Книга вторая Возвращение домой 3 страница

Нилан прижала обе руки к шее, напуганная, но гордая.

Елена была уверена, что, какой бы хор она ни слышала сама, это было всего лишь одной нотой по сравнению с тем, что могла слышать женщина нимфаи. Игра магии в дереве была блистательной. Сила в дереве и мальчике стала ярче. Серебряные нити, связывающие этих двоих, стали материальными. Новые волокна изящными дугами отходили от дерева к мальчику.

Его пение стало громче, наполненнее, глубже.

– Это произошло, – сказала Нилан.

Эррил пошевелился позади нее, держа топор наготове. Елена не сомневалась, что Эррил может срубить дерево одним ударом.

Вспышка стихийного огня немедленно привлекла ее внимание к другой стороне. Джоах переместился ближе, чтобы лучше видеть, его мутные глаза сузились. Но посох, который он наклонил вперед, был стержнем чистого пламени, сосудом бесконечной стихийной энергии. Она пристально смотрела на Джоаха, не понимая. Ее брат, стихия, связанный с магией снов, всегда носил знакомое серебряное пламя рядом с сердцем. Однако Елена могла видеть ярко-красные нити, связывающие ее брата с его посохом. Она открыла рот, чтобы выразить свое удивление.

Нилан вмешалась:

– Цветы распускаются!

И внимание Елены переключилось на дерево; в конце концов, она могла спросить Джоаха об этом странном проявлении силы позже.

С растением происходило удивительное превращение. Стихийный огонь пылал между мальчиком и деревом. Родрико был поглощен этим слепящим огнем. Из-за отсутствия реакции остальных Елена предположила, что она была единственной, кто видел поток магии. Даже Нилан опустилась на колени в тени мальчика, напряженная и испуганная.

Родрико продолжил петь, охватывая руками цветок. Между его поднятыми ладонями цветок начал разворачивать лепестки, зацветая в лунном свете.

Это происходило с каждым цветком на дереве, и темные лепестки порождали множество перьев стихийной энергии, вибрируя от песни мальчика. Елена почти могла слышать другой голос, поющий в унисон. Песня деревьев, поняла она в изумлении.

– Цветки светятся, – пробормотал Эррил рядом с ней.

Елена направила свое зрение, чтобы взглянуть за пламя серебряной энергии. Темные цветы в самом деле пылали в ночи.

Черные лепестки открыли огненные сердцевины, красные, словно расплавленный камень.

Крики, вначале тихие, затем громче, послышались из дерева. Но это были крики не боли, а освобождения и радости.

– Что происходит? – спросил Эррил. Стражники позади него держали смолу и факелы наготове.

Используя свое зачарованное зрение, Елена наблюдала, как вспышки энергии распускались на каждом цветке – сферы лазурного блеска – и уплывали по воздуху, отличные от серебристой стихийной энергии корней и почвы. Это было что-то новое. И отдающиеся эхом крики исходили от этих сияющих шаров.

Нилан ответила на вопрос стендайца:

– Цветки… они выбрасывают частицы жизненной силы. Я могу слышать песню освобожденной жизни.

– Я тоже вижу это, – сказала Елена. – Энергия выбрасывается к полной луне.

Она наблюдала, как поток энергии течет к лику полной луны – река жизненной силы.

– Это от Мрачных, – прошептала Нилан, понизив голос. Ее слова были произнесены не с ужасом, а с благоговейным страхом. – Это все жизни, поглощенные моей сестринской общиной, освобождаются в конце концов. – Ее голос упал. – Неудивительно, что Сецелия сражалась так яростно за своего сына: она должна была знать. Узкий путь к обретению мира со злом, увиденный духами.

Струящийся поток сияющих сфер уходил, извиваясь, к вечерним небесам.

Мерик помог Нилан встать. Они подошли ближе.

