Сильвия Мерседес «Дочь теней» («Хроники Венатрикс» - 1)

Сильвия Мерседес «Дочь теней» («Хроники Венатрикс» - 1)

Перевод: Kuromiya Ren

ГЛОССАРИЙ

Тени: бестелесные духи, которые сбежали из адского измерения – Прибежища – и попали в мир смертных. Они не могут существовать в физической реальности без смертных сосудов, которые захватывают и наделяют неестественной силой. Если оставить без присмотра, они закрепляются в теле-носителе и прогоняют изначальную душу, захватывая сосуд полностью.

Известны следующие виды теней, описанные Орденом святого Эвандера:

АНАФЕМЫ

Способности связаны с кровью и проклятиями.

ПРИЗРАКИ

Способности связаны с контролем разума и манипуляциями.

АРКАНЫ

Таинственные существа, чьи способности до конца не поняты, но, похоже, связаны с энергиями типа жара, движения, света, магнетизма и электричества.

ЭЛЕМЕНТАЛИ

Способности, связанные с природными стихиями ветра, воды, огня и земли.

НЕВИДИМКИ

Способности связаны с исчезновением или мгновенным перемещением.

ДИКАРИ

Способности связаны с обостренными чувствами, силой и ловкостью.

ПРИМАНКИ

Способности связаны с чарующими голосами и зовом сирен.

ПРОРОКИ

Способности, связанные с видениями и предсказаниями. Могут смотреть в прошлое.

ОБОРОТНИ

Способности, связанные с временной трансформацией тел-носителей.

ПЕРЕВЕРТЫШИ

Способности связаны с трансформацией или манипуляцией материальными веществами.

ПРОЛОГ

Они наложили проклятие на дорогу.

Ведьма потянула за поводья лошади, останавливая ее. Глаза ведьмы расширились, она смотрела вперед. Ее окружала тьма ночи, тени гор собрались, мешая видеть. Но ее не ограничивало зрение смертной. Тене-свет сиял в ее глазах, и она видела четко.

И она ощущала проклятие. Умело сплетенное, оно пульсировало тихой музыкой, которая задела ее восприятие. От этого она увидела гудящую паутину магии на пути. Проклятие венатора. Капкан, который поймал бы ее, если бы она посмела приблизиться. Ее преследователи как-то разгадали путь ее побега, и один из этих гадких венаторов опередил ее и оставил тут проклятие. На единственной безопасной дороге в горах Скада, на единственном пути к свободе.

Ведьма ругалась сквозь зубы, сжала поводья упрямой лошади одной рукой, в другой что-то пошевелилось. Тонкий крик заполнил сгущающийся мрак. Ведьма опустила взгляд и нежно отодвинула край темного плаща, скрывающий маленький сверток.

- Тише, любимая, - прошептала она малышке, которая моргала огромными черными глазами. – Тише, моя милая. Я не дам им навредить тебе.

Ребенок притих, хоть и недовольно сжал губки. Ведьма оглянулась. Дорога, по которой она ехала, вела вверх по склону горы среди глуши лесов, вдали от поселений. С нынешнего положения она видела тропу за собой на половину мили. Преследователи были в темной одежде, чтобы слиться с пейзажем, но они не могли скрыть свои души, которые ярко сияли для ее теневого зрения.

Они были там. Быстро приближались, гнали лошадей по грубой тропе, не переживая из-за канав, скрытых в угасающем свете. Они знали, что вот-вот поймают ее. И они знали, что проклятие преградило ей путь.

Малышка закричала снова, сердце ведьмы сжалось. Ей нужно было действовать, и быстро.

Она спешилась, сапоги хрустели камешками на тропе. Прижимая ребенка к груди, она оставила лошадь и побежала в темный лес. Проклятие не могло тянуться далеко, и если она будет осторожна и не заблудится в темноте, она найдет выход. Надежда еще была. Шанс еще был. Она могла спасти своего ребенка.

Она решительно оскалилась, пробираясь по сложной местности, забираясь глубже в лес. Она устала. Она много ночей бежала без отдыха, останавливаясь, только чтобы сменить лошадей или покормить или помыть ребенка. Это не было важно. Она воззвала к существу в ней, используя его сверхъестественную силу, чтобы двигаться быстрее. Если она минует горы, будет свободна. Венаторы не пойдут за ней туда. Они не станут так рассеивать свои силы, когда близилась война.

- Принцесса Олеся!

Ведьма вздрогнула, дыхание застряло в горле. Она не должна была оборачиваться. Нужно было спешить, давить до пределов сил своей тени. Но от звука ее имени она обернулась и увидела, как фигура вдруг появилась меж двух деревьев. Фигура, чье лицо было скрыто под красным капюшоном. В теневом зрении ведьмы цвет капюшона пылал как огонь во тьме.

