Андрей Красноглазов. Странствия «Дон Кихота»: 400 лет в пути

Красноглазов, Андрей Борисович (1964) — окончил филологический факультет МГУ им.М.Ломоносова, доктор философских наук (теория и история культуры), автор более тридцати работ, двух книг о Сервантесе, в том числе в серии «ЖЗЛ» (Москва, 2003), член Объединения русских литераторов Эстонии, живет в Таллине.

Андрей Красноглазов

Странствия «Дон Кихота»: 400 лет в пути

Смысл «Дон Кихота» не в том, что происходит с
главными героями, а в том, как мы к этому относимся.

Автор

В 1980-х годах в Эстонии произошло примечательное событие. На Лохуской мызе были обнаружены бумажные обои с изображением сцен из «Дон Кихота». Шпалеры были датированы петровской эпохой. Замечательны они тем, что хоть и произведены на французской королевской мануфактуре, но в самой Франции аналога им не имеется. Есть даже предположение, что эскизы к некоторым из них делал сам Гойя.

Вспомнить это событие особенно актуально именно сейчас, когда весь образованный мир отмечает четвертое столетие со дня появления на свет великого «Дон Кихота».

Испанцы, помимо всего прочего, отметили юбилейную дату двумя культурными достижениями. Ученые определили место, откуда Рыцарь Печального Образа отправился в свой тернистый путь. Ведь у Сервантеса мы находим лишь «.. некое село ламанчское, название которого у меня нет охоты припоминать». Теперь это село известно — Вильянуэва де лос Инфантес в 225 километрах от Мадрида и с 6000 жителей. Кроме того, для жаждущих приобщиться к великому непосредственно создан специальный туристический маршрут через 105 деревень и сел, упоминаемых в романе. Возможно, это самый длинный тур в Европе. А кто сказал, что поклонник Дульсинеи Тобосской мало путешествовал?

* * *

«Дон Кихот» — книга, выдающаяся по всем параметрам: как образец романного жанра, с философской точки зрения, как развлекательное чтение и т.п.

По количеству переизданий «Дон Кихот» стоит на втором месте после Библии. А в 2002 г. решением Норвежского комитета по Нобелевской премии «Дон Кихот» признан «книгой всех времен и народов». Позади остались Гомер, Шекспир, Толстой, Достоевский и другие монстры мировой литературной культуры.

Как почти о любой великой книге, о «Дон Кихоте» многое до сих пор не известно. Не все читатели «Дон Кихота» знают, что свой роман Сервантес писал долго и с длительным перерывом, что он имеет две части, что перед появлением второй части вышел подложный «Дон Кихот» некого Авельянеды и что этой самой второй части могло не быть вовсе.

Первая часть «El Ingenioso Hidalgo Don Quijote de la Mancha» (именно так по-испански звучит полное название «Дон Кихота» — «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский» увидела свет в 1605 г. Вторая часть, появилась десять лет спустя — в 1615 году.

22 апреля 1616 г. Сервантеса не стало. Его похоронили в одном из монастырей Мадрида, со временем могила затерялась.

В этом году его кончина была отмечена IX публичными чтениями «Дон Кихота». В Центре изящных искусств в Мадриде 24 часа подряд великий роман читали деятели культуры, политики, просто поклонники творчества Сервантеса.

* * *

Сейчас даже маленькие дети знают, кто такой Дон Кихот и как он боролся с ветряными мельницами. Изданы специальные сокращенные версии романа, которые, кстати, с удовольствием читают и их родители. Но далеко не каждый взрослый знает его полное название, не говоря уже о полном имени его автора. В голове крутится Ламанча, Дон Кихот, Санчо Панса, Дульсинея, мельницы, рыцари ... А как же полностью называется? Как, как ... «Дон Кихот» и все!

Может быть, в этом и состоит гениальность «хитроумного идальго Дон Кихота Ламанчского»? Знать, но не помнить, чувствовать, но не уметь выразить?

Полное имя человека, придумавшего Дон Кихота и Санчо, а также и многих других теперь уже легендарных персонажей — Мигель де Сервантес Сааведра. Бывший военный, инвалид, алжирский пленник, сборщик недоимок, великий писатель — таково краткое CV Великого Однорукого, как часто называют его сами испанцы. Сервантес не считал «Дон Кихота» особенной книгой. Своей лучшей работой он полагал «Персилеса и Сихизмунду» — произведение, изданное уже посмертно. Дон Мигель искренне думал, что именно это и есть его шедевр. В то время как его действительно лучший роман уже покорял страны и народы. А ведь никто из современников Сервантеса, включая великого Лопе де Вега, не смог разглядеть в романе его судьбоносность для мировой культуры. Более того, именно Лопе принадлежит первый отрицательный отзыв о романе.

