Мона Кастен. Новое начало (ЛП). Мона Кастен. НОВОЕ НАЧАЛО

Мона Кастен

Новое начало (ЛП)

Вновь – 1

Мона Кастен

НОВОЕ НАЧАЛО

Глава 1

«Уайт».

Я уставилась на дверной звонок. Склонив голову набок, занесла над ним палец, затем остановилась и в последнюю секунду отдернула руку. Плотно сжав губы, я стиснула руки в кулаки, позволяя событиям последних дней еще раз пронестись в моих мыслях.

Долгие споры с родителями, тысяча семьсот сорок километров и двадцатичасовая автомобильная поездка остались позади. Еще позавчера я приехала в Вудс‑Хилл, с тех пор две ночи провела в захудалом хостеле, первые часы в котором почти заставили меня развернуться и уехать назад. Теперь в моей голове стало гораздо яснее. Потому что я сделала это. Я на самом деле была здесь.

Причем мое «начало» явно отличалось от того, что я себе представляла. Конечно, до этого я уже видела свой новый дом по телевизору. Об орегонских горах, лесах и университетском кампусе я уже знала из сети. Вчера состоялось вводное мероприятие для новоиспеченных студентов первого семестра, а затем я отправилась осматривать квартиры, объявления о которых ранее нашла в интернете. Видимо, все мои усилия оказались тщетными, так как, к сожалению, до сих пор все варианты были абсолютно провальными. Но, по крайней мере, я наконец‑то находилась в штате Орегон.

Свобода.

Одна только эта мысль манила меня последние несколько месяцев. И вот я, наконец, в состоянии самостоятельно строить свою жизнь, могу, в конце концов, делать только то, что сама захочу. Последние девятнадцать лет были настолько чертовски ограниченными. Иногда я чувствовала себя птицей, которую в течение целого дня выпускали из клетки всего на пару минут лишь для того, чтобы продемонстрировать несколько трюков. Если трюком можно назвать умение производить хорошее впечатление на вечеринках, мило улыбаться и поддерживать с незнакомцами вежливый разговор. В таком случае, я была довольно хорошей трюкачкой. Или очень недалекой птицей.

Внешний вид для моих родителей всегда имел первостепенное значение. У меня всегда была элегантная прическа, я носила самую лучшую дизайнерскую одежду – для полного образа я освоила идеальную улыбку, которая появлялась в нужный момент, словно по нажатию кнопки. Я всегда должна была быть совершенной – по крайней мере, внешне. Поэтому первым официальным актом в качестве студентки колледжа (не считая упаковки нескольких коробок) стала стрижка моей длинной белокурой гривы и окрашивание волос в ближайшей парикмахерской. Теперь мои щеки обрамляли каштановые пряди. Впервые за многие годы у меня снова были природные локоны – то, что моя мать в высшей степени не одобряла. Она терпеть не могла, что я унаследовала их от папы.

На протяжении многих лет она каждые четыре недели таскала меня в один из этих элитных салонов, в котором на тебя косо поглядывали только из‑за того, что твой натуральный цвет отрос более чем на полсантиметра. Она настаивала на том, чтобы я красила свои волосы в медовый блонд, при котором мой необычный цвет глаз (смесь из серого и зеленого) проявлялся наилучшим образом. Уже с юного возраста мне приходилось специально просыпаться рано утром и бороться с выпрямителем, приручая мои естественные локоны, чтобы лицо обрамляли гладкие шелковистые пряди. Но теперь со всем этим было покончено. Никогда больше я не позволю кому‑либо (и прежде всего, своей матери) контролировать проклятый цвет и структуру моих волос!

Теперь каждый раз, когда кончики волос, достигающие лишь шеи, щекотали мои щеки, это напоминало мне о моей новообретенной свободе. Прическа как будто была первым шагом в нужном направлении, и даже если это покажется глупым, я ощущала себя новым человеком.

Тем не менее, поиски жилья не увенчались успехом. А на место в общежитии я даже не претендовала. Я не испытывала ни малейшего желания проснуться однажды утром, обнаружив стоящую посреди моей комнаты мать, неодобрительно глядящую на меня. Только по этой причине я взялась за поиски квартиры, находящейся на территории кампуса – там, по крайней мере (я надеялась на это), она разыщет меня не так быстро. Разумеется, это все добавило сложности, как я уже успела понять в последние полтора дня.

Несмотря на то что я, так или иначе, нашла лишь несколько комнат, которые освобождались в день, когда я должна выселиться из хостела, я могла бы отметить каждую из квартир как «полное разочарование».