Фигура подняла руку, и луч света луны среди деревьев сверкнул на металлических крепежах наручного арбалета и остром наконечнике отравленного дротика. Ведьма увидела это за миг и бросилась в сторону. Но недостаточно быстро.

Дротик впился в ее бедро. Лишь укол боли… но она знала, что это значило. Она видела эффекты яда, попавшего в ее организм.

С ревом ведьма бросилась, но не прочь, а к фигуре, которая пыталась перезарядить оружие. Ярость ее внутренней тени пылала огнем в венах. Она прижала ребенка к себе, вытянула свободную руку, поймала венатора за горло и одним движением огромной силы сломала его шею. Он упал как соломенная кукла на землю у ее ног, и она отпрянула, удовлетворенно глядя, как его дух и его тень пытаются вырваться из смертных оков.

Но она не могла задерживаться.

Одинокий вой волка раздался в лесу, дикий и злобный, жаждущий крови. Она не переживала: волки не были для нее угрозой. Но ее обостренные тенью ощущения уловили топот сапог в лесу. Не меньше двух охотников преследовали ее. Теперь их яд бежал по ее венам, и она не сможет убежать от них.

Она пошатнулась, ощущая, как паралич медленно сковывал ее. Он за минуты захватит ее полностью, а то и раньше, и она будет жива, в сознании, но не сможет бороться. И они найдут ее и расправятся с ней своей Нежной смертью, навеки обрекая ее душу и ее тень.

И после этого сожгут ее ребенка заживо.

Все расплывалось перед глазами. Ее тень уже поддалась яду, скоро не выдержит и она.

- Нет, нет, нет, - отчаянно шептала она, жалея, что не хватало смелости помолиться, не хватало смелости надеяться, что богиня услышит мольбу ведьмы.

Но она была проклята, изгнана. Существо, рожденное от богохульства. Богиня таким не помогала.

Перед глазами двоилось, но она увидела пустое дерево впереди, которое повалит следующая буря. Она заставила себя пройти туда, ощущая, как слабеют руки, боясь, что уронит ребенка.

- Они не знают, что у меня есть она, - говорила она себе, слова становились невнятными. – Они не знают, что она тут. Я не дам им найти ее.

Она прижалась к дереву. Неровная дыра в стволе зияла как пасть голодного монстра. Ведьма упала на колени перед ней.

Она отбросила плащ, замерла и последний раз посмотрела на личико крохи. Ребенок молчал, но не спал. Она моргала своими чудесными глазами. Полная жизни. Полная духов – своего и другого, который несла внутри.

Ведьма поцеловала маленькие надутые губки.

- Не шуми, любимая, - прошептала она. – Я вернусь за тобой. Но не шуми до этого.

С этими словами она спрятала ребенка в дыру в стволе как можно дальше. А потом встала, пошатнулась и пошла, спотыкаясь, стараясь отойти подальше от дерева. Она миновала лишь несколько ярдов и упала снова, зная, что в этот раз не встанет.

Венаторы приближались. Их голоса звенели в ночи.

- Я слышала шаги! Сюда!

- Осторожно, Холлис! Она убила Раймонда. Сломала его шею!

Ведьма вытащила нож из рукава, мрачно улыбнулась. Даже сейчас, когда она не могла с ними сражаться, они боялись ее. И должны! Она убила многих из их числа за последние пять лет войны, сея хаос на поле боя, когда выпускала силы внутренней тени на всю мощность.

Одна из них появилась перед ней, расплываясь – юная венатрикс с яростным и испуганным лицом.

- Я нашла ее! – крикнула она через плечо и вставила дротик в наручный арбалет.

Из последних сил ведьма улыбнулась венатрикс.

И вонзила нож в свое сердце.

* * *

Венатрикс стояла над телом мертвой ведьмы, опустив плечи. Она осторожно вытащила дротик из своей скорпионы и, стараясь не задевать отравленный наконечник, закупорила его и убрала в колчан.

Она опустилась на колени, чтобы осмотреть рану ведьмы. Черная кровь – потемневшая от яда – лилась из ее груди, запятнала ее белое платье. Нет, не платье. Венатрикс нахмурилась и присмотрелась. Ведьма все время бежала в нижнем платье и плаще? Почему она не оделась нормально перед побегом? Странно…

Безжизненные пальцы не сопротивлялись, когда венатрикс вытащила нож. Клинок был хорошим, из чистого облидита. Орден захочет, чтобы его передали мастерам для перековки.

Шаги за ней, и голос товарища окликнул:

- Холлис! Холлис, ты там?

- Я тут, Нейн, - ответила она, не оглядываясь. Ее друг-охотник подбежал к ней, тяжело дыша. Он был выше нее на голову, но не мог так быстро бегать по горному лесу. Он смотрел на труп, и она ощутила вопрос, который он не озвучил.

- Она убила себя, - сказала венатрикс. – Жестоким образом.

