ЗАКЛЮЧЕНИЕ 24 страница

И все произошло именно так, как и представлял себе Трогвар. Не знал он одного — каким путем пойдет магический луч, отразившись от солнечного зеркальца. Символу какой из трех оставшихся стихий выпадет стать проводником Трогвара в мир давно ушедшего прошлого. Здесь крылось также и предсказание: орлиный пух, знак Воздуха, предвещал удачу и легкость, морской плавник — туманность и запутанность предстоящих видений, ну а осколок Земной Кости мог предвещать трагедию и смерть…

Гормли медленно развел сложенные коробочкой ладони. На заскорузлой, бугряшейся мозолями руке привратника затрепетал живой лоскут необжигающего огня. Гормли осторожно наклонился над лежащим зеркальцем, приблизил к нему пламенный язычок…

Трогвар произнес первые слова Силы. Всю свою новообретенную за месяцы учения мощь он посылал вперед, навстречу неисчислимым ратям незримых Духов Света. Точно пастыри, должны были они сейчас собирать и гнать сюда, к зачарованной пентаграмме, все оставленные миром Большого Хьерварда следы во Всеобщем Эфире.

Лучик света отразился от золотого зеркальца… и внезапно заметаются, словно выбирая, на что указать. Пораженный Трогвар замер, не зная, что предпринять; ни о чем подобном они с учителем не говорили. Остолбенел и Гормли, а луч, внезапно растроившись, одновременно указал на все три символа стихий.

Пронесся тяжелый протяжный вздох, словно вырвавшийся из утробы самой Матери‑Земли; все три символа стали овеществляться, превращаясь в странные подобия живых созданий.

Не останавливайся! — крикнул замершему Трогвару Гормли. — Не останавливайся, иначе всем нам конец!

И Трогвар, заставив себя не обращать внимания на жуткие создания, что ползали каждое по своему углу луча, произнес вторые Слова Силы, отправляя навстречу Духам Света армию Духов Морской Стихии.

Луч от золотого зеркала больше не метался и не дрожал, неведомым образом делясь натрое, давая силы и пробуждая к жизни символы всех трех составляющих земной плоти. Что же будет, когда Трогвару придет черед спускаться в мир теней прошлого? Кто из троих Поводырей поведет его? Учитель, Учитель, что же ты молчишь?!

Ты должен справиться сам, — пришел неумолимый ответ. И вновь молчание, что страшнее самых черных пророчеств…

Третьи Слова Силы. Свет, Вода, к ним присоединился Воздух, А тем временем крошечный левиафанчик, гротескный орел размером с цыпленка и черная блестящая подземная змея мало‑помалу все дальше и дальше выползали из своих углов, выказывая явное намерение сойтись в центре пентаграммы… Что случится тогда, Трогвар боялся даже предположить.

Скорее! — не выдержал Гормли. — Третьи Слова, господин, третьи Слова.

Сил для произнесения очередной части заклятия было еще недостаточно, однако Трогвар рискнул, понимая, что ждать нельзя. Если Символы Стихий столкнутся здесь, на полу заклинательного покоя, то скорее всего от Красного замка не останется даже фундамента.

Четвертые Слова заставили подчиниться воле Трогвара мириады Духов Земли. Тем временем над башней бушевал уже самый настоящий шторм. Легионы призрачных видений сталкивались и перемешивались, без порядка и очередности пригнанные сюда по слову нового Хозяина Замка Старого Дракона. Если немедленно не послать к ним Поводыря…

В окна плеснуло багровым. Последнее предупреждение — потоки магических энергий и без того свернуты в слишком тугой клубок, чтобы затягивать его еще больше.

Последние Слова! — выкрикнул Гормли, его большой шишковатый череп уже лоснился от пота.

