ОДИНОКИЙ МАЯК.

ОДИНОКИЙ МАЯК.

Как я узнала об этом загадочном маяке? Маяке, освещающем путь не только кораблям, но и людям, желающим пройти по дороге между прошлым и будущем? Да просто кто-то шепнул мне на ухо.

О нем не говорят слишком громко: то ли боятся сглазить, то ли стыдятся того, что верят в него. А я поверила сразу, еще до того, как увидела его. Может потому, что так давно пишу тебе письма, что пора бы их отправить.

Я знаю, что если брошу письма в обычный почтовый ящик, они не дойдут до тебя. Они вернутся с пометкой «Адресат выбыл». Да, ты выбыл из моей жизни, так же, как и из жизни вообще. Тебе не напишешь и не позвонишь. Телефон не устает повторять: «Абонент недоступен». Не –до - ступен. Мои ступни не дойдут до твоих. А этот маяк… Он дал мне надежду так же, как и многим другим людям.

Когда маяк стал почтовым ящиком? Пожалуй, в том самый день, когда ему доверили хранить чужие мысли и чувства. Тот день полвека назад… Каким он был?

В маленьком прибрежном поселке еще живут люди, которые помнят его. Три десятка рыбацких домишек все еще там, разбросанные на каменистом высоком берегу в трех километрах от башни маяка. Во дворах развешаны рыболовецкие сети и вяленая рыба. Южное солнце засушивает красные плоды кизила и шиповника прямо на ветках кустарников, пробивающихся сквозь белую почву, наполовину состоящую из мергеля. Три десятка семей по-прежнему добывают себе пропитание рыбной ловлей. Местные рыбаки с продубленной морской солью кожей тогда, полвека назад, когда все и случилось, были еще мальчишками- подростками.

В тот день сюда приехали из соседнего города несколько десятков школьников вместе с учителями. Они стояли на берегу, о чем - то возбужденно говоря, и смотрели на Суджукский маяк. Потом появились водолазы. Они вытащили из машины и погрузили в лодку большую овальную емкость и поплыли к маяку. Мальчишек поселка распирало любопытство, они хотели знать, что находится в железном контейнере. Они не верили взрослым, которые говорили, что в контейнере лежат письма в будущее. Кто в здравом уме будет прятать письма на дне моря? А водолазы, надев большие скафандры, сделали именно это: похоронили контейнер на морском дне, намертво закрепив его у подножия маяка. Ах, сколько раз потом мальчишки ныряли с площадки маяка, пытаясь дотянуться до таинственного контейнера. Они гордились тем, что рядом с их поселком хранится самый настоящий клад, и уж будьте уверены, они когда-нибудь доберутся до него! Они ныряли и ныряли, но клад опустили слишком глубоко. Правда, однажды, один из них сумел все же подобраться совсем близко, но пробыл там, на глубине, лишь несколько секунд - легкие разрывались от нехватки воздуха. И все же он увидел надпись, выцарапанную на контейнере: «Вам, потомки!» Кто они, эти потомки, которым просто так, за здорово живешь, достанется это богатство?

Годы летели, неслись вскачь. Мальчишки не заметили, как превратились в седых стариков и сами стали этими потомками. Они начали считать годы, ожидая назначенных: капсулу должны были поднять со дна моря и вскрыть ровно через полвека после ее погружения. Теперь они верили, что в ней, действительно, лежат письма в будущее. Умудренные жизненным опытом, они понимали, что письма сами являются кладом, кладом, более ценным, чем сокровища.

Пять десятилетий море убаюкивало белые конверты, плавно качая их в штиль и будоража во времена штормов. Что-то произошло за эти долгие годы. Стабильность времени, застывшего в стальной капсуле, нарушилась. Оно стало двигаться зигзагами одновременно в двух разных направлениях. Одни минуты и часы, подгоняемые нетерпеливыми письмами, мечтающими о том, чтобы их вскрыли, продолжали двигаться в будущее. Другие минуты, прислушиваясь к письмам, смаковавшим ушедшие мгновения, устремились назад, в прошлое. Временные вихри закружили вокруг маяка. Прошлое и будущее сошлись в поединке, существуя одновременно в одни и те же мгновения. В результате, не осталось места для настоящего. Письма шептали или о том, что уже произошло пять десятков лет назад или о том, что будет через полвека. Какую строчку письма не возьми, она - или прошлое, или будущее. И, благодаря этому круговороту времени, стало возможным невероятное: маяк превратился в почтовый ящик не только для потомков, но и для тех, кто остался навсегда в прошлом.

