ВО ВЕСЬ ГОЛОС

Стр 1 из 7Следующая ⇒

ВО ВЕСЬ ГОЛОС

ПЕРВОЕ ВСТУПЛЕНИЕ В ПОЭМУ

Уважаемые

товарищи потомки!

Роясь

в сегодняшнем

окаменевшем г.....,

наших дней изучая потемки,

вы,

возможно,

спросите и обо мне.

10 И, возможно, скажет

ваш ученый,

кроя эрудицией

вопросов рой,

что жил-де такой

певец кипяченой

и ярый враг воды сырой.

Профессор,

снимите очки-велосипед!

Я сам расскажу

20 о времени

и о себе.

Я, ассенизатор

и водовоз,

революцией

мобилизованный и призванный,

ушел на фронт

из барских садоводств

поэзии -

бабы капризной.

30 Засадила садик мило,

дочка,

дачка,

водь

и гладь -

сама садик я садила,

сама буду поливать.

Кто стихами льет из лейки,

кто кропит,

набравши в рот -

40 кудреватые Митрейки,

мудреватые Кудрейки -

кто их к черту разберет!

Нет на прорву карантина -

мандолинят из-под стен:

"Тара-тина, тара-тина,

т-эн-н..."

Неважная честь,

чтоб из этаких роз

мои изваяния высились

50 по скверам,

где харкает туберкулез,

где б... с хулиганом

да сифилис.

И мне

агитпроп

в зубах навяз,

и мне бы

строчить

романсы на вас -

60 доходней оно

и прелестней.

Но я

себя

смирял,

становясь

на горло

собственной песне.

Слушайте,

товарищи потомки,

70 агитатора,

горлана-главаря.

Заглуша

поэзии потоки,

я шагну

через лирические томики,

как живой

с живыми говоря.

Я к вам приду

в коммунистическое далек_о_

80 не так,

как песенно-есененный провитязь.

Мой стих дойдет

через хребты веков

и через головы

поэтов и правительств.

Мой стих дойдет,

но он дойдет не так, -

не как стрела

в амурно-лировой охоте,

90 не как доходит

к нумизмату стершийся пятак

и не как свет умерших звезд доходит.

Мой стих

трудом

громаду лет прорвет

и явится

весомо,

грубо,

зримо,

100 как в наши дни

вошел водопровод,

сработанный

еще рабами Рима.

В курганах книг,

похоронивших стих,

железки строк случайно обнаруживая,

вы

с уважением

ощупывайте их,

110 как старое,

но грозное оружие.

ухо

словом

не привык ласкать;

ушку девическому

в завиточках волоска

с полупохабщины

не разалеться тронуту.

120 Парадом развернув

моих страниц войска,

я прохожу

по строчечному фронту.

Стихи стоят

свинцово-тяжело,

готовые и к смерти

и к бессмертной славе.

Поэмы замерли,

к жерлу прижав жерло

130 нацеленных

зияющих заглавий.

Оружия

любимейшего

род,

готовая

рвануться в гике,

застыла

кавалерия острот,

поднявши рифм

140 отточенные пики.

И все

поверх зубов вооруженные войска,

что двадцать лет в победах

пролетали,

до самого

последнего листка

я отдаю тебе,

планеты пролетарий.

Рабочего

150 громады класса враг -

он враг и мой,

отъявленный и давний.

Велели нам

идти

под красный флаг

года труда

и дни недоеданий.

Мы открывали

Маркса

160 каждый том,

как в доме

собственном

мы открываем ставни,

но и без чтения

мы разбирались в том,

в каком идти,

в каком сражаться стане.

Мы

диалектику

170 учили не по Гегелю.

Бряцанием боев

она врывалась в стих,

когда

под пулями

от нас буржуи бегали,

как мы

когда-то

бегали от них.

Пускай

180 за гениями

безутешною вдовой

плетется слава

в похоронном марше -

умри, мой стих,

умри, как рядовой,

как безымянные

на штурмах мерли наши!

Мне наплевать

на бронзы многопудье,

190 мне наплевать

на мраморную слизь.

Сочтемся славою -

ведь мы свои же люди, -

пускай нам

общим памятником будет

построенный

в боях

социализм.

Потомки,

200 словарей проверьте поплавки:

из Леты

выплывут

остатки слов таких,

как "проституция",

"туберкулез",

"блокада".

Для вас,

которые

здоровы и ловки,

210 поэт

вылизывал

чахоткины плевки

шершавым языком плаката.

С хвостом годов

я становлюсь подобием

чудовищ

ископаемо-хвостатых.

