Номинация «МАЛАЯ ПРОЗА». О СЛОНАХ И ЛЮДЯХ

Дмитрий СМИРНОВ (г. Гомель, Республика Беларусь)

Номинация «МАЛАЯ ПРОЗА»

Подноминация «ЛЮБОВЬ»

О СЛОНАХ И ЛЮДЯХ

Устав от пребывания в состоянии «дорого – холодно – некомфортно», мы приняли стратегическое решение переехать из Шанхая на юг Китая. «...Будет тепло, пища вкусная и дешёвая, дом недорогой», — переводил Google Translate певучую речь Чен. Через свои китайские приложения она нашла недорогие авиабилеты на самолёт с вылетом из соседнего города Ханчжоу, в который мы отправились на обычной электричке. Перемещение наших тел с перелётом и первой неделей проживания обошлось где-то в 120 $ на двоих. Конечно, в одиночку я бы не смог найти такие тарифы и вычислить обходные маршруты, как это сделала моя подруга. По одной простой причине — языковой барьер. Китайский язык на тот момент был для меня совершенной загадкой, набором странных звуков и знаков, сбивающих с толку.

Так как авиабилеты были дешёвыми, то вылет был в очень удобное время — в 6 часов утра. Весь день мы гуляли по провинциальному Ханчжоу, осматривая достопримечательности, а к полуночи приехали в аэропорт и, разложившись на сиденьях в зале ожидания, смотрели по ноутбуку фильмы, лазили в Интернете, ели-пили, дремали по очереди, мотая время, так как в 4 утра уже начиналась регистрация на рейс.

Совершив четырёхчасовой перелёт через полстраны, оказались в провинции Юньнань, где я наконец-то смог снять задолбавшее меня пальто. На улице воздух был прогрет до комфортных 24°С.

Мы осели в городе Юньцзинхун административного района Сишуанбанна. Мне тут сразу понравилось. Архитектура, климат, еда, атмосфера… К тому же ещё не начался сезон и не было толп вечно галдящих и слоняющихся китайских туристов. А место, куда мы прилетели, было как раз-таки популярно на внутреннем туристическом рынке.

После шанхайских холодных кладовок и чуланов по неразумным ценам просторный гостиничный номер квартирного типа, который мы получили здесь за копейки, воспринимался как справедливое вознаграждение за все мытарства, принятые в Шанхае. Чего только стоил шикарный вид с нашего балкона восьмого этажа на легендарную реку Меконг! Все эти лесистые горы, зелёные луга, рисовые поля, местное зодчество… Уже чувствовалась в воздухе близость юго-восточной Азии. Тут было рукой подать до известного «золотого треугольника» — места, где сходятся границы трёх стран: Мьянмы, Вьетнама и Таиланда. Ближе к Тибету.

В тёплом климате наши чувства оттаяли, заиграли красками, приобрели остроту. Мы много гуляли по городу, катались на велосипедах, дегустировали местную кухню, шлялись по магазинам и рынкам…

По образованию Чен была психологом и работала педагогом с детьми-аутистами. Она не любила компартию КНР, отрицала буддизм и религию вообще, ненавидела собственный смартфон за то, что тот делал её рабыней Матрицы. Её раздражали западные бренды, которые обосновались в родном городе на каждом углу. Любила слушать рок-музыку, смотреть эротику и разговаривать о политике. В общем, всё то, что в КНР не поощрялось. Не брала себе второе имя на западный манер, типа Джессика или Аманда, чтобы к ней было проще обращаться, считая это унизительным. К алкоголю была равнодушна, но могла иногда выкурить сигарету. Однако вредная привычка эта нисколько не портила её, а добавляла определённого шарма, как специя придаёт интересную вкусовую ноту блюду.

Противоречивость, пожалуй, была основной чертой её характера. Если в некоторых вопросах она проявляла излишнюю принципиальность, то в других вела себя абсолютно необъяснимо. Примером этому может служить, на первый взгляд, совсем незначительный эпизод. Как-то купила белое длинное летнее платье с красными цветами, которое после первой стирки окрасилось. Вдобавок выяснилось, что переплатила за него. Видя, как та расстроилась, я сказал, что нужно потребовать назад деньги за некачественный товар. Когда коснулось жизненной практики и отстаивания своих прав, весь её бунтарский дух куда-то улетучился. Не хотела восстанавливать справедливость и ругаться с продавщицей на рынке, но я настоял, фактически заставил её, и мы пошли.

