Глава III 2 страница

Произведя этот простой опыт, пожелали узнать, что происходит при этом, и для наглядности опыта поверхность барабана посыпали песком; затем провели смычком по краю барабана и повторили это во всех точках барабанной окружности.

Нельзя не признать, что европейская наука отличается замечательным терпением и повторяет все тот же опыт, пока не добудет факта. Это весьма важно, так как только таким образом и могут быть добыты факты.

Во всех частях круга, где мы провели смычком, песок был подкинут вверх и при падении ложился неровно, образуя геометрические фигуры. Таким образом, звук, разбрасывая песок, придавал ему разные очертания, смотря по характеру звука, который смычок извлекал из окружности.

По мере того, как разные части на окружности издавали созвучия основной ноте, получались разные фигуры. Проведя смычком в одной какой-нибудь точке барабанной окружности, вы получите деление его поверхности на четыре части, что соответствует звучанию всей поверхности, т. е. основному тону. Извлекая призвуки или гармонические тоны, вы получаете более сложные геометрические фигуры. Продолжая это исследование призвуков, как их называют, мы увидим, что всякая нота состоит не из одного, а из весьма сложного звука, который может разлагаться. То, что кажется нам простым, на самом деле весьма сложно. Когда вы извлекаете какую-нибудь одну ноту, на самом деле вы извлекаете и другие звуки, и опытное ухо может различить эти призвуки или обертоны, которые не изменяют характера звука. При этом заметили, что характер звука или распадение его на части, наглядно изображено фигурами на песке. Тогда начали искать еще более тонкие различия и грубый песок, и плохо звучащий пергамент заменили порошком плауна и более тонкой материей. Плаун является наилучшим материалом для таких опытов; он до того легок, что малейшее колебание вызывает в нем изменение формы. Пробовали и стальные камертоны, которые дают разные звуки.

Через увеличительное стекло волшебного фонаря посредством зеркал получали отражение рисунка вибраций на полотне, и тогда малейшие невидимые колебания камертона в увеличенном виде давали самые причудливые рисунки. Каждое изменение звука вызывало изменение в этих замечательных рисунках. Поэтому, когда вы исполняете музыкальную пьесу, вы чертите в эфире и окружающем вас воздухе удивительные рисунки. При этих опытах всякие звуковые колебания отражались на полотне, невидимое становилось видимым, и сила звука была одинаково ясна, как слуху, так и зрению.

Производили еще и другие опыты, и г-жа Watts Hughes доказала, что получаются еще более сложные рисунки, если извлекают целый ряд последовательных звуков из инструмента наподобие рога. Тогда получаются рисунки, похожие на травы, ветки, цветы, — и всё это чертит голос человеческий.

Чтобы узнать, как это происходит, придумали очень остроумный аппарат, в котором качаются два маятника, причем каждый имеет свое особое движение. Эти маятники сталкиваются, и движение одного изменяет движение другого. Карандаш, прикрепленный к рычагу, который двигается по направлению, образующему составную движений сталкивающихся маятников, чертит на бумаге самые сложные рисунки и отмечает последовательные движения. Получались причудливые очертания раковин, сложные геометрические фигуры с точно обозначенными углами и кривыми. Но так как колебания одного звука совершаются всегда в одном направлении, а маятники просто качались взад и вперед, то сталкивание, изменявшее направление их движения, и служило точным повторением настоящих колебаний, которые сталкиваются и взаимно меняют одно на другое. В результате выходили эти удивительно сложные рисунки, точное географическое изображение тех изменений, которые получаются от перекрещивания колебаний, причем каждое из них совершается все в одном и том же направлении. Когда световые волны пересекают друг друга, то совершенно таким же образом получаются различные цвета.

Там, где световая волна прервана пересечением ее другой волной, тотчас появится цвет. То, что мы называем окраской перламутра, есть только результат мельчайших неровностей поверхности, причем происходит перекрещивание световых колебаний. Маятники отмечали интерференцию звуковых колебаний.

Итак, наука показала нам, как строились формы посредством звука. Наблюдая природу, нас поражает странный факт: мы повсюду встречаем геометрическое строение. Возьмем кристаллы у минералов. Каждый из них построен по известным осям направления, и форма кристалла зависит от этих осей. Простейшие кристаллы построены по простейшим линиям, и чем сложнее кристалл, тем многочисленнее оси, центр которых находится среди кристалла.