Товарищ жизнь,

давай

220 быстрей протопаем,

протопаем

по пятилетке

дней остаток.

Мне

и рубля

не накопили строчки,

краснодеревщики

не слали мебель н_а_ дом.

И кроме

230 свежевымытой сорочки,

скажу по совести,

мне ничего не надо.

Явившись

в Це Ка Ка

идущих

светлых лет,

над бандой

поэтических

рвачей и выжиг

240 я подыму,

как большевистский партбилет,

все сто томов

моих

партийных книжек.

[Декабрь 1929 - январь 1930]

[Неоконченное]

[I]

Любит? не любит? Я руки ломаю

и пальцы

разбрасываю разломавши

так рвут загадав и пускают

по маю

венчики встречных ромашек

пускай седины обнаруживает стрижка и бритье

Пусть серебро годов вызванивает

уймою

10 надеюсь верую вовеки не придет

ко мне позорное благоразумие

[II]

Уже второй

должно быть ты легла

А может быть

и у тебя такое

Я не спешу

И молниями телеграмм

мне незачем

тебя

будить и беспокоить

[III]

море уходит вспять

море уходит спать

Как говорят инцидент исперчен

любовная лодка разбилась о быт

С тобой мы в расчете

И не к чему перечень

взаимных болей бед и обид

[IV]

Уже второй должно быть ты легла

В ночи Млечпуть серебряной Окою

Я не спешу и молниями телеграмм

Мне незачем тебя будить и беспокоить

как говорят инцидент исперчен

любовная лодка разбилась о быт

С тобой мы в расчете и не к чему перечень

взаимных болей бед и обид

Ты посмотри какая в мире тишь

10 Ночь обложила небо звездной данью

в такие вот часы встаешь и говоришь

векам истории и мирозданию

[V]

Я знаю силу слов я знаю слов набат

Они не те которым рукоплещут ложи

От слов таких срываются гроба

шагать четверкою своих дубовых ножек

Бывает выбросят не напечатав не издав

Но слово мчится подтянув подпруги

звенит века и подползают поезда

лизать поэзии мозолистые руки

Я знаю силу слов Глядится пустяком

10 Опавшим лепестком под каблуками танца

Но человек душой губами костяком

[1928-1930]

ВАРИАНТЫ, РАЗНОЧТЕНИЯ и ЧЕРНОВЫЕ НАБРОСКИ

Во весь голос. Первое вступление в поэму

Черновой автограф строк 62-67 в записной книжке, 1929-1930 гг. No 69:

Я песню в горле смирял

становясь

На горло собственной песне

Черновой автограф отдельных строф и строк в записной книжке 1929-1930

гг. No 70:

22-29 I Я ассенизатор и бомбовоз

II Я ассенизатор и водовоз

бунтарь и взрыватель признанный

шагаю мимо всех садоводств

поэзии музы капризной

30 Засаадила садик мило

41 Мудроватые Кудрейки

45-46 таратина таратитина

таратина тина тен

54-67 И я бы романсом не хуже навяз

я пел бы многих прелестней

но я стихи смирял становясь

на горло собственной песне

82-83 I Я к вам дойду через хребты веков

II Мой стих дойдет через хребты веков

84-85 I И через головы бушующих правительств

II И через головы безжалостных правительств

III И через головы поэтов <и> правительств

88-89 I Стрела амуровая в любовнейшей охоте

II Стрела амурная в любовнейшей охоте

III не как стрела в амурно лировой охоте

90-91 не как доходит к нумизматам вытертый

пятак

92 Не так как свет умерших звезд доходит

93-95 Мой стих трудом - громады лет прорвет

96-99 I И явится весомо просто зримо

II и явится весомо грубо зримо

100-101 I Как в наши времена пришел водопровод

II Как в эти времена вошел водопровод

III Как в наши времена вошел водопровод

102-103 проложенный еще рабами Рима

112-115 я уши словом не привык ласкать

124-125 они стоят свинцово тяжело

139-140 Вз<д>ымая рифм отточенные пики

237-239 I Среди лирических рвачей пройдох и выжиг

II Поверх лирических рвачей пройдох и выжиг

III Над бандой поэтических рвачей и выжиг

240-241 I Я подыму как большевистский книжечный билет

II Я предъявлю как большевистский книжистый билет

242-244 все 6 томов моих партийных книжек

Неиспользованные заготовки на обороте листа 1:

финансы

поют романсы

Прости

Что говорю про стих

Беловой автограф в записной книжке 1930 г., No 71:

Заглавие отсутствует.