Елена присоединилась к ним, наблюдая за разворачивающимся действом; словно молчаливые участники некоей церемонии, они следили, как призраки освобождались. Она смотрела двумя парами глаз. Одни видели дерево, цветущее и пламенеющее. Другие видели деревце, сверкающее энергией, соединенное с Родрико, в то время как над головой река призрачной силы уплывала к небесам.

– Цветы изменились, – сказал Эррил рядом с ней.

По мере того как каждый цветок выбрасывал свою лазурную энергию к луне, цветочные лепестки смягчались в цвете, выцветая из полуночного черного к фиолетовому – истинному цвету цветков коаконы. Только их сердцевины оставались огненно-красными, одновременно напоминание и свидетельство возмездия, свершившегося этой ночью.

Елена наблюдала с облегчением, как серебристая река, вызванная песней мальчика, течет в ночное небо.

И тут вмешался Арлекин, его голос был полон беспокойства:

– Луна – что-то не так с луной!

* * *

Сайвин сидела за столом напротив Брата Рина. Монах в белой мантии склонился над яйцом из черного камня, кончик его носа украшали маленькие очки. Он, прищурившись, продолжал смотреть в лупу.

– Еще больше странностей, – пробормотал он. – Подойди посмотри, девочка.

Она передвинулась к нему. Они оба провели день в главной библиотеке замка, исследуя пыльные свитки и погрызенные крысами тома на предмет хоть какого-то упоминания о подобных камнях, но им удалось узнать мало того, чего они еще не знали. Камень поглощал кровь, приводя в движение некую древнюю магию, которая плохо поддавалась пониманию. Это не было стихийной магией, но это не была и магия Чайрика, вроде Плотины.

После долгих поисков они решили сосредоточиться на самом яйце. Корабельный журнал капитана все еще лежал возле очага библиотеки, просыхая. Главный хранитель библиотеки предостерег их от того, чтобы открывать намокшую книгу:

– Чернила размажутся, будьте уверены. Она должна вначале просохнуть от корки до корки, потом можно рискнуть ее прочесть.

Сайвин взглянула на корабельный журнал. Он лежал на полке возле камина, не так близко, чтобы загореться, но достаточно близко, чтобы высохнуть.

– Самое ближайшее – это утро, – предупредил их хранитель, прежде чем уйти. – Возможно, даже позже.

Так что оставалось только само яйцо как источник информации.

Брат Рин потер ладонью свою бритую голову.

– Остается так много того, что мы не знаем об этом веществе, этом черном камне! Но смотри, – сказал он и передал ей свой плоский диск, изготовленный из увеличивающего кристалла. Он указал на яйцо. – Смотри здесь. Ближе.

Она наклонилась, держа кристалл перед глазами.

– Что я должна найти?

Брат Рин провел пальцем вдоль прожилки серебра. Он не трогал сам камень – никто из них не отваживался на это. Они передвигали омерзительную вещь при помощи медных щипцов для камина.

– Обрати внимание на линию серебра здесь.

– И? – Сайвин не понимала. Черный камень был пронизан прожилками серебра, которые разветвлялись по его гладкой поверхности подобно молнии на ночном небе. – Она выглядит как все остальные.

– Хмм… Смотри внимательнее, девочка. С этой стороны, если хочешь.

Она двигалась медленно, осматривая яйцо под различными углами. Затем она издала вздох удивления: эта прожилка не бежала по поверхности камня, как другие. Серебряная нить врезалась несколько глубже.

– Что это?

Он наклонился ближе.

– Видишь, как эта прожилка обегает вокруг яйца? Другие линии пересекают ее путь, пытаясь отвлечь глаз. Но эта главная линия движется зигзагом по окружности яйца – один бесконечный круг.

Она проследила за его пальцем. Он был прав!

– Что это значит?

Он выпрямился, принимая от нее лупу обратно.

– Я бы сказал, что здесь мы видим способ открыть яйцо – как говорится в пословице, трещину в скорлупе.

