ЧТО ЗА ХУЙНЯ!. ВСЕ МЕНЯЕТСЯ!

ГЛАВА 15.

ЧТО ЗА ХУЙНЯ!

ВСЕ МЕНЯЕТСЯ!

После долгих гастролей мы были порядком измотаны, поэтому на следующие пару месяцев залегли на дно, лишь от случая к случаю давая концерты то здесь, то там. Одним из ярких событий того периода стало ванкуверское шоу на 86-й улице (86 Street) в конце февраля, когда «D.O.A.» выступили вместе с чисто женской поп-группой «Bolero Lava». Подружка Карда Лорел Тэкери (Laurel Thackery) играла в этой команде на гитаре. 24 февраля мы дали концерт в клубе «Graceland», на «разогреве» были «Soundgarden». Хорошая группа, которую вскоре ждал большой успех.

И тут произошло нечто совершенно неожиданное. В прошлом году наш старый приятель Брюс Пейсли (Bruce Paisley), работавший в крупной промоутерской компании, зло подшутил над Лестером, сказав Кену, что устроил «D.O.A.» открывать концерт Дэвида Ли Рота в ванкуверском «Paciﬁc Coliseum» перед 10000 зрителей. Тогда Ли Рот еще считался крутым, так что Лестер принялся трубить об этом на каждом углу. Кен очень разозлился, узнав, что это был розыгрыш. Поэтому, когда Брюс позвонил нам, чтобы сказать, что Дэвид Ли Рот выступит в Ванкувере следующим вечером и хочет, чтобы его «разогревали» «D.O.A.», Лестер чуть было не послал Пейсли куда подальше. Брюс потратил чертовски много времени, убеждая Лестера, что это чистая правда. Какой-то парень из «Skid Row», нынешнего «разогревающего» состава «Бриллиантового Дэйва», упал со сцены и сломал ногу, так что Дэвиду срочно потребовалась новая группа поддержки. «D.O.A.» не раздумывая согласились. Организаторы концерта продали порядка 10000 билетов, и мы с нашей музыкой, весьма отличавшейся от творчества Ли Рота, собирались добавить этому шоу огня.

На саундчеке мы встретились с тур-менеджером Ли Рота. В шоу-бизнесе встречаются такие типы, от которых ну просто мурашки по коже, и этот парень был как раз из их числа. Он принялся читать нам лекцию, что можно и чего нельзя делать на большом рок-шоу. Я не стал расстраивать чувака и рассказывать ему о том, как несколько лет назад наш тогдашний роуди Боб Монтгомери сжимал голову его подопечного у себя подмышкой.

Мы повесили привычный баннер «D.O.A.» на гигантскую сетку позади сцены. В таком обрамлении он почему-то напомнил мне почтовую марку. Организаторы концерта не объявили заранее, что мы займем место «Skid Row», зрителям сообщили об этом лишь за пять минут до начала шоу. По толпе пробежал недовольный ропот, народ явно ожидал большей дозы шлак-рока.

«D.O.A.» начали сет в своей всегдашней хулиганской манере. Какие-то дебильные «пудели» принялись вопить и показывать нам средний палец, некоторые из них бросали на сцену монеты. В перерывах между песнями Дэйв Грегг наклонялся, чтобы поднять мелочь, а потом отпускал комментарии вроде: «Спасибо, теперь мне хватит на ужин». Пара придурков, стоявших у самой сцены, особенно доставала нас. Наконец парень, следивший за мониторами, схватил одного из этих мудил за шиворот и четыре или пять раз ударил его по лицу. Когда колени выродка подогнулись, остальные противники «D.O.A.» в страхе отступили назад. «Пудели» увяли быстрее, чем букет цветов на полуденном австралийском солнце. Самой веселой песней, которую мы играли в тот вечер, была «Fuck You», и, естественно, «D.O.A.» адресовали ее той части публики, которая открыто ненавидела нас.

