Габриэлла Лопез. Клон. История любви. Аннотация. ГАБРИЭЛЛА ЛОПЕЗ. Клон «История любви»

Габриэлла Лопез

Клон. История любви

Аннотация

Судьба сводит Жади и Лукаса в Марокко. Жади – сирота, мусульманка, возвращается из Рио, где росла, в дом своего дяди Али. Лукас – уроженец Рио, путешествует по африканской стране вместе с братом‑близнецом Диогу, отцом Леонидасом, любовницей отца Иветти и ученым Албиери. Жади и Лукас не могут быть вместе, так как принадлежат к разным мирам. Каждый из них строит собственную семью: Лукас женится на Маизе, а Жади выходит замуж за Саида. В это же время Албиери, смертельно тоскующий после смерти своего крестника Диогу, решается на создание клона оставшегося в живых близнеца.

ГАБРИЭЛЛА ЛОПЕЗ

Клон «История любви»

книга 1

Глава 1

Вернувшись домой, доктор Аугусто Албиери машинально включил автоответчик,, как делал всегда. И услышал то, что давно мечтал услышать,., Сколько же ему пришлось ждать этих нескольких фраз! !

«Совет назначил слушание вашего доклада на пятое октября. Удачи! Чао!»

Удачи... Спасибо...

Албиери взял бутылку вина и_ взглянул, на, фотографию, довольно обычную и мало что говорящую непосвященным людям. Хотя кое‑что нестандартное на фотоснимке имелось: там были изображены два совершенно одинаковых молодых человека, явно близнецы... И тоже ничего особенного... Мало ли на свете близнецов, практически неотличимых друг от друга!..

Но Аугусто, глядя на фото, погрузился в свои мысли и мечтания. Теперь он уже близок к их осуществлению. Неужели это правда?! Трудно поверить... Ему уже грезилось его успешное, прямо‑таки" триумфальное выступление," аплодисменты всего зала после доклада доктора Албиери... Ученые и врачи встают И дружно, хлопают ему.,, Поздравляют с успехом, с мировым достижением... Это пока трудно представить, и все‑таки... Все‑таки первым генетиком, сумевшим клонировать человека, станет именно он, доктор Аугусто Ал‑биери! Да, так будет!

Клонирование... Это чудо Господне или ловушка для человеческого тщеславия? – размышлял ученый.

Споры о клонировании велись давно во всем мире. И неслучайно. С помощью достижений научно‑технического прогресса можно вылечить различные заболевания, облегчить страдания людей, в то же время, этот прогресс и, в частности, клонирование, способен стать угрозой дальнейшему развитию человечества. Увы, это так... Две стороны одной медали... Что поделаешь...

Албиери работал в своей лаборатории над созданием человека без оплодотворения яйцеклетки сперматозоидом, без скрещивания генов отца и матери. Именно такой метод гарантировал, что ребенок будет уникален, со своими собственными чертами. Но обязательно унаследует те же глаза, рот, руки, пальцы, то же телосложение и тот же генетический код того человека, у которого взяли клетку. Техника клонирования, разрабатываемая Албиери, была идентична той, которая использовалась при клонировании овечки Долли, первого клонированного взрослого живого существа. Профессор работал над методикой имплантации эмбриона в матку женщины. Клонирование могло вызывать и физические проблемы. Долли, например, имела некоторые «старые» клетки, такие же старые, как и у клонированной овцы. А это значило, что в случае клонирования человека вероятно появление на свет ребенка уже со старыми клетками. Следовательно, что у него может быть, например, ревматизм, рак, старение нервных клеток.

Большинство клонированных животных рождались слишком большими, с отсутствующими конечностями, с затрудненным дыханием, почечной

недостаточностью и другими проблемами. Чересчур крупные размеры клонов также рискованны для суррогатной матери. И не все клонированные эмбрионы выживали, это естественно. К примеру, чтобы создать Долли, было отложено двестидвадцать семь клеток, из них превратилось в эмбрион двадцать семь, а выжил только один.

Но в клонировании были и позитивные стороны. Оно давало надежды тысячам неизлечимо больных людей. И технология клонирования – это не только воспроизводство живого существа, • но и возможность выращивать клетки и органы. Многие ученые верили, что из клеток, извлеченных для клонирования эмбриона, в будущем можно будет создавать сердце, почки и другие органы для трансплантации. Также можно будет вырастить здоровые клетки, которые возьмут на себя функцию больных клеток или заменят их, вылечив такие болезни, как паралич, диабет, цирроз печени, гепатит и болезнь Паркинсона. Клонирование – это ящик, полный сюрпризов и тем длядискуссий. Некоторые люди осуждали человеческое вмешательство в законы Божьи. С другой стороны, были и те, кто мечтал, что техника клонирования поможет их больным родственникам.

