Глава VII Чарли Великолепный

Глава VII Чарли Великолепный

Де Берни снял пояс с пистолетами, портупею, шпагу и велел Пьеру отнести в свою каюту. Ведь он облачился во все это только для важности. Теперь же игра была закончена — со своей ролью он справился великолепно. Потом он направился к каюте, где томились в ожидании его спутники, отпер ее и попросил их выйти.

Бледная от страха, мисс Присцилла тщетно пыталась скрыть переполнявшие ее чувства; майор тоже был бледен как мел, однако ж он не пожелал скрывать того, что думал.

— Быть может, объясните нам, сударь, что вы намерены с нами сделать? – вызывающе бросил он.

Приглядевшись более внимательно, они оба заметили, что де Берни был чем-то удручен — словно после какого-то тяжкого испытания. Тем не менее он держался достаточно хладнокровно. Не обращая внимания на майора, француз заговорил с девушкой, она стояла, прислонившись к столу:

— Поверьте, мисс, мои намерения самые добрые.

Майору явно не хотелось оставаться в стороне.

— Да неужели? – спросил он. – И вы смеете это утверждать после всего, что здесь только что произошло?

Де Берни вымученно улыбнулся:

— Значит, вы все слышали. Так знайте, и вы, мисс, тоже: кем бы я ни был, пока я с вами, опасность вам не грозит.

Мисс Присцилла взглянула на него с тревогой:

— Неужели то, что вы сказали этому пирату, – правда? Неужто вы действительно связались с этими… людьми?

После долгого раздумья де Берни ответил:

— В вашем вопросе прозвучала нотка сомнения, – заметил он наконец. – Что ж, это меня радует. Благодарю. Однако… закончим этот разговор.

— Выходит, вы намеренно вытребовали у Брэнсома разрешение командовать батареей?

— Вот тебе раз. (Француз пожал плечами.) Зачем об этом вспоминать? Вы должны помнить о другом: сейчас, по крайней мере, я вырвал вас из лап Лича и его шайки. Если слово буканьера для вас что-нибудь да значит, поверьте, я пошел на это единственно ради того, чтобы вы могли вернуться в Англию живой и невредимой. Однако, к сожалению, с возвращением придется повременить. Непредвиденные задержки бывают часто, тут уж ничего не попишешь. Правда, теперь всякое может случиться. Но вы не волнуйтесь и гоните прочь тоску. Худшее уже позади. Так что, прошу вас, ступайте в свою каюту и оставайтесь там, а я прослежу, чтобы вас никто не беспокоил.

С этими словами он покинул их и отправился на палубу.

В погруженном во мрак коридоре он резко подался в сторону, чтобы не споткнуться о чье-то тело — то был труп Сэма; видно, когда бедняга преградил буканьерам дорогу в кают-компанию, они убили его на месте. Ощупав бездыханное тело чернокожего грума, де Берни двинулся дальше.

Наконец он ступил на палубу, она действительно напоминала бойню, сплошь заваленную окровавленными телами команды «Кентавра», и среди них — только три или четыре трупа буканьеров, которых эти несчастные успели уложить перед тем, как пираты сокрушили их сопротивление.

Капитан Брэнсом лежал с проломанной головой у люка на нижнюю палубу. Де Берни пришлось отодвинуть его тело ногой; а ведь еще вчера бедняга тешил себя надеждой, что это его последнее плавание. Последнее плавание! Действительно последнее — оно закончилось даже раньше, чем он ожидал…

Де Берни мысленно представил, как на голову несчастного капитана обрушился страшный удар — ничего не скажешь, достойная награда за неустанные труды и отвагу… Однако ни один мускул на бесстрастном лице француза не выдал его чувств. И он как ни в чем не бывало вышел на палубу; на нем, как и раньше, был роскошный, расшитый серебром фиолетовый камзол.

Заметив его, несколько человек, собравшихся у грот-мачты, радостно воскликнули:

— Чарли! Чарли!

Де Берни понял, что команда Тома Лича, конечно, уже прознала, зачем он здесь.

Вслед за тем его встретили ликующие возгласы матросов, стоявших на баке. Де Берни остановился и в знак приветствия поднял руку. В тот же миг его глаза перехватили мрачный взгляд Лича. Капитан стоял в окружении Уогана и двух десятков головорезов. Он осматривал повреждения, нанесенные «Кентавру» во время абордажа, и отдавал распоряжения: первым делом — разъединить корабли, дрейфовавшие по воле волн, так как все паруса на «Черном Лебеде» и на «Кентавре» были убраны. Взобравшись на марсы, матросы пытались расцепить запутавшиеся такелажи обоих судов.

