Самый лучший выход

Самый лучший выход

Маленький двухместный самолет клюнул носом на очередной воздушной яме. Пассажир, занимавший место второго пилота, со стоном прижал ко рту руки в попытке подавить тошноту.

- Господи, Меррит! – простонал он, - если б я знал, что твой «лучший выход» - это ржавая корзина с гайками, которую ты почему-то именуешь «самолетом», я бы лучше остался на том аэродроме!

Пилот молча потянул штурвал, огибая облако, затем бросил на пассажира мрачный взгляд.

- Что б ты ни говорил, Джей, но это тебе пришло в голову проверить – как ты там говорил? – «самую верную систему»? - в лучшем казино Монако.

- Ты должен был меня отговорить, – не отнимая рук, простонал Джейд Визермонт. – Ты знал, что это не сработает!

Пилот выглянул в окно и попытался уйти влево, когда рядом с самолетом темную облачную муть разорвал грозовой разряд. По обшивке побежали серебристые разряды.

- Черт! – Меррит бросил штурвал, когда разряд заискрил на приборной доске. Одномоторная «Сессна» тут же «клюнула» вниз. – Черт-черт-черт!

Набросив на приборы кожаную куртку, Меррит Сандерс перехватил управление, выправив самолет, но ненадолго: чихнув, заглох мотор, и «Сессну» начало кренить на правый бок.

- Пристегнись! – зарычал Меррит, – Твою же мать!

Он яростно дернул на себя штурвал в попытке выровнять высоту, отбросил прожженную искрами куртку за спину и защелкал рычажками панели управления, громко матерясь. Пассажир застонал и в голос завел молитву на латыни, повышая голос с каждым рывком «Сессны».

- Джей, заткнись!

Штормовыми порывами самолет бросало из стороны в сторону, как мячик для пинг-понга. Сандерс с трудом удерживал рога штурвала, не давая «Сессне» окончательно свалиться в штопор. Визермонт, побледнев до цвета савана, тихо подвывал на каждом вираже. Винт работал с перебоями, каждый раз замирая чуть-чуть дольше, словно задумываясь, а стоит ли раскручиваться снова. Натужное взрыкивание двигателя заставляло Меррита судорожно передергивать зажигание, словно в старом пикапе.

Очередной громовой удар – и две молнии скрестились прямо перед кабиной. Мотор резко замолчал, на приборной доске погасли все огни. Джейд остановившимся взглядом уставился в темные облака, подсвеченные по краям фиолетовыми всполохами.

«Сессна», едва управляемая на воздушных потоках, рывками, как подбитая птица, пошла вниз.

- Меррит, ты нас убьешь! - Джейд в панике ухватился за второй штурвал, но сделать ничего не успел: самолет «брюхом» протащило по верхушкам деревьев, ломая скрежещущие по обшивке и стеклам ветки; с грохотом отвалилось правое крыло. Меррит пригнулся, едва удерживая управление; над его головой в лобовое стекло влетел кусок обшивки, осыпав обоих мужчин стеклянной крошкой, и чудом никого не задев. Топливо распылилось в воздухе, мутной дорожкой проливаясь на стволы и ветки по обеим сторонам самолета, когда отлетело крыло с левой стороны.

Про выпущенное в панике шасси Меррит боялся даже подумать – кажется, колеса остались на одной из сосен.

Когда, наконец, «Сессна» остановилась, взрывая землю, на лесной прогалине, Джейд отнял от лица руки и с чувством выругался, завершив пассаж искренней благодарственной молитвой. На щеках виднелись следы пальцев. Меррит Сандерс еще пару ударов сердца не мог оторвать ладони от штурвала, вцепившись в потертую кожу до побелевших костяшек. Долгий выдох – и он откинулся на спинку кресла, опустив руки.

- Самая большая свеча, - бесцветным голосом произнес он. – Самая большая свеча, какую только смогу найти, в церковь девы Марии на Риджент-стрит, Ибо я не знаю, было ли хоть одному святому до нас дело после того, что мы устроили в том казино. Кроме Пречистой Девы, таких дураков, как мы, спасать просто некому.

Визермонт нервно хихикнул, неуклюжими движениями пытаясь отстегнуть намертво застрявший ремень.

