ОТЕЧЕСТВЕННАЯ МУЗЫКАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА В ЦАРСТВОВАНИЕ АЛЕКСЕЯ МИХАЙЛОВИЧА И ЕГО СЫНА ПЕТРА I.

Николаева Е. В., Антонова В. М.

Лекционный материал к курсу
«История музыкального образования»

ОТЕЧЕСТВЕННАЯ МУЗЫКАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА В ЦАРСТВОВАНИЕ АЛЕКСЕЯ МИХАЙЛОВИЧА И ЕГО СЫНА ПЕТРА I.

Прежде чем приступить к характеристике отечественного музыкального образования на третьем этапе развития, который продлился со второй половины XVII до первой трети XIX века, необходимо составить представление о музыкальной культуре, в контексте которой происходило становление нового представления о целевом предназначении музыкального образования, его содержании и организации учебного процесса. На данной лекции будет рассмотрена музыкальная культура во времена царствования Алексея Михайловича и его сына Петра I. Главным образом, речь пойдет о петровской эпохе, поскольку она является неким кульминационным моментом, в котором наиболее ярко проявились все новшества этого этапа и были заложены основы для последующего развития.

Прежде всего необходимо напомнить, что Древнюю Русь очень часто называют Святая Русь. Православие русского народа и во второй половине XVII столетия во многом определяло особенности русской культуры. Иноземцев изумляли внешнее благочестие наших соотечественников, оцерковлённость быта. Они называли русских святым народом. Например, архидиакон Павел Алеппский, сопровождавший своего отца – Антиохийского патриарха Макария – в Россию (оба они прибыли в Москву в 1654 году по приглашению царя Алексея Михайловича и патриарха Никона), так описывает свои впечатления: русские «ежедневно и в каждом приходе все присутствуют в своей церкви: мужчины, малые дети и женщины... Во всех их церквах выходят от обедни только после третьего часа (соответствует 10-12 часам), до которого они постятся... Они стоят от начала службы до конца неподвижно, как камни, беспрерывно кладут земные поклоны и все вместе, как бы из одних уст, поют молитвы; и всего удивительнее, что в этом принимают участие и маленькие дети. О, Боже, Боже! Как долго тянутся у них молитвы, пение и литургия!.. (Надо иметь в виду, что средневековые богослужения продолжались около 5-7 часов.) Эти люди не скучают, не устают, и им не надоедают беспрерывные службы и поклоны... Они все – от вельмож до бедняков – прибавляли к тому, что содержится в ... постановлениях Типикона (то есть церковного Устава), постоянные посты, неуклонное посещение служб церковных, непрестанные большие поклоны до земли... пост ежедневный до девятого часа (то есть до окончания вечерней службы) или до выхода от обедни. Ибо у них нет различия между чином монастырей и чином мирских церквей – всё равно».

Как видно из приведенного текста, нравственный аскетический идеал был единым для монахов и для мирян. Поколения людей воспитывались на творениях Святых Отцов и Житиях Святых. Ежедневно после литургии в храмах диакон в течение полутора-двух часов нараспев читал житие святого, память которого праздновалась в этот день, с молитвами ему, а также поучения. Таким образом, в то время человек, даже незнающий грамоты, но непрерывно посещающий храм и тщательно внимающий чтению и пению, мог научиться всему нужному для православного христианина на поприще веры.

И всё же, царь Алексей Михайлович уже в 1648 году вынужден был издать указ, требующий неукоснительно посещать церковь в воскресные и праздничные дни. Также предписывалось не призывать в дома скоморохов и ворожей, не играть в шахматы и карты, запрещались медвежьи потехи, старинные обряды, ведущие своё начало от язычества, поскольку это всё носило непристойный характер. Но если в начале своего царствования Алексей Михайлович запрещал потехи, то к его концу сам забавлялся придворным театром с музыкой и танцами.