Базарная хабалка ни в какую не хотела возвращать деньги. Не действовали ни угрозы вызвать полицию, ни обещания подключить администрацию рынка. На повышенных тонах выясняли с ней отношения в течение часа, распугали всех покупателей, сорвали вечернюю торговлю. В конце концов, та вернула часть денег, чтобы только отцепились. Это была победа наполовину. Но уже хоть что-то. По крайней мере, больше не было повода для внутреннего упрёка в бездействии. Платье же отправилось в мусорное ведро.

В солнечные дни ходили загорать на реку. Течение в Меконге просто сумасшедшее, с опасными воронками и завихрениями, а дно остро-каменистое. Ни о каких заплывах не может быть и речи: это самоубийство. Максимум, на что меня хватило, — окунуться в прохладную воду около берега. Чен же вообще в воду не заходила.

Однажды поехали в заповедник, где рассчитывали увидеть азиатских слонов в естественных условиях (так обещали в рекламном буклете). Мы заплатили за вход, но никаких великанов саванны не повстречали, а повстречали толпы китайцев. В загоне нам показали несчастных дрессированных животных. Тех заставляли рисовать картины маслом, играть в футбол и решать математические задачи. Чен плевалась и проклинала это место. Особенно было жалко слабого слонёнка, который еле поспевал за мамой, выполняющей из-под палки дурацкие цирковые трюки на радость бездушной публики. Из грустных глаз слонихи текли слёзы. Хотя мне, наверное, это показалось... Чен больше не могла смотреть на эти издевательства, а у меня от большого количества шумных китайских людей разболелась голова. Мы покинули позорное зрелище и ушли в лес искать диких и свободных слонов.

Вечером вернулись в гостиницу и чтобы снять стресс после посещения слоновьего концлагеря, Чен предложила не только выкурить по сигаретке и опрокинуть по рюмашке какой-то настойки, но и посмотреть российский фильм «Лето» о восхождении звезды советского рока Виктора Цоя. Я удивился, что та была в теме. Мы с удовольствием погрузились в атмосферу СССР конца 80-х и с интересом наблюдали за питерской рок-движухой того времени…

Незаметно подошёл к концу первый месяц моего обитания в Поднебесной. Чтобы легально продлить пребывание ещё на 30 дней, самым простым решением было выехать из страны и снова въехать. В моём положении проще всего было съездить в Лаос, граница которого была совсем рядом. Я предложил Чен продолжить путешествие дальше на юг вместе. Она отказалась, не желая покидать китайскую зону комфорта: никогда не была за границей, и такая поездка стала бы для неё испытанием, стрессом. Вместо этого пообещала, что мы поедем на тёплое море. Таким образом, решили, что я отскачу на день в Лаос, вернусь, и мы улетим на остров Хайнань.

Я нашёл риэлтерское агентство, которое организовывало групповые однодневные туры в Лаос. Дело в том, что на севере этой страны располагается свободная экономическая зона, где хозяйничают китайцы. Они ведут там активное строительство разных объектов и всячески развивают регион. Фирма по продаже недвижимости возила туда китайских граждан и предлагала им купить квартиры в новостроях. Поездка эта была бесплатной. Единственное, что требовалось, — оплатить визу, которая стоила 35$.

Подошёл день «Х». Я уехал присматривать недорогую квартирку в Лаосе, а Чен осталась ждать меня. Путешествие прошло не совсем гладко. На выезде из КНР меня затормозили на паспортном контроле. Иммиграционные офицеры никогда не видели экзотический в этих краях белорусский паспорт, поэтому у них заняла какое-то время проверка его на подлинность и принадлежность. После того как шесть офицеров, склонившихся над «пашпартом», установили, что документ всё-таки настоящий, они стали требовать у меня китайскую визу. Плохо говорили по-английски, и мне пришлось при помощи приложения-переводчика долго объяснять, что в моём случае виза не нужна. Те не хотели верить в это, но сделав запрос по своим базам, с плохо скрываемым разочарованием согласились. Очень уж хотелось им совершить подвиг и поймать белого преступника…

По прибытию представители лаосского филиала фирмы прежде всего накормили нас в ресторане после дороги. В Азии всегда так: сначала приём пищи, а потом уже все дела и разговоры. Далее нас возили на электромобилях по стройплощадкам, водили по зданиям, демонстрировали апартаменты, ещё пахнущие отделочными материалами… В среднем «двушка» около 50 м² стоит 33 тыс. $ при условии, что вся сумма оплачивается целиком и сразу. За доплату в 3000 юаней (примерно 430$) можно приобрести квартиру уже обставленную мебелью.