* * *

Для понимания исторической судьбы творения необходимо осознать, как и с какими целями оно создавалось. Этот принцип можно применить ко многим художественным произведениям, но не к «Дон Кихоту». Этот роман занимает на книжной полке мировой литературы особое место. Читая Сервантеса, мы и плачем, и смеемся, думаем о вечном, злорадствуем, грустим. Часы и дни, проведенные в обществе Рыцаря Печального Образа, в срок жизни не засчитываются. Это душевное состояние нельзя описать словами, но его можно пережить. Странствуя вместе с Дон Кихотом и Санчо по красно-желтым, высохшим просторам Ламанчи, мы меняемся сами. Наверное, для этого и задумывался «Дон Кихот». Для того чтобы изменить мир и людей, в нем живущих.

Попробуем разобраться, какую художественно-идейную или иную задачу решал Дон Мигель. Какую тайную или явную задумку реализовывал гений Сервантеса, начиная «Дон Кихота»? Как эволюционировала мифологема Дон Кихота в течение 400 лет своего существования? И как трансформировалось его понимание от эпохи к эпохе? Кто кого прославил, автор персонажа или персонаж автора? Да, Сервантес привел Дон Кихота в мир, но и сам Дон Кихот приложил руку к славе Сервантеса. Более того, Дон Кихот, не спрашивая разрешения у своего создателя, «вышел» из романа в реальный мир и зажил своей, отдельной от родителя жизнью. И стал знаменит не менее Сервантеса. Так и стали существовать вместе и отдельно «Дон Кихот» и Дон Кихот, Алонсо Кихано Добрый, Санчо Панса, Дульсинея и многие другие, чудные и удивительные герои этого романа. От великого до смешного один шаг. C точностью до наоборот эта формула как нельзя более подходит для определения бытийной сущности «Дон Кихота».

* * *

До нашего времени не дошло каких-либо дневников, писем или иного материала личного характера, на основе которого можно было бы говорить о первоначальном замысле «Дон Кихота». Поэтому современные исследователи творчества Сервантеса при вынесении тех или иных суждений опираются почти исключительно на тексты его произведений, иногда на отзывы его современников.

Сам Сервантес так объясняет замысел и цель своей работы над романом: «... вся она есть сплошное обличение рыцарских романов...» Дон Мигель полагал, что «единственная цель... сочинения — свергнуть власть рыцарских романов и свести на нет широкое распространение, какое получили они в высшем обществе и у простонародья...»

Словами своего персонажа бакалавра Самсона Карраско писатель подчеркивает незатейливо-развлекательное назначении романа: «Она (история о Дон Кихоте. — А.К.) совершенно ясна и никаких трудностей не представляет: детей от нее не оторвешь, юноши ее читают, взрослые понимают, а старики хвалят. Словом, люди всякого чина и звания зачитывают ее до дыр и знают наизусть ... Но особенно увлекаются ею слуги...» Таким образом, «Дон-Кихот» вроде бы появился на свет, чтобы выполнить специальную литературную миссию, о которой Сервантес неоднократно заявлял — осмеяние и низложение рыцарских романов. И ничто, на первый взгляд, не выявляет в «Дон Кихоте» книгу «всех времен и народов». Скорее всего, так оно и было на самом деле. «Дон Кихот» не писался для потомков, как произведение на века. Да и не задумывался над этим Сервантес. Как, впрочем, и Архимед, изобретая колесо, тоже не думал о его гениальности. Очевидно, по заказу гениальное не родится. Таковым становится, пройдя через тернии исторических эпох и фибры человеческой души. Справедливости ради стоит заметить, что первый том романа, вышедший в 1605 г., был действительно пародией на рыцарские романы, а вот второй ... Мы не случайно акцентируем внимание на дву-частности «Дон Кихота». Может быть, тем самым и была задана некая амбивалентность в понимании великой книги и великого образа? Возможно, в этом и коренится загадка Дон Кихота, его смешное и великое? Во втором томе Дон Кихот предстает перед нами совсем другим человеком. Он уже не сумасшедший, каким был в первой части, и авторская симпатия к нему очевидна. Хорхе Луис Борхес, большой знаток «Дон Кихота», заметил: «Первую часть романа можно безопасно пропустить, возможно, сделав исключение для первой главы (в которой содержится эпизод с забралом), которая действительно прекрасна».