1672 год ознаменован появлением в России первого придворного театра, ставшего одним из звеньев проникавшей в Россию европейской культуры. В этом году за границу для найма комедиантов и музыкантов был послан человек. Некоторое время спустя он писал из-за границы, что нашёл музыкантов, которые «на всяких играх играют, что никогда преж сего на Москве не слыхано». Обратите внимание, на каких же таких инструментах играли эти музыканты, что в Москве о них даже не слыхано. Итак, эти музыканты играли «на органах, трубах, морских трубах, флейтах, кларнетах, тромбонах, скрипках и виолах да гамба вместе с вокальным исполнением». Вот что значило быть музыкантом. Таким образом, понятие музыкант в то время включало в себя игру: «на органах, трубах, морских трубах, флейтах, кларнетах, тромбонах, скрипках и виолах да гамба вместе с вокальным исполнением».

Не дождавшись приезда комедиантов, Алексей Михайлович приказал заняться организацией театра пастору Немецкой слободы Грегори. Выбор первой пьесы был сделан самим царем Алексеем Михайловичем, который указал ставить из Библии книгу Эсфирь. В первом спектакле было задействовано 64 человека, которые являлись детьми служилых и торговых иноземцев. Алексей Михайлович был очарован спектаклем и следил за ходом пьесы в течение 10 часов, не вставая с места. За радость, которую комедианты доставили государю, они были вознаграждены соболями и удостоены личной аудиенции у государя. Сообщается, что они «были у Великого Государя у руки и видели его, Великого Государя, пресветлые очи», тогда как «наперед сего пасторы и иноземческие дети Великого Государя у руки не бывали».

Зрителями были приближенные царя. Для самого Алексея Михайловича устраивалась специальная скамеечка перед сценой, царские вельможи располагались прямо на сцене и обычно стояли. Позже в число зрителей вошли царица с детьми. Для них были устроены специальные ложи, отгороженные решётками.

В 1673 году Грегори было приказано учить «комедийному делу» 26 человек русских ребят, мещанских детей. Со временем их число возрастёт до 60 и даже до 80, тогда как детей иностранцев станет всё меньше. Обучение комедиантов заключалось в заучивании текстов и многочисленных репетициях. В одной из челобитных они жаловались, что учатся «денно и нощно за караулом», то есть, видимо, к ним была приставлена охрана, чтобы не разбежались.

Спектакли первого русского придворного театра сопровождались музыкой – вокальной и инструментальной. В помещении театра имелся орган, на котором играл давно живший в России органист Симон Гутовский, а также его ученики. И это, не говоря уже о тех музыкантах, о которых речь шла выше, и которые тоже принимали участие в представлениях. Показательно, что им-то как раз и не было поручено обучать игре на музыкальных инструментах русских учеников. По-видимому, отношение к инструментальной музыке по-прежнему оставалось настороженным. Одно дело – слушать, как играют иностранцы, и совсем другое – обучать этому своих.

Если первые спектакли ставились на библейские сюжеты, это такие комедии, как Юдифь, Гергиева, Иосифова комедии, Адамово действо, комедия о Давиде и Голиафе, о царе Навуходоносоре (надо иметь в виду, что в то время все театральные постановки назывались комедиями), то впоследствии были поставлены пьесы вполне светского содержания. Первой комедией на историческую тему, игравшейся в Московском придворном театре, было «Темир-Аксаково действо», в основе которого лежала книга одного французского писателя, называвшаяся «История Тамерлана». В 1676 году был поставлен балет «Орфей», исследователи высказывают предположение, что его авторство принадлежало Шютцу. Первоначально царь сомневался: не будет ли подобная забава языческой из-за непременного музыкального сопровождения. Но ему ответили, что «без музыки так же нельзя танцевать, как и без ног», после чего он успокоился и отдал постановку балета на волю артистов. Характерной чертой балета того времени было то, что танцы здесь сочетались с пением куплетов. В балете принимали участие те самые мещанские дети, которых специально для этого учили танцевать. В этом же году была осуществлена постановка комедии «О Бахусе и Венусе». Венус была женой Бахуса, и у них был сын Купидон, то есть вполне светские персонажи.