Согласно одному из условий контракта, захваченный корабль и часть команды «Черного Лебедя» переходили под начало де Берни. Француз особенно настаивал на этом, заявив, что заслуживает чести быть капитаном не меньше других, а то и больше. И скрепя сердце Лич уступил. Но, когда де Берни поднялся на палубу, чтобы приступить к исполнению своих обязанностей, Лич решил ему отомстить.

— С тобой пойдет Уоган! – коротко сказал ему капитан. – Тебе же нужен помощник! А Холлиуэл будет штурманом.

Де Берни ожидал такого подвоха. Подозрительный пират решил приставить к нему своих надежных людей, чтобы те следили за каждым его шагом. В душе он кипел, но вида не показал.

— Прекрасная мысль! Но только с условием, что они будут подчиняться мне безоговорочно.

Вслед за тем уже властно он прибавил:

— Так вот, пока плотники чинят руль, приказываю немедленно очистить палубу от всей этой дряни.

Лич метнул в него злобный взгляд, но промолчал. Через десять минут двадцать матросов уже старались вовсю. Все трупы — страшные свидетели недавнего побоища — выбросили за борт, и дюжина здоровых полуголых парней, вооружившись ведрами и швабрами, вылизали палубу от носа до кормы так, что она аж засверкала; в это же время из чрева захваченного корабля послышались удары молотков — плотники трудились над развороченным рулем «Кентавра».

Потом, все так же властно, де Берни велел привести в порядок поврежденный такелаж. Чтобы высвободить запутавшиеся реи, он приказал их сначала поднять, а затем опустить.

Через час, когда корабли были готовы разойтись, на «Кентавре» осталось около сотни матросов — вся его команда. Лич перебрался на борт «Черного Лебедя».

Но перед тем как расстаться, он уточнил у де Берни курс.

— Будем держать аккурат на юго-запад, к островам У входа в залив Маракайбо,^[40] — сказал француз. – А если потеряем друг друга, встретимся у мыса Велай.

— Это и есть то самое место? Там, что ли, будем ждать караван?

Буканьер буравил де Берни маленькими, темными, хитро сощуренными глазками.

— Да нет, – ответил ему тот. – Это только первый переход.

— Ну а дальше? – нетерпеливо проворчал Лич.

— Узнаешь, когда будем на месте.

Лич заметно приуныл.

— Послушай, Чарли… – в сердцах начал он. Потом вдруг осекся, пожал плечами, развернулся и отправился на свой корабль.

Вслед за тем «Черный Лебедь» и «Кентавр» разошлись. Мисс Присцилла и майор поняли это по тому, что в их каюту, скрытую тенью «Черного Лебедя», вдруг хлынул яркий свет.

— Теперь одному Богу известно, что нас ждет впереди! – вздохнув, проговорила девушка.

Майор собрался было ее утешить. Но тут же воскликнул:

— Просто немыслимо, Присцилла, как вы могли поверить этому человеку! Право же, немыслимо! Пусть это послужит вам уроком на будущее, ведь вы еще такая неопытная. Возможно, в следующий раз вы будете относиться к моим словам с большим вниманием.

— Боюсь, другого раза может и не быть, – заметила девушка.

— К сожалению, я тоже этого боюсь!

— Но если случай нам все же улыбнется, то только благодаря господину де Берни.

Ее слова задели майора за живое.

— Благодаря господину де Берни? Кому? Благодаря ему?

В отчаянии майор зашагал из угла в угол. Они находились здесь вдвоем: Пьера с ними не было.

— Вы все еще верите ему, этому негодяю, пирату?

— Он единственный, на кого я могу положиться. Если б не он…

И она с досадой махнула рукой, как бы завершая этим жестом недосказанную мысль.

Майор с радостью отдал бы несколько лет жизни, если бы у него хватило мужества упрекнуть девушку в недоверии к нему, Сэндзу. Однако обстоятельства лишили его мужества, и от этого его негодование лишь возросло:

— Как! И вы это говорите после всего того, что мы только что слышали? Теперь, когда мы знаем, что он замышляет? Что он спелся со своими бывшими дружками и имел наглость назвать вас своей супругой?

— А что было бы с нами, не скажи он всего этого? Он поступил так потому, что хотел спасти меня.

— И вы действительно в это поверили? Ей-Богу, ваша слепая доверчивость меня просто поражает!