Все кристаллы построены по этим осям и различаются строением этих осей.

Итак, в мире минералов мы отмечаем это геометрическое строение. Но кристалл нельзя отделить от кристаллоида, форма которого та же, что и у кристалла, только он встречается в мире растительном.

В природе минералы уже не отделяются от растений, только у этих последних кристаллы состоят из другого материала и носят название кристаллоидов.

Здесь опять находим те же оси и можем определить геометрические формы, из которых построен растительный мир.

Изучая растения, мы пойдем еще дальше. Возьмем, например, ветку какого-нибудь дерева, отметим и изучим расположение на ней листьев. Вы увидите, что листья расположены по спирали. Спираль и тут играет роль силы образующей; она располагает листья иногда очень просто, иногда сложно. Возьмем ветку обыкновенной яблони, столь распространенной в Англии.

На ней спираль образует то, что мы определяем как 2/5, т. е. спиральная линия в каждых двух своих оборотах заключает пять листьев. Если взять веревочку и обвести ее дважды вокруг ветки, мы увидим, что веревочка пройдет у основания пяти листовых черешков, расположенных на одинаковом расстоянии друг от друга. На другом растении вы встретите другое расположение листьев, но они опять-таки расположены по спирали. То же найдем и на третьем.

Выбрасывая листья, растение подчиняется всегда этому закону спиральною расположения их, и то, что на первый взгляд кажется неправильным, на самом деле совершается по геометрическому плану.

Здесь нет неправильностей. То, что представляется наиболее неправильным, есть только ряд сложных пересекающих друг друга спиралей. Часто вместо одной спирали их две, иногда три. Расположение листьев по этим спиралям, которые пересекаются вокруг веток, кажется на первый взгляд совершенно беспорядочным. Но то, что кажется хаосом нашим чувствам, то разуму представляется Космосом. В этом кажущемся хаотическом нагромождении вы всегда можете найти геометрический план. Разве не справедливы слова Платона: «Бог — геометр»?7 И не то же ли сказано в Писаниях, что все формы происходят от звуковых колебаний? Разве это не подтверждается современными научными открытиями?

Звук не только созидает, но он и уничтожает. Странно, что одна и та же сила дает результаты противоположные. Когда это говорила религия, люди насмехались над ней; теперь, когда наука повторила то же самое, они должны были согласиться с ней. То, что казалось в религии недопустимым противоречием, наука примирила в своих исканиях всеобъединяющей истины. Почему бы и нам не приложить той же теории к кажущимся религиозным противоречиям? Почему не исследовать нам ту сокровенную истину, при свете которой противоречия являются только двумя аспектами, как бы двумя сторонами одного щита.

Итак, то, что строило форму, оно же и уничтожает ее; там, где тончайшие колебания строят, сильные разрушают то, что соединили слабые. А так как форма не есть что-нибудь устойчивое, а состоит из частиц, разделенных пространством, то звуковые колебания, заставляя их дрожать все сильнее и сильнее, тем самым все больше и больше разделяют их; когда притягательная сила, удерживающая их вместе, нарушится, форма распадется.

Возьмем стакан и отыщем его основную ноту: это легко узнать, наполнив стакан до половины водой и проведя смычком по краю его. Мы увидим, что вода разделится. Возьмем ту же ноту на другом инструменте, на котором можно извлечь более сильный звук; мы услышим, как стакан повторит этот звук и вода в нем начнет колыхаться, хотя никто и не трогал её. Звук усиливается, струйки воды, указывающие на действие звука, делаются все шире и шире, бурлят и, ударяясь друг о друга, вместо гармонии вызывают бурю; наконец волнение становится настолько сильным, что стенки стакана уже не могут их выдерживать и дрожат по всем направлениям.

