ВРЕМЯ КИЛЬКИ

Надежда Лаевская

ВРЕМЯ КИЛЬКИ

Рассказ

Сегодня к Пете должна была прийти Нина Алексеевна. Петя с мамой жил в коммуналке. Сосед по парте Юрка от слова «коммуналка» даже перестал плеваться в Машу бумажками из трубочки. За Юркой после уроков приезжала черная «волга».

Кроме Пети с мамой, в квартире жила баба Зина с котом Борисом и деда Миша с собакой Динкой. Борис дружил со старой дворняжкой Динкой, а баба Зина не дружила ни с кем.

Деда Миша был хороший, но старенький. Петя видел в шкафу деда Миши пиджак с орденами.

— Это с войны? За что эти награды? Ты сколько немцев убил?

— С войны, — сказал деда Миша и захлопнул шкаф.

Год назад умерла тетя Мила. Деда Миша и тетя Мила всегда были вместе, как колечки на ножницах. После смерти жены деда Миша не выходил на улицу, и Петя стал ему помогать. Петя привязывал к руке поводок, брал пакет с бутылками из-под кефира, и они с Динкой шли в «стекляшку» (так во дворе называли ближний магазин с большими окнами). Петя сдавал бутылки, покупал деду Мише кефир, сардельки, батон, сметану и что-нибудь к чаю. Обратная дорога проходила с препятствиями. Попробуйте-ка тащить за собой Динку и еще защищать от нее батон и сардельки! Деда Миша кормил Динку овсянкой и картошкой, а Динка хотела другого.

Сейчас Петя ходил в школу и не всегда успевал с утра погулять с Динкой. И она… ну, ладно, она ведь живая. Баба Зина шугала Динку палкой и орала:

— Дурында! Чучела! Развели засранцев!

Бедная Динка металась по кухне, ее лапы разъезжались по полу, и несколько раз она падала в открытую духовку.

Баба Зина ставила всем в пример кота Бориса:

— В отличие от некоторых, мой Борис вообще не гадит.

За хорошее поведение баба Зина награждала Бориса килькой из «стекляшки». «Такая мелкая и такая противная!» — думал Петя о кильке. Он старался не смотреть на замороженную рыбешку с выпученными от холода глазами. Но от кильки не спрячешься. После двух часов дня (видимо, к Петиному приходу из школы) баба Зина ставила на плиту ковшик — и тошнотная килька захватывала квартиру. Баба Зина выставляла плошку с килькой в коридор. Кот бежал на кильку и с аппетитом ел мерзкое варево. Борис старался за обе щеки, но назавтра килька появлялась снова. Вот бы залепить дверь кухни пластилином и навсегда оставить бабу Зину наедине с ее килькой!

Больше всего в школе Пете нравились перемены. По этажам ходила высокая тетя в белом переднике с подносом сахарных булочек. Булочка стоила один рубль. Петя знал: рубль — это десять монеток по десять копеек. Мама денег почти не давала, и на улице Петя искал следы людей с дырками в карманах. (Один раз Петя нашел сто рублей, но мама их забрала.) Обычно к пятнице Петя держал в кулачке нужную горсточку монеток, но в последние две недели ему деньги не попадались.

Скорей бы май! В мае можно ходить без шапки, а главное, заработают фонтаны. В том году (на следующий день после салюта) Петя выловил из «зеленого цветка» у главпочтамта целых пять рублей семьдесят копеек! Мама ругала его за промокшую грязную куртку, но Петя успел спрятать добычу в алоэ на подоконнике деда Миши.

У деда Миши был проигрыватель. Пластинки кружились, как снежинки на сильном ветре. Петя ставил на играющую пластинку пальчик. Пусть немного отдохнет и прокатится на черной карусельке. Раз в год, на День Победы, деда Миша включал «Журавлей» Бернеса и курил, облокотившись на подоконник.

