Кваша Григорий 33 страница

Параллельно шел и другой процесс, идеология становилась полем для общенародного творчества. Уникальна фигура преподобного Сергия Радонежского, основавшего Троицкий монастырь. (Со временем догмат о Троице займет центральное место в православии, уже в следующей фазе свою "Троицу" напишет Андрей Рублев.) Сергий провел в монастырях реформу "общего жительства", по принципу коммуны. Эта реформа в дальнейшем определила все развитие русского православного монашества. Авторитет Сергия, простого игумена, в обществе был столь огромен, что с ним советовался Дмитрий Донской, о нем знал константинопольский патриарх. Как боговдохновенная личность Сергий исцелял, пророчествовал, благословлял. Согласно преданию, Богородица явилась старцу и предрекла победу русскому воинству на Куликовом поле. Сергий благословил Дмитрия Донского на эту битву. "Когда предсказание сбылось и русские победили, святость Сергия возвысилась ещё более" (Н. Костомаров).

Еще более важными при переходе с восточного на имперский ритм являются трансформации в экономической сфере, причем в сторону, безусловно, худшую. Никакие самые совершенные экономические структуры не в состоянии были выдержать череду мобилизаций, разорений, набегов, выплат контрибуции, собирания дани и т. д. Инфляция, девальвация, бедность и одновременно все те же социалистические уравнительные идеи...

Дмитрий, казалось бы, должен был жить и жить. "Необыкновенная его взрачность, дородство, густые черные волосы и борода, глаза светлые, огненные, изображая внутреннюю крепость сложения, ручались за долголетие" (Н. Карамзин). Однако историческое его время, несмотря на цветущий возраст (кстати, 40-летие - рубеж для мужчины весьма рискованный), закончилось, и смерть его была предопределена историческим ритмом. Впрочем, умер Дмитрий, хорошо подготовившись, успев все, что надо сказать и жене, и детям, и боярам, оставив также духовное завещание, в котором впервые передал великое княжение старшему сыну Василию без санкции Золотой Орды, как "свою вотчину".

"Никто из потомков Ярослава Великого, кроме Мономаха и Александра Невского, не был столь любим народом и боярами, как Дмитрий, за его великодушие, любовь ко славе отечества, справедливость, добросердечие. Воспитанный среди опасностей и шума воинского, он не имел знаний, почерпаемых в книгах, но знал Россию и науку правления; силою одного разума и характера заслужил от современников имя орла высокопарного в делах государственных; словами и примером вливал мужество в сердца воинов и, будучи младенец незлобием, умел с твердостью казнить злодеев. Современники особенно удивлялись его смирению в счастии. Какая победа в древние и новые времена была славнее Донской? Но Дмитрий, осыпаемый хвалами признательного народа, опускал глаза вниз и возносился сердцем единственно к Богу Всетворящему. Целомудренный в удовольствиях законной любви супружеской, он до конца жизни хранил девическую стыдливость и ревностный в благочестии, подобно Мономаху, ежедневно ходил в церковь; однако ж не хотел следовать обыкновению предков, умиравших всегда иноками, ибо думал, что несколько дней или часов монашества перед кончиною не спасут души и что государю пристойнее умереть на троне, нежели в келье" (Н. Карамзин).

Есть историческая справедливость в том, что этот "младенец незлобием" и "орел высокопарный" не вошел во вторую фазу, где пришлось бы действовать совсем другими методами. Вторая (черная) фаза досталась его сыну Василию, возведенному на престол 15 августа 1389 года. Дело объединения Руси было продолжено, но уже в открытую, без иллюзий и самообмана. Василий I жестко прошелся по удельным князьям, так, что ни один из них не смог вмешаться в московскую усобицу за великое княжение в 3-й фазе. Удельная Русь приказала долго жить.

