Хелпикс

Главная

Контакты

Случайная статья





Н.Ю. Шведова ПАРАДОКСЫ СЛОВАРНОЙ СТАТЬИ



Н.Ю. Шведова ПАРАДОКСЫ СЛОВАРНОЙ СТАТЬИ

Словарная статья по своим внутренним свойствам представляет собою во многих смыслах противоречивый лингвистический жанр, причем такой, который, создавая коллизии, в самом себе содер­жит возможности их снятия и разрешения.

Словарная статья берет на себя сразу очень много различ­ных задач. Она должна дать всесторонние характеристики самого слова, вынесенного в заглавную часть; удовлетворительно информи­ровать о разных видах его окружений, о контекстных, парадиг­матических, синтагматических связях слова, о силе и слабости этих связей; сообщить о тех стилистических и функциональных сферах, к которым принадлежит слово; показать его деривационные воз­можности» словообразовательное гнездо; вместить слово в его "фра­зеологическое поле" и показать разную степень фразеологической связанности тех или иных значений слова.

Таким образом, можно сказать, что словарная статья — это лингвистический жанр, информирующий не только о слове, но и о разных видах языковых окружений слов — контекстных, клас­сных, деривационных, фразеологических, функциональных. На ос­нове анализа разных словарных статей лингвист может сделать вывод о принадлежащих языку разных видах таких окружений.

Следовательно, любая словарная статья в толковом одноязыч­ном словаре решает сразу две задачи, обращенные к разным ад­ресатам: одну — для тех, кто ищет информацию именно о самом слове; другую — для тех, кого интересует типология словесных окружений; эта последняя, собственно научная информация, необ­ходимо заключенная в словаре, до сих пор еще не нашла теоре­тического обобщения и лингвистической интерпретации.

Естественно, что перегруженность задачами делает словарную ста­тью очень сложным лингвистическим жанром. Оторвавшись от пов­седневной работы и поставив перед собой, казалось бы, совер­шенно естественный вопрос: "Что за произведения одно за другим выходят из-под моего пера, — словарник убеждается, что миниа­тюрный жанр словарной статьи заключает в себе по меньшей мере пять парадоксальных ситуаций

Парадокс первый: всеохватность задачи — сжатость, миниатюрность жанра. Языковой макромир здесь показывается через микромир слова, как бы конденсируется в нем. Языковая отдельность слово берет на себя задачу предстать в контексте языка, сузив его большой мир до границ своего микромира. Между тем реальностью является не обращенность языка к микро­миру слова, а, наоборот, включенность отдельной особи — слова — в большой мир языка, полная ему подчиненность. Коллизия со­стоит в том, что слово, существуя только в контексте класса — парадигматического, синтагматического — и/или в контексте об­становочном (фоновом), возглавляя словарную статью, тем самым как бы берет на себя задачу типизировать те окружения, в соста­ве которых оно существует, информировать о самих этих окруже­ниях и о своем отношении к ним. Вози икает противоречие между всеохватностью задачи и ограниченными возможностями жанра.

Парадокс второй: "классоцентризмм языка" — "лексоцентризм" (эгоцентризм) слова в словарной статье — тесно связан с первым. Словарная статья описывает некий языковой микромир, причем описывает его, во-первых, как некую отдельность, изо­лированную от более широкой сферы, во-вторых, как такой микромир, центром которого является отдельное слово: этот мир как бы весь тянется к слову. Это — очень большая условность, необ­ходимо вытекающая из самого жанра словарной статьи. Не требует доказательств, что то языковое окружение слова, которое пока­зано в отдельной словарной статье, в огромном большинстве слу­чаев не есть только его окружение: это — препарация тех общих правил разнообразной сочетаемости, парадигматических и синтагматических связей, которым подчиняется слово (исключение — его фразеологические связи).

Лексоцентризм словарной статьи выражается в том, что сло­во в ней предстает как единица, предопределяющая связи и от­ношения, "влекущая к себе" другие слова, формы, виды связей Между тем это лишь одна сторона дела: слово не столько при­тягивает к себе, сколько подчиняется общим языковым законам и правилам. Эту подчиненность словарная статья изображает как диктат слова, как его требования к среде. Однако ситуация эта двусторонняя: слово подчиняется законам среды, а требования его — индивидуальны. Словарная статья не может показать этого разли­чия и все связи, как диктуемые слову средой, так и предопре­деленные индивидуальной спецификой именно данного слова, равно показывает исходящими от слова как от центра, вокруг которого будто бы вращается целый языковой макромир. Таким образом, словарная статья весьма условно и своеобразно изображает соот­ношение "класс — слово как член класса".