Тиндаль брал ледяную сосульку и, потирая ее, извлекал из нее звук, при усилении которого сосулька дрожала и разбивалась на круглые осколки, свидетельствовавшие о силе звука, который издала сама сосулька. Повсюду мы видим доказательства того, что звук строит и разрушает формы, являясь, таким образом, то создателем, то хранителем, то разрушителем их. Я назвала его и хранителем, ибо ничто не существует без звука. Все находится в беспрерывном движении, один вид движения создает форму, другой — оберегает ее, третий разрушает; а разрушение одной формы — это создание другой. Движение, разрушая одно, в то же время создает другое. Уничтожения нет, ибо всякая смерть в одной сфере — есть рождение в другой.

Покончим же этот беглый обзор части строения Космоса и свойства звука, показав как строение это оправдывает то, что считали безумными предрассудками и лепетом невежественного народа по отношению к звуку. С тех пор, как существует Индуизм, священному слову приписывалось могущество, заключающееся в самом звуке его. В этом Священном Слове заключены все потенции, ибо слово это выражает Единую Сущность, всякое свойство созидающее, сохраняющее и разрушающее. Поэтому-то и было запрещено небрежное произнесение этого Слова; запрещалось говорить его среди толпы, оно не должно было звучать там, где собралось вместе много людей, где существуют поэтому смешанные и враждебные токи, создающие смешанную атмосферу, где всякий сильный звук вызовет смятение, а не гармонию. Произносить его можно только, когда ум чист и спокоен, там, где жизнь благородна, где звук действует на сферу гармоничную и где он может явиться создателем. Если же звук будет оказывать действие на среду негармоничную, он будет только разрушать. Великое Дыхание, чистое по существу, исходит ритмическими колебаниями, и все, что заодно с этим ритмом, тоже чисто по существу и поэтому гармонично. Но там, где Великое Дыхание, оказывая действие на материю, встречает на своем пути препятствия, там появляется нечистота, дисгармония.

Если человек нечист, т. е. негармоничен в атмосфере исходящею из него дыхания, которое является только отражением Всевышнего, тогда произнесение имени Всевышнего означает призывание гибели на свою собственную голову, желание своего распадения. Тогда человек направляет Божественную силу в среду негармоничную, и всё, что не имеет ничего общего с Божественной гармонией, будет уничтожено. Это справедливо не только по отношению к священному Слову, но и к той мантре, которая повторяется при созидании чего-нибудь. Подумали ли вы когда-нибудь о том, что означает мантра, которая повторяется при зачатии новой жизни в утробе матери? Это делается для того, чтобы присущие этим мантрам созидающие силы подействовали на зарождающуюся новую жизнь и, возбудив в ней гармоничные колебания, сделали бы существо, которое должно родиться, достойной обителью благородной души.

Почему религия для индуса начинается с момента зачатия? Потому что Дух не может оставаться без религии, и, когда он проникает в человека при его зарождении, необходимо, чтобы религиозные силы окружили его и помогли ему создать земную обитель. Священные звуки приветствуют новорожденного в этот мир проявлений, чтобы окружить жизнь его гармонией и в самый момент рождения дать ей толчок для гармонического развития. Эта гармония должна постепенно придать форму вырастающей жизни. Когда же настанет время для Духа непосредственно влиять на тело, это отмечается обрядом посвящения, и ребенку-индусу указывают на ту мантру, которая будет руководить его жизнью. И мантру эту дает ребенку тот, кто знает основную ноту его жизни и способен указать ребенку те звуки, в каких он нуждается для сохранения гармонии на всю жизнь.

Тут же звук получает великое свойство охранять. Когда жизни угрожает опасность, звук может уберечь от нее. Если человеку грозит видимая или невидимая опасность, шепот этой мантры станет между жизнью человека и этой опасностью, создавая гармонические волны, которые силой своих колебаний, оттолкнут от человека всё злое. Мантра отбросит всякого приблизившегося к нему врага. И это будет продолжаться до самой смерти. Всю жизнь человека мантра, спетая утром, будет давать тон целому дню, и день этот будет звучать в гармонии с тем звуком, с какого он начался. Когда же кончится день индуса и солнце зайдет, снова раздается это пение, чтобы претворить в гармонию всё, что накопилось за день негармоничного, и Дух в ночи мог бы воспарить к своему Господу.