- Кошмар, - выдавил Нейн, выругался сквозь зубы. Жестокая смерть усиливала тень жуткой и резкой вспышкой магии, когда она покидала тело носителя. – Ты ее поймала?

Венатрикс покачала головой.

- Она была слишком сильной. Сбежала в лес.

Нейн опустил ладонь на ее плечо.

- Не важно. Вряд ли она найдет новый сосуд в такой глуши. Людей тут нет.

- Но мы не знаем наверняка, - венатрикс вытерла пот с лица и убрала красный капюшон с головы, позволяя ветерку остудить ее разгоряченную кожу. – Я не понимаю, Нейн, - сказала она, качая головой. – Почему Олеся решила покинуть защиту матери сейчас? Одиль точно хотела бы удержать всех своих детей при себе во время войны.

Нейн пожал плечами.

- Может, принцесса видела, что пророчество вот-вот исполнится. Одиль должна пасть от избранного богиней воина. Может, Олеся думала, что сможет избежать судьбы матери.

- Возможно, - Холлис тяжко вздохнула. – Но мы вряд ли теперь узнаем.

Она и ее товарищ забрали труп ведьмы и понесли его по лесу. Вскоре топот копыт утих вдали, темные леса сосен снова стали безмолвными.

В глубине мертвого дерева пошевелился ребенок. Она захныкала, отбросила ткань, что привязывала ее конечности к тельцу. А потом открыла рот и издала душераздирающий вопль.

В тенях леса двигалась плотная тень. Волк направлялся к дереву, глаза странно сияли во тьме. Он понюхал и уловил запах маленького хрупкого человека, одного и брошенного.

Он радостно оскалился.

ГЛАВА 1

Девятнадцать лет спустя

Мельник только загрузил последний мешок только что смолотой муки в телегу, готовясь к поездке в деревню, когда увидел Красный капюшон на дороге у мельницы. Он резко вдохнул и выругался, а потом отошел от телеги, приглядываясь, надеясь, что фигура проедет на лошади мимо, а не остановится и посмотрит на него.

Но она повернула лошадь и направилась по тропе к нему.

Он еще не видел Красный капюшон лично. По всему городку ходили слухи, и он даже говорил с теми, кто якобы замечал, как она проезжает в одиночку. Она пугала, но не обязательно была злой. Без нее окрестности были бы заполнены тенями и захваченными тенями. Мельник знал, что должен был испытывать благодарность.

Но от этого он меньше не боялся.

- Эберн. Иди сюда, - рявкнул он.

Его сын появился на пороге мельницы, его лицо, волосы и ладони были белыми от муки, которую он убирал.

- Что…? – его голос оборвался, он тоже увидел приближающуюся фигуру. Без лишних слов он подбежал к отцу, прижался к мельнику своим маленьким телом.

- Не шуми и не привлекай ее внимания, - пробормотал мельник. – Ты не хочешь, чтобы то, что обитает в ней, посмотрело на тебя.

Мальчик серьезно кивнул и сжал руку отца.

Красный капюшон проехала на высокой коричневой лошади к телеге мельника. Тот почти не видел ее лица под тенью капюшона, хотя отметил, что она была младше, чем он ожидал. Ее правая рука была с кожаным щитком и наручным арбалетом. На левом щитке торчал острый железный шип как клык. На ее груди были привязаны маленькие колчаны, полные дротиков. С пояса свисали ножны – одни с длинным ножом, еще в двух было странное оружие.

- Вы – мельник Рох?

У нее был низкий голос, как для женщины, с хрипотцой, похожей на рычание. Мельник ощутил ее пристальный взгляд на себе.

- Да, - он сглотнул, в горле пересохло. – Как я… могу помочь?

Красный капюшон спешилась, легко спрыгнув с седла. Сжимая поводья лошади, она подошла на несколько шагов. Мельник подавил желание попятиться. Его сын заскулил и прижался к его боку.

- До меня дошел слух о собаке, захваченной тенью, - сказала Красный капюшон. – Местный пристав сказал, что это ваша собака.

Мельник быстро покачал головой.

- Наша собака пропала. Уже пять дней как. Тень забрала или нет, но ее тут нет. Мы… - он сглотнул, пытаясь говорить без дрожи. – Мы не связаны с забранными тенью.

Красный капюшон склонила голову. А потом, к удивлению мельника, убрала капюшон, и солнце озарило ее милое и пугающее лицо. Ее кожа была бледной, но с веснушками от долгих часов езды под солнцем, несмотря на защиту капюшона. Темные волосы были собраны в длинную косу, что лежала на ее плече. Ее брови были густыми, чуть сдвинутыми, и небольшая морщинка была между ними, придавая ей яростное выражение.

Но страх мельника вызвали ее глаза. Они были полностью черными, без разницы между зрачком и радужкой. И за теми глазами сиял странный свет и что-то двигалось.

Его колени задрожали. Он надеялся, что не опозорится при сыне.