Деда Миша любил Магомаева и вместе с Петей слушал песню про море. Петя садился на корточки у шкафа, обхватывал колени и представлял, как гуляет по берегу, ноги облепляет песок, и вода теплая-теплая, как батарея зимой… А навстречу идет папа с лопатой и каким-то древним ножиком или копьем. Папа был археологом, сейчас он в далеком Крыму раскапывал глубокий Херсонес. Петя не видел папу почти больше года.

Шестого августа, на Петин день рождения, от папы пришла бандероль. Под колючей веревкой, коричневой печатью и несколькими слоями бумаги оказалась книга «Мифы Древней Греции». (Мама сказала: «Вот жмот!») На первой странице была надпись: «Мой маленький Петя, расти большим и любознательным. Приезжай ко мне в Крым. Твой папа». Как попасть в этот Крым? Петя спросил деда Мишу. Деда сказал: на самолете или на поезде. На самолете! Петя и на поезде ни разу не ездил, только на электричке до дачи. Пете часто не хватало места, и он сидел на ведре у двери. Из этой двери дуло, и в ноздри прилетал сигаретный дым из тамбура. А в поезде все по-другому. Там у каждого мягкая полка, и сладкий чай с лимоном в подстаканнике, и в окошко можно смотреть без остановки. Но чтобы добраться до папы, нужны деньги. Петя покупал себе только сахарные булочки по пятницам. Остальные монетки он столовой ложкой закапывал в алоэ деда Миши.

У Юрки Нину Алексеевну угощали бутербродами с красной икрой, а Машина мама заказала в кафе «Москва» торт с шоколадной табличкой «Любимой учительнице».

— Нину Алексеевну нужно чем-то кормить, — сказал Петя деду Мише.

— Купи молока и сгущенки, поджарим гренки, — деда Миша протянул Пете деньги.

С утра деду Мише нездоровилось, он лежал на диване, накрывшись тулупом. Петя сам пошел готовить гренки, пока баба Зина не оккупировала кухню. Нужно было зажечь плиту. Петя чиркал и чиркал спичкой по коробку, но вредная спичка не загоралась. Он обтер руки о штаны, снова чиркнул — коричневая головка превратилась в огонек. Мальчик бросил спичку рядом с конфоркой, и черный кружок окутали голубые лепестки. Петя залил сковородку растительным маслом, хотел уже перенести на нее кусочки батона в молоке, но сковородка начала пуляться раскаленными бомбочками — на пол, на руки, в лоб. Петя отскочил к холодильнику, но война на сковородке продолжалась. «Можно и без гренок, — подумал Петя, — Главное — есть сгущенка». В коридоре застучала палка, на кухню двигалась баба Зина — пришло время кильки. Только кильки сегодня не хватало! В два часа должна была прийти Нина Алексеевна.

Петя вошел в их с мамой комнату. (Уже два месяца он ночевал и занимался у деда Миши.) Мама спала. Початую бутылку Петя спрятал у стены под кроватью.

Алиса на классном часе спросила Нину Алексеевну:

— Кто самый плохой человек на земле?

— Гитлер. Он развязал самую кровавую войну, — ответила учительница.

Может, Нина Алексеевна и права, но для Пети самым плохим был ненужный дядя с серым лицом.

Петя помнил маму совсем другой. Мама работала в детской поликлинике, в регистратуре. Папа приносил с работы книжки и бумаги, а мама — грязные халаты. По субботам устраивалась большая стирка. Мама ставила на плиту большое желтое ведро. В порошковой пене кипятились халаты, Петины рубашки и майки. От порошка Петя чихал, но с кухни не уходил. Он внимательно следил, чтоб искрящаяся пена не вылезала наружу, и звал маму убавить огонь. Мама укрощала пену длинными деревянными щипцами и, как макаронины на вилку, наматывала Петины одежки. Пете нравилось приходить к маме на работу. В накрахмаленном белом халате с завязанным на бантик пояском мама выдавала талончики к врачам. Тетеньки из соседних окошек называли Петю «наш помощник» и доверяли приносить с полок карточки, а мама даже давала ему свой фиолетовый штампик. Печати у Пети выходили кривые и вверх ногами, и мама смеялась.