А когда наступит смертный час, и Дух должен будет перейти в другие мировые сферы, — и тут опять пение мантры будет сопровождать его. При обрядах Шраддха происходит особое пение, которое должно разрушить темницу души и уничтожить тело, рожденное по ту сторону смерти и держащее душу в плену. И на самом пороге Девалоки пение провожает душу до перехода ее в Локу, где Дэвы в своей обители окружат ее вечным океаном гармонии. Там не существует земных раздоров, там звук охраняет покой души и вечное её блаженство, пока Слово не вернется опять на землю, чтобы опять способствовать созданию гармонии в природе.

Глава II

ОГОНЬ

Братья! Когда мы изучали вчера строение Космоса, мы видели, что Великое Дыхание является той двигающей причиной, которая придает акаше её первичный признак — свойство звука. Будем ли мы рассматривать вопрос с точки зрения восточного знания или же применим к нему опытный метод Запада, мы одинаково придем к тому, что различия в данных, добытых путем ощущений, состоят в различной передаче сознанию внешних импульсов, которые в сущности составляют одно. Результат Великого Дыхания, приводящего в действие Акашу, может выразиться разно, когда он достигнет нашего сознания, смотря по тому, как мы Его ощущаем.

Поэтому с обеих точек зрения одинаково правильно будет сказать, что разница в ощущениях зависит от воспринимающего их органа, который и делает в них различия, причем сознанию передается в разных видах то, что едино по существу.

Западная наука учит нас, что все наши физические чувства развились из одного первичного чувства, которое мы зовем осязанием.

В последнее время производили многие опыты над свойствами и действием эфира, который для нас представляет низшую форму Акаши. Акаша — это та первичная субстанция, одним из внешних проявлений которой в нашей солнечной системе является эфир. Эта первичная материя находится, как мы видели вчера, в движении, причем воздух, который есть не что иное, как Великое Дыхание Акаши, и вызывает чувство осязания. Мы проследили эволюцию звука, в связи с которым находится чувство слуха, и получили осязание, связанное с Вайю, в его качестве Великого Дыхания. Все эти колебания эфира, с точки зрения современной науки, представляют только так называемые виды движения; название этому движению дается смотря по тому, каким органом оно воспринимается.

Итак, современная наука учит нас, что звук есть один из видов движения, в котором участвует воздух. Свет считают движением исключительно эфира. В последнее время признано, что электричество, так же как и теплота, есть тоже новый вид движения, и т. д. В этом западная наука признала то единство, которое всегда признавалось на Востоке и которое сознание видит в основе различных явлений.

Изучая свет, мы имеем дело еще с другим видом первичного движения, отражающегося в нашем сознании, и то, что является в одном виде звуком, представляется в другом виде как свет. Мы можем поэтому сказать наперед, что все основные понятия о звуке приложимы и к свету; везде в Космосе звук и свет переходят один в другой. Это было доказано позднейшими опытами на Западе.

Мы будем рассматривать сегодня те колебания, которые проявляются в форме света. Этот свет есть синоним того, что во всех древних книгах именуется «Тем, что выше понимания». Мы назвали Его вчера неточным именем Парабрахман, или за пределом Брахмана. В Писаниях это первичное понятие выражается словом «Мрак». Мрак этот, бесконечный и полный, не выражает ничего, ибо он вне возможности выражения; он не передает никакой мысли, ибо мысль есть ограничение и подразумевает отделение того, что есть мысль, от того, что немысль.

Тут же разделения быть не может, тут нет мысли, ибо мысль означает появление различий. Поэтому-то мрак, в котором не существует видимого и невидимого, и служит лучшим символом для этого понятия, мрак абсолютный, вечный, непостижимый. Это то, что находится вне всякого проявления света, как и вне всего, что может быть выражено на языке человеческом. Из этого мрака появляется свет, но еще бесформенный, видимый, так как он проявился, но у него нет формы, так как форма предполагает нечто, вне его находящееся, это пространство, не имеющее формы. Итак, Брахман именуется «бесформенно сияющим», это идея чистого света, на помощь которой мы должны призвать то воображеиие, о котором мы говорили, потому что мы всегда представляем себе тело, из которого свет исходит. Здесь же вы не должны представлять себе ни тела, ни какой-либо формы — вы должны думать о свете, отделенном от всего, что может его ограничить. Это свет, «бесформенно сияющий», как говорится о Брахмане в Мундака упанишаде.8 Первая идея — это идея мрака, из которого уже потом появляется свет.