- В этом ты прав. Хоть и говорится, что Господь хранит детей, дураков и пьяниц, сдается мне, что только Святая Дева присматривает за идиотами вроде нас.

- Нож возьми, - Меррит рывком выдернул из держателя собственный ремень и полез назад, спотыкаясь на ослабевших ногах. – Я соберу рюкзаки, примешь их снаружи. Да давай живей, а то как бы удача не показала хвост. Корзина с гайками все еще может рвануть.

Проигнорировав булькнувший звук с кресла Джейда, Сандерс передвинулся на задние сиденья за рюкзаками. Привязав к каждому по канистре с водой, Меррит потянулся за аптечкой. Взгляд его упал на железный ящик позади кресла первого пилота. Замок с ящика, видимо, сорвало при падении, крышка держалась на одной петле. Меррит дернул, и крышка соскользнула на пол.

Пистолет. Меррит никогда не имел дела с оружием. Никаким. Ничего хорошего не будет, если игрок берет в руки оружие. Однако сейчас, когда они оказались за черт-те сколько миль от любого жилья… Меррит покачал головой. Стоит ли? В теории он знал: все, что нужно – это снять предохранитель, прицелиться и нажать на курок. Насколько сложно будет выстрелить, если он и впрямь возьмет пистолет в руки? Влажный блеск масла на вороненом стволе притягивал, почти гипнотизировал, не позволяя отвести взгляд. Заряжен ли он?

- Меррит!

Сандерс подскочил, ударившись головой о свисающий вниз кусок обшивки. Еще раз посмотрел в ящик – нет, наверное, все же не стоит…

- Джей, - Меррит развернулся к напарнику. Тот побледнел и, шарахнувшись назад, едва не выпал в дыру, образовавшуюся на месте задней двери, поднимая руки:

- Меррит, я честно считал, что это сработает… давай поговорим…

- Что? – Меррит нахмурился, посмотрел на Визермонта, потом на свои руки, от которых Джейд не отрывал взгляд, - о. Извини. Я только, - он опустил пистолет. Джейд шумно перевел дух, – хотел только спросить: ты умеешь обращаться с этой штукой?

- Только не направляй ее на меня, - голос второго игрока дрожал. – И вообще, лучше отдай мне. Я когда-то проходил курсы стрельбы, так что случайно на курок не нажму.

Сандерс пожал плечами:

- Да забирай. Надеюсь, ты знаешь, что с этим делать.

Визермонт слабо хохотнул, забирая пистолет:

- Только не бросай. Думаю, что знаю побольше тебя.

- Оки. Давай, заберем рюкзаки и свалим подальше от самолета. Я возьму карты.

Самолет все же не взорвался. Карт Меррит не нашел, а потому – не имел ни малейшего понятия, куда их занесло вместе с грозой, и сколько отсюда до хоть какого-нибудь жилья, вроде егерского пункта, не говоря уж о городе или поселке. Направление они выбрали наугад. Определить хотя бы приблизительно, где упал самолет, Сандерс так и не сумел. Стрелку компаса мотало из стороны в сторону, как пьяницу в полночь, небо затянула серая облачная пелена, расстилавшаяся, сколько хватало глаз, так что ни один солнечный луч не мог пробиться к земле, а серебристый, с прозеленью мох облеплял высоченные, как радиовышки, сосны вкруговую, словно обернутое вокруг ствола серое одеяло. Ветки начинались гораздо выше, чем смог бы дотянуться среднего роста человек. Залезть по такому столбу Меррит бы не смог.

Гроза осталась далеко позади, будто удовольствовавшись тем, что отправила на землю жалкое подобие птицы, сотворенное человеческими руками. Несколько раз взрыкнул гром, словно пес, провожающий с хозяйского двора напуганного им чужака. Молний не было – то ли затерялись между облаков, то ли сверкали за спиной. На дождь гроза тоже поскупилась, о чем Сандерс нисколько не сожалел.

Сколько они так бредут по лесу, Меррит не знал. Часы остановились и у него, и у Джейда. Завести их снова почему-то не получилось, да особо и не хотелось, поскольку было неизвестно, замерли стрелки, когда упал самолет, или уже тогда, когда двое игроков двинулись в путь. Понятно было только, что время – далеко за полдень.