Общих языковых классов, в системе которых существует слово и его принадлежность к каждому из которых так или иначе отражается в словарной статье, можно назвать по меньшей мере четырнадцать. Это классы: 1) частеречный, 2) лексико-семантический (внутри части речи), 3) собственно грамматический (внутри части речи, например у имен — одушевленность, собирательность, Fluralia tantum, у глаголов вид, грамматически вы­раженный способ действия, возвратность), 4) словообразовательный (для производных слов), 5) деривационный (по типам гнездо­вания), 6) класс синтаксических связей, 7) класссемантических связей, 8) класс стилистический, 9) класс функциональный (по сфе­рам употребления), 10) класс хронологический (и локально-хроно­логический или только локальный), 11) класс квалификационный и оценочный, 12) класс орфоэпический, 13) класс акцентологический, 14) класс орфографический[1].

Лексикографической практикой выработаны устоявшиеся способы показа принадлежности слова к каждому из этих классов. Принад­лежность к части речи показывается специальной классной поме­той, флексиями, толкующей формулой, грамматическим видом иллю­стративного речения, косвенно — гнездом и заромбовой частью статьи; отнесенность к лексико-семантическому классу выявляется средствами толкующей части, с наибольшей ясностью — через так называемый синонимический ряд; указания на собственно грам­матические признаки слова (внутри части речи) в словарной статье присутствуют в дифференцирующих классных пометах, в специаль­ных 'частях толкования, в иллюстративных речениях; вхождение в словообразовательный класс демонстрируется самой материей сло­ва, специальными компонентами толкующей части (ср., например, толкования неодноморфемных производных глаголов), косвенно — гнездовой частью статьи, а также через посредство соседних ста­тей, посвященных одно коренным словам; принадлежность к дери­вационному классу слова выявляется через структуру гнезда, косвенно — путем непосредственного словарного окружения (соседние одно ко­ренные слова) и производными, прежде всего служебными, едини­цами заромбовой части (ср.: производные предлоги и союзы); от­несенность к тому или иному классу синтаксических связей в словарной статье показывается специальными синтаксическими по­метами и структурой иллюстративного речения; семантические связи выявляются посредством ограничительного компонента толкования (ср.; алеть 'об алом: виднеться'; гнедой 'о масти лошадей...', блеснуть 2 'о мысли, идее: внезапно возникнуть'), ограничительными указаниями типа о ком (чем), специальным подбором иллюстраций; стилистическое качество слова показывается специальной пометой, в толковании — включением в соответствующий синонимический ряд, иллюстрацией; для указания на квалификационную и/или оце­ночную сторону лексемы используются в разной степени дифферен­цированные так называемые стилистические пометы, квалификационно-оценочные части тол кованая, способ иллюстрирования; хронологи­ческая (и локальная) квалификация реализуется по-разному: сред­ствами специальных, обычно недостаточно соотнесенных друг с дру­гом, помет (хронол.), информирующим компонентом толкования (типа в старину..., е России до революции; а европейских стра­нах); принадлежность к функциональному классу, к специальной сфере языка определяется соответствующими пометами (в больших словарях обычно достаточно детализирующими); информирующей ча­стью толкования (ср.: у моряков, у строителей, у медиков, в горном деле), для специальных терминов — самим типом толко­вания, при современных требованиях читателя к толковому сло­варю, неизбежно отягощенного элементами энциклопедизма, а также характером иллюстраций (преимущественно терминологические или полутерминологические сочетания), показом специфических семанти­ческих сужений в составе гнезда; орфоэпический облик слова в необходимых случаях отражается в элементах транскрипции; акцен­тологический — акцентным знаком; орфография показывается самим словом, в необходимых случаях вариантами.

Все эти средства отнесения слова к тому или иному классу и к разным классам в их совокупности в словарной статье пред­стают в компактном единстве. Каждое из них в отдельности от­вечает "за свой участок", за достаточность и точность инфор­мации, за непротиворечивость своих отношений к другим компо­нентам этого единства. Максимальная насыщенность информации, заключенной в названной целостности разнообразных классных по­казателей, требует "дешифровки". Эта "дешифровка" возможна только на основе таких знаний языковой системы, которые далеко вы­ходят за рамки условных сигналов, практически пронизывающих всю ткань словарной статьи.