И Трогвар произнес их. Собственно, Словами они назывались лишь в силу давней традиции, когда все до единого заклинания колдунов были просто осмысленными выражениями или даже целыми— фразами. Все давным‑давно изменилось, Слово являло собой скорее уж очень сложный, многослойный образ, который никак не мог быть выражен на бумаге — он передавался только от учителя к ученику. Вот почему маги могли записать в свои книги лишь самые простые, описываемые обычными человеческими понятиями заклятия…

От последних Слов все вокруг и впрямь заходило ходуном. Бесформенные видения, хаос отражений угасших лучей и звуков всей мощью протекающей через Красный замок силы притягивался, прижимался к главной башне в тщетном ожидании Поводыря. Сам Трогвар, конечно, ничего не смог бы разобрать в том невообразимом и неописуемом сумбуре, что был приволочен ратью стихийных духов к ближним пределам его владений.

И тут трое Поводырей, три оживших символа, наконец встретились прямо посредине пентаграммы. Гормли сдавленно простонал и упал на колени, Трогвара тоже пронзила мгновенная боль, от которой он едва не лишился сознания, злая и хищная боль, как будто неведомый призрак с размаху вонзил бесплотное копье в самую душу молодого колдуна… — Держись! — грянул голос учителя. А посреди заклинательного покоя вместо трех существ уже оставалось только одно, причудливо сочетавшее в себе змеиный хвост, крылья орла и тело левиафана. На Трогвара упал неподвижный взгляд выпуклых черных буркал. и создание медленно, вперевалку, потащилось к нему.

Трогвара била крупная дрожь, он чувствовал, что все чародейство пошло совсем не так, как он рассчитывал. Вид этого страшилища, пусть и совсем небольшого, заставлял кровь леденеть в жилах. Что оно собирается с ним сделать?!

Орлиный клюв щелкнул возле самого запястья Трогвара, спустя мгновение острые змеиные зубы впились в кожу.

Крылатого Пса затрясло от омерзения, ему казалось, что по его жилам уже заструился смертный яд, медленный и холодный… Мир поплыл перед его глазами, а жуткая тварь, создание Трех Стихий, медленно ползло все выше и выше по его руке, подбираясь к горлу…

Все существо Трогвара, вся его человеческая память кричали об одном — отбрось этого вампира от себя, раздави, уничтожь его. И было очень трудно не поддаться искушению. Холодные омерзительные прикосновения твари вызывали неудержимые позывы к рвоте, Трогвар мало не терял сознания, лишь огромными усилиями воли удерживаясь на самом краю провала забвения.

А потом… потом стало совсем плохо, когда существо добралось наконец до жилы на шее Трогвара, неторопливо перекусило ее и стало жадно пить его кровь. Боль была такая, словно в тело вонзали раскаленные иглы; рассудок Трогвара угасал, еще немного ‑ион выпустил бы из‑под своей власти все орды магических существ, созванных им к Красному замку. И тут он вдруг понял, что жуткий вампир все же стал его Поводырем: перед Крылатым Псом начали развертываться описанные раньше учителем сложные узоры, причудливые сочетания линий и красок, возвещая наконец упорядочивание прошлого и превращение разрозненных образов в нечто доступное его пониманию. И Трогвар увидел.

Он увидел дворец в Дайре, озаряемый мрачным светом бушующих где‑то неподалеку пожаров. Увидел толпы угрюмых воинов, окружавших со всех сторон здание; Владычицу верхом на белом коне, въезжавшую в широко открытые городские ворота, а потом небольшую кучку бедно одетых людей, которые торопливо, озираясь, выбрались из какого‑то потайного люка в стене. дворца и крадучись направились к коновязи. Видение росло, он словно приближался к месту события, вскоре он уже мог различить лица беглецов. Они отвязали нескольких ослов, на одного из них мужчина навьючил поклажу, на другом устроил двух маленьких детей, на третьего села женщина с залитым слезами лицом, державшая в руках грудного младенца. Трогвар бросил взгляд на ребенка

— и его продрал холод внезапного леденящего страха. Среди беглецов он увидел и еще двоих — молодую девушку лет шестнадцати на вид, чье лицо отчего‑то показалось ему знакомым, и мальчишку‑подростка.