Албиери задумчиво смотрел на фотографию... Как‑то встретят ученые его доклад?.. И что ожидает его в будущем?..

На конгрессе, посвященном клонированию животных, доктор выступил отлично. И во время выступления обратил внимание слушателей, что все эти опыты с клонированием он смог провести с помощью финансовой поддержки его давнего друга Леонидаса Ферраса. И был успех, и аплодисменты, и поздравления... Все, как мечталось...

Вечером радостный Албиери вернулся в свой темный и пустой дом. Доктор жил один. Он привык к своей холостяцкой жизни, сам готовил себе нехитрые завтраки и ужины и остерегался любых новшеств в своем доме. Женщина здесь оказалась бы лишней.

Дома Албиери вновь погрузился в размышления. Интересно, а как он будет выступать, когда совершит переворот в мировой науке, первым

клонировав человека?.. Это уже не овечка... И успех тогда будет просто грандиозный, совсем другой, чем сегодня... Но сколько еще лет Аугусто придется ждать этого момента?.. Ждать слишком долго ох как не хотелось... И лет ему не так уж мало... Но и поторопить события доктор сам не мог. Жизнь текла одновременно и быстро, и неспешно. Значит, надо набраться терпения и работать дальше. В этом– залог будущего успеха ученого... В доме стояла тишина, привычная для Албиери.

И менять уклад своей жизни он не собирался.

Братья Диогу и Лукас, вернувшись из университета, весело помчались наверх по лестнице, соревнуясь друг с другом. Вся их жизнь проходила в этом постоянном соревновании.

– Далва, Далва! – закричал на ходу Диогу.

– Я здесь, в комнате Лукаса! – отозвалась служанка и вышла им навстречу, улыбаясь.

Она прослужила в доме Леонидаса Ферраса немало лет, давно по‑настоящему привязалась к этой семье и любила братьев, как своих родных детей, которых у нее не было.

Диогу подбежал к ней и начал, бурно целовать свою няню и экономку. Он всегда платил ей самой горячей любовью, а сегодня был явно в хорошем настроении.

Зато Лукас тотчас скривился, заметив, чем занималась Далва перед их приходом. Она раскладывала два одинаковых комплекта деловой одежды для братьев. Именно в этой одежде они должны были ехать в офис компании старшего Ферраса вместе с ним.

Ну, почему мне так не повезло?! – в который раз с горечью подумал Лукас. Вот несчастье – вечно иметь перед глазами своего двойника! Мне надоело быть близнецом, это ужасно – когда люди так похожи друг на друга! Зачем эта иден‑точность? Я хочу быть самим собой, индивидуальным и ни на кого не похожим!

Он давно всячески старался хоть чем‑нибудь отличаться от брата, и то находил себе другую одежду, отличную от одежды брата, то делал себе новую другую прическу. Но Диогу, хорошо зная мучительное желание брата избежать сходства, нарочно тотчас делал все под его копирку. Ему нравилось дразнить этим и поддевать Лукаса. И Диогу развлекал себя этой игрой, наслаждаясь бешенством брата.

– Скоро приедет ваш отец, – сказала Далва, хорошо знающая суть взаимоотношений братьев. – Вы такая красивая пара! Ваша мать всегда веселилась, когда гости не знали, кто из вас кто, и терялись, увидев двух абсолютно одинаковых мальчиков. Она любила загадывать всем знакомым эту загадку – отгадайте, где Лукас, а где Диогу! Догадаться можно было только случайно.

Но одинаковыми братья выросли лишь внешне.

Диогу улыбнулся и снова поцеловал няню, но Лукас остался по‑прежнему мрачным. Его собственная судьба казалась ему несправедливой, мир он видел исключительно в темных тонах и редко радовался чему‑нибудь.

' Бедный мальчик! – грустно подумала Далва.

Унего сложный характер... Ему тяжело, он мучается, но, скорее, мучает себя сам. Никто не виноват в его страданиях... Но как же ему помочь?.. Хотя о чем это я? Ему не в силах помочь никто, кроме него самого. А он сам как раз не настроен выручать себя из ловушки, которую сам для себя устроил... Бедный мальчик.

– Далва, – услышала она снизу голос хозяина.

– Приехал отец, – улыбнулась она братьям. :И они отправились вниз. Первым весело бежал Диогу, а за ним нехотя плелся Лукас заставляя себя идти.

Леонидас Феррас любовно осмотрел сыновей. Сегодня у него был запланирован довольно серьезный разговор с ними. Они выросли, и им скоро предстоит брать в руки отцовское дело. Именно для этого Леонидас и решил привезти их к себе в офис.

Там Феррас, усадив сыновей напротив себя, объявил им, что хочет в них обоих видеть свое продолжение. Его заветная давняя мечта – увидеть после окончания учебы Диогу во главе отцовской компании (он изучал управление), а Лукаса – адвокатом компании (он изучал право).