Сайвин отпрянула.

– Способ открыть это?

Она даже думать боялась, какой ужас мог быть спрятан внутри, какой тошнотворный зародыш. Ей внезапно захотелось, чтобы Каст был здесь. Но он остался с Хантом и Верховным Килевым, чтобы начать планирование грядущей атаки.

Брат Рин бросил взгляд на книгу, сохнущую возле очага.

– Если бы у меня только было больше информации об этой отвратительной штуке.

Она кивнула:

– Например, способ уничтожить ее.

Старый ученый повернулся к яйцу.

– Или определить, какую опасность она несет.

– Единственный способ узнать это – открыть его, а мы не осмеливаемся.

Брат Рин взглянул на нее. Она прочитала в его глаза жгучее любопытство.

– Мы не можем бороться с тем, чего мы не знаем.

Она закусила губу. Оставалась еще сотня этих ужасных штуковин рядом с гаванью Алоа Глен. Прежде чем они решатся поднять останки корабля, им придется узнать, каков риск.

– Но у нас нет и намека, как открыть камень.

Брат Рин громко заявил:

– Камень кормится кровью. Кровь должна быть ключом.

Внимательно глядя на камень, она почувствовала истину в его словах.

– Но ключом к чему?

* * *

Грешюм стоял под кленовым деревом возле кромки воды. Перед ним до самого горизонта раскинулось широкое Лунное озеро, темное зеркало, отражающее восходящую полную луну. Сотни участников церемонии уже выстроились по берегам в ожидании момента, когда луна поднимется до своей высшей точки и озарит сиянием центр озера.

Сколько Грешюм себя помнил, ритуал Первой Луны проводился здесь, по традиции, относящейся к давнему прошлому Аласии. Никто не знал наверняка, как или почему начали отмечать этот праздник. Объяснений его происхождения было так же много, как и их различных версий. Но было у всех этих историй нечто общее: легенда о том, что в первую луну лета лик Небесной Матери появляется в водах и исполняет желания тех, кто купается в озере и чист сердцем.

«Вот в этом-то и загвоздка, – подумал Грешюм кисло, – быть чистым сердцем».

Во время каждой церемонии множество ее участников заявляли, что их желания исполнились, при этом они били себя в грудь и падали на колени. Но Грешюм подозревал, что все они лгали. Кто мог быть дураком настолько, чтобы заявить, что его желание не исполнилось, тем самым давая повод усомниться в чистоте его сердца? Так что каждый год толпы приходили со своими ноющими суставами, больными супругами, тайной любовью – все, чтобы прыгнуть в холодное озеро с топкими, мшистыми берегами.

– Сплошная глупость, – пробурчал Грешюм, который один знал настоящий секрет озера. И он собирался исполнить свое собственное желание, даже если это обернулось бы смертью каждого человека здесь.

За своей спиной он слышал, как Рукх шевелится в своем укрытии в кусте ползучей ягоды. Тупой гоблин так же терял терпение, как и его хозяин.

Звякающая музыка разносилась над водой, пока флотилия парусов плыла по течению, неся тех немногих, чьи кошельки были полны золота. Мимо него проплыла одна из самых больших лодок, украшенная причудливой резьбой, шелковыми парусами и светильниками в форме луны во всех ее фазах. Кажется, лишь богатым было обеспечено столь близкое общение с таинственной госпожой озера.

Но это была ночь не только для тех, у кого были деньги. Повсюду на берегу факелы и красочные фонари ярко озаряли кромку воды, освещая путь другим участникам церемонии. Несколько детей уже плескались на мелководье, слишком возбужденные, чтобы ждать. Их голоса отдавались эхом, словно звонкие колокольчики, вызванивающие радостно и восторженно. Запахи от сотен походных костров наполняли свежую ночь ароматами жаркого и благоуханного тушеного мяса..