Меррит опасался, что они ходят кругами, однако сделать что-либо с этим было превыше сил. Искать их никто не будет, и оставаться на месте крушения – верная смерть. Все, что он мог делать, через каждую тысячу шагов резко поворачивать то в одну, то в другую сторону, и надеяться, что этого будет достаточно, чтобы не бродить вокруг самолета.

Лес медленно, но явно шел под уклон. Меррит немного воспрял духом: это означало как минимум то, что они удаляются от места падения. Еще через тысячу шагов пологий уклон превратился в склон холма, сосны редели, и теперь напарники могли спускаться прямо, не боясь сбиться на круг. Под ногами вдруг образовалась тропинка. Едва заметная, но несомненная, тропа вела путников вниз. Кусты по краям тропки сплетались ветвями над головой, образуя подобие туннеля, настолько плотно, что внутри оказалось темно, почти как ночью. А потому для обоих потерпевших крушение оказалось изрядным сюрпризом, когда они, наконец, выбрались наружу, ночное звездное небо и круглая, как головка сыра, желтая луна. Крупные звезды висели так низко, и их было так много, что, казалось, подпрыгнув, можно сбить рукой сразу целую горсть.

- Ну и что будем делать? – Джейд, запыхавшись, догнал Меррита и остановился, сгибаясь под тяжестью рюкзака. Меррит попытался из-под руки разглядеть, что ждет впереди.

Тропинка не исчезла. В лунном свете было неплохо видно, что, слегка извиваясь, тропа ведет с холма к краю небольшой долины, чаша которой словно молоком наполнена белым, слегка светящимся туманом, клубящимся строго внутри долинных границ. Внутри смутно темнело нечто большое, то ли строение, то ли просто нагромождение камней, внутри которых просверкивали блестящие вспышки.

Меррит невольно поежился – непонятное никогда не сулило ничего хорошего.

- Что дальше будем делать? – снова воззвал согнутый под тяжестью рюкзака Визермонт. Сандерс вздрогнул и обернулся к спутнику.

- Спускаться, - Меррит пожал плечами. Другого выхода все равно не было, на привал можно было расположиться только у края долины. – Утром посмотрим, куда двигаться дальше.

Спуск с небольшого уклона, которым оканчивался холм, много времени не занял. Меррит не успел даже отсчитать привычную тысячу шагов. Тропка вывела их к небольшой роще, которая сверху казалась не более чем темным бесформенным пятном, и костровищу с еще тлевшими углями. Туман клубился прямо перед костром, не дальше, чем в паре десятков шагов. Покрывая изрядную часть обозримого пространства, белую мглу словно обрезало ножом у невидимых границ, видимость до которых была ясной и четкой. Меррит остановился перед костром так внезапно, что Джейд чуть не врезался ему в спину.

- Гляди-ка, - Джейд выглянул из-за спины напарника и присвистнул, - не одни мы такие. Интересно, зачем этот парень сюда забрался?

- Не знаю, - пробормотал Меррит. – И, по правде сказать, не то, чтобы стремился узнать. Не думаю, что… Эй, Джей, погоди!

Однако Визермонт уже сбросил рюкзак, направляясь к костровищу.

- Не знаю, как ты, Меррит, а я уже изрядно устал мотаться по здешним козлиным тропам. Разжечь здесь костер – раз плюнуть, а идти дальше все равно уже невозможно. По такой-то темнотище.

Меррит покачал головой, но возражать не стал. Глубокая ночь кругом. Все равно нужно где-то ночевать.

Он скинул с плеч рюкзак и огляделся. В свете тлеющих углей можно было различить разве только небольшую кучку дров возле костра, да устроенный неподалеку лежак из еловых веток и кинутый на него спальник. В изголовье лежал какой-то мешок.

- Хотел бы я все-таки знать, - хмуро бормотнул Меррит, подбрасывая хворост в огонь, - куда делся этот парень.

- Да какая разница! – нетерпеливо отозвался Джейд. – Сейчас его тут нет, а дрова есть. Предлагаю поужинать и лечь. Кто первым караулить будет?

- Я, - отозвался Меррит, выуживая из бокового клапана банку консервированной каши. – Зато утром посплю подольше. Если, конечно, ты не затеешь драку с нашим невольным попутчиком.

- Оки, - Джейд вытащил собственный спальник, но, подумав, устроился на лежаке. – Думаю, до моей смены он все равно не появится. А если все же – разбудишь.