Беглецы, как быстро понял Трогвар, спасались от рыскавших повсюду воинов Владычицы. Им удаетесь незамеченными выскользнуть из города по подземному ходу, и они двинулись прочь от столицы, ни разу не оглянувшись.

Он проследил весь их многотрудный путь до города Нелласа; очень быстро ему стало ясно, что он видит бегство прежней королевской семьи.

А потом… Городские ворота, узкий проулок, невзрачный, малоприметный дом… И вдруг — хорошо знакомый голос Гормли!

Трогвар едва не вскрикнул. Так, значит, его привратник помогал скрыться последнему королю Халлана! Помогал — и ни разу не обмолвился об этом!

То, что увидел он дальше, уже знакомо читателю.

Магия ускоряла неторопливый бег времени, дни и месяцы сжимались до мгновений: И чем дальше, тем сильнее становилось сосущее чувство в груди, страх не страх, предчувствие не предчувствие, обреченность не обреченность, так, все вместе, — неужели этот младенец Трогвар, ради спасения которого один за другим гибли люди и чья совесть с самого начета вольно или невольно уже оказалась отягощена смертями и кровью, неужели этот младенец — он, нынешний Трогвар?1 Он готов был ногтями разорвать собственное горло, дать своему Поводырю еще сколько угодно собственной крови, осушить собственные вены ради того, чтобы сейчас же, немедленно, оказаться в своей комнате и сотворить заклятие, несложное заклятие, известное многим колдунам, которою делало видимым Наследный Королевский Знак Халлана на человеческом теле. А безжалостное видение все продолжалось и продолжалось, койары тащили старого мага по имени Дор— Вейтарн в свои застенки, а младенца Трогвара бережно уносили в потайное место заботливые маленькие руки лесных гномов…

Арьята, принцесса Аръята» старшая сестра, вместе с молодым воином, в котором Трогвар с изумлением узнал Атора, насмерть билась в подземельях Черного Ордена и обращала во прах его когда‑то гордую твердыню…

Призрачный Меч исчезал из руки принцессы в решительный момент боя, когда, она уже занесла незримую смерть над головой самой Владычицы…

Тело старого Эммель— Зорага, одного из немногих, кто до конца сохранил верность законному государю, медленно валилось на снег, пронзенное стрелами…

Принцессу Арьяту грубо заталкивали в подземную камеру; не требовалось иметь семи пядей во лбу, чтобы узнать ту самую тюрьму дворца, в которую он с таким трудом пробивался, и ту самую железную дверь, которую ему так удачно удалось разрубить в самый последний момент. Сомнений не было: он, Трогвар, законнорожденный принц Халланский, спас тогда из заточения свою собственную сестру…

Было там и другое. Он увидел и себя в стенах Школы Меча; и Арьяту, отмеривавшую свои бесконечные тысячи шагов в крошечной каморке… Увидел всю свою короткую, порой бездумную жизнь, и, когда беспощадная память показала ему его былое преклонение перед Владычицей, он едва не умер на месте от нестерпимого стыда.

И лишь на один вопрос его волшба не смогла‑таки ответить: кто стоял за спиной новой Владычицы Халлана?

Видение прервалось внезапно, со всего размаха швырнув Трогвара в жесткие объятия безжалостной реальности. Он вновь увидел себя стоящим в углу заклинательного зала… на полу, медленно мерцая, угасала пентаграмма, в концах лучей которой по‑прежнему лежали кусочек плавника, комок пуха, обломок Земной Кости и крошечное золотое зеркальце. И лишь кровь, обильно покрывавшая плечо, руку и грудь Крылатого Пса, говорила, что все привидевшееся ему произошло на самом деле.

Он был обессилен, разбит, потрясен; сознание его было пусто, точно у новорожденного, в мыслях царил полный хаос. Он поднял глаза на Гормли — старый привратник с трудом, медленно поднимался с пола.