Во время осмотра первой квартиры мой потенциальный сосед был больше заинтересован размером моей груди, чем вредными привычками. При мысли об этом извращенце меня все еще потряхивало. Ненамного лучше была молодая мать, от которой несло едким сигаретным дымом, и рассматривала она меня не только как соседку, а, в первую очередь, в качестве няни. В квартире под номером шесть я встретила пару, у которой при осмотре прачечной обнаружила переполненную корзину грязного белья. А все остальные квартиры были либо разгромленными, либо пораженными плесенью. Без понятия почему, но поиски жилья я представляла себе намного легче.

Вероятно, как раз поэтому мне тяжело давалось нажать на звонок последней квартиры. Табличка с буквами над звонком была подсвечена изнутри и практически обжигала сетчатку глаза.

«Уайт».

Это был мой последний шанс. Других предложений я не нашла. Если я не обзаведусь жильем до начала следующей недели, то окажусь на улице. Уже к началу семестра все приемлемые комнаты были заняты. Без исключений. И, кроме того, цены взлетали все выше. Семь ночей в двенадцатиместном номере уже стоили мне целое состояние. На моей карточке имелась значительная сумма, но эти деньги не были предназначены для жалкой комнаты с одиннадцатью соседями и общественным душем для лиц обоего пола.

Мне нужна была эта квартира, и если я не смогу заполучить ее, тогда волей‑неволей моя учеба в университете начнется на симпатичной скамейке в парке, или придется спать в моей маленькой машинке. Ни в коем случае я не собиралась обратно в Денвер. Опции «сдаться» просто не существовало. Во что бы то ни стало, я найду себе здесь новый дом, и если мне придется провести несколько ночей под открытым небом, что ж, меня это устраивает. До тех пор, пока мне не придется возвращаться в Денвер.

Я сделала глубокий вдох и нажала пальцем на звонок. Пока ждала, позволила теплому вечернему воздуху устремиться в мои легкие. Я едва ли ощущала давление, которое образовалось в моей груди.

Один, два, три, четыре, пять...

Молча считая, я зажмурила глаза.

Наконец послышался звук домофона, и я последний раз глубоко вздохнула, прежде чем вошла внутрь.

Мистер К. Уайт (его имя я еще не знала) в электронной переписке упомянул, что квартира находится на втором этаже с левой стороны. Прежде чем я ступила на лестницу, услышала, как надо мной открылась дверь, и вскоре после этого послышалось приглушенное бормотание, которое по мере моего приближения становилось отчетливее.

– У тебя есть мой номер, – промурлыкал женский голос.

– Ты знаешь, что я... – Кто‑то откашлялся.

– Знаю, знаю, никаких обязательств. Ты недвусмысленно мне это разъяснил.

В следующий момент раздался подозрительный чмокающий звук. Я вслушалась повнимательней. Я была уверена, что прямо сейчас там кто‑то целовался. Прежде чем опомнилась, на лестнице в моем направлении раздались шаги. Я не поняла, что остановилась, и пока продолжала шаг за шагом подниматься вверх, удерживала взгляд на пальцах ног, ногти которых были окрашены в голубой цвет, и сандалиях с серебряными ремешками. Один из немногих дорогих предметов одежды, которые я взяла с собой. К некоторым вещам я была привязана сильнее, чем хотела это признавать.

Надо мной прозвучал тихий вздох, и я подняла голову. Мимоходом я оглядела девушку, она уверенно вышла из квартиры, которую я хотела сейчас осмотреть. Не обращая на меня внимания, она пробежала мимо с блаженной, мечтательной улыбкой на лице. Судя по пылающим щекам и растрепанным волосам, ее мысли все еще были заняты чем‑то совсем другим.

О, Боже.

Нахмурившись, я преодолела последние ступени. Мистера Уайта нигде не было видно. Я неуверенно пересекла коридор и осмотрелась по сторонам. С левой стороны дверь была не заперта, оставляя маленькую щель. Должно быть, это и есть упомянутая квартира.

Я слегка толкнула дверь и нерешительно осталась стоять на пороге.

Прихожая была чистой, и я могла видеть гардеробную, где на вешалках висело несколько курток. Внизу на полках стояли разнообразные кроссовки, а также инженерные сапоги и походные ботинки. Я заинтригованно приподняла брови. Коллекция обуви свидетельствовала о разнообразии интересов владельца. Я осмелилась пересечь порог и вошла в узкое помещение. При взгляде на светлый ламинат я вздохнула с облегчением. Наконец‑то никакого ковролина. Поспешно разувшись, поставила свои сандалии к остальной обуви. За последние несколько дней я точно узнала: если хочешь произвести хорошее впечатление (даже несмотря на грязный ковер), – непременно нужно снимать обувь.

