Оглавление. Пролог

Оглавление

Пролог. 3

Глава 1. 3

Глава 2. 8

Глава 3. 13

Пролог

Человек, наконец, открыл двери и был встречен холодным воздухом. На улице была глубокая ночь, но свет луны не достигал земли и терялся в густых чёрных пятнах на тёмном небе. Ветер сильно раскачивал верхушки чёрных высоких коряг и тихо посвистывал. Снег, холодный и мягкий, скрипел под ногами. Следом вышло ещё несколько человек, боязливо оглядываясь и держась всё время у первого. Тишину нарушало дыхание из-под хоботов, идущих из голов людей. Им было страшно и одновременно любопытно. Их мечта вернуться на родную землю сбылась.
- Нельзя задерживаться. – сказал первый и повёл всех дальше.
Ветки на деревьях начали дёргаться всё агрессивнее, стволы коряг гнулись, ломались и падали на первопроходцев. Снег, медленно планирующий вниз, вдруг взлетел, участился и стеной взмыл в людей, залепливая стёклышки больших глаз. Ветер опускался вниз и с воем сбивал с ног.
Новый мир был жесток.

Глава 1

Геннадий Руков сидел в душном помещении и старался не уснуть. Скоро закончится его смена, где его главная задача — это контроль и ремонт генераторов. Генераторы ломались часто, чинить приходилось с риском ошпарить себе лицо. Гул моторов давил на уши, кажется, ещё чуть-чуть, и голова лопнет как воздушный шар. Тут и там выстреливали горячие потоки пара. Геннадий всегда садился ближе к трубам системы охлаждения, но даже это сильно не помогало. Когда генераторы перегревались, Геннадий, не вставая со стула, дотягивался до вентилей. Поначалу, в первые дни, сложно было разобраться, и Геннадий всю смену метался с напечатанной инструкцией по комнате, боясь, что что-нибудь здесь точно рванёт. Никита, заменявший его, как обычно опаздывал. Чтобы хоть как-то себя взбодрить, Геннадий умылся у крана. Из-за особенностей здешнего водопровода, холодной воды здесь нет, есть только тёплая и кипяток. Последним пользовались лишь вместо чайника, которых во всём бункере было не больше двадцати. И это-то в убежище, рассчитанном на тысячу с лишним человек. Конечно, воду не кипятили в одних только чайниках – для этого есть и отдельные бойлерные отсеки и тому подобные аппараты.

Металлическая дверь открылась, и внутрь вошёл Никита с очередным журналом, который он взял в бункер вместе с кучей других. Выбор содержания их был огромен, за что Никита обрёл уважение у трети населения бункера. На этот раз это был самый поздний выпуск его коллекции – за май 24-го года.

- О, держишься ещё. Я думал опять расталкивать придётся. – сказал Никита, завидя бодрствующего Геннадия.

- Ты бы ещё завтра пришёл – ответил Геннадий.

Руков не стал задерживаться. Обычно, когда заменяющий не опаздывал, Геннадий мог остаться на пару минут за разговорами. Но сегодня был такой день, что все силы сейчас нужно беречь до вечера. В “предбаннике”, как называли работники склад перед генераторами, было заметно прохладнее. Здесь не было труб, опутывающих стены, только голая просторная комнатка с ответвлением к выходу и заряжающей станции. Геннадий отчитался у дежурного на входе, взял у него талон и направился к выходу.

Дверь выходила в длинный коридор с целыми перекрёстками в другие такие же коридоры и ещё, и ещё… Это был небольшой городок, расположившийся под настоящим, но уже мёртвым городом – Снежногросском, покинутым людьми тринадцать лет назад после взрыва. Стены были обшарпаны, в некоторых местах начинала понемногу осыпаться штукатурка; свет лился из энергосберегающих ламп под пластиковыми плафонами, с семи вечера до семи утра половина всего освещения гасится. В это время начинается ночная смена. Здесь нет профессий, вместо них «отрасли деятельности». Подземное убежище делилось на сектора – большие квадраты рабочих помещений и жилых блоков. Первое время жители пользовались выданными бланками с картой. Спустя столько времени под землёй, уже никто про них не вспоминает. Все хорошо начали ориентироваться в однотипных коридорах и разбирать обозначения на стенах.

Ржавчина покрывала уголки таблички «К.89», висевшей на двери. Такие таблички говорили, в каком секторе и под каким счётным номером находился жилой блок. Блоки эти, или же “каморки”, представляли из себя одинаковые бетонные коробки 5х5х2 метра с наполовину закрашенными в синий цвет стенами, двумя двухъярусными койками и раковиной с зеркалом.