Каша оказалась гороховой и почти постной, с добавлением нескольких кусочков мяса и ложки непонятного жира. Заварить чай по темноте представлялось проблемой почти неразрешимой, потому оба игрока приложились к неприкосновенному запасу виски из фляжки Джейда. Меррит алкоголя с собой не носил принципиально. После чего Визермонт захрапел почти тут же.

Меррит смотрел на разгорающееся пламя и думал. Язычки огня плясали по толстой ветке, перебегая от одного конца к другому. Пламя становилось ярче, однако же мысли Меррита, видимо, в противовес, - только темнее.

Куда их занесло? Смогут ли они выбраться отсюда? Впрочем, если уж удалось найти стоянку одинокого туриста – туриста ли? – значит, до людей не так и далеко. Кто он, этот турист? Что за странное место, и куда парня понесло на ночь глядя? Сверху, со склона холма, Меррит не заметил следов человеческого присутствия. Может, его придавило где-нибудь, этого туриста, а он, Меррит, помочь ничем не поможет, потому что даже днем поиск приведет к тому, что они с Джеем заблудятся окончательно, и не факт, что сумеют кого-то разыскать. Может, если осмотреть вещи, станет понятно, кто он, этот одинокий турист. Тогда, если сами Меррит и Джей не смогут помочь, так хотя бы родным сообщить. Если, конечно, они сумеют выбраться к людям. А может и карта найдется? И все-таки – куда он мог деться?

Меррит встал и нервно зашагал вокруг костра. Сигарету бы – мелькнула шальная мысль, но курить он бросил еще перед Монако, еще до того, как соблазнился «верной системой» Джея, из-за которой им пришлось срочно делать ноги. Выбросил пачку – и теперь жалел, что не запрятал хотя бы одной сигареты на самый крайний случай. Впрочем, крайний случай наступил бы как раз в казино, при последней ставке. А тогда курить было уже некогда. Только драпать, покуда охрана казино не взялась за пистолеты.

Меррит передернул плечами. Знобкая стынь первых осенних вечеров давала о себе знать мурашками по спине, обращенной к лесу. И все-таки…

Он вытащил мешок из-под головы Джея – тот даже храпеть не перестал – раскрыл его, перебирая вещи. Карты не нашлось, компаса тоже. Видимо, турист знал, что компас здесь бесполезен. Смена одежды, второе одеяло, вторая пара обуви. Консервы. Баклажка оказалась с водой. Мысленно Меррит пожурил себя за то, что не сделал также. Заодно можно было бы легко отбиться от желающих угостить, демонстративно потягивая из своей фляжки. Несколько книг – странная подборка из эзотерики, физики и теории поля. Одна – незнакомый Мерриту поэт. И – пухлая тетрадь в истертом кожаном переплете, давно потерявшем цвет, явно неоднократно подшитая дополнительными листами.

Инициалы на обложке большими, чуть кривоватыми буквами – У.М. Сандерс.

Мурашки прошили Меррита насквозь – не только по спине, по всему телу. Конечно, скорее всего, совпадение, но…

Уолтер Майкл Сандерс – младший брат отца, пропавший без вести более пятнадцати лет назад. Вся семья Сандерс дружно отреклась от него, так же дружно воспитывала племянника Меррита – Майкла Уолтера – рожденного вне брака, и жалела Сандру Роджерс, родившую его, которую Уолтер бросил у алтаря. Беспутный Уолтер – иначе его не называли.

Впрочем, как бы в семье назвали самого Меррита, если бы знали, чем он зарабатывает свой кусок хлеба с маслом?

Мошенником Меррит не был. Профессиональным игроком – да. Покер, преферанс, бридж – в фараон и подобные, где больше зависит от шального фарта, чем от ума, Меррит не играл. Слепая удача – это не про него. И кой бес дернул – первый и последний раз! – сесть за игорный стол в фараон вместе с Джеем, уверявшим, что все просчитано? Знал же, что там, где все зависит от раздачи, делать нечего!

Считать Меррит умел, как и выжидать. Терпение и хладнокровие – и восемьдесят процентов игры – твои. В покере раздачи запоминались легко, а просчитывать не только карты, но и игроков Меррит выучился быстро. А вот когда вся игра – угадай, какая карта ляжет последней… Нет, этого Сандерс не любил. И он всегда умел остановиться.