- Мне сообщили, что собака говорила, - сказала Красный капюшон.

- Я не слышал, - мельник ощутил, как пальцы мальчика крепче сжали его ладонь.

Красный капюшон словно заметила это мелкое движение, взгляд упал на мальчика.

- А как тебя зовут? – спросила она.

Мальчик сдавленно вдохнул и поднял взгляд на отца, чья попытка улыбнуться утешающе привела к гримасе.

- Ответь леди.

Мальчик не хотел встречаться взглядом с жуткими глазами, так что смотрел на свою обувь.

- Эберн, - буркнул он так тихо, что мельник его едва услышал.

- Скажи, Эберн, - сказала Красный капюшон, - собака с тобой говорила?

Мальчик покачал головой, нахмурился, а потом кивнул. Он быстро добавил:

- Шелки не хотела вредить!

Красный капюшон прищурилась, и ее голова чуть склонилась.

- Как Шелки с тобой говорила? Ты знаешь, что за слова она использовала? – мальчик не ответил, растерявшись из-за вопроса, и она добавила. – Шелки говорила на голианском языке или каком-то другом?

Мальчик повернул голову к боку отца, не мог ответить от страха. Мельник притянул его ближе, обвил рукой худые плечи мальчика, чтобы защитить.

- Мальчик без тени, - сказал он. – Можете проверить.

- Не переживайте. Меня не тревожит душа мальчика, - Красный капюшон отпустила поводья лошади, подошла на три шага и опустилась на корточки, оказавшись на уровне с Эберном. Мальчик повернулся, желая избежать ее взгляда, но она как-то поймала его взгляд, и он не мог отвернуться. Он смотрел на нее, не моргая, слезы выступили, но не пролились. - Как звучала собака, когда говорила с тобой, Эберн? – спросила Красный капюшон почти нежным тоном, если такое было возможно для ее голоса.

Мальчик шмыгнул носом.

- Она… звучала как моя сестра.

От этого строгая морщинка меж бровей Красного капюшона углубилась. Она встала и посмотрела на мельника.

- У вас есть дочь?

- Да. Хельди.

- Могу я поговорить с ней?

Мельник покачал головой.

- Хельди убежала с любимым уже месяц назад. Никто их с тех пор не видел.

Она поджала губы, обдумывая его слова. Мир стал тихим, лишь река журчала, да скрипела мельница.

- Скажите, - заговорила она, наконец. – Почему Хельди убежала с юношей? Вы не одобряли пару?

- Я… не вижу связи с собакой.

- Отвечайте.

Мельник потер шею, стиснув зубы. Он хотел, но не осмеливался чертыхаться при этой девушке, когда черные глаза смотрели на него.

- Я пообещал ее руку фермеру Малгеру, - признался он. – Он ей не нравился, хотя он был бы лучшей парой. У него своя земля и прочее, не то что у того парня.

- Фермер Малгер. Его убили три ночи назад?

Мельник медленно кивнул.

- Так вы слышали, - он поспешил добавить. – Это не связано со мной или моими, клянусь.

- Брат Малгера заявляет, что видел вашу собаку у тела фермера. Он сказал приставу, что ее глаза сияли магией.

Губы мельника скривились от гнева.

- Он пытается очернить меня, потому что моя дочь не осталась с его братом. И все. Это лишь наговор.

Красный капюшон молчала. Она только смотрела на него.

- Можете обыскать мой дом и мою мельницу, - мельник махнул на свое небольшое хозяйство. – И все мои земли тут. Вы не найдете ни следа собаки. Если она связана со смертью Малгера, если ее захватила тень, как они говорят, мы ничего об этом не знаем. Поверьте, мы отдали бы ее вам, если бы она была у нас. Мы не хотим проблем… с вашим видом.

Но она отказывалась сводить с него взгляд. Он опустил взгляд и склонил голову, словно ждущий удара палача.

- Скажите, как быстрее всего добраться до фермы Малгера.

Мельник с судорожным вдохом поднял взгляд, она уже не смотрела на него, а повернулась к лошади, собираясь уезжать. Он быстро описал ей дорогу, надеясь, что она уедет, что уберет свою жуткую тень с его порога.

Красный капюшон забралась в седло, замерла, чтобы поправить ножны на поясе. Она подняла капюшон, скрывая лицо.

- Благодарю, мельник Рох, - сказала она. – Я получила то, за чем прибыла.

Она развернула лошадь к главной дороге. Она только поехала, и мальчик вырвался из рук отца и крикнул:

- Вы раните Шелки?

- Тихо! – закричал мельник, но поздно.

Красный капюшон замерла и оглянулась, посмотрела на мальчика. Мельник затаил дыхание, сжимая плечи ребенка.

Но Красный капюшон только сказала:

- Я собираюсь освободить вашу собаку. И спасти всех вас.

И она уехала.