Когда «D.O.A.» закончили выступление, я отложил гитару и отправился бродить по закоулкам «Coliseum». Вскоре я столкнулся с тур-менеджером Ли Рота, который сказал, что я нахожусь в запретной для меня зоне. Я помахал перед его носом своим пропуском за кулисы и рассмеялся. Тем не менее, он велел мне уйти. Я посоветовал ему отвалить. Тогда он попытался вытолкать меня, но я сопротивлялся (а как он хотел?). Не успел я опомниться, как меня окружили шестеро громил-тяжеловесов. Они сопроводили меня обратно в нашу гримерку, а затем и вовсе вышвырнули из «Coliseum». Через несколько минут у заднего выхода ко мне присоединились все мои товарищи. Вот так мы приобщились к миру «большого рока». Просто охуительно! Что ж, по крайней мере, теперь мы точно знали, по какую сторону баррикад находится наша группа.

В это время шли яростные дебаты о том, следует ли Канаде заключать соглашение о свободной торговле с США. Мы, выступавшие против данного договора, прекрасно понимали, что это очередная масштабная афера банков и крупного бизнеса, целью которой является передать сырьевые ресурсы нашей страны в распоряжение Штатов. Активисты движения против свободной торговли организовали три концерта, которые должны были одновременно пройти в Монреале, Торонто и Ванкувере. «D.O.A.» с радостью согласились участвовать в ванкуверском шоу. Одним из итогов этого концерта стала моя первая публичная лекция. Я отправился в ванкуверский колледж Лангара (Langara College), чтобы выступить на открытом форуме, посвященном неблагоприятным последствиям свободной торговли для канадской культуры и искусства. Радикалы из студенческой ассоциации сочли это хорошей идеей. К сожалению, мы проиграли эту битву - премьер-министр Канады Брайан «Чушь Собачья» Малруни все-таки подписал соглашение со своим приятелем Рональдом Рейганом.

Позднее договор Малруни и Рейгана перерос в Североамериканское соглашение о свободной торговле (NAFTA - North American Free Trade Agreement), которое позволило Штатам эксплуатировать как природные ресурсы Канады, так и дешевую рабочую силу Мексики. В наши дни с развитием таких организаций как ВТО (World Trade Organization (WTO), Всемирная торговая организация) и АПЕК (Asia-Pacific Economic Cooperation (APEC), Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество) эта проблема стала еще серьезнее. Данные структуры созданы вовсе не для помощи обычным людям, а для того чтобы толстосумы и их приспешники еще больше обогащались за счет простого народа. Современные «свободные торговцы» абсолютно не против того, чтобы уровень жизни на Западе упал до показателей стран третьего мира, если это принесет им еще большую прибыль. Поэтому антиглобалистские силы хотят «справедливой», а не «свободной», торговли. Мы должны помочь нашим братьям и сестрам по всему миру в создании сильных профсоюзов и обеспечении соблюдения экологических стандартов.

Проиграны только несколько сражений, но не война.

Концерт с Ли Ротом был весьма странным событием, но в июле 1988 года с нами случилось нечто не менее удивительное. «D.O.A.» попросили выступить на ванкуверском фолк-фестивале. Знаю, немногие разделяют мою точку зрения, но я считаю, что фолк-музыка и панк-рок тесно связаны между собой. Это две все еще живых формы протестной музыки, которые активно функционируют в рамках западной культуры; да, они абсолютно не схожи в музыкальном плане, но идеологически очень близки. Поэтому получить приглашение на это престижное мероприятие из рук директора фестиваля Гэри Кристалла (Gary Cristall) было действительно круто. Мы играли на главной сцене, и публика приняла нас достаточно тепло, хотя некоторые из зрителей после первой же песни «D.O.A.», не скрывая отвращения, спешно покинули концерт (от себя замечу, мой усилок никогда не «шептал» так тихо, как в тот раз). Затем на одной из боковых сцен наша группа выступила вместе с Риком Скоттом (Rick Scott), бывшим участником струнного ансамбля «Pied Pumkin». В юности мне очень нравились «Pied Pumkin», так что я был приятно взволнован. В 70-х годах «Pied Pumkin» и «D.O.A.» стали первыми ванкуверскими командами, самостоятельно выпустившими свои альбомы. Всегда делай все сам.

