Фукидид. История 2 страница

1 Имеются в виду, по-видимому, Самос, Коринф, Милет, Фокея и, быть может, Афины и Мегары.

2 Быть может, Эгину.

3 Милет был союзником эретрийцев, а Самос и фессалийская конница помогали халкидянам (на о. Эгине). Ср.: Herod. V 99. События этой войны происходили около 700 г. до н. э.

16 . Между тем у разных городов возникли различные препятствия для их дальнейшего роста. С усилением могущества ионян¹ на них во главе персидской державы пошел войной Кир. Сокрушив царство Креза, он завоевал все земли по сю сторону реки Галиса до моря и лишил свободы города на материке. Впоследствии Дарий с помощью финикийского флота покорил также и острова².

1 Это сообщение Фукидида контрастирует с известием Геродота о слабости эллинов в Малой Азии (ср.: Herod. 1143).

2 Именно Хиос, Лесбос, Самос.

17 . Все тираны, сколько их ни было в эллинских городах, управляли только в своих личных интересах: их политика сводилась, в сущности, к заботам о собственной особе, своем доме и к укреплению его положения, они не совершили ничего значительного¹, и каждый только воевал со своими соседями. Только в Сицилии тираны достигли большого могущества². Так-то развитию Эллады долгое время мешали различные препятствия. Поэтому она не могла сообща совершить ничего великого, а отдельные города были слишком мало предприимчивы.

1 Именно не предпринималось никаких больших военных походов.

2 Эту фразу некоторые ученые считают позднейшей вставкой.

18. Афинские тираны, да и большинство их в остальной Элладе (которая уже ранее долго находилась под властью тиранов), были в конце концов, за исключением сицилийских тиранов, изгнаны лакедемонянами¹. Лакедемон после его заселения дорийцами, и поныне там живущими, больше всех городов, насколько нам известно, страдал от междоусобных распрей². Однако уже издревле город управлялся хорошими законами³ и никогда не был под властью тиранов. Около 400 лет или несколько больше минуло до конца этой войны, с тех пор как у лакедемонян установилось одно и то же государственное устройство. Достигнув по этой причине могущества⁴, они и в других городах устанавливали такой же порядок. Через несколько лет после изгнания тиранов из Эллады произошла битва мидян с афинянами при Марафоне. А на десятый год⁵ после нее Варвар снова пошел великим походом, чтобы поработить Элладу. Ввиду грозной опасности, нависшей над Элладой, лакедемоняне, как самые могущественные, стали во главе союзного войска эллинов, а афиняне при вторжении мидян решили покинуть свой город. Со всем своим добром они сели на корабли и стали мореходами. После изгнания общими силами Варвара немного спустя все отпавшие от царя эллины и их союзники присоединились частью к афинянам, частью же к лакедемонянам. Действительно, оба эти города были тогда самыми могущественными, один на суше, другой — на море. Этот военный союз, правда, сохранялся недолго. Лакедемоняне и афиняне, разделенные враждой, стали вместе с союзниками воевать друг с другом, и всякий раз, когда где-нибудь возникала вражда между остальными эллинскими городами, они присоединялись либо к Афинам, либо к Лакедемону. Поэтому со времен мидийских войн вплоть до этой войны они то заключали мирные договоры, то воевали друг с другом или с союзниками6 (если те отпадали от них), и совершенствовали военное дело, и приобретали все больше опыта, изощряясь в опасностях.

1 Однако не все тиранм были изгнаны (например, коринфские остались).

2 Ср.: Herod. 165 —66.

3 В подлиннике TjOvofi^Ge. Euvop.ioc—состояние государства, в котором граждане повинуются законам, но не обязательно «хорошим законам» (ср.: Gomme A. W.» 1128). Тогда перевод будет: «подчинялся законам», т. е. законам Ликурга.

4 И благодаря военному могуществу.

5 От архонтства Фениппа в Афинах (490–489 гг. до н. э.) до архонтства Гипсихида (481–480 гг.), когда начался поход Ксеркса на Элладу.

6 Они воевали друг с другом между 459 г. и 30-летним миром 445 г. (ср.: 1103 —115,1).

19 . Стоя во главе союзников, лакедемоняне не заставляли их платить подати, но заботились лишь о том, чтобы у тех была всегда выгодная для лакедемонян олигархическая форма правления¹. Афиняне же со временем заставили союзников (кроме хиосцев и лесбосцев) выдать корабли и наложили на всех денежную подать. Поэтому-то их боевая мощь перед этой войной возросла даже больше, нежели в ту пору, когда союз еще находился в расцвете.