* * *

Холлис точно ее убьет.

Айлет мрачно улыбнулась, покидая мельницу Рохов и поворачивая на главную дорогу. Она могла лишь надеяться, что мельник дал верные указания. Она не знала эту часть поселка, и ей не хотелось заблудиться на пути к первой сольной охоте.

Два дня назад она получила приказ расследовать слухи о тени, собралась и покинула пост в горах. Во время долгого пути она могла обдумать несомненный факт, что Холлис убьет ее. Возможно, она заслуживала это. Она отправилась на охоту без разрешения наставницы, и когда Холлис узнает…

Айлет скривилась, но стиснула зубы. Сколько раз она просила пустить ее на охоту, чтобы доказать свои способности? Она уже не была новичком. Она была венатрикс – охотницей на тени, обученной и готовой.

И Холлис не было, когда пристав прибыл с вестью о захваченной тенью собаке. Она была на другой охоте, могла вернуться через недели. А собака, уже убившая одного человека, могла убить снова. С этим нужно было разобраться.

Айлет крепче сжала луку седла. Может, этого шанса она и ждала. Она затенила взгляд, посмотрела на поля ржи и ячменя, на домик фермера вдали. Если она принесет труп захваченной тенью собаки, успешно изгнав изнутри дух, и мир станет чуть безопаснее, то, может… может…

- Может, Холлис увидит, что я готова работать сама. Может, даст мне представиться Золотому принцу.

Слова сорвались с ее губ шепотом, таким тихим, что чувствительные уши лошади даже не дрогнули от звука. Но она покраснела, огляделась, словно кто-то в полях вокруг нее мог ее услышать, а то и посмеяться над ней, представляющей одобрение принца.

А почему нет? Айлет села прямее в седле, вдохнула носом. Может, она была дерзкой. Но если она не попробует, никогда не узнает. Она застрянет тут, в этом поселении до конца жизни, так и не раскрыв все свои способности.

Она представила себя в новой форме с сияющими пряжками. Плащ без пятен от долгих лет использования драматично развевался за ней, пока она шла по залу с колоннами к основанию высокого пьедестала, на котором стоял трон. Фигура на троне… ее разум не мог его представить, но Золотой принц, наследник королевства из пророчества, не мог не быть поразительным, золотым и сияющим. Она отсалютует ему рукой со скорпионой, поклянется служить, и он протянет правую руку и скажет…

Ее воображение с болью остановилось. Что он скажет? Наверное, что-то вроде: «Так что у вас за заслуги?».

Айлет жевала щеку изнутри, тряхнула головой и сосредоточилась на пейзаже вокруг себя. Глупые мечты. И, пока она не притащит захваченную тенью собаку, она никуда не отправится.

Пора было сосредоточиться на деле.

По словам мельника, дом впереди принадлежал фермеру Малгеру. Это было крепкое здание из местного камня, крыша была со свежей соломой. Несколько больших сараев стояли за домом, тоже из камня. Фермер Малгер неплохо жил.

Пока собака, захваченная тенью, не порвала ему глотку пять ночей назад.

Айлет разглядывала золотистые поля, почти готовые для сбора урожая. Прикрыв глаза рукой, она смотрела на ровные ряды посевов, пытаясь заметить следы. Фермер Малгер погиб на одном из своих полей и… Ах! Вот. Тело фермера унесли, но следы борьбы остались – колосья были сломаны и примяты.

Айлет спешилась и привязала лошадь к столбику ограды.

- Я быстро вернусь, Честибор, - шепнула она коню. Он терпеливо посмотрел на нее, и она потрепала его широкую щеку, перелезла через ограду и прошла в море колосьев.

Что-то пошевелилось в ней. Она приближалась к месту на поле, где произошло убийство, и что-то темное двигалось в ее душе, рвалось в путах.

«Охота, - прорычал голос в ее голове. – Охота, охота».

- Скоро, - ответила Айлет, но мыслями, а не смертным ртом.

Ветер, солнце и дождь уже стерли кровь мертвеца. Айлет стояла на месте недавней смерти, разглядывала сломанные колосья внимательным ярким взглядом, насторожившись. Ее смертные ощущения… и другие ощущения были насторожены.

«Я ощущаю запах тени», - сказал голос в ее голове.

Айлет в это время вдохнула и поверила, что тоже ощутила запах. Хотя это было неправильно. Не смертные ощущения обжигали ее кровь и кости, а теневые – восприятие духа. В своем разуме она почти видела то, чего там уже не было. Она почти видела фантом тела Малгера, лежащего там и пытающегося дышать с разорванным горлом, кровь лилась из артерий и пропитывала землю.

Она ощущала запах отчаяния души Малгера. Страх. И… что за другой запах?

Айлет присела и коснулась сломанных колосьев, где их придавило упавшее тело. Она глубоко вдохнула, закрыла глаза, позволяя сильным чувствам работать. Что это было? Страх, отчаяние и…

- Вина? – прошептала она.