– Извини, чувак! – послышался приглушенный голос из комнаты, которая непосредственно примыкала к прихожей. – Я битый час пытался выпроводить ее из квартиры, не выглядя при этом мудаком. Но некоторые просто не понимают намеков...

Ого. Должно быть, это очень милый парень.

Голос стал более отчетливым.

– Вышел очень внезапный визит, но круто, что у тебя все‑таки получилось.

Я слышала, как он приближался. Его шаги раздавались по ламинатному полу.

– Если у тебя есть невеста – я последний человек, который тебя осудит. По крайней мере, до тех пор, пока...

Мистер Уайт появился в дверном проеме. Вероятно, не только он один стоял с открытым ртом. Я громко втянула воздух.

Первое, что я заметила, был его торс. Обнаженный упругий живот бугрился мышцами. Второе – его татуировки. Невольно я склонила голову, рассматривая чернила на загорелой коже. Было глупостью с моей стороны не прихватить с собой очки. Я смогла разглядеть только размытый шрифт на предплечьях, а что это за кольца, которые тянулись вокруг его бицепса, не смогла понять.

Святая матерь божья.

Он откашлялся, и это вывело меня из транса.

– Какого черта ты здесь делаешь?

Я смотрела на него в полном недоумении. Он был ненамного старше меня (самое большее – один или два года) и у него были теплые, карамельного цвета глаза, щетина на щеках, а волосы на макушке были длиннее, чем по бокам.

Наконец я снова приобрела свой голос.

– Я здесь по поводу комнаты. Мы переписывались по электронной почте. – Слова вылетали из меня слишком быстро и взволнованно.

Мистер Уайт (мысленно я до сих пор продолжала называть его так, что, как я хорошо знала, граничило с тотальной глупостью) склонил голову и осмотрел меня взглядом, полным подозрения.

– Э. Харпер... – тихо пробормотал он. Затем, как будто что‑то промелькнуло у него в голове. Он позволил своему взгляду во второй раз пропутешествовать по всему моему телу, после этого его лицо потемнело, и он медленно покачал головой.

– Нет.

Нет? Как нет? Растерянная я встретилась с его твердым взглядом и начала уж было отвечать, но он повторил:

– Нет.

– Что значит «нет»? – Я скрестила руки на груди. – Конечно да, мы переписывались!

– Должно быть, вышло недоразумение. Ты определенно не переедешь сюда, – сказал он и отвернулся. Затем исчез в направлении... Да я понятия не имею, в каком направлении, в конце концов, у меня еще не было возможности осмотреть эту тупую квартиру! – Выход найдешь сама, – крикнул он мне через плечо.

Мой рот снова открылся. Я потеряла дар речи.

Парень только что просто ушел. Он оставил меня стоять в своем коридоре, не дав даже шанса. Я даже не смогла произнести ни единого слова из заготовленной речи для собеседований. В последние сорок восемь часов я смирилась со многим, но это... это было высшей точкой.

В моей голове будто сгорел предохранитель, и разочарованное рычание вырвалось из горла. Громко шлепая ногами по попу, я направилась вслед за мистером Уайтом.

– Эй, – крикнула я и ворвалась в помещение, увидев светлую, уютную гостиную. Кретин остановился на середине шага и повернулся ко мне. Он рассержено сдвинул брови. – Ты не можешь просто выставить меня, даже не показав квартиру!

В теплом взгляде мелькнуло удивление, что так не вписывалось в его равнодушный образ.

– А что, если могу? – Он скрестил руки на груди, и я смогла различить еще больше надписей на его предплечьях. У меня в ушах снова прозвучал возмущенный вздох моей матери, который она иногда издавала, если находила что‑то абсолютно ужасным.

– Нет, ты не можешь. Мы переписывались по электронной почте, черт побери! Ты пригласил меня осмотреть квартиру, и сейчас я хочу хотя бы увидеть комнату. Попытаться убедить тебя в том, что я могла бы стать хорошей соседкой. – Я изо всех сил старалась не шипеть. Хотя у меня плохо получалось.

Придурок приподнял брови и снисходительно посмотрел на меня.

– Как я уже сказал, это недоразумение. Я думал, что ты парень. Но ты определенно не мужского пола. – Он снова пренебрежительно осмотрел меня сверху донизу. – Я ищу соседа, не соседку . – Он буквально выплюнул это слово.

В ту же секунду я запаниковала еще сильнее. Остальные встречи с арендаторами были ужасными, но эта превзошла их все.