1 Ср.: Aristot. Polit. IV 5.

20 . Итак, вот к чему я пришел, исследуя древнее состояние Эллады, хотя и трудно было доверять полностью любому свидетельству. Ведь люди склонны принимать¹ на веру от живших раньше без проверки сказания о прошлом, даже если они касаются их родины. Так, большинство афинян, например, считают, что Гармодий и Аристогитон убили Гиппарха (который был тираном), и не знают, что правил Гиппий, так как он был старшим из сыновей Писистрата, Гиппарх же и Фессал были его братьями². Но Гармодий и Аристогитон именно в тот день непосредственно перед деянием заподозрили, что соучастники их донесли о замысле Гиппию, и отказались от убийства, предполагая, что Гиппий был заранее предупрежден. Но так как они хотели, прежде чем их схватят, сперва совершить нечто достопамятное, то убили Гиппарха, встретив его у так называемого Леокория³, где он распоряжался панафинейским шествием⁴. Да и прочие эллины о многих других установлениях и обычаях, существующих еще и поныне, память о которых не изглажена временем, также имеют неправильные представления. Так, например, думают, что лакедемонские цари при голосовании имеют не один, а два голоса каждый и что у лакедемонян был питанатский отряд⁵, которого вообще никогда не существовало. Ибо большинство людей не затрудняет себя разысканием истины и склонно усваивать готовые взгляды.

1 Т. е. все, что слышали или читали.

2 Подробный рассказ Фукидида о заговоре Гармодия и Аристогитона см. ниже (VI54 —59).

3 Леокорий — афинское святилище в честь дочерей афинского царя Лео, пожертвовавших жизнью для спасения города от голода.

4 Панафинеиское шествие — главная часть афинского праздника Великих Панафиней, в которой для статуи богини Афины приносилась новая роскошная одежда, вытканная знатнейшими гражданками. В шествии участвовал весь народ.

5 Отряд из города Питаны в Лаконии.

21 . Как ни затруднительны исторические изыскания, но все же недалек от истины будет тот, кто признает ход событий древности приблизительно таким, как я его изобразил, и предпочтет не верить поэтам, которые преувеличивают и приукрашивают воспеваемые ими события, или историям, которые сочиняют логографы¹ (более изящно, чем правдиво), историям, в большинстве ставшим баснословными и за давностью не поддающимся проверке. На основании приведенных выше очевидных доказательств он сможет убедиться, что результаты исследования столь древних событий достаточно надежны. Нынешняя же война (хотя люди обычно, только пока воюют, придают текущей войне самое важное значение, а по ее окончании склонны удивляться больше войнам прежнего времени) докажет людям, которые судят по самим фактам, что она была событием более важным, чем прежние войны.

1 Слово «логографы» здесь означает «ненадежные рассказчики историй». Имеются в виду такие, как Гекатей и Геродот.

22 . Что до речей (как произнесенных перед войной, так и во время ее), то в точности запомнить и воспроизвести их смысл было невозможно — ни тех, которые мне пришлось самому слышать, ни тех, о которых мне передавали другие. Но то, что, по-моему, каждый оратор мог бы сказать самого подходящего по данному вопросу (причем я, насколько возможно ближе, придерживаюсь общего смысла действительно произнесенных речей), это я и заставил их говорить в моей истории. Что же касается событий этой войны, то я поставил себе задачу описывать их, получая сведения не путем расспросов первого встречного¹ и не по личному усмотрению², но изображать, с одной стороны, лишь те события, при которых мне самому довелось присутствовать, а с другой — разбирать сообщения других со всей возможной точностью. Основательная проверка сведений была делом нелегким, потому что свидетели отдельных событий давали разное освещение одним и тем же фактам в зависимости от их расположения к одной из воюющих сторон или силы памяти. Мое исследование при отсутствии в нем всего баснословного, быть может, покажется малопривлекательным, Но если кто захочет исследовать достоверность прошлых и возможность будущих событий (могущих когда-нибудь повториться по свойству человеческой природы в том же или сходном виде), то для меня будет достаточно, если он сочтет мои изыскания полезными. Мой труд создан как достояние навеки, а не для минутного успеха у слушателей.