У мамы должна была родиться Вера. Пете совсем не хотелось эту Веру: будет визжать, а мама с папой станут носиться с ней и сюсюкаться. Однажды мама приложила Петину руку к своему животу, и ручка Веры потянулась к нему — они подружились. Папа с мамой уезжали за Верой (тогда Петя первый раз остался с дедом Мишей), но Вера домой не приехала…

А мама…

Днем мама лежала на кровати, уткнувшись в стенку, а ночью запиралась в туалете. Баба Зина ругалась и била палкой в дверь. Тогда мама перебралась в кладовку.

— Она по ночам ест мою тушенку! — кричала баба Зина.

Через две недели мама вытащила из шкафа белый халат и пошла на работу. Петя обрадовался. Мама в белом халате была в сто раз лучше целой тележки с мороженым! В обед мама вернулась.

— Тебе что приготовить — макароны или пюре? — спросила она Петю.

— Что хочешь, мамочка.

Мама поставила белую кастрюлю с водой на плиту, включила газ и куда-то ушла. Настало время кильки, и баба Зина разразилась трехчасовым скандалом. Петя натянул шапку, а поверх еще обмотал голову шарфом, но все равно баба Зина орала как резаная.

Ночью, когда папа с мамой думали, что Петя спит, папа сказал:

— Лена, выходи на работу!

— Я не могу, как ты не понимаешь, они же там плачут!

— Везде кто-то плачет.

— Даже регистрировать Веру ходила я…

— Я уезжал на конференцию.

— Ты всегда уезжаешь.

Утром мама выбежала на улицу в серой ночнушке, Петя побежал за ней, стал целовать. В этот день папа собрал вещи и ушел.

После ухода папы мама продала дачу.

Белый мамин халат давно висел в шкафу. На прошлый Новый год Петя скрестил вместе все пальчики и загадал, что мама вернется за свое второе окошко в детскую поликлинику. «Может, я неправильно загадал? — думал Петя. — На этот Новый год я напишу Деду Морозу настоящее письмо».

Мама устроилась кондуктором. В седьмом троллейбусе она проработала недолго, но успела познакомиться с ненужным дядей с серым лицом.

Самая дурацкая цифра на свете — «один». Можно схлопотать кол от Нины Алексеевны, как Юрка за плетеный дуб у лукоморья и сливную цепь на дубе том. Первого числа маме приходили деньги от папы, она шла на почту, а возвращалась вечером с ненужным дядей и бесцветными бутылками.

Недавно Пете приснилось, что они с мамой сидят на лавочке на Плотинке. Мама в синем платье, у нее на коленках ветка сирени. Мама ищет цветочки с пятью лепестками и все отдает ему… но в ноябре сирень не цветет.

Петя вытащил из шкафа синее платье, повесил на стул и стал теребить маму за плечо.

— Мама, вставай! Вставай, пожалуйста, умойся!

— Зачем?

— Мамочка, ну одень платье, скоро придет Нина Алексеевна, я тебе вчера говорил, и в среду, и в понедельник.

— Нина Алексеевна, Нина Алексеевна! Ты бы обо мне лучше подумал, — мама шарила рукой у кровати. — Прячет, обманывает. Весь в отца.

В комнату заскребся Борис. Петя открыл дверь — у порога лежала килька. Плошка с варевом в коридоре была перевернута. Борис раскусил отвратную кильку. Но кто его просил это делать сегодня?!

Петя стал звать бабу Зину. Она орудовала на кухне и ничего не слышала. Катастрофу нужно было ликвидировать самому. Петя взял из туалета зеленый совок, но подлая килька не отдиралась от пола. Мальчик побежал в ванную за тряпкой. В красном тазике плавали замоченные бабой Зиной чулки. Петя выловил два чулка, надел их на руки. Только бы успеть до прихода Нины Алексеевны! Петя изо всех сил тер деревянный пол. Наконец, он собрал всю пакостную кильку и бросил ее в ведро вместе с чулками. Ведро он прикрыл газетой «Уральский рабочий». Руки провонялись килькой. Их с дедом Мишей хозяйственное мыло не помогло, и Петя использовал розовый обмылок бабы Зины.