– Ты хотя бы понимаешь, что я испытала за последние два дня? – начала я, и мой пульс все больше ускорялся. – Один тип спросил меня о размере моей груди, сидя на кухне в одной майке. В очень грязной майке. Трижды мне предлагали оплатить арендную плату сексуальными услугами. Один раз меня рассматривали в качестве няни и дважды мне удавалось помешать тому, чтобы мои потенциальные соседи прямо на моих глазах не предались совокуплению! – Тон моего голоса стал очень громким, но я не имела ни малейшего намерения понижать голос. Поток слов больше невозможно было остановить – так сильно я была расстроена. Если бы я только знала, где в этой проклятой квартире находилась кухня, направилась бы туда, схватила сковородку и поджарила бы этого высокомерного ублюдка – так, как недавно научилась у Рапунцель из диснеевской экранизации. – Я побывала в комнате, стены которой из‑за плесени были полностью черного цвета. Я была в квартирах, которые настолько захламлены, что невозможно разглядеть пол. Серьезно, иногда я даже не знала, стою ли на ковре или чем‑то другом. В некоторых апартаментах настолько сильно пахло травкой, что только от одного запаха можно было словить кайф. – Я сделала к нему еще один шаг и расправила плечи. – У меня было абсолютно дерьмовое начало в Вудс‑Хилл, приятель . Так что не говори мне, что я должна просто исчезнуть. Я хочу увидеть эту чертову комнату!

Теперь его взгляд больше не был подозрительным, а просто равнодушным. Как будто бы я тратила его драгоценное время впустую.

– Именно поэтому я не хочу соседку, – сказал он совершенно спокойно. – Я действительно могу обойтись без всей этой бесконечной болтовни и эмоционального женского барахла.

Мои плечи задрожали – настолько сильно адреналин прошел через мое тело. Вероятно, это была не самая умная идея – грузить парня своими проблемами. Но иногда я просто не могла остановиться, пока не выплесну все наружу.

– Ты закончила или мне придется еще потерпеть? Если да, то я предпочел бы что‑нибудь надеть, – продолжил он равнодушно и своим безразличием взбесил меня еще больше.

– Прекрасно, – прошипела я и развернулась на пятках – только чтобы споткнуться о торшер. Я выругалась. Громко. Особенно когда услышала смех позади себя. Звук был хриплым, что, вероятно, понравилось бы мне, услышь я его от любого другого мужчины. Но, безусловно, не от этого надменного, заносчивого ублюдка. Выходя, я услышала, как зазвонил телефон. Это была песня «Fall Out Boy». У этого тупицы, ко всему прочему, был хороший музыкальный вкус. Я снова почувствовала желание зашипеть как кошка. Может быть, стоит в ближайшее время завести одну. До этого момента я еще ни разу не ощущала себя каким‑нибудь животным.

Слезы ярости жгли мне глаза, пока я снова надевала свои сандалии. Я не хотела возвращаться в Денвер – к фальшивой, как пластик, жизни.

Вся моя личность была фасадом, который моя мать построила в соответствии со своими желаниями. Я поняла это всего лишь три года назад – в тот день, когда мне на собственной шкуре пришлось испытать, насколько далеко на самом деле она готова зайти. И тогда мое доверие к ней пошатнулось, а затем в итоге разбилось на тысячи осколков. Я всегда верила, что моя мама неизменно будет оберегать меня. Но вместо этого она, соблюдая все приличия, взвалила на меня еще больше лжи, которую я едва ли смогла осилить. С тех пор ничего больше не было как раньше.

Я с трудом сглотнула и попыталась выкинуть из своей головы негативные мысли.

Так как из‑за адреналина руки дрожали, мне потребовалось больше времени, чтобы застегнуть замочки на своих сандалиях. Послышался приглушенный голос придурка. По‑видимому, он разговаривал по телефону. Через несколько секунд он громко чертыхнулся.

Снова послышалось шлепанье босых ног по полу, когда он вошел в прихожую. Проклятье, почему мне нужно было надеть именно эту обувь? Вансы были бы гораздо удобнее в такой ситуации.

– Эй, – раздался его голос позади меня. Я оставила правую сандалию расстегнутой и медленно поднялась.

– Что? – огрызнулась я и сердито посмотрела на него.

Тем временем он успел надеть темно‑синюю рубашку, которая обтянула его торс. Он снова скрестил руки на груди и, сдвинув брови, посмотрел на меня.

– Мой другой претендент соскочил, – сказал он и поднял руку, в которой держал смартфон.

– Ага. – Я сделала незаинтересованный вид и порылась в сумочке в поисках ключа от машины.

Он громко выдохнул и стучал ногой по полу до тех пор, пока у меня не осталось другого выбора, кроме как посмотреть на него.

– Я установлю правила, – продолжил он через некоторое время и прищурился, будто сканировал меня.

