторых, его отличительной чертой являются вымысел и фантазия - как средство художественного выражения позиции автора;
В-третьих, оно предназначено не для „внутреннего пользования” или ограниченного межличностного общения, а, как правило, для максимально широкой читательской аудитории.
       Из этого следует, что литературное произведение в качестве исторического источника чаще всего не может рассматриваться с точки зрения содержащихся в нем фактических данных, поскольку в этом качестве источниковедческим критериям достоверности не отвечает.
       Оно ценно совсем в другом отношении: как источник, отражающий ментальность своего времени, трудноуловимую ткань общественного сознания, психологии, интересов, настроений и т.п., то есть субъективные аспекты социальной реальности. Именно в этом плане между многими произведениями художественной литературы и теми же мемуарами, на взгляд Е. Сенявской, непреодолимой границы не наблюдается . Как и воспоминания, романы и повести интересны - в качестве исторического источника - отнюдь не фиксированием исторических фактов (последние лучше искать в других, более достоверных источниках), но субъективным взглядом автора на события и явления общественной жизни, современником и участником которых он является или являлся, отражая его мировоззрение в обобщенно-символической художественной форме и без претензий на фактическую достоверность.
       Поскольку художественная литература является одной из форм общественного сознания, то для историка важны не только (а часто и не столько) ее результаты - конкретные тексты, сколько их социальное бытование и воздействие, само по себе требующее специального исторического изучения и исследования. Для характеристики эпохи или ее периода есть смысл обращать внимание не только на тематику литературных произведений в конкретное время или на господствующее среди их авторов - известных и не очень - мировоззрение (хотя и эти параметры представляют серьезный научный интерес). Весьма показательной может стать и правильно определенная степень популярности конкретных литературных жанров и отдельных произведений как в обществе в целом, так и в различных его слоях, что отражает взгляды и вкусы „читающей публики”. Издательские тиражи, например, косвенно отражают читательский спрос, а значит, и социальный интерес к конкретного рода литературным жанрам, произведениям, темам, проблемам, ценностям, излагаемым позициям и т.п..

       Безусловно, не все жанры литературы равноценны как исторические источники и не все авторы в равной степени значимы для историка. Но ведь, те же романы и повести интересны - в качестве исторического источника - отнюдь нефиксированием исторических фактов (последние лучше искать в других, более достоверных источниках), но субъективным взглядом автора на события и явления общественной жизни, современником и участником которых он является или являлся, отражая его мировоззрение в обобщенно-символической художественной форме и без претензий на фактическую достоверность.
       Существуют литературные произведения, которые самоценны в качестве источника для изучения именно общественных явлений, которые, хотя и преломляясь в сознании писателя, могут быть весьма точно и концентрированно выражены художественными средствами. Предметом отражения в данном случае является именно субъективная реальность - либо самого автора, либо его социального окружения, то есть общественные настроения, психологическая атмосфера времени и т.п.
       Но, не все жанры литературы равноценны как исторические источники и не все авторы в равной степени значимы для историка. Но ведь, то же самое можно сказать о любом источнике, в том числе и вполне традиционном. Он (закон, решение суда, официальный документ и т.д.) может быть адекватен или неадекватен конкретным исследовательским задачам .
       Из этого следует, считает Е. Сенявская, что историкам не стоит идти по пути отрицания художественной литературы как категории исторических источников „с порога”. Потенциально она весьма богата. Целесообразнее классифицировать ее произведения с точки зрения возможного использования в конкретных типах исторических исследований, определяя преследуемые цели и средства их достижения.
       Главное для историков в художественной литературе - „дух времени”, психологическая достоверность картины, без познания которой представление о прошлом не будет „живым” и полным. Именно на это свойство художественной литературы обращали внимание те немногие историки, которые поднимали вопрос об ее использовании в качестве исторического источника, как правило, в рамках именно историко-психологических исследований .
       Основополагающим принципом исторической психологии, выдвинутым французскими историками школы „Анналов”, является осознание и понимание эпохи, исходя из нее самой, без оценок и мерок чуждого ей по духу времени. Этот принцип близок одному из положений ранней философской герменевтики, в частности „психологической герменевтики” В.Дильтея, - идее непосредственного проникновения в историческое прошлое, „вживания”исследователя в изучаемую эпоху, во внутренний мир создателя источника. Такой метод познания духовных явлений получил название психологической реконструкции, то есть восстановления определенных исторических типов поведения, мышления и восприятия.
       Во многом этот научный метод близок методу художественному, характерному для хороших писателей, пишущих на исторические темы. В основе его лежит убеждение в том, что для понимания истории главное - проникнуть в субъективный мир исторических персонажей. В значительной степени это определяется творческой интуицией: художественное освоение области исторической психологии вообще началось гораздо раньше, чем научное.
       И всё же ни один писатель (как, впрочем, и историк) не способен полностью „ воссоздать все грани прошлого”, даже следуя герменевтическому принципу вживания в него, хотя бы потому, что на любого человека неизбежно давит груз знаний и представлений того времени, в котором он сам живет и действует. Несмотря на это, „психологическая реконструкция” может оказаться довольно близкой к реальности, если речь идет о собственном опыте автора, особытиях, пережитых им самим и описываемых какое-то время спустя. В этом случае художественная литература вплотную смыкается с мемуаристикой, которая, с одной стороны, является историческим источником личного происхождения, а с другой - самостоятельным литературным жанром. Именно такого рода произведения являются, пожалуй, наиболее ценным для историка источником из всего разнообразия жанров художественной литературы. При этом наиболее чуткие к исторической правде писатели, чье творчество отражает их непосредственный жизненный опыт, исповедуют принцип „взгляда на прошлое из прошлого” .

12 3 4 5 Следующая ⇒