Однако в 1676 году со смертью Алексея Михайловича театр прекратил своё существование. И все же он дал толчок для развития светской музыки. Подобное развлечение, считавшееся ранее «бесовским», никогда не смогло бы утвердиться, если бы не произошли определённые изменения в системе духовных ценностей царя и его окружения, изменения в мировоззрении.

И всё же эти новшества имели локальный характер и не выходили за пределы царского двора. Для остальной части населения основным видом досуга, связанным с «музыкой», оставалась церковная служба.

Значительно более серьезные изменения, обусловленные обращенностью к светской западноевропейской музыкальной культуре, произошли в петровскую эпоху, которая охватывает 1682 – 1725 годы, то есть конец XVII – первую четверть XVIII века. В это время претерпел значительные изменения быт и досуг царской семьи.

Ранее закрытость частной жизни государей была нормой. Для посла, например, было большой честью увидеть царицу. Сама же царица наблюдала приём послов, чаще всего, подглядывая в замочную скважину или в щель приоткрытой двери. Известна история, когда ещё маленький Пётр, присутствуя на приёме послов, увидел, как его мать Наталья Кирилловна смотрит в щёлочку двери за происходящим. Он подбежал, распахнул дверь, чтобы маме было удобнее, и таким образом послы смогли увидеть царицу.

В петровскую эпоху жизнь двора становится открытой, она начинает теперь задавать тон, служить образцом для подражания для всех подданных. Новый придворный быт ориентировался на изысканные формы светского досуга европейских дворов, в которых важнейшее место занимали музыкальные развлечения.

В отличие от своего отца Алексея Михайловича, забавлявшегося театром в кругу семьи, Петр был инициатором создания первого публичного светского театра, который был построен в 1702 году в Москве на Красной площади и носил название «Комедийной хоромины». Представления в этом театре давала специально приглашенная из-за границы немецкая труппа из
7-ми человек под руководством Иоганна Кунста. Сразу после приезда Кунст попросил обеспечить его представления музыкантами, написав в прошении так: «Укажите мне, где мне музыкантов, трубачей и литаврщиков добыть: яко бо тело без души, тако комедия без музыки состояти не может». Поэтому для сопровождения спектаклей из-за границы были выписаны музыканты. Таким образом, первый публичный театр также был музыкальным. Представления давались на немецком языке. Известно, что в репертуаре театра были, например, комедии Мольера. Однако театр не пользовался популярностью и через несколько лет закрылся.

Инициативу подхватила сестра Петра царевна Наталья Алексеевна, организовавшая театральные представления в своём доме в подмосковном селе Преображенском. Позже, в 1714 году она поселилась на берегу Невы. Напротив её дворца был сооружён большой деревянный дом с партером и ложами, называвшийся современниками «комедиантским домом». Театр был также публичным, вход бесплатным. В представлениях участвовал оркестр из 16 музыкантов. В спектаклях также имело место хоровое и сольное пение. В репертуаре были инсценировки эпизодов из Библии и популярных Житий Святых, переделки любовно-авантюрных и сказочных повестей.

Одной из новых форм досуга стали ассамблеи, официально учрежденные царским указом в 1718 году, но традиция проведения которых сложилась значительно раньше. Они сочетали в себе бал, карточные игры, общение, деловые контакты.

Благодаря ассамблеям русская женщина впервые вышла в свет, ведь раньше, за исключением церкви, она не покидала пределы своего дома, а тем более, никогда не танцевала европейские танцы с посторонними мужчинами. По замыслу Петра, российское общество на ассамблеях должно было учиться культурному досугу, то есть светской беседе, играм, танцам.

Ассамблеи начинались в 4 или 5 часов пополудни, а заканчивались не позже 10 часов. В Санкт-Петербурге до самой кончины царя ассамблеи давались 3 раза в неделю «по расписанию», за которым следил отвечающий за проведение ассамблей Павел Иванович Ягужинский.