1 Эти слова — косвенный упрек Геродоту за недостаточный критицизм его сообщений.

2 Здесь упрек историкам софистической школы, склонным описывать события предвзято, по заранее обдуманному плану (как это впоследствии делал Эфор, ученик Исократа).

23 . Из прежних событий, до Пелопоннесской войны, самым важным была мидийская война¹, однако и она быстро решилась двумя битвами на море и двумя на суше². Напротив, нынешняя война длилась очень долго, и в ходе ее сама Эллада испытала такие бедствия, каких никогда не знала ранее за такое же время. Никогда не было захвачено и разрушено столько городов — будь то варварами или воюющими сторонами (иным после завоевания пришлось даже испытать еще и смену населения); никогда еще не было столько изгнаний и кровопролития (как в ходе военных действий, так и вследствие внутренних распрей). То, что раньше было известно только по преданию, а в действительности не всегда подтверждалось, теперь оказывалось обычным делом: страшные землетрясения одновременно распространились на большую часть страны, затмения солнца³ стали происходить чаще, затем возникла засуха (в некоторых областях даже голод)⁴, и, наконец, разразилась ужасная моровая болезнь, погубившая значительную часть населения Афин. И все эти бедствия обрушились на Элладу вместе с нынешней войной. Начали же войну афиняне и пелопоннесцы, нарушив 30-летний мир⁵, который заключили после завоевания Евбеи. Прежде всего скажу о причинах разрыва мирного договора и взаимных жалоб сторон, чтобы никому не пришлось доискиваться, отчего разразилась в Элладе столь великая война. Истинным поводом к войне6 (хотя и самым скрытым), по моему убеждению, был страх лакедемонян перед растущим могуществом Афин, что и вынудило их воевать. Причины же⁷, на которые обе стороны открыто ссылались (из-за чего они, по их словам, нарушили мир, открыв военные действия), были следующие.

1 Так, Геродот доказывал, что греко-персидская война была значительнее Троянской войны (Herod. VII20,2).

2 Вероятно, битвы при Артемисии и Саламине, Фермопилах и Платеях.

3 Фукидид упоминает два солречных затмения: 431 г. до н. э. (V 28) и 424 г. (IV 52,1). Примечательно, что он ничего не говорит здесь о лунном затмении 413 г., которое сыграло столь важную роль в судьбе афинян в Сицилии.

4 Фукидид не приводит примеров засухи и голода в своей истории.

5 См. 1115.

6 Т. е. неосознанный психологический мотив.

7 Т. е. осознанные, открытые поводы (мелкие конфликты, приведшие к войне, то, что мы называем «поводами»; ср.: Лурье С. Я. Очерки, с. 302).

24 . Есть по правую руку при входе в Ионический залив город Эпидамн¹. В соседней области живут тавлантии — варвары иллирийского племени². Город основали керкиряне, основателем же колонии был Фалий, сын Эратоклида, из рода Гераклидов³, коринфянин, которого, по старинному обычаю, призвали из метрополии. В основании колонии приняли участие также некоторые коринфяне и другие дорийцы. С течением времени Эпидамн стал большим городом с многочисленным населением. Однако после многих лет междоусобных распрей город, гласит предание, понес тяжкий урон в какой-то войне с соседями-варварами и поэтому в значительной степени потерял свое былое могущество. Незадолго до этой войны народ изгнал из города главарей знатных родов, а те в союзе с варварами принялись грабить жителей города на суше и на море. Будучи в таком бедственном положении, горожане отправляют посольство в Керкиру, как в свою метрополию, с просьбой не покидать их на произвол судьбы, но примирить с изгнанниками и прекратить войну с варварами. Об этом послы и просили, воссев как молящие о защите в святилище Геры⁴ в Керкире. Керкиряне же не вняли просьбе послов, и те были вынуждены уехать, ничего не добившись.

1 Ср. начало рассказа Геродота после введения (16). Ионический залив— Адриатическое море.

2 Иллирийцы — собирательное название родственных по языку индоевропейских народностей на берегу Адриатики.

3 Из знаменитой семьи Бакхиадов — потомков Бакхида, властвовавших в Коринфе с 748 по 657 г. до н. э.

4 Святилище и священный участок Геры в стенах города (ср.: III79). Все лица, прибегавшие к алтарю с мольбой о защите, считались неприкосновенными.