Гормли… Гормли, в доме которого исчез его, Трогвара, настоящий отец! Он не может не знать, где он и что с ним (и кстати, почему этого не было в видении?!).

Но прежде чем с губ Трогвара сорвался уже трепещущий на них вопрос, сознание Крылатого Пса властно распорядилось по‑своему. Руки сошлись в несложном магическом жесте, заклятие было совершено, и Трогвар, уже ничуть не удивившись, молча взглянул на засверкавший всеми цветами радуги Наследный Королевский Знак Халлана, опоясывающий его талию, подобно цветастому кушаку.

Он был королем Халлана. Точнее, он был принцем крови (королевский титул по праву принадлежал его старшей сестре, принцессе Арьяте), и его трон был подло похищен у него этой женщиной, что заносчиво именовала себя ныне Хозяйкой Халлана. И он должен вернуть себе утраченное. Должен. Должен. Должен… Мысль эту в него словно кто‑то вбивал тысячепудовым кузнечным молотом говорят, у горных гномов есть такие..

Королевский Пояс медленно угасал. Возвращалось сознание, а вместе с ним наваливалась непреодолимая усталость — Трогвар отдал слишком много сил и потерял слишком много крови.

Верный Гормли уже спешил к нему. В руках привратника Трогвар увидел небольшую деревянную чашу, над ней поднимался ароматный парок от какого‑то горячего снадобья. Обхватив слабеющего Трогвара за поясницу, Гормли поднес к губам Крылатого Пса обжигающее питье. Трогвар покорно выпил — и тотчас же ощутил непреодолимую сонливость. Он еще успел узнать отвар сон‑травы т высокогорных лугов Северного Хьерварда… и тут его веют смежились.

Когда он проснулся, Гормли сидел подле его постели.

Как ты себя чувствуешь, господин мой? Неплохо, надеюсь?

Трогвар и впрямь чувствовал себя отлично. Вчерашней смертной усталости словно и не бывало, тело было полно сил и жажды движения. Крылатый Пес вскочил, откинув одеяло:

Гормли! Ты знаешь, что я вчера видел?.. — Знаю, мой господин, или, точнее будет сказать, ваше высочество.

Ты знал?.. — Трогвар был поражен. — Ты видел?..

Нет, конечно же, нет, — покачал головой привратник. — То, что видел ты в своем видении, не мог узреть никто, кроме тебя. Все проще. Я же знал, кто ты такой, знал с самого начала. Знал и всю историю переворота. Детали по‑прежнему скрыты от меня, например, о судьбе твоей сестры, наследной принцессы и законной королевы Халлана ее величества Арьяты Первой, я не знаю почти ничего. Между ее бегством из моего дома в Нелласе и тем моментом, когда твой меч освободил ее из темницы, для меня зияет пропасть неведения. Впрочем, по‑моему, это теперь не так уж и важно. Твой час настал, будучи полностью готовым, ты узнал о себе всю правду. Теперь, ваше высочество, ты сможешь выбрать свой дальнейший путь осознанно.

А до этого… до этого я разве не был готов?

Нет, не был, — покачал головой Гормли. Не был, ваше высочество. Необходимо было, чтобы ты сам, понимаешь, именно сам отринул бы ложь нынешней Хозяйки Халлана. И ты это сделал. А потом необходимо было, чтобы ты сам пробился бы к своему прошлому, чтобы быть уверенным в том, что тебя не обманывают и не пытаются использовать как тряпичную куклу в чьей‑то борьбе за власть. Ты быстро смог обучиться всему — иному, для того чтобы освоить все это, что освоено вашим высочеством за эти недолгие месяцы, потребовалась бы целая жизнь.

Но зачем тебе все это, Гормли? Зачем было возиться со мной? Разве трудно было подыскать другого ученика твоему прежнему Хозяину?