Закрыв за собой дверь, Геннадий снял отяжелевшие ботинки, которым уже давно требовался срочный ремонт. Он встал у раковины и открыл кран с холодной водой, благо здесь холодная вода была холодной водой, и смыл с рук налипшее машинное масло и пот, умыл лицо и взглядом поймал своё отражение в зеркале, невозмутимо смотрящее ему в ответ. Он давно не смотрел на себя и потому удивился, каким старым ему показался человек, стоящий по ту сторону: неухоженная короткая борода на широком, словно окаменевшем со временем лице, жёсткие волосы с проседью и усталый взгляд из-под тяжело опустившихся бровей. А ведь когда-то этот взгляд был полон жизни и принадлежал перспективному инженеру, - подумалось Геннадию.

Инженером он стал ещё до взрыва, примерно за неделю. Тогда он ещё не знал, что все мечты и мысли о карьерном росте будут напрасны. Руков улёгся на тонкий пружинный матрас и постарался уснуть. Но как бы сильно он не старался, забыться во сне не получалось – мелькающие кадры воспоминаний не давали расслабиться. Тогда Руков сел. В жилблоке никого, а сосед не скоро придёт. Геннадий достал бумажку с пометками для открытия двери на поверхность: «там задвинь», «тут крутани», «здесь соедини».

В этом бункере никому не разрешено его покидать. Даже, если кто-то совершил преступление, пусть даже самое страшное, его казнили, а тело сдавали на удобрение. Попытка выйти из бункера как раз к таким относится. Геннадий переживал не столько за себя, сколько за Андрея, единственного оставшегося двадцатилетнего сына. Он не простит себе, если с ним что-то случится, потому долго не мог принять предложение Николая. А он бы долго и не ждал, не будь Геннадий его старым другом ещё наверху. Но соблазн к «свободе», как выразился Николай, всё-таки заставил однажды прийти к нему и сказать: «Наверх, к свободе, а уж там будь, что будет». К тому же Андрей всегда тянулся на поверхность, хоть отец его и отговаривал домыслами о радиации, возможных мутациях животных и т.д., притом не зная, что из этого может оказаться правдой.

И вот, Николай уже сбежал, прихватив с собой десяток добровольцев, к которым относились и мужчины, и женщины, и пара детей. А Геннадий здесь, как в тот день, когда ему только предложили поучаствовать в этом: снаружи лёгкая дрожь, внутри всё переполняет страхом перед опасностью и упованием, что вот-вот, в семь вечера, он с сыном окажется наверху.

Мысли о предстоящем совсем отвлекли от столовой, в которой выдача еды должна была скоро закончится. Удостоверившись, что талон всё ещё лежит в нагрудном кармане рабочей рубашки, Геннадий поспешил в туда.

* * *

Андрей с приятелем решили передохнуть, усевшись на скамье, уже давно кем-то брошенной в коридоре пред пятым выходом. Их деятельность патрульных заставляла весь день по нескольку раз обходить бункер, заглядывать в каждое рабочее помещение и в своё время отмечаться у постов охранников. Смена немного отличалась от режима: она на час длилась дольше. Иногда, когда до окончания смены оставалось немного времени и шли они неподалёку от генераторов, он наведывал отца. К сожалению, задерживаться на сменах запрещалось, после отработки своей смены, нужно было отметиться у дежурного, показать свой «паспорт», который говорил кто ты и чем занимаешься, в какую смену; получить свой талон на еду и идти либо в жилблок, либо в столовую, где, хоть усни там, никто слова не скажет.

Человек в костюме химзащиты выкатывал контейнер с мусором к большим дверям пятого выхода, когда Руков с приятелем, наконец, подошли, чтобы отметиться. Стоящие на посту, охранники с короткими автоматами наперевес приблизились к контейнеру. С явным нежеланием на лице, они, быстро перешарив верхушку кучи, также быстро вернулись обратно, и один из них открыл дверь, пустив человека в химзащите вглубь коридора, освещённого редкими лампочками, звёздной дорожкой уходящими далеко. Охранники закрыли за ним дверь и вернулись в первоначальное положение.

Андрей давно предполагал, что там, в конце коридора, всё ещё есть выход. Выход на поверхность, куда этот человек бессовестно сбрасывает все отходы. Когда-то, Андрей так же сидел на скамейке и наблюдал за жёлтым мусорщиком, запоминая, записывая все действия и время, за что не редко получал от охранников. Он не меньше отца желал покинуть эти скучные подвалы, и потому, как только узнал, что его знакомый собирает добровольцев, усердно уговаривал Геннадия согласиться. Каждую ночь он спал и видел, как перед ним расступаются гигантские двери и в глаза бьют лучи яркого солнца, а вокруг всё утыкано яркими зелёными деревьями: посреди асфальта, в домах на подоконниках, и тянутся они высоко до неба. Андрей с трудом, но всё же помнит, как когда-то давно, тринадцать лет назад, играл с отцом в футбол на площадке у дома. С годами воспоминания утрачивали свою ясность, теряли важные детали. Но и этого вполне хватало, чтобы быть среди своих сверстников одним из тех, кто может себе представить, что такое поверхность, чем очень гордился. Но он не смог бы вспомнить и половину этого, если бы не рассказы Геннадия перед сном. Отец рассказывал воспоминания из своего детства, из детства Андрея, историю знакомства с мамой. Впрочем, о маме старался говорить реже.