25 . Поняв, что им нечего ждать помощи от Керкиры, и не находя выхода из настоящего затруднения, эпидамняне отправили послов в Дельфы вопросить бога, не следует ли им отдать свой город под покровительство Коринфа, как их второй метрополии, и постараться получить оттуда помощь. Бог в ответ повелел отдать город под покровительство коринфян и признать их верховенство. Тогда эпидамняне прибыли в Коринф и по велению оракула отдали свою колонию под покровительство коринфян, ссылаясь на то, что основатель их города происходил из Коринфа. Затем они сообщили изречение оракула и просили не оставить их в беде и оказать помощь. Коринфяне по всей справедливости предоставили свою помощь эпидамнянам¹. Они полагали, что Эпидамн одинаково можно считать как их колонией, так и колонией керкирян; вместе с тем они обещали помощь и из ненависти к керкирянам, потому что те, будучи их колонистами, пренебрегали ими. И действительно, керкиряне на всенародных празднествах не предоставляли коринфянам установленных обычаем почестей и не давали ни одному коринфянину (как это было принято в прочих колониях) права первенства при жертвоприношениях². И вообще выказывали коринфянам свое пренебрежение, так как в то время Керкира по богатству стояла наравне с богатейшими эллинскими городами, да и к войне была подготовлена лучше³ других. Керкиряне гордились своим весьма сильным флотом и тем, что когда-то прежде на Керкире обитали славные мореходы феаки⁴ (по этой-то причине керкиряне придавали особое значение флоту и действительно были достаточно могущественны: в начале войны у них было 120 триер).

1 В торговле с западом коринфяне были значительно экономически заинтересованы и потому противились проникновению афинян на запад в Италию и в другие страны. Коринфская денежная единица была стандартом для обмена в странах у Коринфского залива, в Италии и Сицилии. После союза афинян с Акарнанией отношения Афин с Коринфом обострились.

2 Почетное право получать клок шерсти жертвенного животного, который бросали в огонь как знак обречения животного на жертву.

3 Т. е. «лучше Коринфа» или «лучше, чем когда-либо в другое время».

4 По преданию, Керкира — это гомеровский остров. Схерия, где жили мифические мореходы — феаки. Гробницу царя их Алкиноя показывали на острове (ср.: III 70,4).

26 . Итак, имея все основания упрекать керкирян, коринфяне охотно направили в Эпидамн просимую помощь: они предоставили право всем желающим отправиться туда колонистами и послали гарнизон из ампракиотов, левкадян и собственных граждан. Выступили они по суше в Аполлонию¹ (одну из колоний коринфян) из опасения, как бы керкиряне не помешали им переправиться морем. Весть о прибытии в Эпидамн поселенцев и гарнизона, а также о том, что колония отдалась под покровительство коринфян, вызвала на Керкире сильное раздражение. Керкиряне тотчас же отправили в Эпидамн² 25 кораблей и вскоре затем вторую эскадру и, угрожая, потребовали вернуть изгнанников и отослать назад коринфский гарнизон и поселенцев (на Керкиру между тем прибыли изгнанники-аристократы из Эпидамна: ссылаясь на могилы предков и на родственные связи, они молили керкирян вернуть их на родину). Однако эпидамняне все-таки не подчинились; тогда керкиряне в союзе с иллирийцами выступили на 40 кораблях в поход на Эпидамн, везя с собой изгнанников, чтобы вернуть их силой. Расположившись станом перед городом, керкиряне объявили через глашатая: «Всякий эпидамнянин или чужеземец может по желанию беспрепятственно покинуть город; в противном случае с ними поступят как с врагами». После того как эпидамняне не подчинились приказу, керкиряне начали осаду города, расположенного на перешейке.

1 Аполлония — город на иллирийском берегу; основана коринфянами и керкирянами в 588 г. до н. э.

2 Расстояние между Керкирой и Эпидамном около 200 км.

