Павел Семенович Гуревич, Владислав Иванович Столяров 115 страница

Думаю, что региональные сообщества и нерегиональные коалиции различные по природе, масштабам и задачам и существующие наперекор своим и чужим национальным границам, так жестко разделившим мир на экономические, политические и идеологические блоки и группировки, ‑ будут играть в будущем все более и более важную роль. Одно из их преимуществ заключается в том, что они по самой своей форме гораздо менее монолитны, чем национальные государства, а следовательно, и более восприимчивы к новым возможностям, новому опыту, инновационным и творческим элементам и потребностям, чем официальные бюрократические учреждения типа научных академий, научно‑исследовательских институтов, религиозных и неправительственных организаций. Таким образом, в исторически сложившейся иерархии учреждений и институтов создается новая возможность принятия решений, позволяющая управлять усложняющимся и все более интегрированным миром.

Другая область, где вызревает не менее обильный урожай идей, связана c прямо противоположной принципу суверенитета концепцией взаимозависимости. Руководитель Международной программы Аспеновского института гуманистических исследований Харлан Кливленд абсолютно прав, утверждая, что люди мира "взаимозависимы гораздо в большей степени, чем это отражено в нынешних национальных и международных институтах". Считая, что "гуманистическое управление международной взаимозависимостью представляет одну из важнейших политических и моральных проблем нашего времени", он приступил к осуществлению крупной программы, цель которой выявить, какие международные институты и соглашения могли бы наладить систему многостороннего управления деятельностью, связанной c удовлетворением человеческих потребностей.

Можно понять развивающиеся страны, если, выступая за "селективную" взаимозависимость, они заранее отвергают решения, которые им могут навязать более сильные страны. В сущности, они во многом правы. Ведь навязываемая насильно взаимозависимость в отношениях между неравными неизбежно превращается в свою противоположность, оборачиваясь зависимостью; здесь складывается ситуация, аналогичная случаю c котлетой из одного рябчика и одного коня ‑ конечный продукт оказывается состоящим из сплошной конины. В этом ключе, по‑моему, следует оценивать и Хартию экономических прав и обязанностей государств, недвусмысленно подчеркивающую роль национального суверенитета. Гарантией прав малых и молодых государств должна служить не химера независимости, а утверждение и коллективные гарантии отсутствия зависимости от какого бы то ни было другого государства. Если подойти к этому условию c более общих позиций, оно требует установления более справедливых и равноправных уз взаимности и взаимозависимости между всеми без исключения странами, кардинального преобразования международной практики. Только тогда страны будут объединены узами действительно обоюдной зависимости. И другого пути у нас нет: мировая система вступила сейчас в фазу поистине эпохальных преобразований, и именно взаимозависимость представляет одну из ее определяющих основ.

Самое парадоксальное, что даже Организация Объединенных Наций ‑ этот форум суверенных государств ‑ постепенно расшатывает устои принципа суверенитета. Относительно менее могущественные ее члены долгие годы непрерывно сетовали на засилье в ООН больших стран, на то, что иногда имеет место злоупотребление правом вето, что Соединенные Штаты Америки вербуют себе большинство c помощью подкупа и других неблаговидных средств. В последнее время ситуация в корне изменилась, и теперь настал черед США выражать недовольство "тиранией большинства". Однако, каковы бы ни были благоприятные последствия этих сдвигов недовольства, ясно одно: пороки и причины недостаточной эффективности ООН связаны не столько c самой организацией, сколько c поведением ее членов, больше всего на свете озабоченных соблюдением своих собственных прав и суверенных интересов и не желающих замечать ничего другого.

Все единодушны во мнении, что система Объединенных Наций нуждается в серьезных реформах, в связи c этим была даже создана специальная комиссия, и ее предложения обсуждались на Специальной сессии в сентябре 1975 года. Но ведь ни одна сколь‑нибудь реальная реформа Объединенных Наций не может не идти вразрез c философией суверенности. Со старыми структурами часто бывает так, что начатые в них мини‑реформы приводят к необходимости глубоких макси‑реформ, затрагивающих основы. В этой связи мне вспоминается история c моим другом, владельцем прекрасного дворца семнадцатого века на одном из венецианских каналов. О таких дворцах говорят, что они держатся только благодаря тому, что их скрепляет электрическая проводка. Так вот, однажды мой друг решил установить ванну и вызвал водопроводчика. Работы каким‑то таинственным образом повлияли на состояние дверных проемов в противоположном конце здания, укрепление которых изменило равновесие крыши, а это в свою очередь подействовало на что‑то в самом фундаменте дворца. В результате другу пришлось ремонтировать все здание. Я уверен, что нечто похожее может произойти и c Организацией Объединенных Наций. Ее перестройка убедит даже самых закоснелых консерваторов, что корень многих недостатков этой и других подобных организаций лежит именно в принципе и логике суверенитета.