Грешюм выпрямился, зная, что его долгое ожидание близится к концу. Луна подошла к своей высшей точке.

– Рукх!

Коротышка-гоблин выполз на брюхе из-под куста.

Они прошли несколько шагов к их уединенному участку берега. Грешюм позаботился о том, чтобы никто не нарушал их одиночество, при помощи маленького отталкивающего заклятья, которым окружил этот клочок земли, вдающийся в озеро.

Маленьким кинжалом он выковырял глину, запечатывавшую верхушку его посоха из пустотелой кости. Его губы двигались в тихом заклинании. Он прикоснулся к магии в крови новорожденного, чистой жизненной силе младенца. Она была в его власти.

Толпа вокруг озера притихла. Где-то вдалеке заплакал младенец. Чувствовал ли он кровь своего брата?

Грешюм протянул посох, указывая открытым концом кости на широкое озеро. На поверхности воды продолжало сиять отражение луны, но, когда она достигла высшей точки, вступила в действие магия этой ночи. Отраженный лик луны начал сиять ярче, почти слепя тех, кто смотрел на него. Его сияние распространилось по всему озеру, превратив темные воды в серебро.

В толпе поднялся крик. Как один, все участники церемонии бросались в воду; некоторые голые, некоторые одетые, молодые, старые. Некоторые входили в воду тихо, некоторые с просьбами, обращенными к небесам.

Грешюм просто улыбнулся – и приступил к последней части своего колдовства.

Он опустил кончик посоха к озеру и пролил зачарованную кровь на сияющие воды. Пятно распространилось от его отмели. Никто не заметил богохульства, осквернившего церемонию. Все были слишком заняты собственными сокровенными желаниями.

Тонкая пленка крови разрасталась, простираясь к центру озера.

Никто не знал, что воды Лунного озера пропитаны стихийной магией чистого света, превращающей его в источник силы, который наполнялся только одной ночью, когда луна занимала идеальную позицию по отношению к воде, чтобы впитать ее серебристую магию. Озеро становилось чашей безграничной силы, энергии из самой Пустоты.

Но с восходом этот эффект быстро сходил на нет. Лунная энергия не может сосуществовать с жгучим солнцем. И Грешюм не позволит этой купели энергии растратиться впустую, когда у него столь могущественные враги.

Он коснулся кончиком посоха пятна на воде, произнося заклинание, чтобы втянуть силу озера в пустотелую кость. По мере того как посох наполнялся силой, в тысячи раз превышающей его собственную, пятно продолжало распространяться по озеру. Возможно, потребуется целая ночь, чтоб вобрать всю силу.

Губы Грешюма сложились в жесткую улыбку.

Далеко слева группа шумных купальщиков заметила темное пятно, плывущее к ним. По мере того, как серебряные воды обращались в черные, песни и веселье сменялись воплями и криками.

Грешюм наблюдал, как жизненная сила этих людей, погруженных в стихийную силу воды, вырывается из их подвергающихся мучениям тел. На какой-то миг можно было увидеть, как их жизненная энергия пытается ускользнуть: призраки, сотканные из лазурного света, скользили по темной поверхности, прежде чем быть поглощенными, затянутыми в зачарованные воды.

Пока Грешюм продолжал вытягивать эту энергию, другие купальщики были накрыты волной тьмы. Пятно захватило баржу с лунными светильниками. Крик страдания вырвался у капитана обреченного судна. Его подопечные, уже наслаждавшиеся купанием, остались глухи к его зову. Они были поглощены тьмой. Даже когда корабль начал тонуть, его корпус не дрейфовал по течению ровных вод, а плавно ушел под море темной магии.

Грешюм глухо рассмеялся. Он оценил искренний звук собственной радости. С этой силой никто здесь не сможет нарушить его планы.

Резкий крик принесся с дальнего берега:

– Посмотрите на луну!