Ее глаза открылись. Она хмуро глядела на примятый ячмень, у которого сидела. Она выпрямилась, села на пятки и оглядела одинокое поле.

«Тень! Тень!» - рычал голос в ней.

Да, она ощущала слабый след темного духа. Но этого не хватало, чтобы пойти за ним.

Пока она обдумывала варианты, пальцы правой руки почти бессознательно двигались к одним из трех ножен на поясе. Она приняла решение, встала и вытащила оружие. Оружие было необычным – не кинжал или дубинка. Это был ее вокос – двойная трубка из животной кости. Древний инструмент, чуть пожелтевший от времени, но отполированный и все еще идеально звучащий.

Айлет быстро раскрыла головы трубки так, чтобы они тянулись как V от части, что вставлялась в рот. Она глубоко вдохнула животом и подула. Зазвучал гул, голос погрузился в ее душу как корни могучего дерева, извиваясь, впиваясь в почву и камни.

Пальцы правой ладони легко двигались по пяти отверстиям флейты, играя мелодию – Призыв. Сильная чаропесня лилась в воздух, извиваясь переливами, а потом взрываясь вспышкой дикой музыки. Смертные уши это не слышали. Музыка была для мира духов.

Айлет закрыла глаза и сосредоточилась, пока играла, но не на смертном мире вокруг нее, а на мире духов. Мире ее разума. Там не было полей, домика фермера. В этом царстве были высокие темные сосны, бросали длинные тени от ярких лучей солнца.

Песнь Призыва окружала ее, а потом понеслась по лесу в разуме. В ответ на зов тени сосен извивались, становились плотнее, превратились в фигуру с густым полночным мехом. Красные глаза глядели на Айлет, вспыхивая, как недавно зажженные угли.

«Пусти меня. Пусти меня охотиться», - потребовал рычащий голос.

- Ты поохотишься, Ларанта, - ответила Айлет духом, пока смертный рот играл на флейте. – Но ты будешь меня слушаться.

Существо приблизилось по лесу, встало перед Айлет. Его голова была почти на уровне с ее, шерсть на загривке стояла дыбом, когти впивались в землю.

Ларанта. Ее ближайшая спутница. Ее величайший враг.

Это была правда за ее навыками. Это была правда всех, кто посвятил жизни Ордену святого Эвандера. Как венатрикс, Айлет билась с тенями: силами из Прибежища, которые проникли в этот мир и мучили смертных. Но она не могла бороться с тенями, если не была сама захвачена тенью.

У Айлет был этот дух, который давал ей огромную силу… и угрожал ее жизни и душе каждую минуту каждый день.

В смертном мире пальцы Айлет изменили мелодию Призыва в Песнь приказа. Чары в музыке обрушились на опасный дух.

Ларанта сжалась.

«Зачем ты вредишь мне? Я хочу помочь. Я хочу охотиться».

Айлет не слушала протесты. Она должна была удерживать тень послушной, управлять ею осторожно. Это была ее первая сольная охота, и она не могла ошибиться.

- Ищи запах, Ларанта, - сказала она в мире духов. – Ищи след.

Она играла новую мелодию, направляя фокус чар, и ее тень полилась из ее разума темным потоком магии и злобы, стала перед ней в физическом мире большим черным волком. Это была лишь иллюзия – у духов не было физических тел – но для Айлет облик был убедительным. Она видела все волоски ее шерсти, двигающиеся под шкурой мышцы. И острые зубы в оскалившейся пасти.

Слушаясь ее приказа, тень-волк опустила голову и стала нюхать. Айлет в это время доиграла мелодию и опустила флейту. Она смотрела, как Ларанта, насторожив уши, прижав нос к земле, двигается от места, где лежало тело Малгера.

Вдруг тень вскинула голову, радостно зарычала.

«Есть, - и она бросилась вперед, вопя. – Охота! Охота!».

Тень в своем рвении потянула Айлет на несколько шагов за собой за духовную связь между ними.

- Стой, - приказала она, вернув контроль. Ее тень упала на живот, слушаясь приказа госпожи.

Айлет закрыла флейту и убрала инструмент в ножны. Она не могла носить красный плащ на охоте. Это был символ ее Ордена, известный в этих краях. Она не могла дать добыче заметить ее издалека и узнать, так что убрала плащ, вытащила скорпиону из крепежа на бедре. Она с отточенной легкостью прицепила маленький арбалет к щитку на правой руке и зарядила его дротиком с ядом.

- Хорошо, Ларанта, - она повернулась к своей тени-волку. – Ищи тень. Иди!

С хищным рыком Ларанта вскочила и устремилась по полю за следом темного духа. Айлет побежала за тенью, ее сердце радовалось первой настоящей охоте.

ГЛАВА 2

Ей много раз говорили, что ее звали Айлет ди Фероса, но она была уверена, что это была ложь.