27 . Лишь только коринфяне от прибывших к ним вестников из Эпидамна узнали об осаде, они стали готовиться к походу¹, вместе с тем они пригласили всех желающих на основе справедливости и равноправия участвовать в основании колонии в Эпидамне. Если же кто из желающих отправиться еще не готов к отъезду, то может остаться, внеся в казну 50 коринфских драхм². Нашлось много как пожелавших ехать, так и внесших деньги. Затем коринфяне обратились к мегарцам с просьбой послать корабли для сопровождения на случай возможных помех со стороны керкирян. Мегарцы снарядили 8 кораблей, чтобы плыть вместе с коринфянами, жители Палы из Кефаллении — 4. Эпидавр, к которому они также обратились с просьбой, прислал 5 кораблей, гермионяне — 1, Трезен — 2, Левкада —10, Ампракия —9; у Фив же и Флиунта коринфяне просили денег, а у Элеи — кораблей без экипажей³ и денег. Сам Коринф снарядил 30 кораблей с тремя тысячами гоплитов.

1 Коринфяне могли получить помощь от Мегар, Эпидамна, Трезена, Флиунта и Элиды.

2 Коринфская драхма равна 130 г (1 /3 аттической).

3 Экипажами корабли должны были укомплектовать сами коринфяне.

28 . Когда керкиряне узнали об этих приготовлениях, то прибыли в Коринф вместе с послами¹ лакедемонян и сикионян (которых они взяли с собой) и потребовали от коринфян отозвать гарнизон и колонистов из Эпидамна, ибо у них нет права на Эпидамн. Если же коринфяне выставляют какие-либо притязания на этот город, то они, керкиряне, желали бы передать спор на суд тех городов в Пелопоннесе, с которыми обе стороны договорятся, и какой из сторон колония будет присуждена, та и должна владеть ею. Они согласны также предоставить решение дела дельфийскому оракулу. Войну они не хотят начинать. Если же коринфяне прибегнут к силе, заявили керкиряне, то они также будут вынуждены искать себе иных друзей, хотя бы и нежелательных, вместо тех, что у них есть теперь. Коринфяне же отвечали им: если керкиряне уведут свои корабли и варваров² от Эпидамна, тогда они и будут обсуждать этот спор с ними. Но пока Эпидамн в осаде, им, коринфянам, не пристало здесь заводить тяжбы с керкирянами. Керкиряне возражали на это: если коринфяне уведут свои военные силы из Эпидамна, то они готовы сделать то же. Они согласны также на то, чтобы, оставаясь на прежних местах, заключить перемирие до решения дела в третейском суде.

1 Вероятно, это не были формально аккредитованные послы, так как лакедемоняне не могли стать на сторону керкирян против своих союзников коринфян и объявить, что керкиряне правы.

2 Т. е. иллирийцев.

29 . Однако коринфяне не желали и слышать о подобных предложениях. Лишь только команда была посажена на корабли и союзники прибыли, они выслали вперед глашатая объявить войну керкирянам. Затем, подняв якоря, они на 75 кораблях с 2000 гоплитов¹ отплыли к Эпидамну, чтобы оружием решить спор с керкирянами. Командовали коринфской эскадрой Аристей, сын Пеллиха, Калликрат, сын Каллия, и Тиманор, сын Тиманфа, а во главе сухопутных войск стояли Архетим, сын Евритима, и Исархид, сын Исарха. Когда коринфская эскадра подошла к Актию² в Анакторийской области, у входа в Ампракийский залив, где находится известное святилище Аполлона, керкиряне выслали навстречу глашатая в лодке с приказанием остановиться. Одновременно керкиряне начали сажать команду на свои корабли, отремонтировали старые суда, сделав их годными для плавания, и оснастили остальные. Когда глашатай передал, что их мирные предложения отвергнуты, керкиряне посадили команду на свои корабли (числом 80, потому что 40 кораблей осаждали Эпидамн) и в боевом порядке повернули на врага и вступили в сражение. Они одержали решительную победу, уничтожив 15 коринфских кораблей. В тот же самый день, по совпадению, керкирянам, осаждавшим Эпидамн, удалось принудить город к сдаче под условием, что чужеземцы³ будут проданы в рабство, а коринфяне в оковах будут ждать окончательного решения своей участи.

1 Выше (гл. 27,3) указана цифра в 3000 гоплитов.

2 Это было место встречи боевых сил из Кефаллении, Левкады, Ампра-кии и, быть может, из Элиды.

3 Под словом «чужеземцы» имеются в виду «поселенцы» (гл. 26,1–3 и 28,1).