Странно, что с этим согласна и современная наука. Если мы возьмем понятие о движении, с которым мы связали Великое Дыхание, то с точки зрения человеческого сознания это движение будет присуще и мраку. Свет является на самом деле видом движения, но, если при этом движении колебания слишком быстры или слишком медленны, чтобы вызвать свет, на месте этого последнего появляется мрак. Это факт, достойный внимания, если мы представим в уме своем колебания настолько быстрые, что глаз не может их уловить, в сознании нашем получится впечатление темноты. На самом деле за пределами нашего теперешнего сознания существует возможность бытия, не подлежащего нашим чувствам, но бесконечность которого отрицать нельзя. Наука говорит нам, что невидимые для глаза колебания передаются сознанию как ощущение темноты, а свет появляется только при замедлении этих колебаний.

Переведите эту научную мысль на язык метафизики и вы получите первое проявление мира. Когда то, что находится за пределом мысли, медлит своим проявлением, тогда появляется свет. И в видимом мире — если световые волны слишком быстро следуют одна за другой, то не получается света оттого, что в сущности есть свет. Чтобы получить его, мы должны замедлить известным образом световые колебания.

Когда при проявлении мира происходит эволюция материи, или, иначе, замедление движения в бесконечном мраке, тогда появляется бесформенный свет. В этом заключается как бы намек на древнюю мысль Востока, ибо тут западное мышление путём опыта дошло до восточного понятия о начале вещей. Это излучение без формы, это сияние, которое и является светом, проявляющим себя в своей сущности (его иногда называют «холодным пламенем», чтобы не примешать сюда никакою понятия о теплоте), — и составляет второе проявление, Второй Логос, о котором мы говорили вчера. Свет уже стал огнем; в нем нет абсолютной бесформенности и отсутствия теплоты; она появится при дальнейшем замедлении световых колебаний, по мере того, как продолжается проявление. Тогда уже получится огонь, сущность которого составляет теплота, и холодное, бесформенное пламя превращается в огонь, эту активную силу в строении Космоса. Но огонь не может появиться сам по себе, самое свойство его предполагает нечто иное, чем свет, от которого он происходит, — а именно, трение, от которого появится и теплота. В этом заключается и понятие о той двойственности, о которой мы говорили вчера, когда разбирали двойственное проявление звука. Но мы не можем представить себе огня без того действия, которое он оказывает на окружающее, и первым следствием его влияния будет появление сырости. Отсюда в этом Втором Логосе, или двойственном проявлении в нашем представлении являются огонь и вода. Огонь, сущность которого есть дух, и Вода, которая всегда служила символом материи. И точно так же, как когда мы получили Дух-Материю, Второй Логос, и нашли в этом истинную причину возникновения звука, так же и теперь по отношению к свету мы получаем понятие об огне и воде, о свете Логоса и о том, на что он действует. Символом этому всегда служил Лотос, который вырастает из пупка Вишну и скрыт под водами, откуда должна возникнуть жизнь. Этот Вишну, который не плавает над водами, а скрыт под ними, и будет в этом виде Первым Логосом, а Лотос, выросший из пупка его, будет уже Вторым Логосом, символом огня и воды. Листья Лотоса, плавающие на поверхности воды и поднимающиеся вверх к одной точке, изображают стремящееся кверху пламя. Лотос всегда был символом творческого огня, в недрах которого зарождается теплота, активная творящая сила.

Поэтому внутри еще не распустившегося цветка Лотоса заключен Третий Логос, Брахма, или деятельный творящий посредник, синонимом которою будет Махат или творящий разум, заключенный в недрах огня.

С появлением огня получается и второй вид пламени, не холодного пламени Первого Логоса, а животворного горящего пламени Третьего Логоса, который должен построить Космос из моря огня и сделать возможным существование мира.