Сыновья выслушали все молча. Диогу про себя восторженно согласился с замыслом отца – ему действительно понравилась эта идея. Она тешила

его самолюбие и давала простор фантазии. И уже даже руки чесались начать что‑нибудь делать, прямо сейчас... Но Лукас насупился еще больше. Он терпеть не мог право и стал изучать его исключительно под давлением и влиянием отца. Лукас мечтал стать музыкантом. Но отца такой выбор сына не вдохновлял, так же, как и брата.

– Мне эта мысль совсем не нравится, – пробормотал Лукас. – Почему надо все всегда решать за меня? Ты прекрасно знаешь, кем я хочу быть...

– Интересно, тебе хоть что‑нибудь нравится? – съязвил вредный братец.

Но прежде, чем Лукас ответил, отец, улыбаясь, поспешил погасить очередной конфликт.

– Сын, ты у меня романтик, – сказал он. – Это неплохо, но профессия музыканта не для

Феррасов! Мы совсем другие люди...

– Конечно, – с готовностью поддержал отца Диогу. – И ведь музыкой себя не прокормишь!

Ты должен это понимать и думать о будущем, у тебя впереди жизнь.

Он рассуждал, как многоопытный умудренный жизнью человек. Раздраженный Лукас готовился броситься в новую атаку на брата, но тут позвонил телефон. Отец снял трубку, и братья неожиданно обратились в слух, поглядывая на старшего Ферраса с любопытством. А он сразу резко изменился, заговорил другим тоном. Что это с отцом?.. Таким они его никогда еще не видели.

Иветти, несколько раз повторил он ласково женское имя таким тоном, словно само его звучание было для Леонидаса необычным и замечательным. Близнецы многозначительно переглянулись, забыв о своей ссоре. Интересно... Это что‑то новенькое... У отца появилась женщина?.. Хотя, наверное, их у него было за то время, что он жил один после смерти жены, матери двойняшек, немало. Взрослеющие сыновья об этом догадывались. И все‑таки он никогда раньше так не демонстрировал свои чувства, всегда скрывал свои связи от сыновей. А здесь... Нет, здесь явно что‑то другое... Что?..

«Львеночек» – произнесла незнакомая женщина в трубку, и это неожиданно ясно услышал сидевший ближе к отцу Диогу. Отец заметил, что сын расслышал, как его называет дама, и поспешил немного отодвинуться. Даже слегка покраснел.

Диогу усмехнулся и вновь выразительно взглянул на брата. Его взгляд говорил яснее ясного – как бы нам поскорее познакомиться с пассией отца?.. Лукас ухмыльнулся в ответ и кивнул, подтверждая, что тоже не против ее увидеть.

Близнецы – это довольно загадочное явление. Практически это один человек, просто волей судьбы разделившийся на двоих. Именно поэтому они всегда хорошо понимают друг друга, любят друг друга, бывают очень привязаны друг к другу. Хотя братья Феррас часто спорили и ссорились, закон тяготения двойняшек распространялся и на них. И, поругавшись, они оба тотчас жалели о своей вспышке и торопились помириться, в глубине души хорошо зная, что каждый из них тоскует и скучает в одиночку, без брата.

Наконец отец опустил трубку и внимательно посмотрел на сыновей. Они ерзали на стульях от любопытства. Неужели сейчас они услышат нечто

важное?! О женитьбе отца, например?.. Знает ли об этой женщине Далва?.. Надо спросить...

– Я собираюсь ехать в Марокко вместе с Ал‑биери, вашим крестным. Он хочет навестить своего старого, еще со времен учебы в колледже, друга Али, – сказал он. – По дороге он еще решил заехать в Египет. Не поехать ли вам с ним вместе? А я прилечу прямо в Фес.

Братья вновь переглянулись и дружно улыбнулись отцу.

– Ура, едем! – ответил за двоих Диогу. – Нас ждут пирамиды, пески и красавицы в чадрах! Ура, ура! Классное предложение, отец! Кто же от него

откажется? Нам здорово повезло!

Лукас согласно кивал. И от его мрачного настроения почти не осталось следа. Так, еле заметные отголоски...

Глава 2

Жади печально смотрела из окна на своих бразильских подруг. Они пришли звать ее на дискотеку. Здесь, в бедном квартале Рио‑де‑Жанейро, не так давно открывшаяся дискотека стала самым замечательным, просто‑таки роскошным праздником для молодежи. Но надо же было так неудачно сложиться...

Жади росла с матерью‑мусульманкой, которая старалась воспитать дочь в традициях ислама. Правда, в Бразилии это удавалось не слишком – здесь все росли свободно и жили легко, не обращая внимания на заповеди той или иной религии. Но мать Жади Саула этим возмущалась, постоянно носила мусульманскую черную чадру и строго следила за дочерью.