Музыка на ассамблеях была, естественно, танцевальная. Танцы были разнообразными: это и французский менуэт, состоявший преимущественно из приседаний и поклонов, и англез, в котором разыгрывалась как бы сцена ухаживания кавалера за обольстительной жеманной дамой, и быстрый полонез.

Пётр изобрел для веселья общества свой танец: от 30 до 50 пар под звуки похоронного марша медленно двигались в шествии, напоминавшем траурное. Вдруг по знаку маршальского жезла музыка становилась подвижной, весёлой, а дамы оставляли своих кавалеров и брали других среди не танцевавших. Кавалеры ловили своих дам или искали свободных – поднималась веселая неразбериха, кутерьма, шум. Наконец, по новому сигналу маршала, всё опять приходило в прежний порядок, а те, кто оставались без дам, подвергались наказанию – им нужно было осушить так называемый кубок «Большого орла», после которого гость уже не мог стоять на ногах. Вот такое грубоватое и, можно сказать, жестокое развлечение было вполне в духе Петра I.

По примеру первого лица государства вели себя и крупнейшие вельможи. Сохранилось свидетельство того, как «генерал–прокурор Ягужинский затеял танец, состоявший из 11 или 12 пар, которыми он сам управлял и который продолжался по крайней мере час». Не находя больше новых фигур, он поставил всех в общий круг и предоставил своей даме, Лопухиной, начать танец, который все по порядку должны были повторять за ней с тем, чтобы кавалер следующей пары выдумывал что-нибудь новое. «Лопухина, потанцевав несколько в круге, обратилась к Ягужинскому, поцеловала его и потом стащила на нос ему парик, что должны были повторить все кавалеры и все дамы».

Музыка зазвучала и на заведенных впервые также Петром маскарадах, на которых он сам очень любил наряжаться простым барабанщиком.

Любимым летним развлечением царя были катания по Неве, благодаря которым появилась такая форма придворного музыкального быта, как музыка на воде. Свидетельство об этом можно найти в дневнике одного иностранца: «Чудный вид представляла наша флотилия, состоявшая из 50 или 60 барок и вереек, на которых все гребцы были в белых рубашках. Удовольствие от этой прогулки увеличивалось ещё тем, что почти все вельможи имели с собою музыку: звуки множества валторн и труб беспрестанно оглашали воздух».

Музыка на природе – также одна из новых форм придворного музыкального быта и досуга российского дворянства. Вот пример из того же дневника камер-юнкера Берхгольца: «Так как царь разговаривал со своими приближёнными, а другие царственные особы сидели довольно смирно, то Ягужинский, заметив, что они со вниманием слушают трубачей, игравших в роще, подошёл и сказал царице, что у герцога Голтинского есть два валторниста, которым едва ли найдутся подобные. Государыня пожелала их слышать; они явились и превосходно сыграли. Царица и царевны слушали с большим вниманием и восхищались их игрою… Назад мы поехали совсем иначе – через канал, и вошли в реку только позади летнего дворца царицы. Было уже темно, и вода стояла совершенно спокойно. Перед окнами царевны мы велели гребцам остановиться, и валторнисты сыграли прекрасный ноктюрн. После этого мы отправились домой».

Традиция сопровождать застолье музыкой также установилась в петровскую эпоху. Так, у Александра Даниловича Меньшикова «во время обеда сперва раздавались трубы и литавры, потом явилась инструментальная музыка, а, наконец, и вокальная музыка, исполняемая княжескими певчими». Кроме того, в кругу столичной аристократии было принято встречать почётных гостей звуками приветственных фанфар. Вот как описывает эту церемонию один иностранец: «При въезде нашем во двор раздались чудные звуки литавр и труб, и вслед за тем вышел сам великий адмирал и принял его высочество у кареты».

Пётр царствовал 43 года и половину из них он воевал. Поэтому с особой торжественностью в петровскую эпоху отмечались такие события общегосударственного значения, как победы над противником. Это и Полтавская победа, и Ништадтский мир, после заключения которого окончилась 20-летняя Северная война, а Пётр принял титул императора (это произошло в 1721 году). В такие дни совершались триумфальные шествия, являющиеся прообразом нынешних военных парадов. Музыка, разумеется, была неотъемлемым атрибутом таких празднеств.