Система Объединенных Наций сыграла важную роль и в выдвижении идеи о превращении мирового сообщества в целом взамен отдельных стран в субъект правового регулирования. Начиная со Всемирной конференции ООН слово "мир" стало наряду со словом "нация" обретать значение ключевого слова в мировой политике. Известно, что основная цель конференций направлена на пересмотр в глобальном масштабе наиболее острых проблем человечества, таких, как человек и окружающая среда (Стокгольм, 1973 год), народонаселение (Бухарест, 1974 год), продовольствие (Рим, 1974 год), использование морей и океанов (Каракас ‑ Женева ‑ Нью‑Йорк, предполагается продолжить в ближайшие годы), человеческие поселения (Ванкувер, 1976 год), занятость (Женева, 1976 год), водные ресурсы (Буэнос‑Айрес, 1977 год), наука и техника (1979 год). Список этот, по‑видимому, будет продолжен. Применительно, что, присутствуя на этих конференциях, даже самые консервативные представители официальных правительств, вечно озабоченные своими собственными делами и интересами, не могут не увидеть всеобъемлющего, поистине глобального воздействия проблем, отзвуки которых, как эхо, разносятся по миру, достигая самых отдаленных его уголков.

Мы уже привыкли, что группы чем‑то озабоченных или против чего‑то протестующих прогрессивных людей со всех континентов собираются вместе, организуя параллельно c межправительственными конференциями открытые обсуждения и свободные дебаты по тем или иным вопросам. Порой от них бывает больше шума, чем смысла, но чаще всего гораздо больше пользы, чем от официальных форумов, c которыми, кстати, они обычно бывают резко не согласны. Диалектика развития такого рода движений проста и понятна ‑ это все более громкий и неумолимый Vox populi *. c этим же связан и непрерывный рост числа неправительственных организаций, изучающих и пытающихся решить беспрецедентные по сложности проблемы нашего времени. Некоторые из них играют лишь вспомогательную или стимулирующую роль, восполняя недостаточную эффективность правительственной деятельности, однако есть и такие, которые можно было бы сравнить c антителами, выделяемыми организмом в период опасности. Это своеобразная защитная реакция нашего больного общества на отравление ядами суверенности, национализма, невежества, эгоизма, недальновидности, бюрократизма. К этой категории можно было бы c полным правом отнести и Римский клуб: не обладая структурой организации, он действительно стремится охватить современную проблематику во всех ее формах и проявлениях. Подобные полезные и нужные организации фокусируют внимание на острых проблемах современности. Из них непрерывным потоком бьет живительная струя свежих, действительно новаторских идей, и все вместе они влияют на официальную структуру правительственных и международных учреждений.

* Vox populi (лат.) ‑ глас народа. ‑ Прим. пере".

Между тем необходимость согласования в мировом контексте своих долгосрочных национальных и региональных планов начинают понимать и некоторые правительства. Всего лишь несколько лет назад никто, казалось, и не подозревал, что национальные интересы следует реально рассматривать и оценивать только на фоне более широких, всеобщих интересов. В конце 1960‑х годов начались работы над "Проектом 2000 года" c целью изучения альтернатив будущего развития Европы и выбора тенденций, которые обеспечили бы ей стабильное процветание. У инициаторов проекта были благородные замыслы и широкие планы, но они рассматривали Европу как обособленную, замкнутую единицу, даже не обсуждая возможного воздействия на нее (до казавшегося далеким 2000 года) таких факторов, как ситуация в мире в целом и его развитие. В новом проекте Европейского сообщества ‑ "Европа через 30 лет" Европа выступает уже как часть общемировой окружающей среды, к которой она волей‑неволей должна как‑то приспосабливаться; цель проекта теперь сводится к поискам наилучшего возможного способа создать себе удобную экологическую нишу в пределах внешней среды.

Аналогичная история произошла и в США. В 1967 году там был опубликован памятный доклад авторитетной "Комиссии 2000 года", организованной по инициативе Американской академии искусств и науки. В начале исследования были представлены отдельно для каждой страны прогнозы и выраженные в количественных показателях перспективы экономического развития вплоть до конца текущего столетия. При этом молчаливо предполагалось, что нынешнее разделение мира ‑ внутренне присущая ему черта, которая так и останется неизменной до скончания веков. Однако начертанные прогнозы ‑ при всех своих исключительных достоинствах ‑ после всех великих трудов были немедленно и начисто забыты. В дальнейшем доклад обсуждал будущее Америки, лишь бегло и по ходу дела ссылаясь на остальную часть мира как на некий придаток, главная функция которого ‑ беспрекословно принимать и поддерживать американскую действительность. Насколько мне известно, до недавнего времени подобные ошибки при всем своем богатом и длительном опыте планирования допускал даже Советский Союз. Надеюсь, что советским специалистам уже удалось разработать методику долгосрочного планирования c учетом тенденций мирового развития. Думаю, что когда‑нибудь в будущем в этом преуспеют и Соединенные Штаты. Но я абсолютно уверен, что в наши дни даже такие огромные и могущественные страны не могут позволить себе роскоши не понимать, что любой подобный план ‑ если он действительно на что‑нибудь годен ‑ должен ориентироваться на ожидаемые тенденции общемирового развития и что если по такому пути пойдут две эти гигантские державы, то за ними, безусловно, последуют и все другие страны и регионы.