Холлис говорила, что народ Айлет, ди Феросы, были из северного королевства, и что она была сиротой, которую местный житель принес в Орден святого Эвандера.

- Север посылал многих в Перриньон в Ведьмины войны, - объяснила Холлис, когда она стала задавать вопросы в детстве. – Жуткая Одиль бросила свое королевство таким истерзанным, что не хватало наемников. Пришлось брать из других четырех королевств. И тебя прислали ко мне.

Это была хорошая история, и было невозможно доказать ее или опровергнуть. Айлет так и не смогла побывать на севере и проверить, жили ли там ди Феросы. Но она осторожно искала в разуме и не могла ничего вспомнить о времени до того, как попала на заставу Гилланлуок к низкой молчаливой женщине, ставшей ее наставницей.

- Орден отдал тебя мне на обучение, - сказала ей Холлис. – На этом обучении твоя жизнь начинается и заканчивается. Твоего прошлого нет. Твое будущее – охота. Всегда и только охота.

Но Айлет попала к Холлис в семь лет. Она должна была хоть смутно помнить жизнь до этого. Если не семью, то хоть каструм, где она жила с другими избранными Орденом. Она точно должна была помнить венаторов и венатрикс, которые заботились о ней, управляющего каструмом, общежитие, где она спала, обучение, молитвы, церемонии индоктринации. Что-то. Хоть что-нибудь.

Она помнила только Холлис. И когда пыталась заглянуть дальше, было лишь…

Айлет быстро тряхнула головой и вернулась в настоящее, сосредоточилась на тени-волке перед собой. Ларанта шла по следу, который не замечали смертные ощущения. Порой Айлет гадала, насколько сильно ее тени хотелось преследовать других своего вида. Но тени обычно не переживали за другие тени, и Ларанта существовала, чтобы охотиться на всякую добычу.

Вскоре они покинули поля и попали в глушь за фермерскими угодьями. Тут плодородные поля сменились холмами у гор Скада, камни выпирали из земли, деревья были высокими, а подлеска почти не было. Айлет следовала за своей тенью, ее поступь невольно подражала легким широким шагам волчицы – не бег, но шаг, который она могла выдерживать долго, не уставая. Сила тени текла по ее конечностям, добавляя скорость и ловкость. Это все было для нее естественным. Она не помнила времени до Одержимости, не могла представить такую жизнь – без доступа к магии.

Когда связь между ними натянулась, Айлет поспешила догнать тень. Она хотела бы своей флейтой дать Ларанте еще больше свободы, но так не делали в Ордене.

- Твоя тень – всегда твой худший враг, - говорила ей Холлис бесчисленное количество раз. – Это духовные существа, полные злобы и хаоса. Нельзя думать иначе. Сила в тебе – оружие, которое можно использовать в войне с существами из Прибежища, но это оружие может вмиг обратиться против тебя, если расслабишься.

Как любая другая тень, Ларанта использовала бы любую возможность захватить власть над телом. Если ее тень станет сильнее, она сможет прогнать душу Айлет, и ее дух будет бродить в этом мире, пока не растает в забвении, не поднявшись к богине.

Но та судьба была лучше, чем проклятия; и только проклятие ждало душу, чье тело погибло, оставаясь захваченным тенью. Отделенный от физического тела, злой дух-тень стремился в Прибежище, тянул за собой дух, что был в теле… пока венатор или венатрикс не исполняли нужную чаропесню, чтобы разделить две души.

В нынешней охоте Айлет знала, что ей не нужно было переживать о спасении душ. Душа собаки не считалась достаточно важной, чтобы применять сложные чары разделения. Она должна была просто найти зверя, захваченного тенью, убить его тихо и прогнать душу с тенью в Прибежище. Судьба души собаки была не ее проблемой.

Подъем стал отвесным, и Айлет руками и ногами взбиралась по склону, хотя Ларанта легко двигалась перед ней, ее тяжелое тело словно парило над камнями. Айлет забралась на выпирающий утес и обрадовалась, увидев впереди ровную землю. Ее острый слух уловил журчание воды.

Ларанта вдруг напряглась. Восторг пробежал по их духовной связи.

- Что такое? – осведомилась Айлет. – Что ты учуяла?

«Тень! Близко!» - тень-волк была в восторге, но не бросилась вперед, а стала просто тенью, скрывшись под деревьями.

Айлет пригнулась и кралась за тенью. Она уже вооружилась скорпионой с дротиком, покрытым ядом, что звался в Ордене мордер. Айлет чаще слышала, что яд называли Нежной смертью. Если повезет, она попадет по добыче раньше, чем та ее заметит. Один укус Нежной смерти, и захваченный тенью уснет и мирно умрет. Одержимый дух будет лишен жизни тут, и прогнать его в Прибежище будет проще.