Парадокс третий непосредственно вытекает из второго: это — максимальная концентрированность информации, заложенная в самом жанре словарной статьи — присущая ей потенция восста­новления общей картины классов. Из сказанного выше ясно, что сведения, заключенные в словарной статье, представляют собой не что иное, как отсылающие к классу сигналы, которые обязательно предполагают достаточные знания о классах в отдельности и об их системе в целом.

Классная характеристика, даваемая при слове, предполагает, что в сознании читателя обязательно тут же должна развернуться кар­тина класса в целом. Поэтому ни одна из названных колли­зий самой словарной статьей не разрешается: они разрешаются самим читателем, который обращается к словарю или уже владея языком, или изучая его; учить язык "по словарю" невозможно.

Парадокс четвертый: всеобщая связанность всех константных свойств в слове — их искусственное разъятие в словарной статье как обязательное условие самого ее существовать В природе язы­ка — органическая не расчлененность классных свойств отдельной лексемы: в слове слиты его лексическое и грамматическое значения, все его частные грамматические значения спаяны воедино; разде­лить морфологические, словообразовательные характеристики слова и его валентностные свойства практически невозможно. Вспомним известный пример с колесом из "Белой гвардии" M.А. Булгакова[2], где очевидны едва уловимые переходы не только от одного зна­чения слова к другому, но я от одного вида его связей к дру­гим, от одной сферы его употребления — к другой.

В словарной статье все внутренние свойства слова представ­лены расчлененно, каждое в отдельности, как будто они сущест­вуют самостоятельно. Лексикограф не может показать органиче­скую целостность этих свойств и обязательную совместность их существований. Словарная характеристика слова, несомненно, упро­щает, а может быть, в какой-то степени и искажает всю слож­ность его внутренней организации. Не случайны расхождения раз­ных словарей в представлении семантической структуры одних и тех же многозначных слов (например, быть, идти, иметь, путь; вспомним полемику о возможности расчленения на разные зна­чения такого слова, как земля). Именно поэтому соответствующие статьи отягощаются заромбовой частью: во фразеологический ареал слова попадает все то, что не находит себе места в традицион­но принятой разбивке на значения.

Парадокс "слитность свойств в слове — их разъятие в сло­варной статье применительно к семантической структуре слова в самой этой статье снимается квалифицированным показом взаимо­связанности значений, их взаимными переходами; применительно к грамматическим свойствам слова данная коллизия в словарной статье не разрешается: для этого нужны широкие языковые кон­тексты и несловарные знания об их строении.

Парадокс пятый: слово как единица, не знающая состояния покоя, — представление слова в словарной статье как единицы, находящейся в состоянии покоя. В слове заключен залог постоян­ного движении, развития, обусловленный его противоборствующими потенциалами: центростремительными (притяжение к себе) и центро­бежными (работа выбора и отдачи: слово диктует своему окружению, каким ему быть)[3]. В результате реализации заключенного в слове центростремительного потенциала к нему притягиваются свойства окружающих его контекстов и входящих в них единиц; под дей­ствием этих свойств становятся возможными новые употребления самого слова, в нем формируются новые значения, новые отношения к своим семантическим партнерам. Под действием центробежного потенциала у слова формируются в разной степени устойчивые синтагматические связи.

Парадокс словарной статьи заключается в том, что она пока­зывает развивающееся, движущееся явление как стабильное, т.е. описывает движение в условно остановленный момент развития. Эта коллизия самой словарной статьей не может быть разрешена: на помощь лексикографии здесь приходит синхронно-диахроническая лексикология.

Бытуют выражения: составлять словарь, составитель словаря. Они дают неправильное представление о лексикографической работе, искажают ее суть. Каждая словарная статья в толковом словаре есть результат исследования того, как существует слово в своем многогранном контекстном и классном окружениях. Представление результатов этого исследования осложнено спецификой жанра сло­варной статьи. Чем ответственнее относится лексикограф к своей работе, тем напряженнее он ищет пути разрешения тех парадоксов, которые ставит перед ним этот маленький и коварный жанр.


[1] См.: Караулов Ю.Н. Об одной тенденции в современной лексикографической практике // Русский язык: проблемы художественной речи, лексикология и лексико­графия. – М., 1981. – С. 135-153.

[2] См.: Шведова Н.Ю. Об активных потенциях, заключенных в слове // Слово в грамматике и в словаре. М... 1984

[3] См.: Шведова Н.Ю. Ук. соч.



  

© helpiks.su При использовании или копировании материалов прямая ссылка на сайт обязательна.