– Правила? Могу я поинтересоваться, для чего? – Мое терпение на самом деле было на исходе. Я просто хотела вернуться в хостел и погрязнуть в жалости к себе до тех пор, пока не восстановлю силы для того, чтобы найти новые объявления. Я действительно могла обойтись без всего этого трепа со стороны недружелюбных подонков.

– Для тебя. Если ты хочешь комнату, будут установлены правила, которых ты должна будешь придерживаться. – Он сделал призывное движение рукой, которое, вероятно, означало, чтобы я последовала за ним, и побрел обратно в гостиную. Как будто я собиралась за ним идти!

– Я не хочу твою гребаную комнату! – крикнула ему вслед, нагнулась и застегнула, наконец, вторую сандалию.

Его голова снова появилась в дверном проеме. Он провел рукой по волосам.

– Слушай, мне нужно бабло, и у меня больше нет никакого желания продолжать поиски. Люди постоянно соскакивают в последний момент.

– Ничего удивительного... – фыркнула я.

Он проигнорировал меня.

– И тебе срочно нужно жилье. Так что прекращай и иди посмотри квартиру.

Я открыла рот, чтобы что‑то возразить, но придурок уже исчез в гостиной, не дожидаясь моей реакции.

На самом деле, я уже хотела выскочить за дверь и с грохотом захлопнуть ее позади себя, но вместо этого остановилась.

Если быть честной, то одна только прихожая и гостиная были красивее, чем все квартиры вместе взятые, которые я видела вчера и сегодня, и было бы гораздо приятнее начать семестр здесь, а не на скамейке в парке. Осмотр комнаты ничем не навредит. Несмотря на то, насколько придурковатым был парень, сегодня я уже столько раз наступала на свою гордость, что от еще одного слишком много не убудет.

– Итак, ладно. – Я даже не побеспокоилась о том, чтобы снять обувь, вместо этого сразу направилась в гостиную. Теперь, когда я постепенно успокоилась, смогла по достоинству оценить, насколько приятной была обстановка. Огромный диван П‑образной формы с декоративными мягкими подушками стоял посреди комнаты, по диагонали от него – широкое окно, за которым я разглядела балкон. Справа находилась открытая кухня с высокой стойкой и большой рабочей поверхностью.

– Гостиную ты уже видела, там кухня. Здесь ванная, – сказал тупица, пока мы шли через помещение. Он сделал неопределенный жест в сторону полуоткрытой двери, там я разглядела светло‑голубую плитку и большую ванну, прежде чем дошли до последней двери.

– Это здесь. Не особенно большая, но все же лучше, чем общежитие.

Он надавил на ручку.

Затаив дыхание, я вошла в комнату.

Помещение на самом деле было маленьким. Возможно, тринадцать квадратных метров, но бежевый цвет стен и окно, через которое проникали последние лучи солнца, все возмещали. Было очевидно, что в комнате никто не жил (за исключением стола, белого вращающегося стула, маленькой полки и кровати) – она была совершенно пуста. Бросив взгляд на заляпанный матрац, я сморщила нос. Я предпочитала не знать обо всем том, что на нем происходило.

– Не переживай, Итан еще заберет свою кровать, – сказал придурок, кивая в сторону указанного предмета мебели. – Если хочешь, стол и полку можешь оставить себе.

Я медленно кивнула и отвела свой взгляд от кровати. Комната также была застелена светлым ламинатом. Я подняла голову и осмотрела каждый угол помещения, пытаясь обнаружить малейший признак влаги. Казалось, все было в порядке.

Здесь я могла бы учиться. А когда заберут кровать, я поставила бы раскладной диван – для экономии места. В своем воображении я уже видела покрывало, которым буду застилать его. И гирлянды! Этому пространству необходимы гирлянды!

Мама всегда ненавидела такие вещи, потому что они выглядели дешево и не соответствовали ее тщательно подобранным предметам обстановки. Кроме того, она всегда напоминала, что я была слишком взрослой для таких ребячеств. И даже однажды, когда я тайком купила нечто подобное на свои карманные деньги, нашей горничной было велено избавиться от всего этого немедленно.

О, да, я бы повесила гирлянды. И заставила бы всю комнату вещами, которые мне было не позволено иметь из‑за претензий моей матери.

«Так же, как этот парень не будет соответствовать ее требованиям», – промелькнуло у меня в голове. Вероятно, при взгляде на него у нее случился бы сердечный приступ. Или рвотный. Представив это, я почти рассмеялась.