Приятель Миша, сидевший рядом на скамейке, тоже когда-то мечтал сбежать. Однако, в отличие от Андрея, быстро сменил решение, когда об этом узнал его отец – Анатолий Хлопов, дежурный у дверей на втором выходе, за что Андрею стало обидно.

Стук о металлическую дверь вернул Андрея в реальность. Дверь снова открыли, и одинокая фигура мусорщика выкатила пустующий контейнер. Андрей с приятелем направились дальше.

* * *

Геннадий расплатился талоном, забрал свою порцию и сел за свободный стол, надеясь ни с кем не разговаривать. Однако, всё же заинтересовался разговором за соседним столом, когда услышал что-то про второй выход. Геннадий перестал жевать и напряг слух на говорящих.

- …Пока ещё не знают. Говорят, будут проверять всех.

- А когда заметили?

- Да вот, вчера только.

Собеседников отвлекло сообщение из динамиков о смертельной опасности радиации, о режиме в бункере и предупредили, что в десять часов будет пересчёт населения. Больше о выходе никто не говорил, и Руков вернулся к пластиковой тарелке. Вдруг краем глаза он заметил, что к нему подсел незнакомец. На обычного рабочего он не был похож, скорее на одного из охранников, только на этом не было значка и одет был в тёплый свитер. Геннадий решил не обращать на него внимания, но незнакомец сам с ним заговорил:

- Когда они начнут считать людей, будет не хватать четырнадцати человек. – негромко, не поворачиваясь на Геннадия, сказал незнакомец. – Почему вы вдвоём здесь?

Руков решил не отвечать. Он понятия не имел откуда незнакомец всё знал. Связываться с такими было опасно, лучшим вариантом было бы отсесть от него.

- Кравчук, Ланины, Олегов… А вы здесь.

Руков поспешил удалиться, но не успел он встать, как незнакомец достал под столом пистолет и направил на него.

- Лучше сядь. – всё также спокойно и не глядя на собеседника, сказал незнакомец. – Сейчас идёшь в сектор А, я тебя сам там найду. И не вздумай опоздать.

Незнакомец спрятал пистолет обратно на пояс и направился к выходу.

На выходе Геннадий засомневался в правильности решения следовать за незнакомцем. Любой встречный охранник из другого сектора загонит его в реабилитационную камеру. Хотя, возможно, сейчас это малое, что его может ожидать.

Сектор А был на другом конце бункера, возле общей столовой №1. Незнакомец не сказал конкретного места встречи, и Руков остановился у дверей столовой. Каждый раз, когда он видел охрану, проходящую мимо, прятался внутри. Узнав Андрея, он не стал выходить навстречу, лишний раз подумав, чем это может кончится для обоих. В последний день, когда до побега остаётся всё меньше времени, надо вести себя как можно тихо и не приметно, не искать себе проблем.

Наконец, подошёл тот незнакомец.

- Второй стол от выхода. – сказал он, будто самому себе, пройдя мимо Рукова.

Смекнув посыл, Руков уселся напротив него.

- Меня зовут Максим Назаров. Возможно, тебе уже доводилось слышать это имя.

- Не припомню.

- И этого будет достаточно. Короче, времени у меня мало, буду говорить сразу по делу. Интересы Нижова я не разделяю, но и к вам особой тяги нет. Делаем так – вы помогаете мне сбежать, я помогаю сделать это тихо.

- Что от меня требуется?

- Действуй по плану и этого будет достаточно.

- И что за план?

- Пятый выход – самый слабо охраняемый выход из бункера. План несложный: открыть ключ-картой гермоворота в конце коридора и убрать охранников на посту. Чтобы было меньше шума, делаем всё во время ночной смены. Да, и пока вам с сыном лучше побыть в реабилитационной камере. В нужное время я открою дверь.

- Это ещё зачем?

- Так я вас не потеряю. В семь вечера я выведу вас с сыном к дежурным. Скажу, что, якобы, взяли по ошибки, провели профилактические беседы. Дальше оставлю вас у пятого и будете ждать меня. Риск состоит в том, что я могу задержаться на пути обратно.

- Так, погоди, а если я откажусь?

- Тогда все мои догадки на твой счёт станут единственными причинами привлечь тебя к ответственности за побег.