Мы начали записывать демки в Форт-Гор. К тому времени у нас с Уимпи накопилась масса новых песен: парочка о Южной Африке, несколько в большей степени рок-н-ролльных номеров и куча неистовых панк-треков. Дэйв обзавелся восьмидорожечным магнитофоном и принялся изучать его функции. Наш гитарист начинал тренироваться с этой машиной с самого утра, когда Кард, Уимпи и я еще только заправляли кровати. Теперь Дэйв неплохо управлялся с магнитофоном, но все меньше времени уделял разучиванию новых песен и репетициям. Он утратил связь с остальными участниками «D.O.A.» и это отчуждение только усугублялось тем фактом, что Дэйв и Кард по-прежнему не особо ладили.

Наши юридические проблемы, разумеется, не способствовали снятию напряжения внутри группы. Мы опять судились с Дэвидом Фергюсоном и «CD Presents», на этот раз из-за авторских прав и права на исполнение треков с «Bloodied But Unbowed». Наш адвокат Пэт Николс был смышленым парнем, но разбирательства затягивались все дальше и дальше. В то же время «D.O.A.» пытались разорвать контракт с «Proﬁle Records». Лейбл так и не издал «True (North) Strong And Free» в Канаде и отказывался заниматься следующим нашим релизом. При этом мы не могли выпустить ни одного нового альбома, пока не расторгнем отношений с ньюйоркцами. Это был полный пиздец. Вдобавок ко всему, у Джона и Лорел через несколько месяцев должен был родиться ребенок, а вся эта юридическая херня мешала нам зарабатывать на жизнь.

Каждый раз, когда мы нуждались в деньгах, «D.O.A.» делали одно и то же – договаривались о турне по Северной Америке. Мы отправились в путь на нашем новеньком фургоне. Нескончаемые ремонты «Мисс Хрюшки» обошлись нам в целое состояние, так что «D.O.A.» решили, что настало время обзавестись приличным транспортом. Теперь мы выбрали фургон, только что сошедший с конвейера. Нам пришлось отвалить за него кучу бабок, но у этой машины был алюминиевый кузов, который, как мы полагали, не будет ржаветь. Сегодня, пятнадцать лет спустя, мы все еще ездим на этом фургоне, и он работает выше всяких похвал. Эта тачка получила свое имя благодаря Арту Бергманну, одолжившему ее у нас для тура своей группы. Наш новый фургон выглядел как большой белый молоковоз, поэтому Бергманн назвал его в честь самого крутого в мире молочника Рейда Флеминга (Reid Fleming) - главного героя охренительнейшего комикса, созданного талантливым канадским художником Дэвидом Босвеллом (David Boswell).

Тур стартовал в Миссуле, штат Монтана (Missoula, Montana), с концерта, устроенного музыкальным магазином «Rockin’ Rudy». Следующим вечером «D.O.A.» выступали в Рапид-Сити, Южная Дакота (Rapid City, South Dakota), на сборном шоу против добычи газа в Блэк-Хиллс (Black Hills, горы, расположенные в северной части Великих равнин на Среднем Западе США). Затем мы проехали по Среднему Западу до восточного побережья, играя с такими командами, как «Agent Orange» и «Scream». Когда «D.O.A.» вернулись в Канаду, там стояла ужасная жара. Во время концерта в торонтском клубе «Siboney» в зале было так душно, что барабанщик «Death Sentence» Даг Донат (Doug Donut) получил тепловой удар и, потеряв сознание, упал со своего табурета. Мы носились по клубу и открывали окна и двери, чтобы Даг смог глотнуть свежего воздуха.

Оказавшись в Ванкувере, мы получили звонок от «MuchMusic», канадской версии «MTV». Телевизионщики просили нас принять участие в специальной программе, которую они снимали в Принс-Альберте, провинция Саскачеван. В этом маленьком городке к северу от Саскатуна (Saskatoon) находилась тюрьма строгого режима. Администрация этого заведения уже в третий раз проводила в его стенах концерт «Jailhouse Rock» («Тюремный Рок»). В этом году хедлайнерами шоу были мы и «Bachman Turner Overdrive», а на «разогреве» играли несколько местных команд. «D.O.A.» неоднократно пытались выступить в тюрьмах Британской Колумбии, но власти всегда отвечали нам, что для таких мероприятий мы слишком политизированы. В тюрьме Принс-Альберта содержались вовсе не те, кто забыл оплатить дорожные штрафы. Наш ужин был приготовлен заключенными, отбывавшими пожизненные сроки, а парень, который пожарил нам стейки, убил двух человек. Мы понимали, что не следует возмущаться, если мясо немного подгорело.