Для первых читателей романа первая часть «Дон Кихота» была совершенно законченным произведением. Ведь в конце книги горе-рыцарь умирает. О том, что последует продолжение романа, никто и не подозревал. Даже сам Сервантес. В противном случае он бы не стал в прямом смысле «хоронить» своего героя.

Общая комическая, даже сатирическая тональность книги была задана уже с первых глав первой части романа, в которых Дон Кихот в своих галлюцинациях воображает себя то тем, то иным героем известных рыцарских романов. Существуют даже специальные исследования, посвященные клиническому состоянию Рыцаря Печального Образа из первой части «Дон Кихота».

Но прошло десять лет. Для Сервантеса это были последние десять лет. В эти годы человек достигает вершин познания и опыта. Он становится спокоен и мудр, чтобы достойно принять то, что уготовано всем и каждому. У этого времени свой особый счет и особое значение. И каждый распоряжается им по-своему. Сервантес — написал продолжение «Дон Кихота».

* * *

Первая часть «Дон Кихота» вышла вовремя. Историческая ситуация и ценностные ориентации эпохи способствовали литературной установке на критику рыцарских романов. Вполне естественно, что в таких условиях, даже если бы в образ Дон Кихота было заложено нечто большее, чем просто смех, это «большее» не могло быть замечено.

Как бы то ни было, популярность «Дон Кихота» была феноменальной. Сразу же после выхода книги герои «вышли» в народ. Современники упоминают о появлении карикатурных маскарадных фигур в 1605 г. на празднествах в Вальядолиде, в 1607 в Лиме, в 1614 в Сарагосе, в 1615 в Кордове. Дон Кихот становится маской — носителем общепонятных и твердозакрепленных смыслов. Как, скажем, Арлекин или Петрушка. Наравне с Дон Кихотом в подобных празднествах принимал участие и «омаскарадившийся» образ его верного оруженосца.

Популярность «Дон Кихота» была такой большой, что его знали наизусть. Так, в начале XVII века в Саламанкском университете один из кандидатов на кафедру в своей речи перед студентами использовал цитаты, среди которых была одна из 1-й части «Дон Кихота». При этом автор цитировал ее с уверенностью, что она известна столько же слушателям, сколько и ему самому.

Издания следуют одно за другим. Сразу же после выхода в 1605 году 1-я часть «Дон Кихота» была издана в Испании шестью изданиями. Первоначально издатель Франсиско де Роблес, не очень уверенный в успехе книги, приобрел привилегию, распространяющуюся только на Кастилию. Однако «Дон Кихот» стал подлинным бестселлером. Начали появляться пиратские издания. Это заставило Роблеса поторопиться и распространить привилегию на весь Пиренейский полуостров.

Первая часть «Дон Кихота» одновременно получила признание и за рубежами Испании. В 1607 г. она была издана в Брюсселе, а в 1610 г. — в Милане. Было отпечатано более 12 000 экземпляров. По тем временам — огромный тираж. В XVII веке «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский» выдержал более 70 изданий во всех концах света.

* * *

Мир плакал от смеха, читая о приключениях незадачливого Рыцаря.

Бальтасар Грасиан в середине XVII века писал, что несоответствие физических данных поставленным целям — один из главных недостатков Дон Кихота. Замечания, весьма типичные для той эпохи. Примечательно, что в последующие века те же самые черты характера Дон Кихота служили для его определения как образа героического и возвышенного. И именно это несоответствие сделало человека с бритвенным тазиком на голове и на тощей лошади героем всех эпох.

Каждое время создает свои мировые, универсальные смыслы. Для нас такими смыслами являются — Дон Кихот, Гамлет, Фауст, Дон Жуан и т.д. Для эпохи Сервантеса это были античные и библейские образы. Идет своеобразная ротация и пополнение списка этих смысловых универсалий. Можно сказать, что эпоха перехода Ренессанса и Барокко явила собой не только непосредственно возрождение книжной культуры античности, но и создала свои собственные мировые образы. Следующей подобной ступенью будет уже эпоха Романтизма и затем XX век с его неомифологией и мифотворчеством.

* * *

Итак, первая часть «Дон Кихота» написана. Образ первой части романа, созданный «для всеобщего увеселения» и именно так и воспринимавшийся, начал свою внероманную жизнь. В 1615 г. была издана 2-я часть «Дон Кихота». В ней сам автор рекомендовал «забыть читателям прежние рыцарские подвиги хитроумного идальго». Именно в продолжении романа Сервантес реализовал тот смысл, который позволил «Дон Кихоту» возглавить хит-парад мировой литературы.