30 . После этой морской битвы керкиряне воздвигли трофей на мысе Левкимме¹ (что на Керкире), а потом казнили всех остальных пленников², попавших им в руки, кроме коринфян; коринфян же заключили в оковы. Позднее, после того как коринфяне и их союзники на кораблях возвратились на родину, керкиряне захватили господство над всеми водами в окрестных областях. Затем они отплыли к коринфской колонии Левкаде, разорили ее и предали огню Киллену³, торговую гавань элейцев, за то, что те предоставили коринфянам корабли и денежные средства. Таким образом, еще очень долго после морской битвы керкиряне господствовали на море и наносили морскими набегами урон союзникам коринфян. Ввиду тяжелого положения своих союзников коринфяне в начале следующего лета отправили эскадру и войско для охраны Левкады и прочих дружественных им городов и расположились лагерем у Актия и возле Химерия в Феспротии. Керкиряне также устроили стоянку своих кораблей и сухопутных войск напротив Левкиммы. Однако ни одна из сторон не решалась напасть, и обе эскадры простояли оставшуюся часть лета друг против друга, а с наступлением зимы возвратились домой.

1 Южный мыс на о. Керкира.

2 Нарушив условия капитуляции (см.: 129,5).

3 База для военных операций пелопоннесцев на западе и северо-западе (ср.: II 84, 5; III69,1).

31 . Целый год, равно как и следующий после морской битвы, коринфяне, раздраженные неудачей, усердно готовились к войне с керкирянами. Они строили корабли и набирали за плату матросов из самого Пелопоннеса и из остальной Эллады, всеми силами стремясь подготовиться к морскому походу. Узнав об этих приготовлениях, керкиряне пришли в смятение; ведь они не состояли в союзе ни с одним из эллинских городов и не заключили союзного договора ни с афинянами¹, ни с лакедемонянами Поэтому они решили отправиться к афинянам, чтобы вступить с ними в союз и попытаться получить от них помощь. Когда это решение стало известно коринфянам, они также отправили посольство в Афины, опасаясь, что объединение морских сил афинян и керкирян не позволит закончить войну на желательных для коринфян условиях. На созванном по этому поводу чрезвычайном народном собрании в Афинах обе стороны выступили с речами. Керкиряне сказали следующее.

1 Не с делосским морским союзом государств, а с афинским союзом, включавшим тогда Трезен, Ахею, Акарнанию и Закинф.

32 . «Справедливо, афиняне, чтобы тот, кто просит помощи у другого, как мы теперь у вас (если он не вправе рассчитывать на вознаграждение за прошлые великие благодеяния или на союзные взаимоотношения), доказал, что удовлетворение его просьбы соответствует интересам тех, к кому он обращается, или, по крайней мере, не противоречит им и что эта помощь будет встречена с неизменной благодарностью. Если же проситель не сумеет в этом убедить, то не должен гневаться, если уйдет ни с чем. Ныне керкиряне послали нас просить о союзе, полагая, что смогут при нашем посредстве представить вам надежные гарантии того, что мы не останемся в долгу перед вами. К сожалению, наша прежняя политика нейтралитета по отношению к вам оказалась одинаково неблагоприятной для вашей готовности помочь нам и опасной для нас при настоящем положении вещей. Прежде мы добровольно никогда еще ни с кем не вступали в союз, а теперь сами пришли просить вас об этом, не имея союзников в предстоящей войне с коринфянами. И таким образом, то, что прежде мы считали благоразумной сдержанностью — именно не вступать в войну по воле других, состоя в союзе с чужим государством, — теперь обернулось безрассудством и стало источником нашей слабости. Правда, в последней морской битве мы одни своими силами разбили коринфян. Однако теперь, когда они собираются напасть на нас с гораздо более мощными силами, получив помощь из Пелопоннеса и из остальной Эллады, мы видим, что уже не можем одолеть врага один на один, а вместе с тем в случае поражения нам грозит опасность оказаться под их господством. Поэтому-то мы вынуждены обратиться за помощью к вам и к любому другому городу. Мы заслуживаем снисхождения, так как не из недоброжелательства, а скорее по ошибочному расчету придерживались ранее нейтралитета, а теперь решились отступить от прежней бездеятельности.