7-9 I Вы

возможно

вспомните и обо мне

II Вы

возможно

спросите и обо мне

14-15 I Что жил такой

певец кипяченой

II Что жил де такой

певец кипяченой

19-21 I Я сам расскажу о самом себе

II Я сам расскажу о времени

и о себе

28-29 I Поэзии

музы капризной

II Поэзии

бабы капризной

45-46 I Тара тина тара тина...

тара тина тина т... ен... н

II Тара тина тара тина

т... эн... н

57-59 I И мне бы

агитки строчить

на вас

II И мне бы

строчить

романсы на вас

147-148 I Я отдаю тебе

то<варищ>

II Я отдаю тебе

планеты пролетарий.

149-150 Рабочего

гиганта-класса враг

158-163 I Мы

поднимали

Маркса

каждый том

Как в доме

собственном

приподнимают ставни

II Мы открывали

Маркса

каждый том

Как в доме собственном

мы открываем ставни

210-212 I Для вас поэт

вылизывал

плевки

II Поэт

вылизывал

чахоточных плевки

III Поэт

вылизывал

чахоткины плевки

218-220 I Товарищ жизнь

давай

дружней протопаем

II Товарищ жизнь

давай

быстрей протопаем

224-226 I Мне

и рубля

не отложили строчки

II Мне

и рубля

не накопили строчки

242-244 I все шесть томов

моих

партийных книжек

II все сто томов

моих

партийных книжек

Журн. "На литературном посту", М. 1930, No 3, февраль:

216-217 чудовищ

ископаемых - хвостатых.

[НЕОКОНЧЕННОЕ]

[I]

Любит? Не любит?..

Автограф с поправками в записной книжке 1930 г., No 71:

2-3 I И пальцы выбрасываю разломавши

II и пальцы разбрасываю разломавши

[IV]

Уже второй должно быть ты легла...

Автограф строк 1-4 в записной книжке 1927-1928 гг., No 55;

После строки 1 следует неиспользованная запись:

Покой благой

Автограф строк 10-12 в записной книжке 1929-1930 гг., No 69:

11-12 Когда встаешь растешь и говоришь

векам истории и мирозданию

Автограф строк 9-12 в записной книжке 1929-1930 гг., No 70:

Смотри любимая какая в мире тишь

Ночь обложила небо звездной данью

I В часы в такие вот растешь и говоришь

II В часы в такие вот встаешь и говоришь

векам истории и мирозданью

Автограф в записной книжке 1930 г., No 71:

9 I Ты посмотри сейчас такая тишь

II Ты посмотри какая в мире тишь

12 I векам истории и мирозданью

II векам истории и мирозданию.

[V]

Я знаю силу слов...

Автограф в записной книжке 1929-1930 гг., No 70:

2 I не те которым рукоплещут ложи

II они не те которым рукоплещут ложи

3 I от этих слов срываются гроба

II от слов таких срываются гроба

4 I бежать четверкою своих дубовых ножек

II идти четверкою своих дубовых ножек

III шагать четверкою своих дубовых ножек

На листе 40 - заготовки рифм к строкам 1-3:

я знаю силу слов набат гроба

Рядом неиспользованные заготовки рифм:

я только клич издам

поезда

разбренчан

френча

Заготовки рифм и наброски строф на страницах записных книжек с отрывками

из "Неоконченного":

В записной книжке 1928 г, No 54 на странице с автографом отрывка II

записаны отделенные друг от друга чертой заготовки:

Какому псу

под хвост

во весь свой грузный

рост

найди

не был

один

один между землей

и небом

На обороте этого же листа:

не знаю я страшнее

оскорбленья

просыпов

чтобы не видеть

то что видит

Осипов

В записной книжке 1929-1930 гг., No 69 на странице с автографом строк

10-12 отрывка IV и строк 62-67 первого вступления в поэму - заготовки и

строфы:

жалела людей

желудей

В серебре как в песочке

Старичонки височки

где сыщешь любовь при такой неперке

все равно, что в автомобильном Нью-Йорке

искать на счастье подкову

Гражданин фининспектор!

Простите за беспокойство.

Спасибо...

не тревожтесь...

я постою...

У меня к вам

дело

деликатного свойства:

о месте

10 поэта

в рабочем строю.

В ряду

имеющих

лабазы и угодья

и я обложен

и должен караться.

Вы требуете

с меня

пятьсот в полугодие

20 и двадцать пять

за неподачу деклараций.

Труд мой

любому

труду

родствен.