Люди верят в то, во что хотят верить. Они охотно поверили тому чудаку, который первым принес на маяк письмо к умершей жене. Он прошел во время отлива по каменистой косе, ведущей от берега к маяку, открыл тяжелую железную дверь у подножия башни и поднялся по каменной винтовой лестнице. Листочек, исписанный ровными строчками, он прикрепил скотчем к стене на вершине лестницы. Правда нашлись те, кто посмеивались над ним, и больше других - его лучший друг. Но чудак держался молодцом: он не обижался, а просто верил, что его умершая жена придет однажды и заберет письмо. И ведь в логике ему нельзя было отказать. Если за письмами, написанными полвека назад, придут адресаты из будущего, то почему не может за письмом, написанном сегодня, прийти адресат из прошлого?

Через месяц, он снова прошел по косе на маяк и … не нашел своего письма. Он не поверил другу, который сказал, что письмо унес ветер. Он знал: его забрала жена. И он не смеялся над другом, когда тот, однажды, понес на маяк письмо к своей умершей матери.

Вскоре, все стены внутри маяка, снизу доверху, были заклеены письмами. Когда море расступалось, открывая косу из гальки, по ней тянулась вереница людей. Пришедшие медленно поднимались по каменной спиральной лестнице, выискивая на стенах свободные места. Достав из-за пазухи пузырьки с клеем, моточки скотча, они покрывали стены исписанными листочками и прикрепляли к ним фотографии. Как будто беспокоились о том, чтобы пришедшие за письмами узнали свой земной облик. Немного постояв на лестнице, словно надеясь случайно столкнуться с адресатом, они возвращались на берег, то и дело, оглядываясь назад. А потом, спустя некоторое время, на стенах маяка вновь появлялись свободные места. То ли за письмами, действительно, приходили те, кому они предназначались, то ли их уносил ветер. Думайте, как хотите.

Я не сразу пришла на маяк, а только тогда, когда надежда покинула меня. Сначала я искала тебя там, где мы с тобой бывали раньше. Мой путь не менялся - все так же мои ступни шли след в след за нашими следами, оставленными в прошлом. По пыльным дорогам, по берегам морей и озер, по пляжам, по сосновым рощам.

Вот я иду по маленькому мостику через бурный горный ручей. Солнце слепит глаза и гладит горячей ладонью мою макушку. И вновь, как в прошлом, у меня кружится голова, и я сажусь на деревянные доски, свесив ноги вниз. Мои коротко стриженые волосы топорщатся сосульками - это ты льешь мне на голову воду, спасая от солнечного удара. Ты? Я оборачиваюсь - тебя нет рядом.

Рассвет в горах начинается рано, может быть потому, что они ближе к солнцу? Мы любуемся его первыми лучами с высоты птичьего полета. Ложась золотыми нитями на водную гладь, они раскрашивают мраморные прожилки моря яркими цветами. Мы молчим, зачем слова, когда в мире такая гармония? Я и сегодня стою, молча, на берегу Черного моря, очарованная его красотой.

Помнишь тот магазинчик в портовом городе? Мне все лишь нужна была шляпа от солнца. Ты превратил ее покупку в целое представление. Оставив меня в машине, зашел в магазин. Ты брал с витрины одну за другой соломенные шляпы и выносил их на крыльцо, показывая мне.

- Эта?- спрашивал твой взгляд.

- Нет!- качала я головой.

- Эта?

- Нет!

Так продолжалось до тех пор, пока шляпа не была выбрана.

Ты всегда был романтиком и немного театральным режиссером, придумывая красивые сцены в самой жизни.

Помнишь, как однажды ты привез меня на берег геленджикской бухты? Как наши ноги утопали в ковре хвои - корабельные сосны тянулись к самым небесам. Ты неожиданно сделал мне знак, чтобы я молчала. А потом ты взмахнул руками и… начал дирижировать цикадами, которых там было тысячи. И вот что удивительно: по одному взмаху твоих рук цикады начинали громко петь, по другому – неожиданно замолкали. Я как завороженная следила за руками дирижера, которому повиновались тысячи невидимых музыкантов.

Ах, что за дни это были! Мы ехали, не спеша, на машине по берегу моря, останавливаясь в маленьких поселках и портовых городах. Мы бродили по узким улочкам, взявшись за руки, вдыхали тепло лета, запах моря, аромат спелых вишен и абрикосов, арбузную свежесть.

Мы пили терпкое виноградное вино и были пьяны от любви, которая пришла к нам внезапно, без предупреждения, но осталась навсегда. Как это произошло? В общем-то, случайно. Однако, я уверена : судьба тщательно готовит такие случайные встречи.

В тот день я просто зашла в только что открывшийся новый магазин. Я бродила по первому этажу между полок, заставленных товаром. В магазине было очень тихо. Покупателей еще не было, а продавцы стояли неподвижно за прилавками, словно манекены. Я обернулась на звук шагов - со второго этажа спускался мужчина. И с каждой ступенькой лестницы, ведущей вниз, пучки солнечных лучей, пронизывающих магазин, проявляли из тени его мужественный подбородок, чувственные губы и, наконец, пронзительные синие глаза.