33 . Если вы благосклонно примете нашу просьбу, то и для вас этот случай будет выгоден во многих отношениях¹. Прежде всего потому, что вы предоставите желанную помощь несправедливо обиженным, а не тем, кто причиняет вред другим. Затем потому, что, поддержав нас в тот момент, когда решается наша судьба, вы окажете нам благодеяние, память о котором никогда не изгладится. И, наконец, потому, что мы обладаем сильнейшим после вашего флотом. Учтите, какая это редкая удача для вас и какой тяжелый удар для ваших врагов, когда держава, которую вы охотно привлекли бы на свою сторону даже за большие деньги и суля великую признательность, теперь сама по собственному почину обращается к вам. При этом она отдает себя в ваше распоряжение, не подвергая вас никакому риску и не вовлекая в расходы, приносит вам славу великодушия и, кроме того, благодарность ваших подзащитных и, наконец, усиливает вашу боевую мощь. Лишь немногим сразу когда-либо выпадала на долю такая удача, как вам, и лишь немногие, прося сейчас о помощи, смогут предоставить в случае нужды такую же защиту и почет, каких в настоящее время ожидают от вас. Что же касается войны (когда наши услуги, пожалуй, вам пригодятся), то жестоко ошибаются те, кто думает, что дело до войны не дойдет. Они не видят, что лакедемоняне стремятся к войне из страха перед вами² и что коринфяне — ваши враги, столь влиятельные у них— только и думают сначала справиться с нами, чтобы потом напасть на вас. Коринфяне опасаются только, как бы мы из общей ненависти не встали вместе с вами плечом к плечу против них и как бы им не упустить хотя бы одной из двух возможностей: уничтожить нас или усилиться самим. Итак, наша общая задача — первыми напасть на них; мы предлагаем вам союз, а вы примите его: лучше сейчас предупредить их замыслы, чем противодействовать им потом.

1 В действительности Керкира, ослабленная смутой 427 и 425 гг., очень мало помогала афинянам на войне. Правда, остров служил базой для Сицилийского похода.

2 Это было, по мнению Фукидида, причиной войны (ср.: 23,6).

34 . Если же коринфяне скажут, что мы — их колонисты, и поэтому вы не вправе принимать нас, то да будет им известно, что всякая колония почитает свою метрополию, лишь пока та хорошо обращается с нею, если же встречает несправедливость, то отрекается от метрополии. Ведь колонисты выезжают не для того, чтобы быть рабами оставшихся на родине, а чтобы быть равноправными с ними. Несправедливость же поведения коринфян очевидна: ведь мы предложили спор об Эпидамне перенести в третейский суд. Но они вместо законного судебного разбирательства предпочли силой оружия добиваться своих притязаний. И пусть вам послужит уроком¹ такое обращение с нами, их сородичами, чтобы вы не дали им провести себя хитростью и отказали в том, что они напрямик попросят. Ведь чем кто меньше раскаивается в своих одолжениях врагам, тем безопаснее он проживет.

1 Или: «явным предупреждением».

35 . Но вы даже не нарушите договора¹ с лакедемонянами, если примете нас под защиту, так как мы не состоим ни в одном союзе. Ведь договор этот гласит: каждому эллинскому городу, который является нейтральным, разрешается примкнуть к тому или другому союзу. Недопустимо, чтобы коринфянам было позволено набирать корабельную команду не только из числа своих союзников, но и в остальной Элладе и даже в ваших собственных владениях, тогда как нам возбраняется вступать в открытый для всех союз и искать помощи где-либо в другом месте, а вам будет вменено в правонарушение, если вы согласитесь на нашу просьбу. Гораздо больше будет оснований у нас сетовать, если мы не убедим вас. Ведь нас, находящихся в опасности, и вовсе не врагов ваших, вы оттолкнете, тогда как коринфянам (хотя они недруги и нападают на вас) вы не только не станете чинить препятствий, но даже спокойно позволите усилить их боевую мощь в ущерб вашей державе. Это будет несправедливо. Вам следовало бы или запретить набор наемников в пределах вашей державы, или послать и нам помощь (на условиях, какие вам будут угодны); лучше же всего открыто принять нас в союз и помочь своим флотом. Это даст вам, как мы уже говорили, различные выгоды. Прежде всего, у нас с вами общие враги, а это самый надежный залог прочности союза; притом враги отнюдь не слабые, которые могут причинить своим противникам немало вреда. А так как предлагаемый нами союз — морской, а не сухопутный, то отказ от него для вас особенно нецелесообразен. Ведь вам следует по возможности не допускать, чтобы кто-либо другой, кроме вас, держал флот; если же вы не в состоянии этому помешать, то должны, по крайней мере, иметь на своей стороне того, у кого флот наиболее сильный.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