Писатель сделал образ Дон Кихота объемным, смыслонаполненным, убрал элементы явного помешательства и усилил трагикомическую составляющую. С этого момента начинается своеобразное сосуществование и, в некотором роде, «соревнование» между двумя Дон Кихотами: сумасшедшим и героем.

Всякое «что-то» может быть понято и истолковано, лишь опираясь на круг тех идей и понятий, в котором это «что-то» возникло и существует. Д. Мережковский заметил: «Каждому новому критику великих писателей прошлых веков может быть сделано одно возражение по существу: доступен ли был тот порядок философских идей и нравственных понятий, на основании которого судит современный критик, миросозерцанию поэтов или писателей менее отдаленных исторических эпох».

Из этой мысли можно сделать один очень важный вывод. А именно тот, что, несмотря на всю известность и популярность, образ Дон Кихота в свое время, т.е. в конце XVII-XVIII века, был значительно меньше и по объему смысла, и по своему бытийному «весу», по сравнению с более поздними эпохами. Образ Дон Кихота просто не успел еще накопить тот багаж ассоциаций, которыми он «оброс» на пути к XXI веку.

С «Дон Кихотом» стало происходить то, о чем писал X. Л. Борхес в одном из своих лучших рассказов «Пьер Менар, автор «Дон Кихота». В этой миниатюре Пьер Менар — вымышленный автор — решает написать второго «Дон Кихота», но уже в ХХ веке. И вот, что удивительно, оказалось: «Текст Сервантеса и текст Менара в словесном плане идентичны, однако второй бесконечно более богат по содержанию». Другими словами, при формальном единстве текста, его смысловая, содержательная наполненность, ассоциативность может быть совершенно иной, обогащенной культурой современной эпохи. Текст произведения, его смысл начинает восприниматься и увязываться уже с совсем иной социокультурной средой — ХХ веком.

В качестве расхожего и общепонятного смысла Дон Кихота начали использовать сразу же. Во Франции уже в XVIII веке Дон Кихот воспринимается как образ весьма подходящий для иллюстрации политических манифестов. При этом никто не видел сложности образа, созданного Сервантесом. Для всех он был фотографическим отражением глупости и сумасшествия. Весьма примечательна и характерна для эпохи снисходительная оценка, которую дал роману Сервантеса Монтескье в «Персидских письмах»: «Единственная из книг, которую можно было назвать хорошей, была написана, чтобы показать нелепость всех остальных». В целом это вполне объяснимо и естественно. Век Просвещения не мог увидеть, и уж тем более понять глубокой внутренней противоречивости образа Дон Кихота. Рационалистическому мировоззрению Франции, да и Европы в целом, были чужды непрямолинейность и мозаичность, являющиеся основой Дон Кихота. Философия эпохи Просвещения и Классицизма базируется на идеях всеобщего Разума и Порядка. Стройность и логичность — вот два основных положения, на которых основывались и по которым оценивалось все и вся.

Однако предчувствия, что Дон Кихот — это нечто большее, чем он кажется, существовали. Испанский просветитель Хосе Кадальсо в «Марокканских письмах» (1789) писал о книге «Дон Кихот»: «Я читал ее, и она меня ни в коей мере не разочаровала; однако мне не дает покоя мысль, что смысл ее, лежащий на поверхности, один, а подлинный — другой, весьма от первого отличный...»

В Испании с 1714 по 1799 г. вышло не менее семнадцати изданий романа. К образу Дон Кихота постоянно обращаются писатели и драматурги. Одно за другим появляются подражания и продолжения. Было сделано огромное количество переделок романа для сцены, среди которых преобладали оперы и феерические балеты. Ярким примером подобной переделки романа является перевод француза Фийо де Сен-Мартена, который появился в 1677–1678 годах. Именно он сделал «Дон Кихота» достоянием французской культуры. И не только французской, поскольку эта версия послужила основой для переводов «Дон Кихота» во многих европейских странах, в том числе и в России.

В этом переводе, помимо купюр, сокращений, стилизации под «галантный» роман, часть произведения полностью принадлежит перу самого Сен-Мартена. При всем отличии от оригинала перевод пользовался огромным успехом. С 1677 по 1798 год только во Франции он выдержал тридцать семь (!) изданий. Естественно, что по нему несколько поколений европейских читателей судило об образе Дон Кихота, с которым он не имел ничего общего. Сен-Мартен выхолостил смысл романа Сервантеса и создал некоего клоунского персонажа.