Новыми были и похоронные процессии с музыкой, впервые применённой на этой церемонии в 1699 году. Дело в том, что в этом году умер царский любимец Лефорт, и Пётр лично занялся его похоронами. В церемонии участвовали три гвардейских полка, и перед каждым шло по 9 флейтистов, которые «наполняли воздух нежным тоном печальных песней». За царём ехали 2 трубача, 2 гобоиста, 2 литаврщика и другие 2 трубача «в молчании».

Теперь встает вопрос о том, кто же удовлетворял потребности высшего общества в музыкальных развлечениях. У Петра был свой оркестр, который формировался постепенно, но всегда состоял исключительно из иностранцев. В конце петровской эпохи в нём было 16 музыкантов, среди которых было 6 трубачей, 1 литаврщик, остальные 9 назывались «музыкантами», причем отмечается, что они играют «на всех инструментах». В отличие от тех музыкантов, о которых было сказано ранее, они играли на гобоях, фаготах, валторнах.

Кроме этого оркестра у Петра была ещё группа из 5 волынщиков, нанятая за границей. Они назывались очень необычно – «бокфейферами» или «гобоистами с волком и козлом». Дело в том, что волынщики петровской эпохи выглядели весьма живописно, их инструменты изображали «натуральных» зверей. Волынщики также играли на скрипках, гобоях, валторнах.

Ноты музыканты, по всей видимости, привозили с собой. Но есть один интересный факт. В.М. Антонова случайно обнаружила в архиве письмо австрийского магистра музыки из города Тридента – Францыскуса Антониуса Бонпортуса за 1717 год, в котором он поздравляет Петра I с Новым годом и пишет, что послал ему «некоторые... музыкантские труды». Это «музыческая работа скрыпицы», как перевели переводчики Посольского приказа, то есть, видимо, ноты для скрипки. Он просит, чтобы Пётр запечатал их в конверт и через почту прислал обратно, если они ему не понравятся. Такой способ пополнения репертуара был, скорее всего, исключением.

По образцу царского создавали свои оркестры и многие другие вельможи, например, А. Д. Меньшиков, оркестр которого также состоял в основном из иностранцев, среди которых были шведы, взятые в плен под Полтавой.

Со своим штатом музыкантов приезжали в Россию и иностранные представители. Например, прибывший в Россию в 1721 году в качестве жениха старшей дочери Петра царевны Анны Петровны герцог Голштинский привез с собой из Вены 2-х валторнистов. Позже, в 1722 году, к герцогу перешёл на службу оркестр из 10 человек одного австрийского посла, уезжавшего из России к себе на родину. Оркестр был снабжен нотной литературой, которую герцог купил у того же посла и у графа Ягужинского. Кроме того, доктор Бидлоо, организовавший первую в России Медицинскую школу, в которой учащиеся ставили спектакли, подарил оркестру книгу концертов голландского композитора, фамилия которого не известна. Помимо этого, за счет герцога ежегодно делались приобретения новой нотной литературы.

Однажды, в день именин царицы Екатерины оркестр герцога устроил серенаду. Вот как это было: «Когда мы вошли на двор, фурьер поспешно поставил столы против окон императрицы, а я в то же время разместил факельщиков. Затем ноты были разложены по столам, музыканты (настроив инструменты ещё за воротами) заняли свои места и музыка началась. Она продолжалась почти час и была тем приятнее, что погода стояла тихая и ясная. Оркестр наш состоял из 17 или 18 человек, всё отборных людей, из которых 5 были из свиты его высочества и 10 из дома графа Кинскаго. Во время музыки обе принцессы в утренних костюмах стояли у окон и слушали с величайшим вниманием. Старшая принцесса при этом случае ясно показала, что она большая любительница музыки, потому что почти постоянно держала такт рукою и головою… Не успели мы оглянуться, как из дому вышел император. Он подошёл к его высочеству и крепко обнял его; потом приблизился к музыке и обратился к столам одним ухом; но послушав несколько времени, быстрыми шагами удалился. Между тем вышел и генерал Ягужинский и что-то тихо говорил его высочеству; но легко было понять, что он пришёл благодарить герцога от имени государыни».