Вот и сегодня она, очень не вовремя, по мнению Жади, вернулась домой с рынка, а потому встретилась с подругами дочери и тотчас разузнала причину их визита. И затем вежливо им объяснила, что Жади не ходит на дискотеки, потому что этого не позволяет их религия. Жади сразу надулась и стала ныть над душой у матери, упрашивая ее разрешить сходить на дискотеку. Подумаешь, какое преступление! Все ходят – и ничего! При чем тут Ислам? Жади не хотела признаваться матери, что уже не раз там бывала с подружками. Она вообще не понимала, почему мать по‑прежнему упорно держится за свою религию и следует лишь ее законам.

– А почему ты считаешь, что именно ты живешь и поступаешь правильно? – хмуро спросила Жади. – И что страшного, если я буду жить иначе? Я не понимаю!

Мать грустно покачала головой. Ее огорчало именно это непонимание.

– Ты можешь пригласить подруг к нам домой, – сказала Саула.

– Но это совсем не то! – не выдержав, взорвалась вспыльчивая Жади. – Что нам сидеть тут и киснуть?! Чем заниматься дома?! А там весело, музыка, танцы!.. И маль... – она осеклась и настороженно взглянула на мать.

Саула посуровела и стала молча выкладывать из сумки принесенные с рынка продукты.

– Ты прямо непреклонная, как камень! – заявила Жади. – Этому учит твоя религия? Этому?! Ну, расскажи мне, а то я не знаю!

Саула отодвинула сумку в сторону и села. Это ее вина, вина матери, не сумевшей воспитать дочь так, как надо...

– Я не раз пробовала рассказать тебе о нашей семье, но ты всегда отмахивалась и торопилась по своим делам, – тихо начала Саула. – Выслушай меня хотя бы сейчас, раз уж сама попросила об этом... Твой отец и я родились в Марокко, где законы ислама никто никогда не обсуждает – их

выполняют безоговорочно. Там живет твой дядя Али... Так сложилось, что я прожила много лет здесь, в Бразилии, но я до сих пор не привыкла к этой стране. Она осталась мне чужой. И ты даже не представляешь, как бы я хотела вернуться на родину и показать тебе свое родное и прекрасное Марокко!..

Жади слушала внимательно, но без особого интереса. Что она забыла там, в этом Марокко?! Ей и здесь неплохо...

Саула тяжело вздохнула.

– Я уже немолода и много болею... А эти дорогие лекарства почти не помогают... Вряд ли я теперь смогу увидеть свою родину...

– Мама! – равнодушно прервала Жади жалобы матери. – Ну, ладно, ты против дискотеки...

Пускай!.. Но на пляж‑то пойти мне можно? Это не грех, я надеюсь?

Мать посмотрела на Жади. Для чего Саула рассказывала о родной земле? Зачем пыталась пробиться к сознанию дочери? Это бесполезно... Они словно говорили на разных языках.

– Да, конечно, иди... – сказала Саула и вновь взялась за сумку.

Счастливая Жади моментально переоделась в своей комнате и отправилась на пляж. Конечно, одной ей будет скучновато, но ничего...

Народу на пляже было полно. Кругом – влюбленные парочки...

Жади, посматривая на них с жадным любопытством, искупалась и решила немного прогуляться по шумному побережью. Ее с недавних пор привлекали все разговоры и отношения между молодыми девушками и юношами. В этом чудилось что‑то таинственное, новое, что‑то еще неизведанное и на редкость увлекательное... Но что именно? И как бы все это понять и разгадать?.. Желательно поскорее... Жади торопилась, как любая девушка ее возраста. Неизвестность манила и притягивала.

Неожиданно Жади улыбнулся незнакомый мужчина, и она тотчас смутилась и поспешно отвернулась. Его откровенный и нахальный взгляд

насторожил ее. Это уж слишком...

Ладно, пора идти домой... Мать велела долго не задерживаться.

Жади грустно вздохнула и поплелась назад. Почему она так замкнуто живет? Почему ей нельзя делать то, что спокойно делают все ее подруги?..

Обдумывая эти вопросы, которые не давали ей покоя уже не первый день, Жади наткнулась возле своего дома на взволнованную соседку, которая бежала ее искать.

– Скорее! – соседка тревожно схватила Жади за руку. – Я вызвала Сауле «скорую»! Твоей маме стало плохо, и она упала.

– Маме плохо?! – и Жади в ужасе рванулась домой.

Только сейчас она поняла, что случится, если мать умрет. Тогда Жади останется одна на всем белом свете... Никаких родственников в Бразилии у них нет, отец умер давно... Что тогда делать Жади?..

– Мама! – закричала Жади с порога и метнулась к кровати матери.

Та с трудом улыбнулась ей белыми губами.

– Доченька... Ты не бойся... Меня скоро не станет, мне осталось немного... А ты должна уехать к дяде Али в Марокко... Там тебе помогут и тебя пригреют... Там ты будешь счастлива и

спокойна... Только там, запомни...