И тут что-то произошло. Еще было непонятно, что именно, но воздух вдруг наэлектризовался. Как будто совсем рядом промчались гроза с громом, оставив легкое потрескивание искр.

- Это ты?- спросил он меня, молча.

- Это ты?- ответила я, молча, не отводя взгляда от его завораживающих глаз.

- Я всегда надеялся тебя встретить!

- Но это так неожиданно…

Со стороны казалось, что мы смотрим друг на друга, не произнося ни слова. Но мы говорили.

В эти несколько мгновений ты изменил меня, изменил мою Вселенную. Прежде я смущалась и краснела, стоило какому-нибудь мужчине обратить на меня внимание. А уж если он заговаривал со мной, я бормотала что-то несуразное, путаясь в словах. С тобой я стала смелой и свободной. В эти удивительные мгновения совсем близко, прямо над моей головой, презрев миллионы световых лет, пронеслась комета, и голова, опаленная ее пламенем, начала мыслить по-иному, так, как это возможно только за пределами Галактики. А мое сердце стало таким необъятным, что вместило в себя все радости мира: оно наполнилось красками карнавалов, вспышками фейерверков, цыганскими плясками, полетом качелей к облакам, детским смехом и улыбкой младенца…

С этой минуты мы не расставались и везде ходили, взявшись за руки.

Я не помню, почему однажды мы все-таки расстались? Знаю только, что побывав везде, я так и не нашла тебя. В конце пути, пройдя через сосновую рощу, я ступила на узенькую улочку, тянувшуюся вдоль берега моря. Цвела акация, шелестела крыльями мельница, вдали тянулись к небу церковные купола, с арбузных полей доносилось пение. Подойдя к знакомому дому, я постучала в дверь:

- Милый, ты здесь? Я так устала жить без тебя…

Ни шороха, ни звука за дверью. Я долго стояла на крыльце, но дверь так и не отворилась.

Сегодня тот день, когда я сдалась. Смолкла музыка, погасли фейерверки, замерли ржавые качели, и даже на лицах детей – печаль. Пусто на душе. Лишь на самом ее дне еще теплится маленькая надежда, связанная с маяком. Сегодня я написала тебе письма и, перевязав их ленточкой, пошла к нему.

Я медленно поднималась по ступенькам лестницы, ища свободное место на стене. Писем было много, наверное, за ними давно никто не приходил. Строчки, строчки, множество строчек о жгучей тоске, о горькой печали, о ледяной бессоннице в ночи, о неугасающей любви. И лица на фотографиях - веселые и грустные, старые и молодые.

Свою фотографию я увидела, когда была уже на верхних ступеньках. Под ней были прикреплены несколько исписанных листочков. Полоска скотча держала еще одну вещь - тонкую серебряную цепочку с кулоном из бирюзы. Я не сразу все поняла, сначала протянула руку, сорвала верхний листочек и прочитала несколько строчек:

«Я сделал этот снимок в аэропорту, когда мы прощались. Через несколько минут ты поднялась по трапу самолета, а еще через полчаса он разбился, разлучив нас навсегда. Время не лечит раны, по крайней мере, мои. Они слишком глубоки. Я пишу тебе, и мне кажется, что разговариваю с тобой. Я чувствую, как ко мне тянутся сосновые рощи, и зовут, надрываясь, цикады, и южный ветер приносит запах моря, аромат специй и абрикосов. Я чувствую на губах сладость виноградного вина.

Я знаю - ты придешь за моими письмами. И я твердо уверен - ты ответишь мне. Назначенный срок закончится, и маяк передаст людям письма из прошлого. Но разве ты сейчас не в моем прошлом? Напиши мне. Маяк сделает для нас исключение и сохранит твои письма вместе с другими. Вот увидишь. Я приду за ними через много лет. И я найду их здесь».

Не знаю, сколько времени я стояла каменным столбом и смотрела на свою фотографию на стене. Когда-то в детстве я очень боялась фотографироваться. Я отворачивалась от объектива фотоаппарата, думая, что если ему удастся меня сфотографировать, то я останусь только на фото, навсегда исчезнув из реальности. Этот момент настал - сейчас я существую только на этой фотографии. Я бессильно опускаюсь на лестницу и листочки, перевязанные лентой, выскальзывают из моих рук, рассыпаясь по ступенькам. Я ловлю их, собираю в стопку, один к одному, и обматываю цепочкой с бирюзовым кулоном. Ты всегда дарил мне украшения с бирюзой и продолжаешь дарить их мне, даже мертвой.

Если бы я была жива, то сейчас на письма капали бы слезы. Но я мертва с того самого дня, когда мы расстались с тобой в аэропорту.