Геннадий задумчиво уставился в пустой стол. Говорил ли этот человек всерьёз или заманивал в ловушку? Да и кто он вообще? Где гарантия, что он не обманет, навсегда оставив в запертой камере? Недолго так просидев, Руков встал, выпрямившись, и так же прямо ответил:

- Нет, я не согласен. Понятия не имею кто ты, и что ты там можешь, но я в этом не участвую.

Назаров не стал убеждать, вышел, но тут же вернулся с парой охранников.

- Что, гражданин, потерялись? – спросил один из пришедших. – Паспорт покажите.

Руков протянул им маленькую книжку без обложки, потому что рабочим корка не выдавалась. Охранник недолго изучал её, после чего кивнул товарищу.

- Пройдёмте, гражданин. – обратился он к Геннадию.

* * *

Во время очередного самоперерыва Андрей с Михой зашли в столовую. Хлопов нашёл в кармане завалявшийся когда-то талон и предложил перекусить. Порции были не большие, но на недолгое утоление голода вдвоём хватало.

- Ещё до бунта, видимо, остался. – вспомнил Миша. – Шрифт «худой».

- Тогда и еда такая же была. – вспомнил Андрей.

- Точняк. Я даже пару кило тогда скинул.

Бунт этот был два года назад и касался размера и содержимого порций. Когда запасов еды должно было хватить на двадцать лет, на одиннадцатом году объявили, что уже не осталось ничего. «Сами всё сожрали или до сих пор жрут», — говорили все про руководство. Так и взбунтовались против Дмитрия Нижова, главруководства убежища. Много тогда людей полегло: и бунтарей, и мирных, и охранников. Благо Андрей с Михой тогда не принимали ничью сторону, - спрятались в учебном помещении с другими учащимися.

Руков обратил внимание на человека в чистеньком светло-сером свитере. Он вспомнил, что видел его по пути к первой столовой, когда заметил кого-то похожего на отца.

- Слышь, а кто это? – на всякий случай спросил он у Миши.

- Это Назаров. – обернувшись, сразу ответил Хлопов. – Мрачный тип. Батя знает его, ему приходилось с ним работать.

- А чего у него за форма такая?

- Да не знаю. Вообще, он вроде как обычный охранник, ну или чуть выше. Только я его редко видел.

- Новая отрасль деятельности – лень? – усмехнулся Андрей.

Андрей с Михой тут же убрали с себя улыбки и встали из-за стола, когда заметили, что Назаров с недобрым видом направился в их сторону.

- Насколько я знаю, вы оба должны быть в секторе Ж через пять минут. – остановился он перед ними. – Хлопов Михаил может уже прямо сейчас со всех ног бежать к дежурному, а Рукова попрошу остаться.

- По какому поводу? – спросил Андрей.

- Думаю, вы знаете, что вчера произошла попытка бегства из бункера, так вот некоторые улики, найденные возле второго выхода, указывают на то, что вы находились неподалёку примерно с семи до девяти вечера.

- Но я даже не…

- Разберёмся в комнате допроса. Если вы уверены, что не причастны к этому, то, думаю, это не займёт много времени. А это передашь начальству. – Назаров дал записку в руки Миши.

- Ладно, иди. Я догоню потом. – сказал Андрей приятелю и последовал за Назаровым.

Назаров завёл его в комнату и вежливо попросил подождать внутри, после чего закрыл снаружи дверь. Андрей уверенно уселся на стул и стал ждать. Ждать, когда за ним придут, узнают, что он не виноват, извиняться и отпустят.

Но никого не было. Скука переросла в лёгкую панику. Руков постучал в дверь. Тишина. Потом ещё, настойчивее. Тишина.

- Что за… Эй, откройте!

* * *

- Я завёл одного человека в комнату допроса. Сумасшедший. Будет буянить или орать что-нибудь – не реагируй: сам успокоится. – сказал Макс дежурному, выходя в коридор.

Руковы спрятаны и ждут своего часа. Теперь ключ-карта. Назаров был уверен, что его план прост и идеален. Может, у него и не получится сбежать так же тихо и унести все упоминания о себе, но на этот раз это не имеет значения. Назаров оглянулся, чувствуя затылком чей-то взгляд. Нет, показалось, только бело-серые стены, которые Макс ни за что бы не назвал своим домом. И такая же тишина, как будто здесь не просто никого нет, а все вымерли, и перед смертью видели эти самые одинаковые стены. Макс нервно дёрнул плечом и пошёл дальше.

Центр. Не каждому охраннику разрешено входить сюда. Благо тут тишину разбавляли тихие переговоры между собой. Множество пультов управления от, чёрт их знает, чего. Как будто это и был весь бункер, а всё, что за ним, - так, подвалы с крысами. Здесь освещение никогда не менялось и не зависело от смены. В техническую комнату можно попасть только отсюда.