Поражение Испании в испано-американской войне в 1898 году, 300-летие выхода в свет первой части романа Сервантеса в 1905 году явились тем толчком, который оживил в испанском национальном сознании значение образа Дон Кихота как культурного явления, позволяющего осмыслить исторический путь Испании. Все выдающиеся умы нации обращают свои помыслы к роману Сервантеса. В основном это были мыслители, ратовавшие за культурное и духовное возрождение Испании — так называемое «поколение 1898 года». Оно появилось после позорного поражения Испании в войне США в конце XIX века. К нему принадлежали также такие видные мыслители, как М. Де Унамуно, Р . Валье-Инклан, П. Бароха, А. Мачадо, Асорин, Х. Ортега-и-Гассет. Все они в той или иной степени обращались к «Дон Кихоту». Однако наиболее интересные размышления о судьбе Дон Кихота и Испании, их связи предложил Ортега. Он стал одним из тех, чья «философия» Дон Кихота оказала глубокое и продолжительное влияние не только на испанскую, но и на европейскую мысль. Именно он связал культурные традиции Испании с духом и идеями XX века, придал многим исконным испанским культурным темам и «Дон Кихоту», в частности, новое звучание. Включил классические испанские образы в мозаику мысли XX века. Своей работой «Размышления о Дон Кихоте» (1914) он придал им тот понятийный заряд, который вывел их в новое массовое сознание и помог в нем закрепиться.

В качестве ремарки хочется привести слова мыслителя об еще одном великом испанце: «Истина заключается в том, что Лопе не существует в испанской жизни, он не действует в ней, не является темой, ферментом, частью хоть какой-нибудь стороны испанской действительности со дня своей смерти и по сегодняшний день... испанский народ вот уже несколько веков не помнит ни единой строчки и ни единого героя Лопе».

Сильно сказано, не правда ли?

* * *

В русской жизни Дон Кихот существует многолико. Это и идея, и мифологема, и мировой образ, и, самое главное, живое воплощение в людях. Толкование и понимание его менялось из века в век, из эпохи в эпоху. И не всегда понимание «Дон Кихота» было на лирико-философском уровне XXI века. До возвышенного толкования его действий Рыцарю Печального Образа еще предстояло длинное странствие по желтой бумаге российских мануфактур, через насмешки и побои от героев российских писателей.

До России «Дон Кихот» добрался через 100 лет после рождения. Но при этом именно в России роман Сервантеса нашел своих наиболее горячих почитателей, наиболее глубоких истолкователей. «Бедный ламанчский рыцарь, восстав из гроба, в который его положил Сервантес, обошел весь мир, будучи радостно встречен и понят во многих его уголках, прежде всего в ... России...», — писал Мигель де Унамуно.

В 1716 году Петр Великий, путешествуя по Европе, гостил у короля Франции и посетил мастерскую гобеленов. Здесь и произошла встреча Медного Всадника с Рыцарем Печального Образа. И через некоторое время, свернутый в трубочку, сюжет из великого романа пересек границу Российской Империи.

В конце XVIII — начале XIX века «Дон Кихот» был уже практически в каждой деревенской библиотеке. Но за этот век с лишним пришлось «гишпанскому рыцарю» помотаться по книгам, цитатам, выдержкам и побывать в «переделках» с иностранных языков, ох, сколько!

Русской культуре не свойственна систематичная философия, классические мыслители типа Канта или Гегеля. Наша ментальность совсем иного качества и структуры, чем западноевропейская. Возможно, потому и прижились «Дон Кихот» и Дон Кихот в России. И приняли мы их и полюбили совсем не так, как в Западной Европе, а как-то по-русски надрывно.

В петровское время народ тянулся к образцам западной культуры неохотно. Все шло через силу, через палку государеву. Своего еще толком не было, а потому многие и вещи, и понятия заимствовались, попадая в Россию через третьи руки. Так получилось и с «Дон Кихотом». В Россию он попал через библиотеки живущих там иностранцев. В конце XVII века томик романа обнаруживаем в собрании книг Патрика Гордона — шотландца, облеченного доверием Петра I. В предисловии к книге «Рассуждения о оказательствах к миру», переведенной с английского и изданной в Санкт-Петербурге в 1720 г., дается толкование иностранного слова «донкисхотизмо»: «В книге, называемой Донкисхот, описано фабульное житие гишпанского кавалера, Донкисхотом называемого, который будто, ездя по всему свету, многие смеху достойные и фантастичные дела делал и за всякого человека, которого он обижен быть почитал, вступался и один воевал. О нем же в той книге описано, что он с ветряными мельницами, почитая оных за великих богатырей, дрался».