Проблемой является то, что там пока ещё нет никакой инфраструктуры и самих жильцов. Нам показывали огромный макет и презентационный ролик, согласно которым город-сад расцветёт только к 2030 году.

За ужином люди из нашей группы поинтересовались моим мнением, как у единственного тут европейца, насчёт целесообразности покупки недвижимости в этом месте. Я ответил, что квартиру купить здесь можно и даже не одну, если есть свободные деньги, которые совсем уж некуда тратить. Надо понимать, что это очень долговременная инвестиция, добавил я. Китайские дяди и тёти одобрительно закивали.

***

Когда вернулся в Китай, Чен огорошила меня новостью о том, что возвращается в Шанхай.

— Как же так? — возмущался я. — Ты обещала, что мы поедем на море.

— Ну, знаешь… Мне надо ехать назад, у меня там дела. Плюс на Хайнани сильная жара, нечем особо заниматься. И у меня нет больше денег на такую поездку.

Чен блокировала все совместные планы на будущее, которые я пытался построить. Был расстроен и зол, и не хотел с ней разговаривать. Если бы только знал, что всё будет именно так, то уехал бы в Лаос в одну сторону с концами. Но уже не мог вернуться туда: 30-дневная виза с одноразовым въездом была использована. Проклятье!

В принципе я понимал, почему та так поступала. До этого от неё были упрёки, что в наших отношениях больше нет свежести, новизны и огня, как прежде, в самом начале. Да, следует признать, что первоначальные страсти улеглись, всё устаканилось, было ровно и спокойно. И Чен это не устраивало. Хотела, чтобы всё было, как раньше: взгляды, вздохи, объятия, поцелуи, а затем заниматься любовью пять раз за ночь…

Она заказала мне авиабилет до Шеньчженя, а сама улетела домой в Шанхай. Я не желал оставаться в этом месте ни днём больше, так как всё здесь напоминало о ней. Переночевав в осиротевшем номере, я уехал утром в аэропорт, где меня ждал ещё один неприятный сюрприз. При заказе билета через приложение Чен сделала ошибку в моих паспортных данных, и меня теперь ни в какую не хотели регистрировать на рейс. Ситуация усложнялась ещё тем, что никто в этом провинциальном аэропорту не говорил по-английски. Я столкнулся с китайской бюрократией и ощутил полное бессилие. До вылета оставался час, агент на стойке регистрации не могла ничего поделать и беспомощно разводила руками. Нужно было звонить в службу поддержки авиакомпании. Но как звонить, если не знаешь языка?!

Это был косяк Чен, поэтому решил набрать её, чтобы та разрулила ситуацию. Телефон её всегда находился в беззвучном режиме (не любила, когда беспокоили). Я слушал в трубке длинные гудки и произносил про себя молитву о помощи. С третьей попытки дозвониться молитва была услышана: Чен ответила. Вкратце рассказал про весь кошмар происходящего. Через двадцать минут мой вопрос был решен, и я прошёл на борт.

Позже, когда обосновался в Шеньчжене, она присылала сообщения типа: «Я знаю, я плохая. Прости меня». Но я уже был на других линиях жизни и не хотел возвращаться к прошлому. Всё получилось так, как получилось, и разговаривать тут было не о чем.

Я проживу ещё два месяца в Китае, а когда начнётся эпидемия, улечу под покровом ночи в солнечную Малайзию. Там поеду на острова, пораню ногу, буду сидеть с забинтованной ступнёй и любоваться прекрасным морским закатом, а прикольный дядька из Канады угостит меня пивом, и мы будем долго говорить с ним о жизни и женщинах…