Грешюм поднял взгляд в ночные небеса, и его улыбка погасла. Лик луны сиял так же ярко, как и прежде, но теперь темно-красный шрам отмечал его центр и расходился ручейками наружу.

– Луна кровоточит! – закричал кто-то.

Грешюм смотрел, как пятно начинает стекать к озеру.

– Что это за магия? – пробормотал он. Это не было результатом его заклинания. А если нет, тогда чьего же?.. Он вспомнил веселье Шоркана.

– Этот ублюдок…

Он вытащил свой посох из воды, приготовившись либо сражаться, либо бежать. Повсюду вокруг озера эхом отдавались крики:

– Луна! Луна!

* * *

– Что случилось с луной? – спросил Эррил. Он шагнул вплотную к Елене, глядя, как она нахмурилась, смотря в вечернее небо.

Она наклонилась к нему.

– Я не знаю.

Прямо над их головами полная луна кровоточила огненно-красными подтеками. Они, казалось, стекают к ним.

– Искажение, похоже, идет нисходящим потоком к потоку призрачной энергии, исходящей от дерева, – сказала Елена. – Назад, к нам.

Мерик стоял рядом с Нилан. Она баюкала свою лютню, прижав ее к груди, лицо, поднятое вверх, выражало ужас. Арлекин и Джоах присоединились к ним, хмурясь на ночное небо.

Единственный, кто не обращал внимание на зрелище вверху, был маленький Родрико. Он продолжал петь своему дереву, в то время как пылающие цветки продолжали излучать свою тьму и сияние с чистым фиолетовым блеском.

– Это делает мальчик? – спросил Эррил. – Нам остановить его?

Нилан услышала его вопрос.

– Нет. Он должен закончить ритуал.

– Это не может быть вина мальчика, – сказал Мерик. – Что-то еще не так.

– Что? – спросил Эррил.

– Я знаю способ выяснить, – сказала Елена. Она сдернула сумку со своего плеча. – Кровавый Дневник.

Она вытащила том из сумки. Позолоченная роза на его кожаном переплете сияла ярким серебром, не уступая лунному свету. Елена приготовилась открыть книгу.

Эррил протянул руку, положив ладонь на сияющую розу.

– Кровавый Дневник связан с луной, а сейчас луна кровоточит. Возможно, нам следует подумать, прежде чем открывать путь в Пустоту.

Елена посмотрела на него.

– Какое бы зло ни восстало здесь, оно что-то делает с луной. Если здесь есть ответы, Чо может быть единственной, кто разгадает их.

Эррил медленно кивнул.

– Будь осторожна.

С самых событий в Гульготе, когда Чо овладела Еленой, он оставался настороженным в отношении к духам книги, опасаясь, что на самом деле Чо не заботится ни об интересах Елены, ни об интересах Аласии. Дух, способный думать лишь о поисках Чи, своего духа-близнеца, лишен заботы об этой земле или ее людях.

Елена сжала руку Эррила, тихо благодаря его за заботу. На мгновение он почувствовал силу, струящуюся под рубиновой кожей ее ладони – энергию Чо. Затем молодая женщина оборвала контакт, отвернувшись.

Елена подняла свою книгу, сделала глубокий вдох и открыла кожаный переплет. Никто из них не был готов к вспышке света, которая последовала за этим. Елену отбросило назад, но Эррил поймал ее. Ему удалось взглянуть на страницы книги. Вместо белого пергамента там было окно в другое мироздание. По ту сторону Кровавого Дневника звезды блистали на фоне чернильной темноты. Облака светящегося тумана скользили возле сфер, наполненных энергией бесконечной Пустоты.

Елена поднялась на ноги. Столп света от книги вырос, затем изогнулся дугой и коснулся земли на дорожке внутреннего двора позади них. Там сразу же обрела форму фигура женщины, сотканная из света и энергии. Одетая в сияющий лунный камень, который вихрился энергией не из этого мира, женщина повернула свое лицо к Елене. Жгучие солнца бушевали в ее глазах.