Обратимся к тем авторам, которые глубоко изучили этот вопрос и пролили свет на это древнее, трудное для понимания представление. Возьмем труд Блаватской, у которой всё это изложено весьма просто. При помощи ее толкования, которое послужит нам тут ключом, мы можем понять тот символ, о котором я только что говорила. Вместо огня она берет эфир в его чистейшем виде, субстанцию эфира, прежде чем мы можем назвать его Акашей. Тут есть два огня, и в оккультизме делается между ними различие: первый, совершенно бесформенный и невидимый, скрыт в центральном духовном солнце, о нем говорится как о троичном в метафизическом смысле. Тут опять мы видим троичное свойство Логоса, в который воплощаются эти огни.

Второй огонь, который проявляется как Космос, семеричен и в мире, и в нашей солнечной системе. Мы вчера видели, как троица распалась на семь.

Здесь опять перед нами, с одной стороны, бесформенное пламя, холодное пламя, или свет, с другой — огонь и теплота, или животворное пламя, тот же символ, только в другом виде, та же идея, выраженная в другой форме. Оттого то нам всегда и говорили, что свет Логоса, Дайвипракрити, или светящаяся сторона материи и является силой зарождающей и созидающей.

Вы должны помнить, что тот символический Лотос, про который я вам говорила, всегда изображали двуполым, подразумевая под этим двойственность, на которую мы указывали в прошлой лекции как на характерный признак Второго Логоса, или второй проявленной силы, долженствующей построить мир.

Отсюда получается та сила, которая в простейшей своей форме дает электричество, магнетизм и теплоту. Эти силы только вид движения, другое действие Великого Дыхания, того, что в Теософии часто именуется Фохат.

Это слово правильнее перевести, как это делает Субба Рао, светом Логоса. Это и есть тот возбудитель энергии, который, раз появившись, строит Космос, тот огненный Змий, который является силой созидающей.

Вспомните, что я говорила вам в последней лекции по поводу открытий Крукса, символизирующих собой электричество, и по поводу той спиральной линии, которая получается с падением температуры. Здесь мы встречаем ту же спираль под видом огненного Змия и огненного дракона, который изрыгает пламя в молочном океане, создавая все формы проявления. Тот же Змий, свившийся в кольцо и кусающий свой хвост, означает переход от спирали творящей к шару — результату творения. Подобный образ свившегося в кольцо Змия, который кусает свой хвост, является символом проявленного Космоса. Змий превратился в шар, который всегда служит символом Космоса в проявленном его виде. Змий превращается далее в яйцо, из которого уже образуются все позднейшие формы в Космосе. Иногда Брахма, сила творящая, заключен не в Лотосе, а в этом яйце. Брахма, сидящий в золотом яйце, — это другой символ Лотоса. Некоторое время он пребывает в яйце и уже по выходе из него творит мир. Отсюда произошел другой символ: Змий, обвивающий гору, среди океана сгустившейся материи, откуда, по словам Пуран, произошли жизнь, бессмертие и все другое.

Пусть тот из вас, кто изучал Пураны, сравнит некоторые их положения с положениями современной науки. Он будет тогда в состоянии предсказать тот путь, по которому должна идти наука в своих дальнейших изысканиях, и тем самым всего лучше покажет Западу, какая глубина заключается в учениях Востока.

Вернемся к огню, который представляет глубокий интерес, а именно, к тому виду огня, который имеет отношение к человеку, и рассмотрим то сродство, которое существует между творящим огнем Космоса и тем, который составляет источник жизни в сердце человека. Возьмем Мундака упанишады — кажется, это место находится в начале II отдела, — мы прочтем там следующее:

«Подобно тому, как из пламени огня летят тысячи одинаковых искр, так, о возлюбленный, рождаются живые души из Единого, Нераздельного».

В чем заключается истинный смысл этой шлоки? Это значит, что из огня, который мы рассматривали как центральную силу Космоса, летят во все стороны искры, как только огонь разгорелся пламенем. Слово «разгорелся» означает степень горения, ибо только там, где огонь запылал, получается пламя, а это и служит признаком Третьего Логоса. Третий же Логос есть Махат, то есть разум в самой своей сущности.

Итак, мы узнаем, что из Брахмана, взятого как разум, вылетают все те искры, которые находятся внутри всякого атома и всего, что только существует в Космосе.