– Я не хочу! – истошно закричала Жади.

Я не хочу оставаться без тебя! Мама!..

Мать уронила руку, протянутую к Жади, и та в отчаянии поняла, что мамы больше нет...

Рядом безмолвно стояла притихшая соседка, печально наклонив голову.

– Пожалуйста... – прошептала Жади, – я хочу остаться одна... Мне надо обмыть тело по мусульманским традициям... Так положено, и не хочу ничего нарушать... И еще... Позвоните Шейху в Рио, чтобы похоронить маму по всем правилам... Она всегда просила об этом...

Через несколько дней после похорон матери Жади, оставшись совсем одна в Бразилии, решила выполнить последнюю волю матери и улететь к дяде в Марокко. Здесь ее томило чувство одиночества, тяжкий, навязчивый страх перед будущим, а там... Там все‑таки живут ее последние родственники. И раз мать говорила о дяде с такой любовью и нежностью, раз так верила ему и считала, что Жади будет с ним хорошо, значит... Значит, надо послушаться слов матери.

Она хотела Жади только добра.

– Надо ехать... – пробормотала Жади и смахнула со щеки слезы.

Ее опять томила неизвестность, и мучило неясное, туманное и страшное будущее. Что ее ждет?.. Но это знает лишь Аллах...

Несколько дней она просидела дома, никуда не выходя и вспоминая мать. Мама была всегда такая ласковая, такая заботливая... Так любила Жади... А она оставалась эгоистичной, злой, замкнутой... Все стремилась вон из дома, к подругам, к развлечениям... И вот теперь мамы нет, и ничего нет... И не нужны никакие развлечения и подруги... Нужна только мама, но ее нет и никогда больше не будет... Никогда. Какое это страшное слово. Самое жестокое из всех слов...

Жади уронила голову на руки и разревелась в голос. В комнате стояла пугающая тишина. Никто не придет, никто не утешит, никто не поможет...

Жади вытерла слезы кулачком и посмотрела в окно. Да, мама права... Надо собираться и лететь в Марокко... Город Фес... Там живет дядя Али...

В самолете Жади вжалась в кресло и просидела тихо и безмолвно всю дорогу. Что ждет ее впереди?.. Раньше Жади всегда радостно встречала любые перемены в своей жизни, но не теперь. Сейчас она боялась неизведанности, тосковала и, если бы не последняя воля матери... Хотя и оставаться одной в Рио, большом и шумном, равнодушном и красивом, Жади тоже было страшно.

Аэропорт бодро приветствовал гамом, гулом и суетой, как любой аэропорт мира. Она взяла свои вещи и поплелась вперед, не видя ничего вокруг. Ее должны были встречать двоюродная сестра Латиффа и служанка Зорайде. Так сказал дядя, с которым Жади говорила по телефону. Но как они выглядят?.. Впрочем, они сами узнают Жади – мать посылала родственникам ее графии.

Она остановилась, осматриваясь, и тотчас к ней подошли две женщины – очевидно,ровесница Жади, значит, сестра, а вторая, постарше и посолиднее – служанка. Они улыбались и махали Жади руками.

– Мы тебя сразу узнали! – весело заговорила Латиффа. – А ты в жизни еще симпатичнее, чем на фотографиях! Правда? – обратилась она к своей спутнице.

Та утвердительно кивнула.

Жади немного приободрилась. Кажется, ее здесь действительно ждали, и отнеслись по‑доброму... Во всяком случае, сначала... Может, все еще сложится хорошо, Жади быстро привыкнет к новой жизни, к новым людям, лицам, местам...

– Пойдем! – предложила Латиффа.

И они пошли по городу вдоль базарной площади. Жади с любопытством крутила головой по сторонам: женщины в чадрах, скользящие мимо не слышно, словно тени, смуглые звонкоголосые дети, мужчины, словно не обращающие внимания на женщин,.. Да еще гудящий и галдящий на незнакомом языке рынок... Интересно, что здесь продают?..

Жади остановилась возле одного продавца, потом – возле другого... Служанка с сестрой шли впереди, показывая дорогу и не слишком утруждая себя заботой о Жади. Они, видимо, были уверены, что та шагает сзади, как привязанная.

Наконец, Жади оглянулась и в ужасе убедилась, что давно потеряла из виду своих спутниц. Вокруг по‑прежнему гомонила равнодушная толпа. По‑арабски Жади не понимала. Она кинулась в одну сторону, в другую... Бесполезно...

Сестра и служанка бесследно растворились в жарком воздухе Феса, и найти их тут невозможно... А куда идти, Жади не имела ни малейшего представления.