Взгляните -

сколько я потерял,

какие

издержки

30 в моем производстве

и сколько тратится

на материал.

Вам,

конечно, известно

явление "рифмы".

Скажем,

строчка

окончилась словом

"отца",

40 и тогда

через строчку,

слога повторив, мы

ставим

какое-нибудь:

ламцадрица-ц_а_.

Говоря по-вашему,

рифма -

вексель.

Учесть через строчку! -

50 вот распоряжение.

И ищешь

мелочишку суффиксов и флексий

в пустующей кассе

склонений

и спряжений.

Начнешь это

слово

в строчку всовывать,

а оно не лезет -

60 нажал и сломал.

Гражданин фининспектор,

честное слово,

поэту

в копеечку влетают слова.

Говоря по-нашему,

рифма -

бочка.

Бочка с динамитом.

Строчка -

70 фитиль.

Строка додымит,

взрывается строчка, -

и город

на воздух

строфой летит.

Где найдешь,

на какой тариф,

рифмы,

чтоб враз убивали, нацелясь?

80 Может,

пяток

небывалых рифм

только и остался

что в Венецуэле.

И тянет

меня

в холода и в зной.

Бросаюсь,

опутан в авансы и в займы я.

90 Гражданин,

учтите билет проездной!

- Поэзия

- вся! -

езда в незнаемое.

Поэзия -

та же добыча радия.

В грамм добыча,

в год труды.

Изводишь

100 единого слова ради

тысячи тонн

словесной руды.

Но как

испепеляюще

слов этих жжение

рядом

с тлением

слова-сырца.

Эти слова

110 приводят в движение

тысячи лет

миллионов сердца.

Конечно,

различны поэтов сорта.

У скольких поэтов

легкость руки!

Тянет,

как фокусник,

строчку изо рта

120 и у себя

и у других.

Что говорить

о лирических кастратах?!

Строчку

чужую

вставит - и рад.

Это

обычное

воровство и растрата

130 среди охвативших страну растрат.

Эти

сегодня

стихи и оды,

в аплодисментах

ревомые ревмя,

войдут

в историю

как накладные расходы

на сделанное

140 нами -

двумя или тремя.

Пуд,

как говорится,

соли столовой

съешь

и сотней папирос клуби,

чтобы

добыть

драгоценное слово

150 из артезианских

людских глубин.

И сразу

ниже

налога рост.

Скиньте

с обложенья

нуля колесо!

Рубль девяносто

сотня папирос,

160 рубль шестьдесят

столовая соль.

В вашей анкете

вопросов масса:

- Были выезды?

Или выездов нет? -

А что,

если я

десяток пегасов

загнал

170 за последние

15 лет?!

У вас -

в мое положение войдите -

про слуг

и имущество

с этого угла.

А что,

если я

народа водитель

180 и одноврем_е_нно -

народный слуга?

Класс

гласит

из слова из нашего,

а мы,

пролетарии,

двигатели пера.

Машину

души

190 с годами изнашиваешь.

Говорят:

- в архив,

исписался,

пора! -

Все меньше любится,

все меньше дерзается,

и лоб мой

время

с разбега крушит.

200 Приходит

страшнейшая из амортизаций -

амортизация

сердца и души.

И когда

это солнце

разжиревшим боровом

взойдет

над грядущим

без нищих и калек, -

210 я

уже

сгнию,

умерший под забором,

рядом

с десятком

моих коллег.

Подведите

мой

посмертный баланс!

220 Я утверждаю

и - знаю - не налгу:

на фоне

сегодняшних

дельцов и пролаз

я буду

- один! -

в непролазном долгу.

Долг наш -

реветь

230 медногорлой сиреной

в тумане мещанья,

у бурь в кипеньи.

Поэт

всегда

должник вселенной,

платящий

на г_о_ре

проценты

и пени.

240 в долгу

перед Бродвейской лампионией,

перед вами,

багдадские небеса,

перед Красной Армией,

перед вишнями Японии -

перед всем,

про что

не успел написать.

250 А зачем

вообще

эта шапка Сене?

Чтобы - целься рифмой

и ритмом ярись?

Слово поэта -

ваше воскресение,

ваше бессмертие,

гражданин канцелярист.

Через столетья

260 в бумажной раме

возьми строку

и время верни!

И встанет

день этот

с фининспекторами,

с блеском чудес

и с вонью чернил.

Сегодняшних дней убежденный житель,

выправьте

270 в энкапеэс

на бессмертье билет

и, высчитав

действие стихов,

разложи<

12 3 4 5 6 7 Следующая ⇒