первое упоминание романа Сервантеса в русской литературе - трактат о правилах общественного поведения, выпущенный в Санкт-Петербурге в 1720 году под названием «Рассуждение о сказательствах к миру» - содержит обширный комментарий термина «донкихотство», в котором кратко пересказывается содержание первых глав романа Сервантеса. (http://www.spalex.narod.ru/rus_esp/esprus_Quijote.html)

В XVIII веке донкихотовские темы в почете у людей образованных, у известных писателей и даже государынь. Роман еще и не переведен на русский и читается на иностранных языках. Так, Ломоносов имел в своей библиотеке немецкоязычный вариант «Дон Кихота». К образам романа обращаются Тредиаковский, Сумароков, Радищев, Крылов, Дмитриев и даже сама Екатерина II. Многие видят в нем только развлекательное чтиво комического толка. Сам Дон Кихот отрицательный и сумасшедший герой. Его поступки и подвиги понимаются как глупость и блажь, достойные наказания сумасбродные выходки.

Василий Третьяковский, а также известный писатель и драматург Александр Сумароков. Оба читали переводы «Дон Кихота» на французский язык, и на их понимание персонажей Сервантеса большое влияние оказала французская литературная критика того периода. Ломоносов: С 1761 года в его личную библиотеку входил двухтомный перевод романа Сервантеса на немецкий, купленный Ломоносовым в книжной лавке санкт-петербургской Академии Наук. (http://www.spalex.narod.ru/rus_esp/esprus_Quijote.html)

Первый не полный перевод романа на русский язык был сделан в 1769 г. с французского произведения «История о славном Ла-манхском рыцаре Дон Кишоте». Из-за причуд иноязычной фонетики имя «славного рыцаря» было искажено. Автором был И.А. Тейльс, преподаватель немецкого языка в Сухопутном шляхетском корпусе. Перевод был сделан с переделки француза де Сен-Мартена, которого упоминали выше. Понятно, что все недостатки «оригинала» отразились и на труде Тейльса.

Следующий перевод был осуществлен Николаем Осиповым в 1791 году. За основу взят перевод-переделка 1746 года француза Флориана. Осипов попытался адаптировать роман к российской действительности, сделать его более понятным читателю. Он конкретизирует смысл «говорящих» имен и названий — Росинант предстает «Рыжиком», герцогиня Долорес перекрещена в «Горемыкину». В целом перевод нельзя признать удачным из-за произвольных вставных эпизодов, грубого, фарсового снижения образов главных героев.

Основой также послужила французская версия, но уже 1746 года, а полное название романа было «Неслыханный чудодей, или необычайныя и удивительныя подвиги и приключения храбраго и знаменитаго странствующаго рыцаря Дон Кишота. Сочинение славнаго Михаила Серванта Сааведры. Во граде святаго Петра, 1791». Эта версия стала более распространенной, несколько раз переиздавалась в Санкт-Петербурге, а в 1812 вышла в Москве под упрощенным названием «Дон Кишот Ла-Манчский». Автором перевода был Николай Осипов, присяжный переводчик Секретной Имперской Канцелярии. (http://www.spalex.narod.ru/rus_esp/esprus_Quijote.html)

Известно, что в апреле 1789 года А. Храповицкий, секретарь императрицы Екатерины II, сделал для нее подборку самых популярных поговорок Санчо Пансы. В свою очередь императрица рекомендовала своему сыну, цесаревичу Павлу, наследнику трона, читать русскую версию Дон Кихота. Интересно, что именно Павла, после его провозглашения императором, просвещенная часть общества будет называть «русским Дон Кихотом», намекая на некоторые экстравагантные моменты его царствования. (http://www.spalex.narod.ru/rus_esp/esprus_Quijote.html)

В это же время начинаются попытки переделок «Дон Кихота» для русской сцены. Как правило, ставят отдельные эпизоды. По принципу — чем смешнее, тем лучше. В 1782 году была переведена с немецкого и несколько раз без успеха прошла в Петербурге комедия «Дон Кихот, или Чудесные приключения Дон Силвио Розальва».

К концу XVIII века «Дон Кихот» уже достаточно приспособился к холодным и заснеженным просторам России. Томики романа можно было встретить практически в любой деревенской библиотеке, как на иностранном языке, так и в русском переводе. Рубеж XVIII — XIX веков отмечен первыми попытками философско-психологического истолкования образа Дон Кихота. Это эпоха активного и благотворного влияния немецкой романтической философии на русскую культурную традицию. Смена способов мышления: классицистического на романтический, рационально-плоскостного на рефлективный. Такая тенденция была к лучшему, ведь, как заметил Ю. Айхенвальд, «рационализм — враг кихотизма».