А вот Джей – нет.

Именно поэтому Меррит и согласился.

Нужно было остановить Джея. Нужно, но Меррита самого захватило сумасшедшее, непредсказуемое течение игры. Он совершенно по-новому ощутил и карты в руках, и прохладу бокала с вином, и гладкость фишек, чувствовал, как бегут по телу мурашки – то ли от ледяного шампанского, то ли от возбуждения. Меррит слышал шуршание карт по зеленому бархату, дыхание партнера по игре – и знал, знал абсолютно точно – какую карту положит на стол банкомет следующей. Манящий, пьянящий, кружащий голову до звездочек в глазах азарт. Настоящий азарт, кажется, первый раз в жизни. А в итоге, как всякий азарт – привел к катастрофе.

Кто же знал, что «верным шансом» Джея окажется подкупленный банкомет и крапленая колода?

Сандерс по-прежнему держал в руках кожаную тетрадь. Исписанные мелким, хотя и корявым почерком листы манили его, искушали, жгли пальцы. В семью Меррит не возвращался уже почти десять лет. Внезапная тоска сжала сердце – он ведь даже поздравления отцу с матерью на праздники – и те перестал посылать уже лет пять или шесть как. Да что там – останавливаясь в отелях при казино, не находил времени на телефонный звонок. Может быть, он тоже успел заслужить прозвище у семьи. Что-то вроде – «Пропащий Меррит». И не поспоришь.

А если игроки не сумеют отсюда выбраться – так прозвище «пропащего» оправдается на все сто.

Меррит быстрыми движениями перелистнул тетрадь, не читая, и снова замер, не в силах выпустить пожелтевшие страницы из рук. Нельзя читать чужие дневники. И все же… Неужели этот одинокий турист – родной Мерриту человек? Самый близкий – не только по крови, но по духу и разделяющему их сейчас расстоянию. Сандерс ухмыльнулся – да уж, ближе некуда.

Дядюшку Уолла Меррит помнил неплохо – разница в годах по меркам двух поколений у них была всего ничего – каких-то двенадцать лет. Веселый, всегда готовый на любую авантюру, дядюшка Уолл казался племяннику воплощением бесконечного праздника, особенно на фоне вечно занятого отца. И с тех пор, как Мерриту исполнилось восемь, во всех проделках всегда были виноваты двое.

Когда Уолтер решил жениться, шестнадцатилетний Меррит воспринял свадьбу как предательство. Лучший друг, партнер, сообщник, самый близкий родственник – и какая-то юбка? Простить такое подросток на тот момент не сумел и в церковь не пошел. А оказалось – что это был последний раз, когда Уолтера видели в семье.

Когда расстроенные родственники вернулись в украшенный к свадьбе дом, Меррит втихую торжествовал, решив, что это была очередная дядюшкина шутка. Обижен Меррит был только на то, что друг не посвятил его в такой грандиозный розыгрыш. И только когда дядюшка Уолл не появился ни на второй, ни на третий день, Меррит начал подозревать, что все случившееся – вовсе не шутка. Когда прошла неделя, за ней другая, а Уолтер так и не появился, зато Сандра призналась несостоявшейся свекрови, что беременна, Меррит начал собственные розыски. След – если можно это так назвать – вывел на ранчо старого Уилкса, прозванного «Больная Лошадь» за вечную присказку, который видел, как Уолтер голосовал на дороге, ведущей к федеральной трассе, в своих вечных драных джинсах, подшитых кожаными заплатами, байкерской куртке и с рюкзаком на левом плече, спустя два дня после несостоявшейся свадьбы. Уилкс-Больная-Лошадь подвез сбежавшего жениха на своем стареньком «лендровере» до заправки в шести милях от трассы и больше не видел. По словам старого ранчеро, выглядел Уолтер плохо – как человек, не евший неделю, и не спавший последние трое суток.

Какой дьявол занес Уолтера – если это действительно он – в такую глухомань? И где сейчас «Беспутный Уолтер»?

Кажется, любопытство сгубило не только кошку…

Тетрадь с пожелтевшими листами и выцветшими чернилами – неужели это все, что осталось от веселого, бесконечно доброго, хотя и безалаберного, друга?