Трудно. Ты — самый сильный из всех колдунов Халлана. Сокровища Красного замка должны принадлежать сильнейшему — таков закон, установленный Старым Драконом, и не мне, кого он взял тогда на службу, нарушать былые уложения. Кроме того, разве ты не чувствуешь, что посвящен нашему покровителю, могучему Ракоту, Владыке Вечной Ночи?

Трогвар невольно вздрогнул. Да, баронесса Оливия, чтобы спасти его, прибегла к помощи из Мрака… но он‑то никогда не призывал, никаких клятв не давал. Как же он может быть посвящен кому бы то ни было, обязан какой‑то службой?

Он повторил это вслух. Гормли замешкался с ответом, и тогда Трогвар услыхал голос мертвого мага:

Быть посвященным Великому Ракоту вовсе не значит быть обязанным ему какой‑либо службой. Напротив, это Он обязался помогать тебе, что и делал очень долго. Он просто дает тебе силы делать то, что тебе свойственно идти собственным путем, ни перед кем не ползая на брюхе. Оживи Красный Замок, восстанови справедливость в Халланских землях — разве тебе не хочется этого сделать? Тем‑то и отличается наш покровитель от всех прочих богов и Магов, что обожают давать своим ученикам труднейшие, смертельно опасные задания, мелочно подсчитывая все оказанные им ранее благодеяния, вплоть до отогнанной на привале мошкары!

Мне надо обдумать все как следует, — с трудом проговорил совсем сбившийся с толку Трогвар. — Об этих высоких материях мы, быть может, поговорим позже… А сейчас у меня есть еще один очень простой вопрос. Гормли, что стало с моим отцом? Куда делся он из твоего дома? Ты ведь уговаривал его уйти в Красный замок, не так ли? Если он отказался, то куда же он исчез?!

Да, я уговаривал его отправиться со мной в Красный замок, — опустив голову, признался Гормли. — Мне нет жизни без Хозяина… А твой отец, пресветлый принц Трогвар, был тоже не без колдовских задатков. Я предлагал ему пойти со мной. Он ответил отказом — образ Тьмы как средоточия всего злого, ужасного и отвратительного слишком крепко укоренился в нем. Когда койары ворвались в мой дом и стало ясно, что остальных членов королевской семьи уже не спасти, я посчитал; что теперь‑то моя цель будет уж точно достигнута; однако я жестоко ошибся. Твой отец, о Трогвар, пошел куда дальше, чем я полагал. Он отдал Тьме самого себя. У Трогвара вырвался невольный стон. — Да, — тихим голосом продолжал Гормли, не поднимая взгляда, — да, он, оказывается, знал то заветное заклятие, что когда‑то составил Владыка Ночи, и которое следовало произнести, если ищешь его зашиты и покровительства и взамен готов всецело предать себя в его руки. Секрет этих чар долго кочевал по миру Большого Хьерварда, переписывался из одних магических книг в другие — и, как оказалось, твой отец тоже знал его.

Последними его словами было: Всемогущий Paкот, не оставь моей Арьяты!..

Король просил у Восставшего очень многого, ибо уже стало ясно, что в перевороте каким‑то образом замешана часть Перворожденных нашего континента, а это значит, что здесь не обошлось и без благословения Молодых Богов; и все же Ракот, я знаю, решил помочь… Твой отец исчез в тот же миг, как завершил заклинание, а Восставший никогда не берет, ничего не давая взамен. И разве он не помог принцессе Арьяте?

Призрачный Меч Тьмы… — медленно выговорил Трогвар.

О, Ракот вручил ей это? — поднял брови Гормли. — Тогда воистину высоко оценил он жертву твоего отца. Но как же ее величество попали в заточение?