ПЕРВАЯ ФАЗА 3 РОССИИ (1653-1689)

Минуло много лет после славных событий 2 России, в далеком прошлом осталась Куликовская битва, централизация, скрыто продвинутая вперед Василием I и Василием II и доведенная до конца Иваном III Великим. Миновали времена Ивана Грозного, и восточный ритм, на который перешла Россия, показал всю свою политическую беспомощность. Приход к власти Романовых сделал возможным начало нового имперского цикла, в море хаоса порожденного Смутным временем (Лжедмитрии, Годунов, поляки, Сусанин, Минин, Пожарский), появился островок стабилизации, плацдарм для высадки имперского десанта.

Основоположником династии был патриарх Филарет, до своей смерти в 1633 году фактически правивший страной. Его сын, Михаил Федорович, первый царь из династии Романовых, был фигурой малозначительной, умер в 49 лет, в 1645 году, четырех лет не дожив до конца восточного 144-летия. Наконец, в 1645 году царем стал Алексей Михайлович, выбранный историей (судьбой, Богом?) для начала нового имперского цикла России.

Не будем забывать, что Алексею Михайловичу в 1645 году было всего лишь 16 лет. По молодости он вначале мало участвовал в государственных делах, фактически управлял государством его воспитатель ("дядька") боярин Б. И. Морозов. Именно его управление вызывает восстание в 1648 году в Москве, в 1650-м в Пскове и Новгороде, целую серию "городских восстаний в России в середине XVII в." Страна в безусловном кризисе, и перелом наступает. Однако этот перелом не просто переход из цикла в цикл, но и перескок с одного ритма (Восток) на другой (Империя).

Событий переломного значения в 1653 году достаточно много. Как и 300 лет назад имперский цикл начинается с эпидемии чумы. Знак зловещий, но, быть может, и очищающий, как очищает подчас убийственное пламя. Другое событие 1653 года также носило не столько утверждающий, сколько отрицающий, расчищающий характер. Речь о том, что именно в 1653 году был созван последний Земский Собор. Тем самым была подведена незримая черта под предшествующим периодом российской истории. Именно институт Земских Соборов, введенный с середины XVI века, позволил продлить время существования Московского Государства в старых административно-бюрократических формах и, в частности, разрешить смуту начала XVII века общественным компромиссом. И именно упразднение этого "института согласия" обозначило вступление России в новую эпоху, когда стране в буквальном смысле была навязана задача построения огромной, пронизанной казенным интересом империи, основанной на всеобщем закрепощении снизу доверху.

Более позитивным представляется достаточно внезапный договор с Украиной. Малороссия просилась под крыло Москвы, спасаясь от католического террора поляков и в 1630-м и в 1648 годах. Москва отказывала в просьбах, понимая, что ей не выдержать новой войны с Польшей, а главное, находясь в восточном ритме, не имела никакого стремления соединять свою судьбу со слишком западным родственником. Совсем другое дело ритм имперский, в котором все годится для политической экспансии - и свое, и чужое. Таким образом, присоединение Украины стало первым шагом в череде новых присоединений, идущих в системе "колонизации без ассимиляции", когда в единое тело России включались земли и народы, основательно вросшие в иные цивилизационные блоки, - тюрки-мусульмане Поволжья, Урала и Сибири, католическо-униатские украинцы правобережья, народы Прибалтики и т. д.

И все же главные события 1653 года, безусловно, связаны с церковными реформами Никона, начатыми по инициативе правительства и в соответствии с его политическими целями именно весной 1653 года. "Исправление книг и обрядов по греческим образцам, принятым в южнославянских странах, служило укреплению церковно-политических связей России с этими странами; унификация культа подчиняла церковь общегосударственной системе централизации. Реформы были враждебно встречены значительной частью русского духовенства, выступившей против нововведений; в церкви возник раскол. Никон и светская власть преследовали раскольников..." (В. Шульгин).

Впоследствии Никон, вообразивший, что он и есть истинный революционер, стал активно вторгаться в политику, полагая, что духовная власть берет верх над светской, а было-то все наоборот, и уже в 1658 году он уезжает в монастырь, рассчитывая, что царь вернет его. Его не вернули, более того велели не выпускать из монастыря. Наступили новые времена, и тезис Никона "священство выше царства" оказался пророчеством от обратного, с 1653 года восточный (идеологический) ритм никогда более не вернется на русскую землю.