В панике она почти бегом по узким улицам Феса, пытаясь все‑таки отыскать своих родных. Навстречу ей попались какие‑то торговцы, черноглазые и сладкоречивые. Хотя она плохо понимала их речь, но интонация была ее ясна. Они что‑то показывали ей, навязчиво почти совали в руки какие‑то вещи... Жади довольно грубо оттолкнула их и помчалась На перекрестке тесных улочек она едва не сбила похоронную процессию и замерла на месте. Люди почти не обратили на нее внимания и скорбно шли вперед. Жади стояла и смотрела им вслед. Сразу вспомнилась мама, ее смерть, похороны... И вот теперь она совершенно одна в чужой стране... На глаза навернулись слезы...

– Ну, разве так можно?! закричала появившаяся рядом – Куда же ты пропала?

Мы бегаем, тебя ищем, а тебя нигде нет... Прямо ужас, как мы перепугались!

Стоявшая рядом Зорайде укоризненно покачивала

– Ты только не плачь и не расстраивайся!

У нас тебе будет хорошо, вот увидишь, – быстро заговорила сестра, заметив слезы Жади. – Пошли скорей! Дядя там, наверное, заждался...

И они снова отправились вперед, однако теперь родственницы не разрешали Жади отставать. Да она и сама боялась пропасть одной в совершенно чужом городе.

Латиффа и Зорайде потихоньку посмеивались над приезжей, переглядывались и хихикали в ладошки. Жади казалась им странной, чересчур рассеянной, пугливой. Впрочем, любой человек, впервые попавший в страну, поначалу кажется необычным и даже забавным. Дом дяди Али был уже недалеко. Жади робко ступила на порог и вновь изумилась: ее встретили все женщины дома и, на взгляд Жади, довольно диковинно. Они стали веселиться и танцевать, приветствуя новую женщину в доме.

Вот это да! – подумала Жади. – Ну и законы здесь! И это в порядке вещей?! Нет, мне, конечно, приятно, но ведь эти танцы – показные! В обычной жизни люди не пляшут от радости!

Она немного растерялась и смущенно оглянулась на Латиффу и Зорайде. Те заулыбались; дескать, привыкай! У нас вот так, а как там было в твоей Бразилии – дело твое! Да и вообще, пора уже забывать о той стране... Она осталась в прошлом. Навсегда... Жади тихо вздохнула.

– Пошли! – снова сказала сестра, когда танец окончился, и повела Жади за собой.

Латиффа и Зорайде показали Жади ее комнату и цех окраски кожи прямо во дворе дома.

Надо же, вот чудеса... – опять подумала Жа‑ди. – Цех прямо во дворе дома... Но мне действительно придется привыкать к этой жизни, новой для меня....

А сестра между тем верещала, в восторге рассказывая о том, что ее скоро выдадут замуж. Она мечтала, чтобы муж одарил ее золотом, которое

она обожает больше всего на свете.

– Здорово! – воскликнула Жади и сразу забросала сестру вопросами. – И вы любите друг друга? А давно ты его знаешь своего жениха? Сколько ему лет? Он учится или работает? Как он выглядит? Наверное, такой высокий, смуглый, черноглазый, да? И мускулы, как у Шварценнег‑гера?

Латиффа уставилась на сестру изумленно.

– Как у кого?! Шварн... Шваре... Нет, все‑таки ты очень странная! Да я вообще никогда в жизни не видела своего жениха! У нас так принято. Знаю только, что его зовут Но это ничего не значит! Я уже влюблена в него!

Жади изумленно вытаращила глаза. Она ничего не понимала. Как это можно – выходить замуж за человека, которого в глаза ни разу не видела?! Что за дикие законы и обычаи?!

– А я выйду замуж только любви! – заявила Жади. – И я сама, одна, выберу себе жениха! Если же мне его навяжут или я не встречу любимого, я лучше останусь одинокой! Но жить без любви не буду!

Ошеломленная сестра собиралась возразить, но тут появилась и велела Жади идти к дяде Али.

Жади снова присмирела и тихо пошла вслед за служанкой.

Дядя встретил новую племянницу тоже очень приветливо. Сначала погоревал о смерти матери Жади, а когда она опять стала вытирать руками слезы, перешел к другому разговору и сменил тон.

– Ты мусульманка! – строго сказал он и окинул неодобрительным взглядом европейский наряд племянницы. – И ты должна носить созсем другую одежду и накрывать голову, когда выходишь из дома. Тебе сейчас подберут подобающее одеяние. Ты должна быть скромной, послушной

моей воле, изучать Коран. И, конечно, никаких развлечений!

Жади вспомнила мать и затосковала. Вновь – никаких А что же ей тогда делать?

– Ты взрослая девушка! – сурово продолжал дядя. – Ты уже созрела. У тебя ведь кровотечения ежемесячно?

Жади покраснела и опустила глаза. Ну и ну!..

Ей велят быть скромной, а спрашивают о таких вещах!