– Я согласна, – сказала я, не задумываясь. Повернувшись к нему, я наткнулась на задумчивое выражение лица. Потом пробежалась взглядом по чернилам на его предплечьях, и... да, мама определенно упадет на месте. Помимо того, что благодаря этой комнате я приобрету крышу над головой, из‑за соседа квартира для меня стала еще более привлекательной.

– Ты еще не знаешь правила, – предостерег он меня, но теперь в его глазах был виден насмешливый огонек.

– Тогда выкладывай, – сказала я и еще раз обернулась вокруг. Ни одна другая комната не вызывала чувство, что сейчас распространялось во мне. Инстинктивно у меня появилось ощущение, что я буду чувствовать себя здесь комфортно. Независимо от того, каких правил должна придерживаться.

Мистер Ни‑в‑коем‑случае‑в‑моей‑квартире‑не‑будет‑жить‑ни‑одна‑женщина медленно подошел к столу. Обернувшись, он облокотился на него, руки по‑прежнему скрещены на груди. Между тем его поза больше не казалась вызывающей, а почти защитной.

– Во‑первых, – начал он, загибая палец, – оставь весь этот свой женский хлам при себе. Мне плевать на все, что происходит в твоей жизни, так что не навязывай мне свое общество. На моем диване не будут устраиваться девчачьи посиделки. Телевизионные программы я выбираю сам. И не приходи домой вся в слезах, чтобы поплакаться у меня на плече.

– С этим я справлюсь, – ответила я невозмутимо.

– Во‑вторых, – продолжил он равнодушно, – держи свой рот закрытым, если я кого‑то привожу сюда. Я вполне могу обойтись без оправданий и объяснений в своей собственной квартире.

– Мне безразлично, с кем и чем ты занимаешься, – выпалила я в ответ, однако бросила скептический взгляд на дверь. Комната находилась в другой части квартиры, но кто знает, каким громким он был. Я нахмурилась. Надеюсь, мне не придется быть в курсе каждый раз, когда он захочет заняться с кем‑то сексом.

– И в‑третьих... – Он оттолкнулся от стола и встал прямо передо мной. Парень возвышался надо мной на несколько сантиметров, и мне пришлось запрокинуть голову, чтобы встретить его темный взгляд цвета карамели – ...Мне пофиг, как сексуально выглядят твои ноги в этих шортах.

Жар опалил мои щеки, но я даже не моргнула.

– Мы оба ни при каких обстоятельствах не окажемся в одной постели. Так что не питай никаких надежд, ты поняла меня?

Его глубокий голос буквально проник в мои внутренности, а дыхание щекотало висок. Я сразу же почувствовала покалывание в животе – это не имело ничего общего с чувством голода, которое постепенно становилось все заметней. От него приятно пахло – смесью пряного геля для душа и мяты. Учитывая эту внезапную близость, потребовалось несколько секунд, чтобы до меня дошло, что он только что сказал.

– Извини, если раню твое эго, – сказала я сухо, – но свою потребность в плохих парнях я успокоила уже много лет тому назад. – Что было правдой. Я не планировала в ближайшем будущем начинать что‑либо с парнями.

Такого он не ожидал. В его глазах вспыхнуло удивление, прежде чем он потер свое лицо и сделал от меня шаг назад.

– Ну, тогда, добро пожаловать в Casa de White. (Примеч.: с исп. – «Убежище Уайта») . – Он протянул мне свою руку. – Я Каден.

На мгновение это совершенно ошеломило меня. Затем мои глаза округлились, и я взволнованно подпрыгнула.

– Означает ли это, что у меня есть комната? – пропищала я.

Каден поморщился.

– Ты уже нарушаешь первое правило.

Я моментально перестала прыгать и опустила тональность своего голоса до человеческой.

– Прости. Меня зовут Элли – Мое новое имя скользнуло с губ словно сливочное масло. Наверное, потому что я уже представлялась им ранее, на предыдущих собеседованиях.

Я сглотнула. Рука Кадена была теплой и грубой. Вспышка, которую послало по моей коже рукопожатие, застала меня врасплох.

Так же, как ощущение покалывания, распространившееся во мне, когда Каден своим большим пальцем начал выписывать круги на моем запястье. Я тут же выдернула свои пальцы из его захвата и с негодованием посмотрела на него.

– Я просто хотел убедиться, что ты поняла все три правила. – С самодовольной ухмылкой он засунул обе руки в карманы.

Я пренебрежительно фыркнула. Парень был горяч, но еще довольно самоуверен. Его так называемые правила были смешными и лишними. Несколько раз я потерла руку, чтобы избавиться от покалывания. Черт, почему его руки должны были быть такими теплыми?

– Итак, когда я смогу переехать?

Каден пожал плечами и повернулся в направлении двери.