От насмешливых слов майора лицо мисс Присциллы побледнело еще больше. Поразмыслив о случившемся, она наконец нашла маленький довод в защиту де Берни. И тут же изложила его:

— Если б он и вправду замыслил что-то недоброе, в чем вы его обвиняете, с какой стати ему было спасать вас от верной смерти и выдавать за своего шурина?

Ее вопрос озадачил майора. Он так и не нашелся, чем ей возразить. Однако ее слова прозвучали впустую — его мнение о де Берни ничуть не изменилось.

— Откуда мне знать, какую подлость он затевает?

— Значит, вы считаете, он затевает подлость? Но почему? – спросила она, устало усмехнувшись. – Он спас вам жизнь, и не смейте говорить о нем дурно.

— Вот так так, мисс! – Одутловатое лицо майора пошло багровыми пятнами. – Какие все же упрямые создания, эти женщины! Надеюсь, будущее покажет и ваше безрассудное доверие к этому мерзавцу оправдается. Надеюсь. Но черт возьми! Провалиться мне на этом месте, если я ему доверяю хоть на йоту!

— Браво, майор Сэндз! Благодарю за заботу. Что вам до моих переживаний!

Майор почувствовал себя виноватым.

— О, простите меня, Присцилла! Я живу только для вас одной. Да-да, конечно, я был несправедлив. Ради вас, милая девочка, я готов жизнь отдать…

Его речь прервалась неожиданным появлением де Берни:

— Будем надеяться, дорогой майор, что до этого дело не дойдет…

Застигнутый врасплох, майор аж подскочил. Затворив за собой дверь, де Берни приблизился к ним, он держался спокойно и уверенно.

— Все в порядке, – произнес он ровным, мягким голосом. – Теперь я капитан «Кентавра». Так что прошу вас быть моими гостями.

— А как же капитан Брэнсом? – глядя прямо на него, спросила в растерянности мисс Присцилла.

На его помрачневшем лице не дрогнул ни один мускул, и после короткого раздумья он бесстрастным голосом ответил:

— Капитан Брэнсом исполнил свой долг. Прояви он отвагу чуть раньше, наверняка остался бы жив.

— Он погиб? Его убили? – воскликнула девушка, у которой побледнели даже губы.

Она не могла представить, что этого бодрого, жизнерадостного человека вдруг не станет, ведь еще совсем недавно он так радовался скорой встрече с женой и детьми, которых уже успел позабыть.

Де Берни слегка склонил голову.

— Вчера вечером он сказал, что это его последнее плавание. Как это ни жутко, но он словно в воду глядел! Сейчас ему уже покойно. Он думал наверстать упущенное. Так и умер с тщетной верой в будущее.

— Боже мой! – вскричал майор. – Это ужасно! Как вы можете так говорить! Вы могли бы спасти несчастного…

— Нет, – оборвал его де Берни. – Когда я поднялся на палубу — было слишком поздно. Бой закончился еще до того, как сюда явился Лич.

— А что с остальными? С командой?

Все так же невозмутимо де Берни ответил:

— Капитан Лич никогда не берет пленных.

Мисс Присцилла застонала и закрыла лицо руками. Она почувствовала слабость, и ей едва не сделалось дурно. Теперь она с трудом слышала мягкий, приятный голос де Берни, говорившего на безупречном английском, с чуть уловимым французским акцентом.

— Позвольте мне, однако, успокоить вас. Вам ничего не угрожает, если не считать короткой задержки и связанных с нею неудобств. Сейчас, когда все утряслось, я смею это утверждать с полной ответственностью.

Услышанный им ответ прозвучал как оскорбление.

— Сударь, – воскликнул майор Сэндз, – чего стоит обещание человека, посягнувшего на место убитого капитана?!

Де Берни ни на миг не потерял хладнокровия и держался по-прежнему учтиво.

— Возможно — ничего, однако что-либо другое предложить взамен не могу, – ответил француз и, обращаясь к мисс Присцилле, продолжил: — Мой помощник и штурман будут есть вместе с нами. Мне бы очень хотелось избавить вас от их присутствия, но это было бы несколько опрометчиво. В остальное же время кают-компания в вашем полном распоряжении.

Все еще бледная, девушка обратила на него свои ясные глаза, словно желая о чем-то спросить. Но по холодному, надменному, не допускающему возражений лицу француза она поняла, что дальнейшие расспросы бесполезны. И, смиренно склонив голову, она только промолвила:

— Мы в вашей власти, сударь. Нам лишь остается поблагодарить вас за доброе отношение к нам.

Де Берни едва заметно нахмурился.

— В моей власти? Если угодно — под моим покровительством, так будет вернее.