Нижов всегда доверял только себе. Поэтому и доступ к ключ-карте был только у него. Но предосторожность заставила его записать пароль и спрятать его к остальным документам… Которые благополучно нашёл Максим. Документы и пароль теперь в его руках, побег не будет напрасным. На стене висела панель, схожая на домофон. Он вбил шестнадцатизначный код, сверяясь с бумажкой. Дверца открылась, и в отдельной комнатке на столе, помимо разнообразной техники и папок, лежали пять пластиковых карточек с подписанными ярлыками. Тут тебе и от первого выхода, что за парком Памяти, и от четвёртого под церковью. Пятый – на студенческой, он-то и нужен.

С коридора послышались шаги. Макс быстро сунул ключ-карту в сумку и захлопнул дверь. В техническую комнату вошёл Егоров.

- Чего забыл тут? – поинтересовался он.

- Нет, ничего.

- Тогда что здесь рыщешь?! – Егоров потянулся к кобуре.

Назаров первее достал свой пистолет. Егоров, постояв с протянутой рукой, приподнял руки.

- Не знаю, что ты задумал, но я давно заметил у тебя странное поведение. Не сойдёт тебе это с рук. Уж поверь мне.

- Учту. – так же спокойно ответил Максим.

А вот и главная проблема, - вспомнил Назаров. Он вышел в коридор, не выпуская пистолет. За поворотом он спешно засунул его обратно, чуть не спалив его перед мимо проходящим работником центра.

Ни одни из гермоворот в этом бункере нельзя открыть у самих гермоворот. Их открывают дистанционно из центра, куда поступает запрос. Если эти ворота откроются без запроса – включится сигнализация. На этот случай и уготованы ключ-карты – для включения ручного режима, причём каждая к отдельному выходу.

Понятное дело, что одному не справиться, но как минимум вдвоём вполне реально, если у тебя доступ центру.

До начала плана ещё семь часов. На сборку вещей может уйти много времени. Когда он откроет камеры, Руковы уже должны быть готовы. Назаров пошёл к комнате допроса, надеясь, что младший, как казалось, наивный, расскажет, где спрятали вещи. В самом деле, не в рабочей же форме они туда готовились идти.

Первое, что напрягло Макса – это лежащий без сознания охранник, которого он предупредил об Андрее. Осторожно ступая дальше, он увидел узкую щель приоткрытой двери. Внутри никого. Максим хлопнул дверью, не постеснявшись в выражениях.

- Где допрашиваемый?! – пытался вернуть в чувство лежачего охранника.

Не отвечает.

- Ну и где он? – тихо, спокойно, чтобы не привлечь внимания надзирателей в дальнем конце коридора, спросил Максим через решётку.

- Кто? – спросил Геннадий.

- Сынок твой, кто.

- Ты его уже не увидишь.

- Учти, что из бункера ему одному теперь уйти. Так что выбирай кто его остановит: я или другие.

- С чего ты вообще взял, что я тебе буду помогать?

Макс достал свой козырь доверия – ключ-карту к пятому выходу.

- Напомню, если ты забыл: это нужно, чтобы открыть пятый выход. И, если ты забыл, то мне тоже необходимо на поверхность.

- Ты реально собрался сбежать отсюда? – недоверчиво, вглядываясь, спросил Руков.

- Нет, специально для тебя цирк тут устраиваю. Просто помоги мне, чтобы я помог вам, двоим, а наверху уже спокойно разойдёмся, ясно?

- Я сказал ему брать вещи бежать.

- В какой выход?

- Во второй.

Глава 2

Максим пулей метнулся к надзирателям, что-то сказал им и вернулся, уже побрякивая ключами. Открыл клетку и вывел Геннадия оттуда.

- Оружие есть? – спросил на ходу Макс, в коридоре.

- Только обрез. Он у Андрея.

- Дуй к нему и веди к пятому. Убирайте всех с поста, а я займусь выходом.

- Ясно.

Геннадий побежал в сектор Д. Туда же торопились и охранники, которых он старался избегать. Привычную тишину нарушили динамики и громкоговорители, приказывающие покинуть сектор Д и проследовать в ближайшие пункты выдачи пищи.

Добежав до прохода, он был кем-то остановлен. Геннадий не сразу увидел, что дальше проход перегорожен и с каждой стороны стояло по два солдата с серьёзной экипировкой и короткими автоматами. Помещение с вторым выходом было отцеплено, оттуда вывели всех рабочих. Геннадия обдало потом. Он обошёл с другой стороны из другого коридора – прохода нет. Везде одни и те же солдаты по два снаружи, по два внутри, и все готовы выстоять до последнего, но не пропустить ни одного человека мимо себя. А внутри что твориться? Где Андрей? Жив хоть?

Солдаты не отвечали, лишь, пока вежливо, просили отойти.

Наконец, он заметил, как изнутри выходили солдаты с опознавательными повязками на руках. Это медики выносили три тела. Один был накрыт непрозрачным полиэтиленом. Андрей, лучше остановись, пока они вконец не разозлились.