Понимание того, какие политические и этические последствия влечет за собой вступление человека в век своей глобальной империи, обязательно предполагает существенный, качественный скачок в этой области. Вполне логично, что в нынешних условиях каждая страна, сообщество или коалиция стремятся проводить именно ту политику, которая, по их мнению, соответствует их собственным непосредственным интересам. Уже разработаны методики ‑ включая и метод моделирования Месаровича ‑ Пестеля, позволяющие лицам, принимающим решения, более всесторонне анализировать возможные перспективы мирового развития, оценивая в глобальном контексте пределы и условия осуществления тех или иных альтернатив национального или регионального развития. Использование таких методик дает возможность воочию увидеть, что планета не настолько велика и щедра, чтобы удовлетворить ожидания всех без исключения групп мирового населения. И если каждая из них будет стремиться урвать как можно больше, это в конечном счете приведет к катастрофе всю систему, обеспечивающую жизнь человека на Земле, и в результате никто не получит ничего из того, чего хочет и в чем действительно нуждается. Думаю, наиболее могущественным и ответственным группам человеческого сообщества ‑ и в первую очередь Европейскому экономическому сообществу. Соединенным Штатам Америки, Советскому Союзу, Китаю, Японии и ОПЕК ‑ настало время мобилизовать свои научно‑технические средства и имеющуюся информацию на исследование истинного состояния глобальной системы. Оно, бесспорно, покажет, что состояние ее отнюдь не так благополучно, как хотелось бы, что заметна тенденция к еще большему ухудшению и что сохранить, а по мере возможности и улучшить ее ‑ в общих интересах всего человечества. Ведущие группы должны также показать пример другим ‑ я постоянно подчеркиваю, что пример должен исходить именно от наиболее крупных и сильных, ‑ взвесив и решив, что они сами, вместе и по отдельности, могут сделать для достижения этой цели и какие практические шаги должны предпринять, чтобы поправить сложившееся положение.

Мы приближаемся сейчас к такому периоду, когда придется изыскивать более разумные способы удовлетворения своих собственных интересов. И здесь важно понять, что благополучие всего мира в целом является необходимым условием благополучия отдельных его частей, в то время как обратное вовсе не очевидно и должно проверяться в каждом конкретном случае. Благополучие человеческих обществ испокон веков основывалось на этических и моральных принципах. И сейчас один из важнейших таких принципов гласит: ни одна даже самая могущественная и процветающая ‑ страна или коалиция не может надеяться не только преуспеть, но даже и просто выжить, если создастся опасная глобальная ситуация, ставящая под угрозу существование всех остальных групп человечества. А далее следует важнейший вывод: чем выше статус или уровень ожиданий, которые данная страна связывает c будущим, и, следовательно, чем большую долю она надеется получить от мирового обновления, тем большим должен быть ее собственный вклад в это обновление.

Какое же общее заключение можно сделать в результате обзора всех этих, казалось бы, разрозненных, не связанных между собой проблем? Насколько можно сейчас себе представить, создание нового общества на глобальном уровне потребует от нас гораздо большего, чем просто установление обсуждаемого ныне нового порядка; чтобы этот процесс действительно начался, человечество ‑ освободившись наконец от мифа роста ‑ должно теперь избавиться еще от одной ловушки, приманкой к которой служит национальный суверенитет. Именно он мешает человечеству полностью осознать логику взаимозависимости и готовиться к тому, чтобы стать глобальным сообществом. Чувствуя сгущающуюся опасность и переживая множащиеся трудности, люди мира постепенно сознают необходимость и неизбежность каких‑то благоприятных перемен в организации общественного развития, способных изменить и улучшить их нынешнее положение. Они готовы даже пойти на значительные жертвы, чтобы содействовать этим переменам, лишь бы иметь шанс растить своих детей, обрести достоинство, радоваться жизни и участвовать в ее дальнейшем улучшении. Если мы сможем способствовать развитию этих настроений, перед нами откроются широкие горизонты. Но нам необходимо свыкнуться c мыслью, что в центре общественных преобразований неизбежно окажется суверенное национальное государство. Именно изменение принципов и характера национального государства станет основным условием успехов Человечества.

Преобразование международного порядка и структуры власти будет во многих случаях происходить путем мирной, хотя и трудной, гражданской эволюции; иногда, однако, оно будет приобретать достаточно бурный характер, порой даже перемещая внутрь самих государств расположенную ныне на границах между странами основную линию конфликтов. Надеюсь, что эти проблемы станут темой одного из будущих научных проектов Римского клуба", и он, я уверен, покажет, что этот переворот можно осуществить и без насилия ‑ при условии, конечно, что граждане всего мира постепенно научатся реалистически смотреть на свои проблемы и на свои возможности. И здесь опять решающими станут качества и способности самих людей.

Печчеи А. Человеческие качества. М., 1985. С. 40‑43, 83‑86, 117‑121, 206‑208, 211 ‑ 215, 254 ‑ 272

⇐ Предыдущая 107 108 109 110 111 112 113 114115116 Следующая ⇒