В моем видении это выглядело так, что в решительный момент боя моей сестры с Владычицей Призрачный Меч попросту исчез…

Тогда, наверное, это вмешались сами Молодые Боги, причем кто‑то из числа сильнейших, — отозвался Гормли. — Больше такое никому не совершить. Почему только они тогда так долго ждали… — Он пожал плечами. — Впрочем, нам подобное не понять уже никогда… У богов свои престранные, на наш взгляд, пути. Так что твой отец теперь один из адептов Темного Воинства, мой принц. Тут уж ничего не поделаешь. Прими это и смирись с этим. И цени же, цени то, что сделал ради вас ваш отец!

Я ценю, — тихо выговорил Трогвар, опуская голову.

Но теперь твоя сестра свободна, — продолжал тем временем Гормли. — Свободна, по крайней мере у нас нет опровергающих это сведений. Будем исходить из этого. Она тоже сильная волшебница, и если бы ей удалось пройти хорошее обучение… вам двоим не смог бы противостоять никто в пределах Большого Хьерварда?

Я должен отыскать ее. — Трогвар поднял на привратника тяжелый взгляд, обрывая его рассуждения.

Думаю, что ты, Трогвар; уже в силах сам справиться с этой несложной задачей, — заметил Гормли, в голосе его звучала едва ли не отцовская гордость за молодого колдуна.

Да!.. Я отыщу ее, хотя бы мне для этого пришлось срыть до основания весь Северный хребет, а затем отсыпать его заново? И тогда… тогда ^ы вернем трон в Дайре нашей семье!

«Отлично сказано, мой мальчик! — громыхнул голос мертвого мага. — Да! Я и не ждал от тебя иного. Ты должен стать правителем Халлан. Как ты потом распорядишься троном — уже твоя воля. Передай его сестре, если сочтешь это необходимым. Мы вышибем этих эльфийских прихвостней из Дайре.»

Вышибем эльфийских прихвостней из Дайре? Брови Трогвара едва заметно дрогнули; Гормли как раз смотрел в противоположную сторону. Крылатый Пес внезапно понял, что совершенно не расположен как‑то вредить Перворожденным, даже если кто‑то из них и впрямь поддерживал эту самозванку Владычицу. Нет, он не предпримет ни одного шага, прежде чем не разузнает все до конца.

Однако вслух он сказал совсем иное: — Да, учитель, я думаю, что не стану медлить с открытием кампании.

«Я в этом уверен, — услыхал он в ответ. — Действуй так, как сам сочтешь нужным. Ты вырос и уже не нуждаешься в постоянных подсказках, хотя, конечно, я всегда буду счастлив помочь тебе и советом, и делом. Одержи эту победу — и для тебя самого, и для нашего могучего покровителя, — и, я не сомневаюсь, ты тогда обретешь силы штурмовать Бастионы Бессмертия! Мне удалось взять лишь первую ступень. От всего сердца надеюсь, что тебе повезет больше… и ты сможешь отомстить за меня». — Отомстить за тебя, учитель? Но кому и как? «Тем, кто охраняет Бастионы Бессмертия… Но, — внезапно оборвал сам себя мертвый маг, — об этом нам с тобой говорить пока рано. Тебя ждет Дайре! Когда ты торжественно въедешь в город на белом коне, а головы твоих врагов будут брошены тебе под ноги, тогда мы сможем поговорить и об остальном».

Нельзя сказать, чтобы Трогвару особенно сильно понравилась идея увидеть перед собой на окровавленной брусчатке головы Атора и Владычицы, отделенные от туловища равнодушными руками палача. Он мог убить Атора на честном поединке… мот изгнать за пределы Халлана Владычицу… но казнить? Однако вслух он вновь ничего не сказал. Гормли посидел еще некоторое время, потом ушел, оставив на столике сервированный завтрак.

«Я не буду мешать тебе, мой мальчик, — услыхал Трогвар слова мертвого мага. — Я понимаю. Тебе нужно многое обдумать. Планы, расчеты, приготовления — все это занимает порой куда больше времени, чем сама война. Позови меня, когда освободишься и будешь в силах продолжить наши занятия».