– Что это за осквернение? – выкрикнула Чо.

– Мы не знаем, – ответил Эррил, пытаясь соответствовать ее суровому тону.

– Это то, почему мы позвали тебя, – добавила Елена.

Чо посмотрела вверх на небо, затем вниз на дерево.

– Мост, – сказала она, ее гнев продолжал пылать. – Новый призрачный мост открыт!

Остальные подошли ближе, молчаливые свидетели.

– Призрачный мост? – переспросил Эррил.

Елена высвободилась из его рук.

– Может быть, нам следует поговорить с Филой, – предложила она, имея в виду собственную тетушку. Эррил понял просьбу Елены: дух ее тетушки также был мостом между мирами.

Чо взглянула еще раз на луну, затем, без какого-либо движения, словно перешла в другую форму. Ее плечи расслабились, и ее движения, когда она повернулась к ним, были более естественными. Сияние Пустоты ушло из ее глаз.

– Дитя, – сказала она тепло, – как поживаешь?

– Тетушка Фила… – голос Елены дрогнул.

Эррил положил руку на ее плечо, поддерживая:

– Что происходит с луной?

Призрачная фигура взглянула на внутренний двор.

– Чо была права. Освобождение духов из дерева создало временную связь между Пустотой и этим миром. Это то же, что и мой дух, соединение между двумя измерениями, – она повернулась к ним. – Но связь не закреплена тем способом, которым я скрепляю магию Кровавого Дневника. Как только поток душ из коаконы прекратиться, мост исчезнет.

– Но что с луной? – спросила Елена.

Над ними луна превратилась в сплошной кроваво-красный круг, устремив пламенеющие подтеки к ним.

Тетушка Фила нахмурилась и попросила Елену поднять одну руку. Рубиновый цвет ее Розы совпадал с цветом луны.

– С открытием моста энергия истекает из Пустоты сюда.

– Но почему? – спросила Елена. – Я не понимаю.

– Как и я. Как и Чо. Это не должно было произойти. Чо в панике. Это как если бы что-то проделало огромную дыру в ткани ее мира. И теперь он кровоточит в наш.

– Какую опасность это представляет? – спросил Эррил.

Призрак тетушки Филы покачал головой.

– Если энергия покинет нас, это может сжечь нас дотла или исказить ткань нашего существования, – ее взгляд скользнул к дереву. – Мост должен быть разрушен.

– Но все уже почти подошло к концу, – сказал Нилан, выступив вперед. – Уже сияют последние из темных цветков.

Эррил увидел, что она была права. Лишь горстка цветков оставалась темной, сияя своими огненными сердцевинами в небо. Однако судьба мира повисла на волоске…

Он крепче сжал топор.

– Мы можем заблокировать энергию Пустоты? – спросила Елена, явно ища другое решение, без риска для Родрико.

– Без знания, как произошел этот прорыв, – нет.

– Но если мы не знаем, что привело к этому, – возразила Елена, – кто может сказать, что разрушение моста остановит происходящее?

Брови тетушки Филы сошлись вместе. Вопрос Елены явно сбил ее с толку.

– Ты можешь быть права. Сначала нужно найти ответ. Я должна посоветоваться с Чо, – она отвернулась.

Елена взглянула на Эррила. Он взял ее за руку, продолжая сжимать топор. В нескольких шагах от них Мерик успокаивал Нилан. Позади них одинокий мальчик пел своему дереву. На мгновение в песне мальчика Эррил почувствовал перелом судьбы. Только на мгновение – со всеми присутствующими здесь полноводными источниками силы – Эррил почувствовал, что этот самый момент был предопределен эпохи назад, когда был создан Кровавый Дневник.

Куда будущее направилось отсюда?