С 1722 года начинается активная концертная деятельность оркестра, который по просьбе Ягужинского каждую неделю давал концерты в домах различных вельмож. Репертуар таких концертов выходил за пределы обычной столовой музыки. В исполнении музыкантов оркестра звучали сонаты, соло, трио и концерты Телемана, Кайзера, Тартини, Корелли. На концерты «съезжались не только все иностранные министры, но и многие из русских господ... Все они, по словам камер-юнкера герцога Голштинского Ф.В. Берхгольца, с большим вниманием слушали музыку». По отъезде герцога из России часть музыкантов его оркестра перешла на службу в Придворный оркестр.

Cледует иметь в виду, что для иностранцев, посещавших Россию в качестве знатных гостей или послов, в том числе и для самих иностранных музыкантов, ситуация концерта, то есть светского музицирования, в которой исполняемая музыка обладает самоценностью и служит поводом для собрания присутствующих, была привычной и давно освоенной. И потому их отношение к музыке, звучавшей при дворе, – интерес, внимательное слушание, умение оценить мастерство исполнителей и совершенство произведений, – существенно отличалось от отношения к музицированию концертного типа российской знати. Подобные концерты, длившиеся около 4 часов, были для них внове. При этом «во время концертов вельможи выпивали, могли в соседней комнате играть в карты». Поэтому назвать такие собрания концертами можно лишь условно, постольку, поскольку звучавшая на них музыка отличалась высоким уровнем исполнительства, а также репертуаром. Признаком того, что это ещё не концерт в собственном смысле этого слова как музыка для слушания, является невнимание современников к исполняемым произведениям – фамилии композитора, названию произведения.

Если вышеуказанные оркестры состояли исключительно из иностранных музыкантов, то военные оркестры, организованные Петром I при каждом полку, состояли преимущественно из русских кадров. Эти оркестры были духовыми и состояли из флейт, гобоев, фаготов, валторн, труб, литавр и барабанов. Такой состав оркестра сложился именно в петровскую эпоху.

Надо сказать, что все эти формы светского времяпрепровождения создавали альтернативу церковной службе. Постепенно, со временем они заменили собой посещение храма, но произошло это уже после петровского царствования. При этом необходимо особо отметить, что появление светских форм досуга, а вместе с ними и светского пласта в музыкальной культуре оказало значительное воздействие на существовавшую богослужебно-певческую традицию.

Дело в том, что придворный церемониал был самым тесным образом связан с церковным обрядом. Любое празднество – не важно, церковное или светское – любое дело (спуск нового корабля, отправлялся ли Пётр на войну, в поход, за границу или просто переезжал из Петербурга в Москву) начиналось с церковной службы, с молебна к Богу о даровании успеха или благодарения за этот успех по совершении дела. В чём же выразились изменения в богослужебно-певческой сфере из-за влияния на неё светской музыкальной культуры? Прежде всего, во время празднования высокоторжественных и викториальных дней, то есть дней рождения, именин, коронации царя, а также в дни празднования многочисленных военных побед происходило смешение элементов церковного и светского ритуала. Церковное «молебное пение» и колокольный звон соединялись теперь в одно целое с пушечной и ружейной пальбой, барабанным боем, звучанием инструментальной музыки.

К примеру, 22 октября 1721 года в кульминационный момент празднования заключения мира со Швецией, когда Пётр принял императорский титул, во время церковного молебна на Троицкой площади перед главным собором новой столицы при стечении огромного количества полков, придворных и горожан певчие запели гимн «Тебе Бога хвалим, Твоя благодати исповедуем, Боже наш, Твоя щедроты благодарственным сердцем превозносим, прогнавшаго мрачны облик брани, введшаго ны во сладки свет вечнаго мира, воинство российское во бранех премудростию исполнившаго и российскими кораблями Балтийское море украсившаго, град сей воздвигшаго и прославившаго». Как только запели этот церковный гимн, раздался грохот пушечной и ружейной пальбы вместе со звучанием труб и барабанным боем.