Читать чужие дневники, конечно, нехорошо… но что, если это единственный – и последний – шанс узнать, что случилось с пропавшим родственником?

Меррит полез в рюкзак за фонариком. Личная жизнь – личной жизнью, но семья имеет право знать. В конце концов – у Уолла есть сын.

Разбирать бледные, расплывшиеся буквы на пожелтевших листах в свете дорожного фонарика оказалось той еще задачкой, но раз начав – бросить Сандерс уже не мог. С первой записи, первых слов сожаления, стало ясно, что это дневник человека, пережившего нечто такое, о чем ни Меррит, ни кто-либо иной не мог иметь ни малейшего представления. Нечто за гранью нормального человеческого опыта. По спине Сандерса побежали мурашки, ноги похолодели – или это от ночной прохлады и прогорающего костра? – разбираться было некогда. Чтение поглощало внимание игрока целиком, и при этом – каждое прочитанное слово ложилось на сердце читавшего невидимым камнем.

Захлопнув тетрадь, Меррит потер глаза, недоуменно оглядываясь. Над рощей нежным румянцем алели облака, сообщая, что где-то там, за ними, на востоке - встает солнце, и начинается утро. Костер потух окончательно, только под большим поленом чуть заметно курился дымок. Фонарик к утру сел, и последние страницы Сандерс дочитывал уже при свете зари. На ботинках и темных волосах осели капельки росы. Мужчина поежился – как от утренней прохлады, так и от осознания прочитанного. Все было до ужаса просто… и одновременно – сложно и непередаваемо. Меррит представил, как бы он стал пересказывать дневник Сандре или сыну Уолла… и понял, что не сумеет. Нет таких слов, только если ты – не поэт.

О причине ухода Уолтер предпочел писать обиняками: «то, что случилось», «та история», «та вещь, что произошла» - было видно, что автор дневника попросту не может найти слов, чтобы передать это. И не хочет этого делать, словно бы боясь повторения. Главное же – что вроде бы Уолл нашел способ, как исправить случившееся… и одновременно – так и не смог этого сделать. То место, в котором оказались Меррит и Джейд, было чем-то вроде огромного артефакта – лабиринта – но такого, пройдя который, человек мог изменить свое прошлое, или будущее, начав с какой-то иной, избранной им самим точки. Однако Уоллу этого сделать не удалось – последняя запись честно и беспристрастно свидетельствовала об этом.

Меррит снова перечитал эти строки: «Сегодня я иду туда в последний раз. Я потерял себя в том количестве жизней, которые прожил, стремясь исправить случившееся с нами. Самое худшее – что я помню все. Каждую жизнь, каждую попытку. И конец – снова и снова. Иногда я думаю, что такое количество боли просто не может уместиться в одном человеке. Моя душа распылена по сотне или тысяче прожитых мной лет, и повторить все еще раз, чтобы прийти к тому же результату – я просто не могу. Сандра… я действительно виноват перед ней. Я не могу передать, как я виноват, но Господь мне свидетель – я пытался все исправить. Я хочу только одного – чтобы она была счастлива, чтобы не было той боли, в которой виноват всегда я. Господь мой, пускай она будет счастлива. Даже без меня. И так или иначе – но этот раз будет последним.»

Сандерс задумчиво уставился на белую мглу, за которой все ярче и ярче сверкали всполохи. Яснее, что там, за туманом, с приходом утра так и не стало. Как и с прочтением дневника, из которого ясно стало только то, что именно в долине, скорее всего – за туманом, находится магический лабиринт. И, видимо, именно туда и ушел Беспутный Уолтер.

Меррит прищурил глаза: в долине что-то происходило. За туманной стеной начал проявляться темный силуэт. Игрок выпрямился и замер, невольно начав отсчитывать время по сердцебиению. С каждым ударом сердца фигура становилась отчетливее, проявляясь, как кадр на фотопленке, и чем отчетливее становился силуэт – тем громче нарастал незаметный в начале гул, и тем больше истончался туман у края долины. Наконец, полотнище тумана словно бы разорвалось пополам – и одновременно раздался раскат грома, сотрясший, казалось, не только воздух, но и землю. С руганью покатился по земле Джейд… на что Меррит не обратил ни малейшего внимания – он жадно разглядывал человека, прорвавшегося сквозь завесу.