Наконец, после долгого молчания, тетушка Фила повернулась к ним. Ее глаза вновь пылали ледяными огнями Пустоты: Чо вернулась. Она обратила свои пустые глаза к Елене.

– Я прочитала эфир. Энергия уходит в Пустоту, – она указала на дерево, на поток душ, затем повернулась снова к кровавой луне. – Но что-то вытягивает ее назад.

Елена нахмурилась:

– Вытягивает ее назад?

На лице Чо, словно изваянном из лунного камня, было написано решение трудной задачи. Она всплеснула призрачными руками, пытаясь облечь в слова что-то, что не имело названия.

– Два потока. Один двигается внутрь, другой наружу – оба в одном и том же месте, – снова быстрый взгляд на луну. – Энергия перемешивается, – она сжала руки для выразительности.

– Быстрина?.. – спросил Эррил.

Чо подняла голову, словно прислушиваясь к чему-то внутри себя.

– Течения… луна… быстрина. Фила понимает. Да… быстрина.

Елена нахмурилась.

– Но почему? Если энергия душ уходит внутрь, что вытягивает энергию Пустоты наружу?

Очертания Чо замерцали, ее черты затуманились. Эррил имел достаточный опыт общения с духами, чтобы понять, когда они злятся.

– Я не знаю! – выкрикнула она. – Но я узнаю!

– Как? – спросила Елена.

Чо вновь запрокинула голову, но на этот раз вопрос не имел смысла… или ответ был слишком простой, чтобы произносить его.

– Я возвращаюсь в Пустоту, – призрак лунного камня вихрем устремился вверх.

– Подожди! – крикнула Елена.

Чо полуобернулась, мерцая между воплощенной формой и чистой энергией.

– Это осквернение представляет собой опасность для всего… меня, моего брата, обоих наших миров. Я должна идти.

Призрак метнулся к дереву в вихре света – комета в форме женщины. Она спиралью вошла в ветви и устремилась к небу.

– Она плывет в реке духов, – сказала Елена, глядя вверх.

Пока Эррил смотрел, сияние Чо протянулось и к дереву, к луне, вытянувшись в мерцающий шнур. Он, казалось, парил там бесконечно, дрожа и грозя разорваться.

Затем, со звуком, неслышимым ушами, но заставившим вибрировать волоски на руках Эррила, шнур резко оборвался – и Чо ушла.

Тишина повисла, словно тяжелый занавес после спектакля.

Первым заговорил Джоах:

– Коакона иссякла.

Все глаза повернулись к дереву. Эррил осознал, что тишина мгновение назад кончилась. Родрико прекратил петь и рухнул на колени перед деревом. Эррил внимательно рассматривал деревце. Каждый цветок теперь сиял фиолетовым – брызги сверкающих драгоценностей в море темной зелени. Ни один из цветков не остался темным.

– Кончено, – сказала Нилан, дрожа от облегчения. – Все попавшие в ловушку призраки освободились.

– Но луна продолжает кровоточить, – сказал Арлекин.

Эррил глянул в небо. Луна действительно оставалась окрашенной кровью. Прореха в Пустоте не закрылась. Елена была права. Разрушение моста не остановило опасность.

Позади него Елена внезапно резко вздохнула.

Он обернулся к ней. Она смотрела не на луну, как другие, а вниз, на Кровавый Дневник. Книга лежала открытой в ее дрожащей руке.

– Страницы… – пробормотала она.

Эррил посмотрел. Простой белый пергамент сиял в свете факелов.

Пустота исчезла из книги.

Глава 4

В глубинах замка Каст торопился вслед за принцем Тайрусом. Он был срочно вызван с встречи с Килевыми Дреренди. Послание Сайвин уведомляло, что Брат Рин выяснил что-то о яйце из черного камня и им нужна немедленная помощь. Тайрус тоже был на встрече, но он присоединился к Касту, поскольку человек пришел за ними обоими.

– Ксин, ты уверен? – снова спросил Тайрус.