– Переведи мне арендную плату, а также половину залога, и комната твоя.

Я исполнила свой танец радости только тогда, когда он покинул комнату.

Глава 2

– Они. Выглядят. Так. Мило! – Круглые глаза Доун стали еще больше, когда она обнаружила в нашей тележке для покупок гирлянды в форме звездочек. Тем временем мы подошли к отделу с покрывалами, но яркие цветочные узоры, со всех сторон бросающиеся в глаза, заставили меня презрительно сморщить нос. Пробежавшись последний раз взглядом по красочным тканям, я повернулась к своей новой подруге.

С Доун я познакомилась на вводной лекции. Мы обе пришли слишком рано, и пока ждали, сразу разговорились – ирония судьбы, я была уверена в этом. Это просто не могло быть чем‑то другим. Доун также была здесь новенькой. Хотя переехала сюда не для того, чтобы убежать от своей семьи, а от бывшего парня, предавшего ее спустя шесть лет отношений. Она просто должна была продолжать жить дальше.

И теперь мы вместе находились в «Таргет» (Примеч.: сеть гипермаркетов в США) , покупая предметы декора для наших комнат. Двухчасовая поездка в Портленд принесла нам обоим пользу; кроме того, таким образом, мы могли получше ознакомиться с окрестностям Вудс‑Хилла.

– Возьми с цветами, – сказала она и скрылась в следующем проходе. – Или розовое!

Мгновение спустя ее голова с рыже‑каштановыми волосами выглянула над полкой со светильниками. Судя по всему, она стояла на носочках – выглядело так, будто ей пришлось порядком вытянуть свою шею.

Я снова осмотрела ассортимент перед собой. Мне хотелось создать уютную обстановку, которая могла оказаться разношерстной, но цветочные узоры – это не мое. Даже если мне нравился женственный стиль, я предпочитала более лаконичные принты.

Я двинулась дальше по проходу. Доун держала пару ламп, о которых я уже высказала ей свое мнение. В конце ряда я обнаружила кремовый плед грубой вязки, связанный крючком, с бахромой на концах. Он будет отлично сочетаться с бежевыми занавесками, которые уже находились в машине.

– Как тебе это? – крикнула я и подняла покрывало над головой. Доун вышла из‑за угла, держа в руках ночную лампу с розовым абажуром.

– Просто и красиво. Подойдет к остальным вещам, – сказала она и высоко подняла светильник. – Что насчет этого?

Даже с такого расстояния я смогла различить на светильнике блестки.

– Выглядит так, будто ты стащила ее из детского отдела.

Доун ухмыльнулась и поставила лампу в нашу тележку.

– Бинго!

Определенно, Каден взбесился бы, если бы я приехала с чем‑то вроде этого. С другой стороны, его не должно волновать, как я обставлю свою комнату.

Мне пришлось провести всю эту неделю в хостеле, прежде чем Каден отдал мне ключ от квартиры. Предыдущему жильцу потребовалось больше времени, чем было отведено, чтобы забрать свою кровать. Но сегодня это все же свершилось – я переезжаю в свою новую комнату. Причем сегодня утром во время передачи ключа Каден по‑прежнему выглядел довольно подозрительным. Как будто бы он уже сожалел о своем решении. Но это была его проблема, не моя.

Сразу после этого я встретилась с Доун, чтобы купить себе первую собственную мебель и декоративные вещицы. Уже со времен средней школы у меня имелись некоторые накопления, которые я заработала с помощью репетиторства или откладывала подаренные родственниками деньги по случаю дней рождений и других праздников. Благодаря им я с легкостью могла оплатить все, что находилось в моей тележке. Еще в моем распоряжении имелся сберегательный счет, для меня его открыла мама, но я пользовалась им только в экстренных случаях. Или для вещей, которые были абсолютно необходимы – такие, например, как оплата за обучение. В конце концов, не зря же на него за последние годы было зачислено столько денег. Мне становилось плохо, когда я вспоминала, почему она предоставила такое количество денежных средств в мое распоряжение. Она действительно верила, что если подкупит меня несколькими чеками, я забуду о том, что произошло – что ж, она может ожидать этого и дальше. Но, несмотря на то, что я была неподкупной, все же позволила себе, по крайней мере в качестве маленькой мести для матери, потратить часть ее денег.

Глубоко вздохнув, я выбросила неприятные мысли из головы. Мне нужно было полностью сосредоточиться на покупках.

– Тебе нужен стол? – спросила Доун, пока мы катили нашу тележку к следующему проходу. Она остановилась около раскладной модели и задумчиво осмотрела ее. Схватившись за крышку стола, она встряхивала ее до тех пор, пока механизм не сработал и стол раскрылся. Доун застонала и мгновение выглядела так, будто потеряла равновесие, но затем спохватилась и, прищурившись, посмотрела на свою работу.