В XIX веке «Дон Кихот», хоть и разноязыкий, уже вовсю бороздит интеллектуальные просторы российских умов. Роман Сервантеса знают, его читают, к нему возвращаются. Наверное, нет ни одного заметного писателя, который так или иначе не затрагивал в своих сочинениях сервантесовских персонажей.

Ярким представителем этой культурной эпохи является В.А. Жуковский — человек, по духу и мышлению близкий немецким романтикам. Именно ему принадлежит заслуга перелома в осмыслении образа Дон Кихота, в придании ему первичного философского духа, объемности и глубины. Того самого лирико-философского понимания, которого Рыцарь Печального Образа так давно жаждал. В 1803 году Жуковский принимается за перевод романа Сервантеса. В 1804 году выходит первый том, а в 1806 г. уже изданы все 6 томов. Материалом для работы был перевод Флориана. Поэт вносит в роман Сервантеса и, следовательно, в понимание его центрального образа дух романтизма, усиливает лирические темы, убирает или сглаживает фарсовые эпизоды и ситуации, делает более ироничным в противовес снижающей традиции классицизма рационалистической философии. Если в предыдущих переводах Дон Кихота могли назвать «набитым дураком», то у Жуковского он «помешанный».

В 1804 году вышел из печати первый из 6 томов «Док Кишота Ла-Манчского», переведенного молодым поэтом Василием Жуковским. Из-за незнания испанского языка Жуковскому пришлось использовать довольно убогий французский перевод Жан-Пьера де Флориана. Последующая популярность произведения стала возможной лишь благодаря таланту Жуковского, который сумел сделать увлекательным для российского читателя сухое и монотонное повествование французского переводчика. (http://www.spalex.narod.ru/rus_esp/esprus_Quijote.html)

Меняются ценностные ориентации. По словам А. С. Пушкина, «от переводчиков стали требовать более верности, а менее щекотливости и усердия к публике, пожелали видеть Данте, Шекспира и Сервантеса в их собственном виде, в их «народной одежде» и с их природными недостатками». Благодаря желаниям образованной публики общаться с книгой без лишних посредников, последующие переводы «Дон Кихота» выполняются уже непосредственно с испанского языка. Наконец-то Рыцарь Печального Образа предстал перед своими российскими читателями в облике, близком к подлинному!

В 1838 году вышел перевод К. Масальского, в 1866 году — В. Карелина. После его появления к работе «первопроходца» теряют интерес. Версия Карелина неоднократно переиздавалась, последний раз в 1910 году.

Наполеоновские войны пробудили у русского общества повышенный интерес к Испании. Именно поэтому некоторые русские писатели начали изучать испанский язык. Одним из них был Константин Мазальский, который выпустил в 1838 году первый перевод «Дон Кихота» с родного языка Сервантеса на русский. Эту работу, так и не законченную, завершил в 1866 В. Карелин. Их совместный перевод считался лучшим в то время и четырежды переиздавался до конца XIX века. В то время образ Испании, экзотической страны фламенко, коррид и благородных разбойников, стал типичным стереотипом в российском общесте. Родина Дон Кихота и все с ней связанное вошли в моду. Испанская тематика нашла свое отражение в самых различных видах искусства. В 1869 году в Санкт-Петербурге прошла успешная премьера балета «Дон Кихот» Л. Минкуса, который до сих пор можно увидеть на театральных сценах. (http://www.spalex.narod.ru/rus_esp/esprus_Quijote.html)

К «Дон Кихоту» в XIX веке обращаются часто. С 1895 года по 1907 год появилось шесть новых переводов. Мы упомянем лишь перевод известной испанистки М. Ватсон в 1907 году. Работа была довольно удачной с лингвистической точки зрения и до сих пор может служить подспорьем для сервантистов в качестве подстрочника.

В 1907 году под названием «Остроумно-изобретательный идальго Дон Кихот Ламанчский» появился новый перевод романа, автором которого стала писательницаМария Ватсон. Это была первая полная версия произведения Сервантеса, переведенная непосредственно с испанского на русский язык. Работы русских лингвистов о теории перевода, выпущенные после Октябрьской революции 1917 года, а также тотальный перевод лучших произведений мировой литературы, затеяный Максимом Горьким в рамках серии «Памятники мировой литературы», поставили вопрос о новой русской версии произведения Сервантеса. За работу взялось ленинградское издательство «Академия». В 1929 году вышел первый том, в 1932 – второй, авторами которых были русские филологи Григорий Лазинский и Константин Мочульский. Результатом стала первая полная русская версия книги, включающая в себя также перевод так называемого «Quijote de Avellaneda». Авторы перевода не были указаны в выходных данных издания: когда книга вышла из печати, оба они уже находились в Париже в качестве политических беженцев. И все же самый лучший и самый известный перевод «Дон Кихота» на русский язык сделал в 1951 году Николай Любимов. В наше время его считают классическим переводом гениального произведения испанского писателя. Работа Любимова была оценена Государственной премией СССР в 1978 году. За последние 50 лет книгу в его переводе выпускали десятки издательств тиражом в несколько миллионов экземпляров.