Подобное положение наблюдалось не только во время государственных, но и исключительно церковных праздников. В правление Петра I появляется обычай «военизированного» церемониала праздника Пасхи». В качестве примера может быть приведено свидетельство, относящееся к 1719 году: «В праздник Светлаго Христова Воскресения пополуночи в 6-м часу высходе пущена в государеве Зимнем дворце ракета, по которому выпалили с города из трёх пушек и потом начали благовестить у Троицы и у протчих церквей к заутрене, а как Его Величество и протчие съехались к Троице и пошли со кресты кругом церкви и, обошед кругом, на входе запели «Христос воскресе», тогда выпалили с города из 11 пушек, а во чтение Евангелия на литоргии из 15, а по окончании литоргии из 21 пушки». Аналогичная ситуация наблюдалась и во время празднования Крещения. Как только священнослужители стали «водосвятие чинить» и погрузили крест в воду, «тогда палили с города из пушек 17 раз».

Изменились и функции колокольных звонов, которые стали применяться не только в своем исторически сложившимся основном предназначении. Например, по случаю празднования военных побед по всему Петербургу совершался «целодневный» или трёхдневный церковный звон, а в особо торжественных случаях, таких как Ништадтский мир, семидневный.

Важно отметить и то, что на колокольнях церквей появились механические куранты, стоившие огромных денег. Они оповещали граждан о наступлении нового часа звучанием мелодий. Кроме того, на них специальные иностранные мастера с помощью клавиатуры и педалей исполняли всевозможные музыкальные пьесы. На тех же колокольнях ежедневно в определенное время упражнялись в игре на духовых инструментах полковые музыканты. Такая инструментальная игра, регулярный бой механических курантов – это все явления, чуждые старой культуре.

Вместе с тем необходимо подчеркнуть, что отечественная культура в петровскую эпоху ещё не отпадает от веры. Православие по-прежнему остается доминантой духовной жизни и определяет политику и жизнь государства. Ради защиты православия Пётр предпринял реформы, позволившие создать сильную армию и флот, способные защитить границы России от внешних врагов, поскольку экономическая и военная отсталость государства в тот момент грозили потерей национальной независимости. Все культурные и образовательные реформы были необходимы для того, чтобы заставить уважать Россию, показать, что она совсем не тёмная и отсталая страна, и ни в чем не уступает развитым европейским державам.

Сам Пётр был глубоко верующим человеком. Он очень чтил свою келейную икону Спаса Нерукотворного письма Симона Ушакова, которая находилась с ним и во всех дальних походах, и в изголовье на смертном одре, перед нею он молился при основании Петербурга. Любимым храмом в новой столице у царя был Свято-Троицкий храм, который он обязательно посещал два-три раза в неделю, если был в Петербурге, молился, пел на клиросе по пять-семь часов, как сообщают современники. И это, не говоря уже о ежедневных службах дома или на корабле (смотря по обстановке).

Все свои победы Пётр приписывал исключительно Божьей помощи, а при поражениях говорил, что Бог не дал нам победу по грехам наших. А победа под Полтавой над шведским королём Карлом XII, одержанная русским войском в 1709 году даже вошла в церковный календарь и ежегодно празднуется Русской Церковью 27 июня (10 июля по-новому стилю) как следствие ещё одного чуда, явленного Богом. Дело в том, что у Карла было сильное и хорошо вооружённое войско, а русское войско было плохо подготовлено. Пётр со слезами молился перед одной из чудотворных икон Божьей Матери и перед началом Полтавского боя приказал носить её по рядам русской армии, решившись выступить против шведов. По православному обычаю все значительные победы Пётр отмечал построением храмов. Он также заботился о Новоспасском монастыре в Москве, звоны которого и в наше время мы слышим на наших занятиях на факультете.