Геннадий воспользовался моментом, когда снаружи двое разошлись, пропуская медиков, нырнул под расставленные ограждения и бежал со всех ног к выходу. Солдаты не стали ему орать, достали автоматы и палили в след. На его удачу, все пролетели мимо. Из-за угла возвращались ещё бойцы, и Геннадий рванул в соседний коридор. Здесь, на удивление, стояла тишина, тревожная, готовая оборваться в любой миг. Даже динамики здесь не вещали, отдав это дело соседним, в других секторах. Ни выстрелов, ни шагов жёстких ботинок об пол.

Он нашёл Андрея случайно, когда тот осторожно выходил из-за угла и на автомате уже навёл на отца парное дуло обрезанной двустволки, едва не дожав спусковой курок.

- Пап? – удивился он.

- Дай оружие, надо выбираться. Где вещи спрятал?

- Под генератором.

- Бери их. Нам нужно к пятому выходу.

- К пятому? Зачем? Как? Он же заперт.

- Один человек поможет открыть его, взамен на то, чтобы мы его взяли с собой.

* * *

Всё изначально пошло не по плану. Макс рассчитывал выйти в ночь, но, чёрт возьми, этот засранец Рукова всё испортил. Из отдела обороны выбежал целый отряд, вооруженных до зубов, бойцов. Максим невольно притормозил перед ними, спросив у главного:

- Вы куда?

- Посторонись! Не отвлекай, у второго выхода какие-то упыри троих наших положили. Уйди с дороги!

Руковы, - догадался Назаров. Мда, тяжело им двоим будет. Без них не сбежать, поэтому придётся опять всё делать самому. Добраться бы только до пункта управления…

Перед ним встали двое бойцов с взведёнными на него автоматами. Сзади подошёл Алексей Егоров:

- Говорил же, не выйдет.

- Нам приказано доставить вас к Дмитрию Нижову. – объяснил один из бойцов.

Егоров сковал руки Максима в наручники, и его отвели в просторный кабинет. Макс уже не впервой оказывается здесь, все задания он получал лично. Бойцы держали его за руки, приклонив вперёд, перед столом Нижова. Пистолет тут же конфисковали.

- Эх, Максим, - вышел он из-за стола, - что же делается? Неблагодарная свинья ты. Так подставить.

- Видел его в технической, что-то искал там. – наябедничал Егоров.

- Что-то искал там. – с разочарованным видом повторил Нижов. – И нашёл, как вижу. Взять у него документы.

Бойцы сорвали наплечную сумку и отдали её Нижову.

Нижов открыл наплечную сумку, удостоверился, что здесь все экземпляры и положил на стол.

- Отчёты, данные, свидетельства, – проговорил он содержимое. – И всё это наверх. Да. Продать решил? Родину свою продать?

- Моя родина наверху. – огрызнулся Макс, за что получил уже от самого Нижова и склонился ещё ниже.

- Ты забыл, кем пришёл сюда?! Ты забыл, кем я тебя сделал?! Ты за такое мне пожизненно должен!

Нижов выдохнул, попытавшись успокоится.

- Куда его? – спросил Алексей.

- В карцер. И найди самую тесную камеру.

Бойцы тут же принялись исполнять приказ, и вскоре, проведя через несколько переходов и спустившись в подвальное отделение, Максима бросили на ледяной пол каменной комнаты, которую освещало лишь маленькое зарешёченное окошко соседней камеры. Максим тут же вжался в угол. Глаза были широко раскрыты, хоть он и пытался расслабить их. Дыхание прерывалось, как будто лёгкие сжало. Здесь потолок был значительно ниже, и стены были уродливее и мертвее. В этом месте план окончательно провалился. Но эти стены вокруг давили, как бы выдавливали его отсюда, не давая спокойно смириться со своей участью.

* * *

Нужно было торопиться к пятому выходу. Геннадий старался бесшумно ступать по коридорам и выстреливал в лицо каждому встречному солдату. Иногда дробь рикошетила от шлема, едва не задевая Геннадия, тогда приходилось выстреливать во второй раз и по-быстрому менять патроны с картечью. Андрей шёл сзади и нёс два рюкзака, и время от времени подсыпал оттуда картечь в карман отцу. Таким образом добрались до дальнего прохода. Они подкрались сюда незаметно и спрятались, выжидая, когда исчезнет новая партия бойцов, прошедших через блокпост.

- Андрей, жди здесь.

Геннадий подошёл вплотную к стене, заранее достал два патрона, выглянул… лишь бы пробило… Звук выстрелов эхом в коридорчике слился воедино. Геннадий тут же откинул ствол, заменил картечь и ещё раз по дальним… Один, вроде, примкнул к полу, а второй исчез. Но главное, что теперь выход открыт.