Трогвар усилием воли заставил себя проглотить принесенную привратником еду. Очистив последнюю тарелку, он поднялся в небольшую комнату рядом с апартаментами его жутковатого учителя, которую оборудовал под свой кабинет.

Итак: наймиты Черного Ордена убивают его семью. Яснее ясного, что их подослали — скорее всего Владычица. Она заплатит за это.

Второе: кто она такая, при чем тут эльфы и что это за странные чары, нависшие над страной, от действия которых все проникаются безумной любовью к своей Правительнице?

Третье: если за всем этим — рука кого‑то из Молодых Богов, то не слишком ли самонадеянно с его стороны бросать вызов всей неизмеримой мощи Обетованного?

И, наконец, четвертое, самое главное: что же он теперь — слуга Восставшего Ракота?! Слуга Тьмы, которой так страшился его отец? (Едва ли не больше смерти?!) И вообще, с этим тоже надо разобраться: почему Ракот восстают? Чего он добивается? Каков его жребий? Впрочем, последнее волновало Трогвара меньше всего. Если убийство его матери, сестры и братьев и впрямь дело рук Молодых Богов, он станет драться с ними, пока не упадет мертвым, невзирая на всю невообразимую разницу в силах.

Вопросы были поставлены. И закаленный постоянными занятиями, способный к долгой и упорной работе разум Трогвара принялся за отыскивание ответов. А пока они не будут найдены… У него уже давно был придуман отличный план, как без единой капли крови подчинить себе все окрестные земли. Похоже, настало время воплотить в жизнь замысленное: Трогвар не хотел лишнего убийства сотен и тысяч своих будущих подданных. Лучше взять власть миром.

День прошел в напряженных раздумьях, а ночью Гротмог, обрадованно взрыкнув и обдав камни вокруг себя потоком жаркого пламени, поднялся в воздух и устремился на северо‑восток, к пограничному мосту, где стояла памятная Крылатому Псу застава.

ГЛАВА 27

Могучие крылья дракона мерно загребали воздух. Волшебное существо, Гротмог удерживался над землей лишь благодаря собственной магии их странного рода летучих драконов, ведь никакие крылья не в состоянии поднять столь громадное существо и перенести его на такие расстояния; которые могли покрывать сородичи Гротмога.

Дракон летел, впервые выпушенный своим строгим Хозяином за пределы Красного замка. Приказы были просты и строги, наложенное предохранительное заклятие помешало бы Гротмогу отступить от них, взбреди ему вдруг подобное в голову.

Вскоре перед ним мелькнула неширокая синяя лента речного русла, узкий коричневый мост и кажущиеся сверху совсем крошечными бревенчатые здания заставы. На вышке скучал одинокий часовой с луком.

Драконы видят очень далеко, взор их остротой превосходит даже. орлиный, и сейчас Гротмог не без удовольствия наблюдал, как у караульщика перекосился от ужаса рот, глаза полезли на лоб, а шлем, казалось, вот‑вот слетит наземь, сброшенный вставшими дыбом волосами…

У себя в Красном замке, стоя посреди заклинательного покоя. Трогвар видел все происходящее над заставой. Чародейство послушно позволяло ему смотреть то глазами своего дракона, то застывшего, оцепеневшего от ужаса стражника на вышке…

…Это была поистине кошмарная тварь из неведомых кровавых преисподних. Широкие крылья шафранного цвета, поджарое стремительное тело, закованное в чешуйчатую броню, по которой стремительно неслись цепочки многоцветных огоньков, уродливая рогатая голова, разинутая клыкастая пасть, из которой сочились черные дымные струйки…

У часового хватило сообразительности; дал тревогу, со всех ног броситься вниз по лестнице — за миг до того, как хвост летучего чудовища с размаху врезался в основание вышки, переломив, точно тонкие прутики; толстенные бревна опор. Перевернувшись через крыло, дракон низринулся на груду обломков, из распахнутого зева вырвался поток огня, и сухое старое дерево тотчас вспыхнуло.