— Какая разница?

— Мы все зависим от обстоятельств, Присцилла.

Она поняла, что француз собирается что-то добавить, но тут майора совершенно некстати прорвало:

— Сударь, а не много ли вы себе позволяете, обращаясь с мисс Присциллой со столь неслыханной бесцеремонностью!

— Я могу себе это позволить. Ведь она моя жена, не так ли? А вы, дорогой Бартоломью, – мой шурин.

Майор затрясся и метнул в него испепеляющий взгляд. Заметив его реакцию, де Берни стал твердым как камень, и голос его зазвучал резко:

— Вы мне чертовски надоели. Другой бы на моем месте уже давно поставил бы вас на место. Соблаговолите запомнить мои слова, Бартоломью. И будьте так добры оба называть меня Шарлем, если не хотите, чтоб вас скоро отправили на тот свет, а заодно и меня. Конечно, такое обращение вам не по нутру, Бартоломью, но это куда приятней, чем болтаться на рее, не правда ли?

С этими словами он вышел из каюты, предоставив майору изливать злобу перед девушкой.

— Ей-Богу, этот негодяй, похоже, посмел мне угрожать!

— В конце концов, Барт, – напомнила ему мисс Присцилла, – де Берни не звал Лича к нам на «Кентавр».

— Однако ж он принял его как дорогого гостя! Он спелся с этим разбойником, у которого руки по локоть в крови! Разве он не говорил, что искал встречи с ним, подлым убийцей? Он что, лучше его?

— Может, и так, – промолви та мисс Присцилла.

Белесые глаза майора замигали от удивления.

— Что? И вы еще сомневаетесь! Разве не он занял место несчастного Брэнсома?

— Да, но это еще ни о чем не говорит.

— Ни о чем? Это говорит о том, что он гнусный пират, презренный разбойник!

Тут в дверях появился Пьер.

— А вы, вы просто кретин, и если будете вести себя так и дальше, получите по заслугам, а вместе с вами пострадают и другие.

Майор застыл разинув рот, его негодование трудно было описать: как мисс Присцилла, к которой он всегда относился как к нежной, благовоспитанной девочке, могла позволить себе говорить с ним, образованным человеком, офицером, в подобном, оскорбительном, тоне! Для него это было вне всякого разумения. Вполне вероятно, что страшные события минувшего утра пагубно сказались на ее легко ранимом рассудке. Придя в себя, он было собрался ее отчитать, но она так же резко, как и минуту назад, оборвала его. Воспользовавшись тем, что Пьер поспешно удалился, девушка приблизилась к майору и стиснула его руку.

— Неужто вы и впрямь потеряли благоразумие, если осмеливаетесь дерзить этому человеку? – торопливо проговорила она.

Вероятно, ее упрек был действительно справедлив, однако майор не мог принять ее слов. Не на шутку оскорбясь, он высокопарно выразил ей свое недоумение и обиженно смолк.

Вскоре возвратился де Берни, его сопровождали здоровяк ирландец Уоган и другой пират, небольшого роста, толстый, вялый на вид, но крепкий, с широченными плечами и мелкими чертами лица. Войдя, он представился — Холлиуэл, старший штурман.

Они уселись за стол. И перед ними тотчас возник Пьер, гибкий и проворный как тень.

Де Берни взял стул, на котором еще недавно сидел бедняга Брэнсом, не знавший ни забот, ни печали. Мисс Присциллу с майором он усадил по правую руку от себя — спиной к иллюминаторам, – а Уогана с Холлиуэлом — по левую.

Обед прошел безрадостно. Поначалу оба пирата проявили было веселость. Однако от ледяного взгляда де Берни и высокомерного молчания «миссис» де Берни и ее «братца» их веселье как рукой сняло. На плоском, грубом лице Уогана появилась маска недовольства.

Зато старший штурман с жадностью накинулся на еду. За столом его заботило лишь одно — как побольше набить брюхо И отобедал он действительно на славу, даже сам не ожидал, – проглотив изрядное количество мяса и свежих фруктов, благо на «Кентавре» и тою, и другого оказалось больше чем достаточно. Ел он громко чавкая, не думая ни о чем, кроме еды, и смотреть на него было крайне неприятно.

Майор едва сдержался, чтобы не выразить презрение по поводу его отвратительных манер. Что касается мисс Присциллы, то она, изнуренная страшными испытаниями минувшего дня, венцом которого стал обед в обществе пиратов, тем не менее держалась с достоинством. Она едва притронулась к еде, однако никто из присутствующих этого даже не заметил.

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