В других секторах уже объявили тревогу. По громкоговорителям сообщили о нарушении режима и приказали всем вернуться в свои блоки, отчего в коридорах ни встретилось ни одной души.

У пятого выхода было двое бойцов, всё так же охраняющих двери. Перебить их из укрытия не составило труда. Но двери всё были стиснуты между собой и не собирались сдвигаться. Некоторое время у выхода всё было тихо, но потом внезапно ворвался целый отряд с автоматами, заранее направленных на Руковых. Геннадий понял, что своим обрезом он здесь уже не поможет, поэтому выпустил оружие и поднял руки. Андрей последовал примеру.

- Объект сдаётся. – предупредил один из солдат в рацию, подождал немного, кивнул самому себе и приказал вязать обоих.

- Руков, Руков, Руков… Весь бункер уже знает эту фамилию. – говорил Нижов в камере Андрея. Их было двое, Нижов попросил охрану оставить их одних. Андрей руками за спиной был пристёгнут к стулу. – Немало вы делов наделали мне. В общем, давай договоримся так: ты мне сейчас рассказываешь, как вы помогли сбежать другим, весь план в подробностях и отделаешься максимум тремя годами исправительных работ на благо убежища. Ну а папаша твой, к сожалению, сменит свою квалификацию и уйдёт подвалы чистить.

Андрей не отвечал, лишь с ненавистью пялился в его мелкие глазёнки под складчатым лбом.

- На твоём месте я бы сильно не задумывался, тем более что у тебя и выбора особо нет. Поэтому я жду от тебя объяснительную…

- Нет. – со злобой кинул Андрей.

- Что-что ты там пискнул?

- Не будет тебе никакой объяснительной и ничего я тебе не скажу, падла.

В следующую же секунду кулак Нижова врезался в нос Андрея. На мгновенье в глазах потемнело, а на губы натекла кровь.

- Да как ты смеешь мне такое вякать, сопляк! – Нижов сорвался на крик. – По-твоему, я виноват, что твой папаша – безмозглый дебил, что решил слинять наверх?! По-твоему, я виноват, что ты последовал за ним, ни секунды, не подумав своей пустой башкой, что вас там ждёт сейчас, и чему вы подвергаете других?!

- Я знаю, что там. Думаешь удивишь, если скажешь про радиацию? Я и без тебя всё знаю.

- Парень, радиация – меньшее, что тебя там ждёт. Впрочем, такая тупость простительна, если смотреть на твою родословную.

- Заткнись! Заткнись, слышишь.

- Я тебя понял. Поверь, я своего добьюсь всё равно. Есть более эффективные методы, чем обычная беседа. Я хотел по-хорошему, но ты настаиваешь на своём. – Нижов удалился из камеры и закрыл за собой железную дверь, внутри замка затрещал ключ, и последняя связь с остальным бункером ушла вместе тюремщиком.

Андрей сидел в полной тишине, освещаемый тусклым светом худой лампочки, державшейся на тонких проводах. Его голова повисла над животом, кровь из носа уже прочерчивала багровую кривую на форме патрулирующего охранника. Вся былая дерзость и злость постепенно сменялась паникой, как в комнате допроса. Только теперь так просто ему не сбежать. Везение не случается дважды.

- Пс-с… - кто-то шёпотом позвал Рукова. – Эй, Андрей? Андрей! Руков? – Говорили из окошка соседней камеры, но лица не было видно, лишь тянулись чьи-то пальцы.

- Что? Кто это?

- Назаров я. Я вёл тебя на допрос утром.

- Ты?!

- Спокойно, спокойно. Никакого допроса не должно было быть. Тебе нужно было просто подождать меня.

- Ты просто оставил меня. Никто не пришёл.

- Знаю, знаю я. Так и должно было быть. Я должен был помочь вам выбраться отсюда. Только ты вышел раньше времени, и мы тебя чуть не потеряли.

- Что за бред?! Но ты же с этим Нижовым!

- Если бы я был с Нижовым за одно, то тут бы, наверное, не торчал, верно?

- Ну да. Так это ты должен был помочь открыть нам пятый выход?

- Да.

- И как же?

- С помощью ключ-карты. Они пока не знают, что именно я задумал, а карту я спрятал у себя. Они взяли у меня только пистолет, а дальше обыскивать не стали. Сейчас она у меня.

- Ладно. Что теперь?

- Рано или поздно за мной должны прийти. Должны, всё равно, а так как я сумел переместить руки вперёд, попробую положить тюремщиков. Остаётся только ждать и надеяться, что к тебе не придут раньше.

- Почему?

- Заряженный аккумулятор. Это и есть его эффективный метод. Поверь, я видел, что эта штука делает с людьми. Удачи.

Последнее слово так и застряло в голове Андрея, переливаясь тревожным перезвоном в ушах.