– Отвечай! – холодно сказала дядя. Жади молча кивнула, не поднимая глаз.

– Так, значит, тебе пора замуж! – подвел дядя итог разговору. – Я подыщу тебе хорошего жениха. И очень скоро. А теперь ступай. Женщины

расскажут тебе все остальное.

Жади вновь кивнула и понуро вышла из комнаты. Новая жизнь началась не так‑то просто...

Глава 3

Юные Феррасы и доктор Албиери прилетели в Каир. Лукас и Диогу ликовали, как дети, а крестный радовался, глядя на них.

Больше всего, конечно, всех троих восхитили и потрясли пирамиды. Они подолгу стояли перед ними молча, не в силах оторваться от этого грандиозного, ошеломляющего зрелища, и любовались. Даже делиться впечатлениями бьшо трудно.

Немного придя в себя от величественности древних строений, братья начали выспрашивать крестного о традициях арабов и о клонировании.

Они очень любили доктора Аугусто, были с детства к нему привязаны и часто искали у него совета. У них всегда вызывала уважение работа Ал‑биери, его исследования и опыты.

Крестный охотно рассказал братьям все, что сам знал о жизни арабских стран, а вот насчет своих экспериментов...

– Тут очень много проблем, – коротко заметил он. – Пока ничего определенного я вам сказать не могу.

Лукас и Диогу переглянулись и, воспользовавшись удачным отсутствием отца, приступили к доктору с другими вопросами.

– А вот отец летит в Марокко... – начал издалека Диогу. – Но там его наверняка ждет его новая пассия, правда? Она недавно звонила отцу при– нас. А кто она такая? И где отец с ней познакомился?

– И что, он собирается на ней жениться? – присоединился к брату Лукас.

Албиери пожал плечами.

– Я сам не знаком с этой женщиной, – усмехнулся он. – Леонидас таит ее от меня и не делится никакими подробностями. А мне самому тоже любопытно увидеть эту даму. Ведь, по словам Леонидаса, она круто изменила его жизнь. Братья вновь переглянулись.

– Вот даже как? – пропел Диогу. – Очень интересно...

– Ничего, потерпите чуточку, – добродушно сказал Аугусто. – Осталось совсем немного. Мы уже скоро будем в Марокко и все узнаем... А пока...

– А пока, – со смехом подхватил Диогу, – мы покатаемся на верблюде!

И близнецы бросились к спокойно стоявшему в стороне двугорбому, мирно жующему свою любимую жвачку.

Доктор ласково посмотрел им вслед. Одинокий, не имеющий ни семьи, ни близких, Албиери давно уже не представлял своей жизни без этих юношей, которых тоже словно вырастил,хотя и не жил с ними. Особенно любил он Диогу, но старался нигде и ни в чем себя не выдать, чтобы не обидеть Лукаса. Тем временем Лукас, будто перепутав верблюда со скаковой лошадью, с разбегу резко прыгнул на животное. И тотчас был с позором сброшен вниз...

Диогу хохотал, глядя на растерянного и возмущенного брата, барахтающегося в песке. Аугусто тоже улыбнулся. Братья еще совсем дети... Что ждет их впереди?..

Иветти, молодая экстравагантная блондинка, уже полчаса стояла в фойе гостиницы в городе Фес, пытаясь выяснить на разных языках, в каком номере остановился Леонид ас Феррас, но ее то ли не понимали, то ли не желали понимать. Какое безобразие! В крупных отелях персонал должен владеть хотя бы парой европейских языков! Пусть даже это Северная Африка. С досадой махнув рукой, она вышла из гостиницы, уверив себя, что Леонидас сам ее найдет. Хотя эта мысль ее не успокоила. И вечером она вновь вернулась в отель, думая на этот раз что‑нибудь разузнать.

В гостинице началась какая‑то вечеринка, вокруг вертелось много молодых симпатичных мужчин. И Иветти, легкомысленная кокетка по натуре, оглядевшись и заметив, какое впечатление произвела сразу на нескольких мачо местного розлива, решила здесь задержаться на время.

Албиери со своими крестниками прилетел в Фес рано утром и поселился в этой же гостинице. Он опять пытался примирить братьев, поссорившихся в очередной раз.

Приехав в Фес, Лукас сразу подстригся, чтобы отличаться от брата. Диогу куда‑то исчез после обеда, а явился уже на вечеринку с точно такой же прической, как у брата.

– Ну, как? – насмешливо спросил он, усаживаясь рядом с Аугусто и напротив Лукаса. –Правда, мне идет?

И насмешливо тряхнул головой, откровенно посмеиваясь над братом.

– Ты не можешь вытерпеть, чтобы мне не насолить! – взвился Лукас. – Ты просто издеваешься!

– Тихо, тихо! – поспешил вмешаться Албиери. – Перестаньте, на нас все смотрят! Никак не могу понять, почему вы всю жизнь не ладите!