Повсюду заключена сущность Божественной жизни. Летящая искра есть Атма атома, и вы должны помнить, что она составляет сущность не только человека, но и всех вещей, всех атомов, точно так же как и наивысшего проявления — Бога. Ибо, повторяю, мир един, и искра, вылетевшая из горящего пламени, находится внутри всякого проявления; не только всякая песчинка, но и всякий атом, входящий в состав её, имеет Атму в себе, в то время как сам он, как и все другое, образовался из Акаши.

Таким образом, луч, исходящий из Атмы, связывает, так сказать, в одно все проявления, которые получились через ограничение, и вводит в Единое принцип разделения. Когда искры разлетаются во все стороны, получается то, что «Тайная Доктрина» очень образно называет «огненным вихрем». Вихрь этот, уносясь в пространство, несет с собой сущность единого огня, единой жизни. И по мере того, как он распространяется, возникают различия в искрах, причем они изменяются не в своей сущности, а в том, что они несут с собой в проявление.

Тут скрыта одна из величайших и самых глубоких тайн оккультизма. Я должна вести вас к ней шаг за шагом, иначе многим из вас трудно было бы следовать за ходом моей мысли. Попытайтесь понять значение буквального текста Священных книг и, сравнивая разные места в них, отыщите сокровенный смысл, общий всем им. Идите за мной в самые сокровенные тайники. Я не хочу сразу раскрыть их перед вами, а сделаю это постепенно, чтобы не внести в умы ваши смуту, рассеять которую будет трудно потом.

Представьте себе искру, вылетающую из огненного вихря; представьте себе, что это и есть Атма и что луч этой Атмы отрезан, отделен Акашей, с Атмой же сперва он составлял одно целое. Атма едина, и на этом единстве основана наша надежда на конечное освобождение.

Луч отделился в проявлении не от своей основы, откуда все лучи видны, как один, но от другой стороны проявления, которую еще нельзя признать светом, но только Акашей, заслоняющей его. Акаша, ограничивая каждый луч, вносит разделение туда, где в сущности этого разделения не существует.

Таким образом, мир представляется единым, если его рассматривать изнутри; если же смотреть на него извне, он представляется многообразным, ибо тогда мы смотрим на него не с точки зрения Атмы. Это то же самое, как если вы, находясь в центре солнца, смотрели бы по направлению каждого из его лучей; тогда часть освещенного ландшафта отражалась бы у вас в глазу через эти лучи, которые в центре светила сливаются в один. Если же вы смотрите вне светила и глядите на него по направлению одного луча, вам покажется, что кругом вас много лучей, солнце же вы можете видеть только через луч, проходящий через вас. И все же вы будете видеть то же самое солнце, так как все лучи исходят из него, сливаясь в центре. Единства этих лучей вы не можете видеть, пока вы находитесь на окружности этого огромного круга и смотрите по направлению одного луча, идущего к центру солнца.

Сделаем еще шаг вперед. В каждом атоме находится Акаша, которую теперь именуют Дживой, что означает ее отделение; теперь уже мы будем рассматривать ее не с точки зрения проявленного всего, а только проявленного индивидуума. Это и есть Майя, иллюзия, за которую мы не можем проникнуть. Она делает весь мир иллюзорным для нас; ибо когда наше зрение обманчиво показывает нам отдельные лучи, мы не можем за ними видеть то Единое, из которого они исходят. Теперь вам будет понятно часто употребляемое выражение: всякий атом имеет свою Атму. Тут подразумевается только разделение в проявлении, а не в основе всего.

Теперь представим себе, что когда проявляется этот огненный вихрь, каждая искра в нем отличается одна от другой; на первый взгляд это кажется непонятным, а между тем некоторые искры представляют собой живые пламена, сознательные и мыслящие. В этом устрояющемся, проявленном мире они появляются в качестве Дэв. Это умы, достигшие высокой степени духовного развития; они менее связаны, чем люди, которые появятся впоследствии. Таким образом, уже на такой ранней стадии проявления мы встречаем вихрь искр, стоящих на высшей ступени умственного развития; они являются в качестве живых агентов силы творящей и способны построить Космос, подчиняясь этой направляющей и координирующей силе.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 Следующая ⇒