- Ну а ты со мной как говорить будешь? – спросил Нижов входя в камеру Геннадия. На этот раз при нём присутствовал один из тюремщиков.

- Чего пришёл? Пытать? – спросил Геннадий, так же руками пристёгнутый к стулу.

- Ну, пока что, я рассчитываю на более мягкую беседу. Ты будешь отвечать на мои вопросы, а дальше посмотрим, что с тобой и твоим сынком делать.

- Ну и что ты хочешь знать?

- Первое, что меня волнует – это, как твои дружки сбежали отсюда.

- Я уже сказал вашим – они действовали без меня.

- А ты со своим щенком остался здесь? Просто, чтобы в последний день попрощаться? Нет, в такой бред я не поверю.

- Тебе ещё раз повторить?

Геннадий уже не сдерживал свою речь. Жаль ещё только руки связаны. Он понимал, чем закончится попадание в такие изоляторы. Так почему бы не воспользоваться последними минутами и не выговорить всё, о чём он думает прямо в лицо этому уроду?

- А ты мне не дерзи. Теперь ясно в кого твой щенок. Что думаешь, сбежишь отсюда со своими придурками пустоши покорять? Ты знаешь, сколько дряни сверху веет сюда с каждого открытого выхода? Да каждого из вас расстрелять надо за угрозу гражданам, да только боезапаса на всех таких не напасёшься.

- Боезапас? Не слишком-то ты заботился о нём, когда приказал своим солдатам стрелять по всем во время восстания, когда вместе с бунтовщиками вы положили много невинных людей. Совесть не мучает?

- Это воспитание. Человека в узде всё время держать надо, особенно в такое время. В страхе перед руководством, перед правосудием. Думаешь, легко сдерживать тысячу голодных людей? Ещё и заставлять их работать? А побег этот ваш? Знаю я всё. Знаю, сколько человек и все фамилии.

Весь бункер это – система, вы – никчёмные шестерёнки, которых надо подгонять, чтобы не останавливались. Но появляются выскочки, вроде тебя и ломают всё к чёртовой матери! Героем себя чувствуешь, да? А ты вернись, герой, через неделю-другую, посмотри, что после себя оставил. Восстание утырков – вот, что будет. Они найдут себе кумира и пойдут за ним. Погибнет столько народу. Из-за тебя.

Выходит, не такие уж мы и разные, а? Да вот только цели у нас отличаются: я на благо убежища стараюсь, а ты из своих эгоистических принципов.

Нижов направился к выходу и сказал надзирателю:

- Несите аккумулятор.

* * *

Назаров прислонился к стене, ожидая, когда за ним придут. Его руки теперь были спереди. Он сжал их вместе и приготовился к атаке, когда, наконец, дверь в его камеру открылась, пролив на пол свет из коридора. Как только, надсмотрщик появился на пороге, Макс резко пнул его в колено, замахнулся руками и двинул в затылок. Надсмотрщик рухнул на пол, а второй потянулся к кобуре. Макс двинул ему в челюсть и пихнул ногой в живот. Назаров освободил себе руки найденным ключом, достал пистолет из кобуры поверженного противника, ключи с ярлыками от камер и отпёр дверь Андрею.

Теперь надо найти Геннадия. Макс стал заглядывать во все двери подряд. Внутри либо никого не было, либо как овощи лежали на полу до полусмерти измученные заключённые, жутко подёргиваясь в свете тусклых ламп. Рукова нигде не было. Макс уже начал думать о самом неприятном, как вдруг навстречу попались двое надзирателей, нёсших увесистую коробку с проводами, ведущих к двум широким кольцам. Завидев Назарова с Андреем, они тут же бросили свой груз и достали пистолеты. Макс загнал Андрея в камеру и сам спрятался там же. Выглянул, чтобы пальнуть в одного из них и тут же обратно спрятался, увидев, что к тем двоим присоединилось ещё трое. Макс вынул магазин с патронами, чтобы посчитать свои попытки. Пистолет был полностью заряжен, в магазине было одиннадцать патронов. Должно хватить, - подумал Макс и снова выглянул, и выстрелил в их сторону. Выпущенные в его сторону пули, со свистом врезались в стены. Максим снова подождал немного, выглянул и попал в грудь одному из стрелков. Выстрелы в его сторону прекратились. Возможно, толпой идут сюда. Назаров с Андреем прижались к стене за дверью.

Никого. Шаги прозвучали недалеко, промахнувшись мимо их камеры. В коридоре тоже пусто, только труп, убитый Максом, так и лежал у стены. Назаров поднял его пистолет и протянул Андрею.

- Стрелять умеешь?

- Конечно.

- Значит, идёшь в конец коридора, там будет дверь справа, откроешь её этим ключом. – Назаров дал связку ключей, держа за нужный.

- А ты куда?

- Осуществ<