В дверь позвонили — пришла Нина Алексеевна. Она повесила зеленое пальто на крючок, сбросила сапоги, вытащила из сумки плетеные туфельки, купленные вчера на рынке. На мокром коричневом полу они оставляли следы-паутинки, исчезающие так же быстро, как белые лучи самолета на небе.

Баба Зина отстукивала палкой:

— Ходят всякие к этой семейке, а у меня тушенка пропадает!

— Никакие не всякие! Это моя учительница, Нина Алексеевна!

— От этих ваших учительниц кильку прятать надо!

— Вы, пожалуйста, не слушайте бабу Зину, — сказал Петя Нине Алексеевне. —Проходите к нам с дедой Мишей, у нас живет собака Динка. Ей целых двенадцать лет!

— А где твоя мама? Я хотела с ней поговорить.

— Мама устала — она спит.

— В два часа дня?

— Вы же знаете, мама работает в поликлинике, а дети утром и вечером болеют.

Деда Миша рассказывал учительнице, что Петя им с Динкой очень помогает. Динка легла у ног Нины Алексеевны.

— Вас любят собаки, — сказал деда Миша.

Петя подкладывал Нине Алексеевне политые сгущенкой печеньки.

Вошла мама в синем платье.

— Здравствуйте, Ниночка Алексеевна, мы вас так ждали! Замучил вас дед Миша своими разговорами? — мама поставила на стол бесцветную бутылку.

— Мама, Нина Алексеевна уже чай с печеньками попила.

Мама спросила:

— Как Петины успехи?

— Старается, — сказала Нина Алексеевна.

— Давайте выпьем по старому русскому обычаю за Петечкину золотую медаль!

— Я не пью, Елена Андреевна, и вам…

— Я медицинский работник и плохого не посоветую!

— Мама, пожалуйста!

— Я же к ней со всей душой! — мама заплакала и выскочила из комнаты.

— Нина Алексеевна, вы ничего не думайте. Просто мама очень устает на работе.

В Петины кеды будто насыпали камешков и сказали пробежать десять километров.

Раздался стук палки бабы Зины.

— Ваш Петя напихал в мои лучшие чулки кильки и выкинул! И мое розовое мыло извел! Ужасная семья, ужасная, так всем и передайте!

— Нина Алексеевна, давайте я вам Магомаева поставлю, — сказал деда Миша.

— Михаил Иванович, я все понимаю, но я обязана сообщить в органы опеки.

— Они заберут этого хулигана?! — оживилась баба Зина и устучала к себе в комнату.

— Нина Алексеевна, я серьезно поговорю с его мамой. Я сам буду ходить на родительские собрания, Нина Алексеевна, — говорил деда Миша.

— Я все пониманию, но в таких условиях мальчику нельзя. До его папы невозможно дозвониться.

Петя сел на корточки у шкафа, обхватил колени. Сейчас он был готов сварить и съесть всю кильку из «стекляшки».

В комнату вошла баба Зина. Она сунула учительнице голубой платочек. В него был завернут значок «Победитель соцсоревнования. 1973».

— Возьмите! Меня им наградили на профсоюзном собрании, я план выполнила на сто двадцать процентов. Не забирайте мальчика! Он хулиган, но наш.

— Я не могу, поймите, не могу замалчивать, — Нина Алексеевна направилась к двери.

Петя побежал за учительницей.

— Нина Алексеевна, не сообщайте никому. Я-то справлюсь, а как мама? У нее, кроме меня, никого нет. Моя мама хорошая, вы ее просто не знаете. А деда Миша? А с Динкой гулять? И бабе Зине будет без меня скучно. Даже кот Борис хоть и не гадит, но его тоже нужно гладить.

— Приходите к нам на следующей неделе, — сказала баба Зина.

25 апреля 2020 года