Шоу должно было пройти в прогулочном дворе в самом центре тюрьмы. Местные группы еще не прибыли, когда небо заволокло большими черными тучами, и начался ливень. Компания, у которой была арендована аппаратура, не снабдила оборудование чехлами, так что все колонки залило водой. Организаторы перетащили часть аппаратуры в помещение, а затем принялись сушить динамики несколькими фенами. Это сильно задержало начало концерта. В девять вечера заключенных запирали в их камерах, а оборудование привели в порядок только около восьми. «D.O.A.» должны были играть предпоследними, а завершали шоу «Bachman Turner Overdrive», но наши с ними сеты не укладывались в отведенное время. Распорядок дня в подобных заведениях – это самое строгое правило, которое никогда не меняют. И все же мне каким-то образом удалось уговорить начальника тюрьмы предоставить нам еще один час. Я сказал ему, что, если не сыграют «D.O.A.» и «Bachman Turner Overdrive», в его заведении запросто может начаться бунт. В подтверждение моих слов группа заключенных принялась колотить чем-то по решеткам своих камер и скандировать: «BTO – DOA – BTO – DOA».

Когда подошла наша очередь, мы выскочили на сцену как ошпаренные. У «D.O.A.» было сорок пять минут. После третьей песни я объявил, что сейчас мы исполним номер в стиле кантри-энд-вестерн, и это вызвало бурное одобрение со стороны заключенных. Мы сыграли «San Quentin» Джонни Кэша, но я слегка изменил авторский текст на «Саскачеванская тюрьма, я ненавижу каждый твой дюйм. Ты мучаешь меня с 1972 года». Затем я завел бензопилу – с недавних пор она стала неотъемлемым атрибутом наших шоу (опять же, при помощи этой штуки всегда можно было отбиться от недовольной толпы) – и «D.O.A.» заиграли «Lumberjack City». Позднее мы узнали, что охранники были в бешенстве из-за бензопилы, не понимая, как, блять, она попала на территорию тюрьмы. Ну, видимо, кто-то недостаточно тщательно осмотрел «Рейда Флеминга». Во время шоу один из надзирателей сказал владельцу «MuchMusic» Терри Дэвиду Маллигану (Terry David Mulligan), что в следующем году администрация пригласит на концерт исключительно кантри-музыкантов.

Наш сет был неплох, но то, что последовало за ним, стало одним из лучших рок-шоу, которые я когда-либо видел. «BTO» были невероятны. Их звук эхом отражался от высоких кирпичных стен внутреннего двора, и это было в высшей степени охуительно. Заключенные были в восторге. Для них это был своего рода побег из горькой реальности.

Высадив Дэйва в его родном городе Ла Рондж (La Ronge), к северу от Принс-Альберта, Уимпи, Джон и я отправились в Ванкувер. Вскоре после возвращения домой мы втроем приняли крайне важное решение. Кен Лестер больше не являлся менеджером «D.O.A.». Лестер проработал с нами восемь с лишним лет и очень помог нашей группе. Он был по-настоящему творческим человеком и подкинул «D.O.A.» немало отличных идей, до которых мы сами могли бы и не додуматься. Но все изменилось, и Лестер больше не подходил для этой работы. С момента нашей первой встречи приоритеты и образ жизни Кена полностью изменились. Приехав из Ла Ронджа и узнав о расставании с Лестером, Дэйв, как главный сторонник нашего бывшего менеджера, уволился из «D.O.A.».

Наше последнее шоу с Дэйвом прошло в Морском центре труда на набережной Ванкувера. Это был концерт в поддержку работников местной сети ресторанов «White Spot», которые пытались создать собственный профсоюз. «D.O.A.» сыграли на этом мероприятии по просьбе моего брата Джефа. Это был славный гиг, и он собрал немало денег для очень хорошего дела. Самым эмоциональным моментом вечера стало наше прощание с Дэйвом. Не сдержав эмоций, мы с Уимпи обняли его. Я всегда буду скучать по этому парню. Мы вместе проехали столько миль. Дэйв - потрясающий гитарист, который всегда был крайне энергичен на сцене, но, наверное, самое главное, Дэйв был и остается одним из самых надежных людей, которых я когда-либо знал. За гордость Ла Ронджа, Саскачеван! За тебя, Дэйв!