Не забыт и перевод Лазинского и Мочульского. В конце 2004 года, в честь 400-летия «Дон Кихота» в Санкт-Петербурге в рамках серии «Литературные памятники» вновь вышла их версия произведения, на этот раз с упоминанием имен переводчиков. Это издание ценно обширными научными комментариями, подготовленными известными русскими испанистами Н.И.Балашовым, В.Е.Багно, А.И.Миролюбовой и С.И.Пискуновой.

(http://www.spalex.narod.ru/rus_esp/esprus_Quijote.html)

Период Романтизма в России — переломный этап в осмыслении «Дон Кихота». Роман не только становится неотъемлемой частью культурной традиции, но и начинает обретать тот философский объем и диалектичность, которые будут развиты на протяжении последующих столетий. К роману Сервантеса, его образам и темам обращаются А. Пушкин, И.С. Тургенев, В. Белинский... Д. Писарев в одной из своих работ делает удивительное, на первый взгляд, сравнение образов Татьяны Лариной и Дон Кихота.

Безусловный интерес для осмысления «вживания» идеи Дон Кихота в российскую культуру представляет стихотворение А. Пушкина о «Рыцаре бедном». Причем оно не столь интересно само по себе, но как определенный элемент философской системы Достоевского в «Идиоте». Белинский в значительной степени «прагматизировал» образ Дон Кихота и вывел его на арену русской политической полемики. Критик огрубил и упростил смысл творения Сервантеса, хотя, с другой стороны, тем самым придал ему форму, наиболее приемлемую для иллюстрации тех или иных поведенческих типов. Критик «снял» глубину образов «Дон Кихота». К сожалению, такое понимание смысла романа ознаменует собой начало «социал-демократического» толкования, которое будет доминировать в левой русской мысли вплоть до революции 1917 года.

Подлинное усвоение и принятие в плоть русской культуры мифологемы Дон Кихота принадлежит в России писателям-мыслителям. Такие фигуры как Достоевский, Тургенев, Лесков, соотнеся образ великого испанца с русской душой, помогли «рыцарю бедному» стать полноправным фактом русской культуры. Именно к этому времени относится и основное становление Дон Кихота в сознании русского человека. Понятие «кихотизма» начинает приживаться в России. Образ «оторвался» от романа, имя главного героя стало, по свидетельству Тургенева, «смешным прозвищем даже в устах русских мужиков», не имеющих о романе никакого представления.

Этапной для русского общества стала работа И.С. Тургенева «Гамлет и Дон Кихот». В ней получили обоснование и развитие все те жизненные и социальные вопросы, которые волновали его как мыслителя и к которым он неоднократно возвращался в своем творчестве. Тургеневский разбор «кихотизма» имел решающее значение для формирования представления о донкихотстве, воплощающем определенную позитивную философскую идею общественного служения Родине.

Были, однако, и противоположные взгляды на функцию Дон Кихота в России. Например, критик А. Львов пытался доказать, что Дон Кихот не более чем обычный сумасшедший. По его мнению, главную задачу произведения Сервантеса составляет показ именно сумасшествия Дон Кихота. С тургеневским истолкованием Дон Кихота не согласился и Н. Добролюбов.

В целом же понимание образа Дон Кихота многими русскими мыслителями и философами было более близко к тургеневскому.

Особо выделяется в русском культурном сознании оценка «Дон Кихота» Достоевским, наверное, самым страстным среди русских мыслителей поклонником «самой грустной из книг». Интерес Достоевского к роману коренится, прежде всего, в нравственно-этических, философских проблемах, имеющих общечеловеческое значение.

«Во всем мире нет глубже и сильнее этого сочинения. Это пока последнее и величайшее слово человеческой мысли, это самая горькая ирония, которую только мог выразить человек, и если б кончилась земля и спросили там, где-нибудь, людей: «Что вы, поняли ли вашу жизнь на земле и что об ней заключили?» — то человек мог бы молча подать Дон Кихота: «Вот мое заключение о жизни и — можете ли вы за него осудить меня?» (Ф.М. Достоевский). Образ князя Мышкина напрямую связан с образом Рыцаря Печального Образа. Дон Кихот Достоевского сомневающийся,