- Уолл? – еще не веря глазам, прошептал Сандерс. Игрок вскочил, дневник упал рядом с костром, частично утонув в пушистом пепле – вверх взлетело серое облачко. Меррит жадно разглядывал идущего к стоянке человека. Уолтер Майкл Сандерс был именно таким, каким и запомнился Мерриту – таким же молодым, но увы – уже не таким беззаботным. Множество воспоминаний и прожитых жизней отражались в выцветших глазах – кажется, это было единственным, что изменилось. Когда Меррит видел дядюшку Уолла в последний раз – глаза дядюшки были ярко-синими и полными веселья. Теперь же Беспутный Уолтер выглядел один в один так, как описывал старый ранчеро – не евшим неделю, и не спавшим, кажется, целую вечность.

- Меррит? – недоуменно от идущего. – Что ты здесь…

- Стоять! Стрелять буду! – истеричный выкрик Джейда, наполненный страхом, и мгновением позже – выстрел, почти слившийся с криком самого Меррита:

- Уолл!

Первые мгновения были похожи на сон. И как во сне – все вокруг было словно в замедленной киносъемке. Мерриту казалось, что он видит одновременно все: как Джейд, побледнев, роняет на землю пистолет, который падает так долго, что Меррит успевает развернуться и увидеть, как оседает на землю Уолтер. По лицу дядюшки – по мере осознания – словно бы проходит луч солнца, превращая усталость и отчаяние в совершенно неземное счастье. Кажется, Меррит закричал, но крика не слышно… зато в киношной тишине, в которой нет других звуков, совершенно отчетливо слышны слова, произнесенные немеющими губами:

- Это был самый лучший выход…

И только после этого время возвращает свой нормальный бег, а тишина рвется на части.

Джейд был в ужасе. Он долго и многословно извинялся, словно извинения могли чем-то помочь, перемежая их сожалениями, обвинениями и проклятиями в собственный адрес. Сандерс с трудом сдерживался, чтобы не заорать и не велеть Джею заткнуться, понимая, что словесный понос являлся частью реакции на произошедшее. Визермонта трясло, а бледностью он мог поспорить с простынями тетушки Сары, помешанной на чистоте белья. В конце концов, Меррит заставил Джея за раз выхлебать почти половину фляжки с виски, и только после этого напарника, наконец, отпустило.

Похороны, за отсутствием подходящего инструмента, пришлось превратить в таскание камней. Благо, что утром долина оказалась усыпанной валунами – от огромных каменюк до мелкого гравия. Мерриту оставалось только удивляться тому, каким чудом они ночью не попереломали себе ноги. И все то время, пока игроки таскали камни, чтобы засыпать тело Уолтера, солнце будто бы замерло над горизонтом.

Меррит, наконец, остановился, положив последний булыжник на насыпанную груду, утер со лба пот.

- Хватит, Джей, - устало окликнул напарника. – Надеюсь, этого будет достаточно. Теперь будем выбираться отсюда.

Чай и еще одна банка консервов, поделенная на двоих. Меррит поднял дневник Уолтера, осторожно отряхнул от пепла страницы. Нужно отдать дневник Сандре. Она имеет право знать. Но… какими словами рассказать ей о смерти Уолтера? Сандра, невзирая ни на что, считала себя замужней женщиной, продолжая ждать несостоявшегося мужа, и верить, что однажды Уолл вернется. Как теперь рассказать ей о том, что, не побывав женой, она стала вдовой? Меррит не знал, но искренне верил, что сумеет найти нужные слова.

Джейд поднял свой рюкзак, закинул на плечи.

- Ну, - преувеличенно бодро поинтересовался Визермонт, - куда теперь?

Меррит оглядел долину… и только теперь заметил, что туман исчез. В том месте, где упал Уолтер, начиналась тропа, ведущая между валунами в какое-то подобие ворот между двумя скалами. Внезапно Меррит понял, что знает, где это. По спине снова побежали мурашки: именно эти две скалы отмечали проход из леса к ранчо старого Уилкса. Меррит снова огляделся, уже понимая, что не ошибся: они с Джеем стояли на опушке старого леса, на окраине городка, в котором жила семья Сандерс. Губы Меррита растянула непослушная улыбка:

- Домой, Джей. Я возвращаюсь домой.