– Нет, предыдущий жилец оставил стол и полку. Каден сказал, что если мне не нравятся какие‑либо вещи, я должна избавиться от них сама. – Я закатила глаза. – К счастью, он забрал свою кровать. Она выглядела по‑настоящему отвратительно.

Доун приподняла бровь.

– Похоже, этот парень очень милый.

– Это не совсем то слово, каким бы я его описала, – ответила я.

О, Боже. Надеюсь, все будет хорошо. У меня не было особого желания слишком рано съезжать со своей комнаты. Поиски квартиры были ужасными. Я сочувствовала тем, кому, как и мне, пришлось пережить мучительный марафон осмотра.

Я буду идеальной соседкой. По крайней мере, планировала быть такой.

У Кадена не найдется повода снова меня выставить.

– Хотела бы я не получить место в общежитии, – вздохнула Доун, повернувшись к столику спиной, облокотилась на него обеими руками, что получилось только благодаря ее росту. Доун была маленькой и, в целом, довольно миниатюрной, но, в отличие от меня, имела женственные изгибы.

– Тогда мы могли бы снять квартиру вместе.

– Да, жаль, – согласилась я, толкая тележку дальше. Тем временем она была уже полностью заполненной – разнообразные подушки, покрывала, пушистый ковер, гирлянды и несколько абсолютно диких декоративных элементов. Тем не менее, с первого взгляда можно было узнать, кому из нас что принадлежит. Доун являлась яркой птицей, и точно так же будет выглядеть ее комната, тогда как я выбрала пастельные тона, основной цвет которых был похож на ванильное мороженое.

– Моя соседка настоящая тупая сука, – продолжила Доун. – Я живу там уже две недели, и она за это время отшила уже трех парней. Каждый раз она выставляет меня за дверь! Иногда я размышляю о том, чтобы в качестве протеста просто остаться сидеть там. Но скажи честно, осталась бы ты наблюдать за своим соседом во время секса?

Я поморщилась. Эти слова позволили неожиданным картинкам возникнуть в моем воображении, которые я предпочла бы там не иметь. Хорошо, я должна была признать – Каден был в неплохой форме. Одни только мощные красивые руки указывали на то, что он занимался спортом. К тому же эти черные линии, пересекающие его бицепсы, и надписи...

Затем решительно вытряхнула его обнаженный, покрытый потом образ из головы.

– Нет, не хотела бы. Тем более, что у нас нечто совершенно иное, – наконец ответила я.

Наверное, пауза оказалась слишком долгой. Взгляд, которым моя подруга одарила меня, был испытующим, затем на ее лице расползлась ухмылка, углубившая ямочки на щеках.

– Ах, так? Нечто иное? – подразнила она, приподняв бровь.

Я повторила ее мимику.

– Да. Ведь я не живу с ним в одной комнате и не должна наблюдать за всем крупным планом.

Молниеносно Доун выхватила из тележки подушку и начала меня ею бить. Смеясь, я уклонилась.

– Это не смешно! – Она снова кинула подушку в тележку и со стоном уткнулась лицом в руки. – На самом деле, нет. Тем более, что она каждый раз, видимо, без проблем находит нового парня. Я имею в виду, мы же здесь, в Вудс‑Хилл! Кто бы мог подумать, что в таком маленьком городке так много секси парней?

На этот счет я должна была с ней согласиться. Прямо сейчас, к началу семестра, мы на каждом углу встречали парней нашего возраста – одно из преимуществ университетского городка. Секси парни всюду попадались на глаза.

– Мы можем заключить соглашение, – предложила я, положив руку на плечо Доун.

Она раздвинула пальцы, и ее орехового цвета глаза засверкали интересом.

– Я слушаю.

– Когда у тебя будут проблемы с соседкой, ты просто всегда можешь прийти ко мне. Вероятно, это не самое оптимальное решение, учитывая правила моего замечательного соседа, ну, ты знаешь, – сказала я, состроив гримасу, а Доун презрительно фыркнула. Я рассказала ей о нашей встрече и, естественно, не упустила ни одной детали. Она, так же, как и я, нашла правила Кадена глупыми. – Но мы всегда можем забаррикадироваться у меня в комнате. По крайней мере, до тех пор, пока буря у тебя не утихнет.

Тем временем мы пришли в отдел свечей и рамок для картин. Автоматически я схватила несколько огромных свечей, которые пахли ванилью и кокосом. Их также никогда не было в нашем доме. Моя мама считал