– Мы и сами этого не можем понять! – откровенно признался Диогу и оглянулся, чтобы проверить слова крестного.

На них действительно смотрели. И одна из этих смотревших была такая... У Диогу прямо закружилась голова... Какая красавица!.. Очень экстравагантная обворожительная блондинка кокетливо улыбалась ему. Полвечера Диогу то и дело оборачивался, не всилах думать ни о чем.

– Ты что вертишься? Голова открутится... Или живот от новых восточных блюд прихватило? – ехидно спросил Лукас.

– Да, ты ведешь себя как‑то необычно, ‑встревожился и рассеянный доктор, только что заметивший странное поведение своего любимца. – Ты не заболел?

– Нет... – нехотя пробормотал Диогу.

И тут увидел, что прекрасная незнакомка встает.

– Я, пожалуй, пойду немного прогуляюсь!.. – выпалил Диогу и вскочил. – За меня не беспокойтесь, не пропаду, со мной ничего не случится!

Аугусто и Лукас удивленно посмотрели ему вслед, а Диогу вылетел из гостиницы следом за очаровательной блондинкой.

Она тотчас остановилась, и они, почти не скрываясь, начали целоваться прямо у дверей. Потом незакомплексованная незнакомка махнула рукой вперед, и Диогу послушно двинулся за ней...

Утром Диогу вернулся в гостиницу возбужденным и счастливым.

– Ну, и где же ты бродил всю ночь? – иронически справился Лукас. – Я насилу успокоил крестного...

Диогу бросился в кресло и прошептал:

– Это такая женщина... Такая...

– А какая? – с интересом спросил брат.

– Необыкновенная, неземная... – начал Дио‑гу. – Понимаешь, у нее глаза говорят обо всем, с ней не нужно слов... А в постели!.. – он блаженно зажмурился, припоминая подробности прошедшей ночи. – Это просто ураган, тайфун, вихрь...

– Да? – недоверчиво протянул Лукас. – И кто же она, твоя чаровница? Кроме того, что она вихрь...

Брат пожал плечами.

– Понятия не имею... Не все ли равно?.. Я дане знаю, как ее зовут...

Лукас вытаращил изумленные глаза.

– Как это так?! И как можно спать с женщиной, имени которой не знаешь?! Это какая‑то дикость! Ты первобытный человек!

– Вот моралист выискался... Чего ты бесишься?.. – лениво потянулся Диогу. – При чем тут имя? Это не главное...

– А как же вы разговаривали? – продолжал возмущаться брат.

– Да и не – вновь дернул плечами Диогу. – Мы другим делом... – он весело фыркнул. – Там разговоры ни к чему... Я же говорю – у нее потрясающие глаза, в которых все можно прочитать без всяких слов!.. Я сразу понял, что она меня хочет... И еще как хочет!

– Ты пошляк и циник! – заявил Лукас, гневно вскакивая.

Брат захохотал и откинул голову назад.

– Пусть даже так! Зато я провел изумительную ночь! А ты ее проспал в одиночку! Каждому свое!

Лукас в бешенстве выскочил в коридор и хлопнул дверью. Вслед ему раздался оглушительный хохот брата.

Леонидас прилетел в Фес рано утром. Он не обратил никакого внимания ни на необычное состояние обоих сыновей, ни на волнение Аугусто, еще не успевшего отойти после тревожной ночи, когда его любимец вдруг пропал до утра. Старший Феррас был поглощен собой и своими делами и нервничал, а потому не замечал ничего вокруг.

Едва глянув на сыновей, он с ходу объявил им, что собирается скоро жениться и, не откладывая дела в долгий ящик, прямо сегодня познакомит

их со своей избранницей.

– Она прекрасная женщина, и вам обязательно понравится! – убежденно заявил Леонидас. – Вы найдете в ней добрую порядочную душу.

Она– воплощение кротости и чистоты!

Братья переглянулись и ничего не сказали. До прихода любимой женщины отца оставалось совсем немного времени...

– А, вот и ты, дорогая! – наконец услышали братья радостный голос отца.

Они с любопытством метнулись вон из комнаты, едва не отталкивая друг друга локтями. Рядом с отцом стояла шикарная молодая блондинка и сияла. Отец тоже весь цвел от радости долгожданной встречи с воплощением кротости и чистоты.

– Дети, познакомьтесь! – торжественно произнес Леонидас, не отрывая влюбленных глаз от своей избранницы. – Это моя невеста. Ее зовут Иветти.

Лукас заметил, что невеста чем‑то сильно смущена и неприятно поражена. Видимо, чтобы скрыть или объяснить свое удивление, Иветти с улыбкой пропела:

– Я думала, они моложе... Ты всегда говорил: «мои мальчики»... Да еще вдобавок близнецы... Яне знала... Ты скры<