Если она промажет, и собака нападет на нее – если ей придется убивать жестоко – тень, усиленная жестокостью, вырвется из павшего тела с такой силой, что она не сможет поймать и подавить ее. А тень сбежит и, скорее всего, найдет новое тело во многих милях от этого места, и охоту придется начинать сначала.

Жестокая смерть была последним вариантом.

Айлет поднималась по склону почти на животе, двигалась четко. Она добралась до вершины, где лежала в засаде Ларанта, большая и темная, готовая лопнуть от жажды нападения. Она выглянула на каменистую долину, по которой протекал сияющий ручей.

На берегу ручья лежало тело оленя. Большая собака терзала его живот, пятная белую морду кровью. Хищное фырканье звенело эхом над долиной, контрастируя с бодрым журчанием воды.

- Дай мне свое зрение, - приказала Айлет.

Ларанта послушалась, и Айлет ощутила изменение в глазах. Она все еще видела смертный мир, но на него наслоился и мир духов. Она не могла словами описать, как ощущалась эта другая реальность, но это был не просто слух. Пульс музыки и света, мерцающие нити песни и энергии.

Она разглядывала собаку. Души собаки там не было. Шелки не была собой: ее тело было полностью захвачено тенью.

Теперь шла сложная часть. Ей нужно было определить тип тени, скрытой в теле собаки. Это всегда было непросто, видов теней из-за их сил и способностей было много. Орден разделял их на десять основных категорий, но в каждой было бесконечное множество вариантов и выражений магии. Если она использует не тот яд на тени, она могла разозлить ее, а не подавить. В критический момент это могло привести к катастрофе.

Но даже после лет тренировок использования зрения Ларанты она не могла опознать тень по одному виду. Если она не видела применение особой магии, она не знала наверняка.

Айлет сосредоточенно нахмурилась. Если она попадёт по собаке Нежной смертью, не понадобится опознавать тень. Нежная смерть работала на всех захваченных. И не захваченных тоже.

Она подвинулась на земле, вытянула правую руку и прицелилась скорпионой. Собака все двигалась вокруг добычи, стараясь утолить бушующий голод.

«Дыши медленно, - вспомнились слова Холлис, которые она слышала сотни раз, пока училась попадать по мишеням скорпионой. – Медленно. Не рискуй. Выстрел только один. Это не игра. Это жизнь или проклятие».

Хоть сердце колотилось от желания выстрелить, Айлет медленно вдохнула и задержала дыхание. Она не дышала, пока сердце не замедлило биение, пока пульс в венах не выровнялся. Она пригляделась к сердцу собаки. Ее большой палец подвинулся на спусковой механизм, начал давить.

Собака вдруг вскинула голову и посмотрела на нее.

Айлет вздрогнула. Это была не собака. Как она раньше этого не увидела? Это была девушка, младше Айлет, со светлыми волосами, заплетенными в косы, закрепленные на ее голове. На ней было платье с накидкой из грубой ткани, но хорошо пошитые. Нежные добрые глаза смотрели туда, где пригибалась Айлет.

- Я тебя вижу, - сказала она нежным голосом, чуть шепелявя из-за бреши между передних зубов. – Ты не хочешь выйти?

Айлет смотрела. Где-то в ее разуме, похоже, рычала Ларанта: «Стреляй! Убей! Тень, тень, тень!». Но она не могла сосредоточиться на тех словах. Девушка смотрела на нее с мольбой.

- Прошу, - сказала девушка, - выходит. Ты пугаешь меня, прячась там в тенях.

Айлет охнула, поняв, что палец все еще давил на курок, что Нежная смерть была направлена на сердце девушки. Она быстро убрала палец и отвернула скорпиону. Она встала на ноги, подняла ладони и вышла из теней леса. В голову пришла мысль, и она не знала даже, откуда эта мысль прибыла.

- Ты… Хельди? Дочь мельника? – спросила она.

Лицо девушки исказила печаль.

- Она была моим сосудом. Я была с ней много лет, тихо, в тайне. Я очень ее любила, и она любила меня, - слезы выступили на добрых глазах, покатились. Девушка вытерла их дрожащими пальцами. – Ее убили.

- Убили? – хоть она знала, что стоило держаться в стороне, что-то тянуло Айлет спуститься в долину. Ее сапоги скользили на камнях и почве, но она удерживала равновесие и не сводила взгляда с девушки. – Как Хельди убили?

От этого вопроса нежность на лице девушки пропала от яростного выражения, которое напоминало собаку с испачканной кровью мордой.

- Жестоко, - ответила она. – Давай я тебе покажу.

Айлет выдохнула, быстро моргая.

Она уже не стояла в полуденном свете под деревьями. Была ночь, и перед ней лежал перекресток, где ждала девушка, та же девушка с нежным лицом и брешью меж зубами, сжимающая маленький сверток вещей в руках.

Появился юноша, спеша по дороге. Он крикн