Действие 1

Стр 1 из 4Следующая ⇒

Андрей Янкус

Голова Ленина

Плохо сделанная драма

Действующие лица:

Адаменко – художник-концептуалист.

Кущин – скульптор.

Женечка – журналист, девушка лет двадцати.

Двое – он и она. Мужчина и женщина среднего возраста.

Пьяницы – двое мужчин за пятьдесят, всегда не трезвы.

Ленин – Владимир Ильич Ульянов.

Действие 1

60-е годы XX века. Мастерская Кущина. Повсюду расставлены гипсовые головы и недоделанные статуи, изображающие людей в странных позах – они тянут руки к небу, корчатся, закрывают головы руками, будто сошли с полотна «Последний день Помпеи». За столом, на котором стоит бутылка водки, сидят Кущин и Женечка.

Кущин: Ты должна фотографировать весь процесс. От самого начала – до самого конца. И ты, главное, запоминай. Нет ничего важнее памяти. Потом внукам расскажешь.

Женечка: Ага, если нам всем вышку не влепят. Саш, мне страшно.

Кущин: Ещё не поздно отказаться. Но выбирай уж прямо сейчас, или ты с нами, или возвращайся к ним.

Женечка: Да с вами я, с вами. Но всё равно страшно.

Кущин: А ты думаешь, декабристам не было страшно? А тем, кто шёл на баррикады делать французскую революцию? А Коперник, когда утверждал, что всё-таки она вертится – он не рисковал?

Женечка: Саш, это Галилей сказал. Да и то неизвестно, сказал ли на самом деле.

Кущин: Да какая разница? Ты же поняла, о чём я.

Оба какое-то время молчат. Кущин периодически смотрит на часы.

Кущин: Уже, вообще-то, время. Где его носит?

Женечка: Саш, будь снисходительней. Ему же страшнее, чем нам всем. Это ему там шататься под дождём, а мы будем в стороне. Конечно, когда всё вскроется, и про нас узнают… но всё-таки это одно дело, а самому туда идти – совсем другое.

Из-за кулис доносится шум.

Кущин: Ну вот, наконец-то! Самое время начинать, а то народ повылазит из домов, а мы ещё не готовы. Это же разрушит весь эффект, нужно обязательно успеть затемно.

Появляется Адаменко, явно подвыпивший.

Адаменко: (на ходу снимая пальто) Где моя голова?!

Кущин: Твоя не знаю где, раз ты опаздываешь. А наша вот она, тебя дожидается. Давай, без лишних предисловий, ложись, будем работать.

Адаменко: Стооой! Мне предстоит пройтись по улицам Москвы с бронзовой головой Ленина вместо своей. Ты что, не понимаешь значимости момента? Давай сначала выпьем.

Кущин: Да ты уже, я смотрю, набрался.

Женечка: Ну Саш!

Кущин: Ладно, ладно. Садись. Пропойцы. Искусство нужно делать с трезвой головой.

Адаменко: Чушь! Для искусства головы вообще не нужно. Для искусства нужно сердце, а оно раскрепощается в состоянии эй-фо-ри-и! И для достижения такого состояния моему сердцу нужно ещё сто грамм водки.

Выпивают.

Женечка: Фу, мерзость какая! Саш, ты бы хоть закуску какую-нибудь достал, а то пьём тут, как алкаши настоящие.

Кущин: Мы тут пить собрались, что ли? Всё, давайте, времени нет.

Адаменко: Эт-то ты прав, друг мой Кущин. Времени – нет. Время – это только мираж, и потому каждый момент – вечен. Запомните этот момент! Великие дела делаются в такие ночи. Вы были там? Луна смотрит с небосклона воспалённым глазом, звёзды – как дыры от автоматной очереди в небе. Хорошо! И то, что делаем мы, друзья – хорошо! Давайте же приступим.

Кущин: Ну наконец-то. Давайте, ваша светлость, подмогните малость.

Кущин и Адаменко выволакивают на сцену бронзовую голову Ленина раза в четыре больше человеческой, водружают на стол.

Женечка: Ужас, она же такая тяжёлая! Как ты ходить-то с ней будешь?

Адаменко: Дорогая моя, знала бы ты, какая тяжёлая бывает голова с настоящего похмелья – не задавала бы таких вопросов. Пережила бы ты хоть раз моё похмелье – и любая тяжесть стала бы тебе казаться ничтожной. Кущин! Давай, лепи!

Женечка: А зачем тогда так пить?..

Кущин засовывает в рот Адаменко какую-то тряпку, заклеивает поверх неё пластырем.

Женечка: Ой, а это ещё зачем? Про это я не знала.

Кущин: Ты давай, доставай аппарат и всё фиксируй, я тебе в процессе расскажу. Смотри: Мы ему голову на голову наденем, так? В этом виде он будет шататься по улицам, ничего не видя, так? И в чём наш посыл?

Женечка: (декламирует) Человеку закрыли глаза идеологи советского государства, он ничего не видит, и вместо своей головы у него – голова Ленина.

Кущин: Верно. А теперь – сможешь расшифровать второй посыл? Представь, когда его повяжут, разворочают замок, снимают с него голову – а у него рот залеплен. Понимаешь? Сам факт того, что его будут за такое высказывание, пусть не словесное, закрывать – это ведь то, о чём мы повествуем, заклеив ему рот.

Адаменко: Ммм-мм-ммм!

Кущин: Верно.

Женечка: Поняла. Вот, отличный кадр вышел.

Кущин: Ну всё, фото есть. Давай, суй голову в дупло, белочка ты наша.

Адаменко: Ммм!

Адаменко вставляет голову в отверстие в основании головы Ленина, так что голова вождя оказывается у него на плечах. Кущин прилаживает механизм, закрывает. Ключ небрежно бросает на пол через плечо.

Женечка: Ой, ребята, мне страшно. Всё это ничем хорошим не кончится.

Кущин: Тихо! Всё, теперь поздняк метаться. Давай, пошли.

Адаменко с трудом выпрямляется, начинает шататься из стороны в сторону, пытаясь удержать равновесие. Кущин и Женечка подхватывают его под руки, уводят.

12 3 4 Следующая ⇒