Я сижу на бетонной площадке у основания маяка. От берега меня отделяют пару километров. Волны с глухим рокотом бьют о каменные плиты, рассыпаясь каскадом брызг. Зеленые водоросли прилипли к бетону, делая маяк похожим на заросшее мхом огромное дерево. В изумрудной зелени поблескивают перламутровые ракушки. Днем я вижу людей с белыми конвертами, идущих к маяку по косе. Ночью я вижу безмолвные тени, скользящие по лестнице маяка и исчезающие вместе с письмами на рассвете.

Мне не одиноко - со мной разговаривают письма, запертые в контейнере. Они устали ждать тех, кто их прочтет, и рассказывают мне о своих тайнах. Я слушаю их на рассвете, слушаю на закате. Иногда я прошу их помолчать и перечитываю твои письма. А потом сочиняю тебе ответ, ласково касаясь тебя словами.

Я не знаю, сколько дней и лет я здесь нахожусь. Я не чувствую время. Лишь однажды я заметила, что глаз прожектора маяка погас и теперь подслеповато смотрит на хвойные рощи на холмах, на белые корабли на горизонте, на стаи пролетающих птиц. Круглая башня маяка покрыта трещинами и выбоинами : волны и ветер оставили на ней глубокие шрамы. Железная дверь и поручни лестницы заржавели. Письма замолчали и перестали нашептывать мне свои тайны. Наступила бездонная тишина. И никто больше не идет по косе, пряча за пазухой письма.

Последний раз люди приходили к маяку, когда поднимали со дна моря контейнер с письмами.

Сотни людей, вновь приехавших в рыбацкий поселок, смотрели, как из холодной глубины поднимали контейнер, как его открывали, как, наконец, явились на свет из плена множество писем. В тот день для многих из них сообщения из прошлого принесли жизненно важные слова. Люди плакали и смеялись, открывая конверты прямо здесь, на берегу. И на все это смотрели старые рыбаки, те, которые полвека назад ныряли на дно моря, надеясь дотянуться до клада. Их глаза были мокрыми, то ли от слез, то ли от ветра.

Стопку исписанных листочков, перехваченных серебряной цепочкой с кулоном, забрал высокий седой старик. В твоих, все еще ярко-синих, глазах тоже стояли слезы. Эта стопка писем стала для всех неразгаданной тайной: никто не мог понять, как в контейнер, замурованный на дне моря, еще полвека назад, попали письма, которые писались в течение всех этих пятидесяти лет? Но ты понял все сразу, ведь ты всегда верил, что я отвечу тебе.

Все ушли. Остались мы вдвоем со старым одиноким маяком. Не видно белых кораблей на горизонте: теперь их путь определяет другой, новый маяк. Лишь маленькие рыбацкие лодки проплывают мимо. Порой одна из них замрет у маяка на пару минут, давая возможность ее хозяину вспомнить детство.

Я вновь и вновь перечитываю твои письма. Кто я? Я - листок жасмина, упавший на землю. Я – утренняя роса, растаявшая под рассветными лучами. Я – густой туман, рассеянный восходом. Я – стремительный ветер, затихший вдали. Я - высокая туча, рассыпавшаяся на тысячи капель. Я – пустота. Я - никто. Но, не смотря на это, я существую. Я живу в твоих письмах.

Бури сменяются штилями, розовые рассветы - малиновыми закатами. Я перебираю пожелтевшие листочки. Мне некуда спешить. Впереди – вечность.

Плещутся волны, нашептывая выученные наизусть слова твоих писем:

- Ш-ш-ш-ш….

- Милая, хочу написать тебе о самом прекрасном, что есть на свете - о любви. О любви самой красивой, самой настоящей, о которой трудно говорить.

- Ш-ш-ш-ш…

- Тебя я второй весной называл. Ты не случайно появилась передо мной. Ты жребием брошенным выпала мне.

- Ш-ш-ш-ш…

Я знаю, что есть истинная любовь - я это ощущаю на себе. Я огонь любви несу тебе, и сердце мое открыто. Красота спасет мир, но главное спасение – в любви.

- Встретив тебя, я мечтал лишь о том, чтобы ты выбрала меня. «Я,- говорит цветок жасмин,- Мое место где? На землю ли буду падать?»

- Ш-ш-ш-ш

- Расставание с тобой - это как ночевка в пустыне. Но я пишу письмо и прикасаюсь к тебе словами…

- Ш-ш-ш-ш…

Будете у моря, присядьте на берегу, опустите, как в детстве, пятки в белую пену и замрите. Слышите : ветер поет свои песни, и волны ласково шепчут слова любви, любви, замершей в пространстве между прошлым и будущем, любви, не подвластной ни времени, ни смерти, любви спасающей мир:

- Как песни ветра, радость внутри меня, и я тебя, как утренний рассвет увидел…

- Ш-ш-ш-ш…

12 3 4 5 6 Следующая ⇒