Найти замену Дэйву было нелегко. «D.O.A.» прослушали 27 гитаристов, прежде чем остановили свой выбор на Крисе «Хампере» Прохоме (Chris «Humper» Prohom), ранее игравшем с «The Day Glo Abortions». Крис был талантлив и легок на подъем, поэтому быстро вписался в нашу банду.

Вскоре после прихода Криса «D.O.A.» выступили в Сиэтле в клубе под названием «Underground». Промоутер Лори Лефавор (Lori Lefavor) собрала для этого шоу очень интересный состав участников. В середине концерта играла отличная местная команда «Coffin Break», а открывала вечер группа под названием «Nirvana». Шоу началось рано, и я опоздал на их сет. Очень жаль. Вроде бы, это было всего лишь второе выступление «Nirvana» на публике. Кстати, Нардваур Хьюман Серветт (Nardwaur The Human Serviette, наст. имя Джон Раскин (John Ruskin)), известный ванкуверский музыковед и журналист, утверждает, что Курт Кобейн и Кортни Лав познакомились на шоу «D.O.A.» в Портленде.

«Nirvana» смогли очень круто изменить современную музыку. Главное, что эта группа поменяла формат американского радио. До этого радиоэфир был наполнен старым материалом – «Rolling Stones», хард-рок и металл 80-х, к примеру, «Motley Crue» и «Van Halen». Но все это звучало гораздо прилизанней, нежели явная агрессия «Nirvana». Благодаря «Nirvana» новое поколение услышало «Hüsker Dü», «Dead Kennedys», «The Clash» и «Ramones» - группы, которые до этого никогда не крутили на мейнстримовых радиостанциях. Понятное дело, что как только «Nirvana» стали сверхпопулярны, это широко распахнуло дверь для хорошо раскручиваемых панк-групп, таких как «Green Day» и «The Offspring», а затем «Rancid» и возрожденные «Bad Religion». Дальше – больше, панк-рок практически стал мейнстримом, взгляните на «Blink-182».

В конце октября, после двух лет пререканий, наш контракт с «Profile Records» наконец-то был расторгнут. Большую часть последнего альбома «D.O.A.» записали в «Proﬁle Studios» вместе с Сесилем Инглишем, так что мы взяли шесть треков из этих сессий и составили из них демо. Правозащитная организация «Refuse & Resist» («Неприятие и Сопротивление») пригласила нас выступить в Нью-Йорке на большой политической акции под названием «Resist In Concert!» («Концерт сопротивления»), и мы решили, что, отыграв этот концерт, «D.O.A.» отправятся в Лос-Анджелес, чтобы попытаться заключить сделку с каким-нибудь лейблом. «Resist In Concert!» получился действительно классным шоу, пропагандирующим левые идеи и призывавшим людей бороться за мир и противостоять насилию. Играло около двадцати команд, а среди ведущих концерта были Шинейд О'Коннор (Sinead O’Connor) и Сьюзен Сарандон (Susan Sarandon). На следующий вечер «D.O.A.» выступили в легендарном «CBGBs» - единственный раз за двадцатипятилетнюю карьеру нашей группы.

Мы вернулись в Сиэтл и оттуда направились в Лос- Анджелес. По дороге «D.O.A.» дали несколько концертов, в том числе пару акустических. Это стало началом нашей акции «Алкаши на акустике» («Drunks on Acoustic»). Нам хотелось узнать, насколько сильно мы сможем облажаться, играя кантри-энд-вестерн. Для нас это было развлечением, а поклонники «D.O.A.» получили что-то новое. В Лос-Анджелесе нам предложил контракт лейбл «Restless Records». В целом, это была хорошая поездка.

Завершался 1988 год. С нами не было Дэйва, с нами не было Кена, с нами не было и «Proﬁle Records». Не было, не было, не было, как диких гусей в зимнюю стужу. Что за хуйня! Все меняется.