Человек из племени зулов кивнул:

– Я почувствовал тьму, источник болезни. Вспышку, словно свеча черного пламени… Затем оно исчезло. Но оно не было воображаемым. Это было реально.

Каст недовольно посмотрел на шамана. Маленький человек был обнажен выше пояса. Заплетенные в косу волосы лежали на плече, украшенные перьями и кусочками ракушек. Его темная кожа в сумрачных залах отливала эбонитом, заставляя бледный шрам восходящего солнца на его брови словно бы сиять своим собственным светом. Каст знал, что шаман из джунглей может читать в чужих сердцах; эта эмпатия открывала дорогу к другим, даже находившимся далеко.

Тайрус указал на лестничный колодец, открывающийся впереди.

– Мы должны дать знать об этом Елене и Эррилу.

Каст нахмурился:

– Я посмотрю, что обнаружила Сайвин, и присоединюсь к вам во внутреннем дворе. Возможно, тьма связана с деревом.

Тайрус повернулся к лестничному колодцу, жестом предложив Ксину следовать за ним. Каст собрался двинуться в другом направлении, к замковым библиотекам, но позади него раздался крик. Он обернулся вовремя, чтобы увидеть, как упал шаман зулов. Тайрус и Каст поспешили ему на помощь.

– Что случилось? – спросил пиратский принц.

Ксин часто и тяжело дышал, его лицо исказилось от боли.

– Тьма… сильнее… – он поднял руку. – Она идет оттуда.

Он указал не на лестницу, а на коридор, которым собирался воспользоваться Каст.

Тайрус встретил его взгляд:

– Может это быть яйцо?

– Может, – сказал Каст. Страх за Сайвин вспыхнул в его крови. Он передал зула принцу. – Расскажи Елене.

Тайрус кивнул.

Ксин потряс головой, словно пытаясь привести в порядок мысли:

– Это ушло снова… но…

Каст помедлил:

– Но что?

Ксин взглянул на двух мужчин:

– Это… это кажется знакомым… – он потряс головой. – Но я не знаю.

– У меня нет времени, – сказал Каст резко и ушел по коридору. Он не решился ждать дольше. Библиотека находилась в другом крыле замка, внизу башни обсерватории. Если Сайвин была в опасности…

– Будь осторожен! – крикнул ему вдогонку Тайрус.

Он перешел на бег. Пробежал по залу, пролетел несколько поворотов, почти сшиб с ног горничную, несшую охапку сложенного белья. У него не было времени на извинения. Он перепрыгнул короткий лестничный пролет, едва не перелетев через ступеньки, как если бы у него уже были драконьи крылья. Показались тяжелые дубовые двери библиотеки.

Он достиг дверей и дернул замок. Тот не поддался. Заперто. Запаниковав от воображаемых ужасов, он забарабанил в дверь кулаком:

– Сайвин!

Ответа не последовало.

Он постучал снова, оглядываясь по сторонам в поисках чего-то, чем можно вышибить дверь.

– Каст? – голос Сайвин раздался из-за запертых дверей библиотеки. Его колени подогнулись от облегчения, когда он услышал, как отодвинулся засов. Затем дверь отворилась.

Сайвин выглянула наружу:

– Что ты так стучишь? – затем она, должно быть, заметила его сбитое дыхание и бледное лицо. – Что-то не так?

Каст вошел в библиотеку, внимательно оглядываясь и тяжело дыша.

– Что-то случилось? – спросила Сайвин у него за спиной, закрывая дверь.

Дальше по проходу, между рядов книжных полок, группа ученых в белых одеждах столпилась вокруг стола возле камина. Должно быть, был созван весь штат библиотеки. Один из мужчин обернулся и махнул рукой – Брат Рин. Каст с облегчением громко выдохнул. Ничего плохого не было заметно.

Сайвин коснулась его плеча:

– Каст, скажи мне, в чем дело?

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