Со двора заставы раздались нестройные крики, воины поспешно выскакивали на улицу, многие уже накладывали стрелы на тетивы луков — порубежная стража не собиралась сдаваться без боя.

Гротмог, наверно, от души потешался, подставляя прикрытую толстой чешуей грудь под летящие с разных сторон серооперенные стрелы. Наконечники ломались, не причиняя ему ни малейшего вреда, а дракон Трогвара вновь совершил замысловатый переворот в небе и обрушился теперь уже на саму заставу.

И вновь, хотя бронированному страшилищу ничего не стоило передавить и сожрать храбрых от собственного незнания воинов, мишенью Гротмога стали стены и крыша. Еще один удар хвоста, одно движение могучих лап, снабженных похожими на сабли когтями — кровля заставы оказалась сорвана, внутри раскрытой коробки стен забушевал огонь.

На прощание дракон обернулся на лету, прищурил один глаз, словно в презрении, и неожиданно плюнул темно‑зеленой вонючей слюной прямо в командовавшего заставой сотника. Струя дурнопахнущей жидкости сбила воина с ног; а когда он поднялся, то вид его более всего напоминал жуткое болотное страшилище…

Однако на пожарище не осталось ни одного мертвого человеческого тела.

По возвращении Гротмога ждало праздничное угощение — он смог вволю погоняться за специально выпущенными на просторный луг коровами и овцами, вознаградив себя тем самым за стоившее стольких усилий воздержание от кровавой трапезы человечиной там, у пограничного моста.

Первый ход Трогваром был сделан.

Он знал, что от сожженной заставы в столицу тотчас же будет послана срочная депеша, и Атор не сможет так просто отмахнуться от новой угрозы.

После того как Трогвар заглянул в прошлое и узнал правду о самом себе, его занятия с мертвые магом разительно изменились. Учитель теперь не задавал ему уроков, не перечислял обязательным для прочтения книги; Крылатый Пес лишьизредка заглядывал — для собственного удовольствия — в самые древние эльфийские хроники. Большую часть дня он проводил в странном забытьи, его сознание странствовало по неведомыми тропам, созерцая глубины Мироздания и самые сокровенные корни Вселенских Сил. Трогвар, словно бы несся в неистовом потоке чьей‑то мощи, впитывая ее в себя и получая возможность управлять какой‑то ее частью. В эти дни он узнал очень многое. От легенд и преданий, от поневоле неверных позднейших пересказов первых письменных источников он перешел к непосредственному познанию — как будто для него теперь постоянно действовало заклятие, развертывающее перед ним картины Начала Мира.

Так Трогвар узнал о Первозданном Хаосе и о его Владыках, бесконечно долго препятствовавших возникновению даже самого времени; и бесчисленное множество монад, бесплотных, бестелесных, лишенных сознания и разума, пребывало тогда во власти безграничного Хаоса…

Как Трогвар ни старался, он так и не смог представить себе, что такое бесконечность…

Но вот свершилось неизбежное. Даже вроде бы всесильные Владыки Хаоса хоть раз да должны были ошибиться в своей постоянной и бесконечной работе — поддерживать разрозненные монады в их прежнем, бессознательном состоянии…

И они ошиблись. Одна из монад чисто случайно смогла пересечь Великий барьер, отделявший ее от осмысленного существования; она пересекла этот рубеж — и стала Творцом.

Всю накапливавшуюся с невообразимых времен мощь Созидания и Усложнения соединил в себе этот новорожденный Творец; Он изначально был совершенен, ибо впитал в себя все Абсолютное Знание; и единственным смыслом Его существования стало творить.

И Он изгнал Владык Хаоса; Он создал Упорядоченное, Великую Сферу Миров, в едином Акте творения им был создан видимый, косный мир. Была рождена в огне и вихре новая Твердь, а за ней появились и существа, ставшие селиться на ней.

⇐ Предыдущая 20 21 22 23 242526 27 28 29 Следующая ⇒