Очень тонко почувствовал суть революции 1653 года великий религиозный философ Владимир Соловьев, указавший славянофилам, что началом перелома были не петровские реформы, а никоновские: "Петр Великий - это государственная власть, ставящая себя вне народа, раздвояющая народ и извне преобразующая быт общественный, грех Петра Великого - это насилие над обычаем народным во имя казенного интереса, грех тяжкий, но простительный. Патриарх Никон - это церковная иерархия, ставящая себя вне церкви, извне преобразующая быт религиозный и производящая раскол, грех здесь - насилие жизни духовной во имя духовного начала, профанация этого начала - грех против Духа Святого". Одним словом, оба раскольники, оба погубители старой России. Один, конечно, пострашнее (Петр I), зато другой - на 36 лет раньше.

Отстранив от власти Никона, царь конечно же проявил уже не восточную, а истинно имперскую политическую мудрость, однако на дворе была всего лишь первая фаза Империи и о жесткой политике пока ещё речь идти не могла. "При всей своей живости, при всем своем уме царь Алексей Михайлович был безвольным и временами малодушным человеком. Пользуясь его добротою и безволием, окружавшие не только своевольничали, но и забирали власть над самым "тихим" государем. Добродушный и маловольный, подвижный, но не энергичный и не рабочий, царь Алексей не мог быть бойцом и реформатором" (С. Платонов). В общем-то, тут и доказывать нечего, ведь в историю этот замечательный царь вошел под именем Алексея Тишайшего.

Парадоксальное соединение имперского мятежного темперамента и неизбежной в первой фазе мягкости, даже нежности, возможно лишь в неком мистическом, сновидческом, сомнамбулическом состоянии. "Несмотря на свой пассивный характер, на свое добродушно нерешительное отношение к вопросам времени, царь Алексей много помог успеху преобразовательного движения. Своими часто беспорядочными и непоследовательными порывами к новому и своим умением сглаживать и улаживать он приручил пугливую русскую мысль к влияниям, шедшим с другой стороны. Он не дал руководящих идей для реформы, но помог выступить первым реформаторам с их идеями, дал им возможность почувствовать себя свободно, проявить свои силы и открыл им довольно просторную дорогу для деятельности, не дал ни плана, ни направления преобразованиям, но создал преобразовательское настроение" (В. Ключевский).

Если бы первая фаза осталась без продолжения, то понять в ней что-либо было бы невозможно, настолько она лишена осмысленности, единства замысла и исполнения, даже планы её не столько планы, сколько намеки, предвестники приметы. Однако, прекрасно зная содержание второй, третьей и четвертой фаз, мы можем с удивлением обнаружить почти всем событиям имперского цикла начало в его первой, мистической, фазе.

В основном указывается связь между реформами Петра, потрясшими народную память, и их предвестьем в первой фазе. Философ Владимир Соловьев считал, что "Петр не только получил от старого порядка одно сознание реформ, но имел предшественников в этом деле, действовал ранее намеченными путями. Словом, он решал старую, не им поставленную задачу, и решал ранее известным способом". И то же самое, но другими словами: "Нова в реформе только страшная энергия Петра, быстрота и резкость преобразовательного движения" (С. Платонов).

Достаточно четко в первой фазе проглядывается будущее классовое строение русского общества, речь о создании единого высшего класса, соединяющего в себе военное и административное начало. "Алексей соединял свои самодержавные интересы с интересами служилых людей... служилым и приказным людям было так хорошо под самодержавной властью государя, что собственная их выгода заставляла горой стоять за нее. Кроме правительствующих и приказных людей царская власть находила опору в стрельцах, военном, как бы привилегированном, сословии. При Алексее Михайловиче они пользовались царскими милостями, льготами, были охранителями царской особы и царского двора" (Н. Костомаров). В 1682 году, уже при царе Федоре, было отменено местничество, сложная система занятия должностей, исходя из знатности начальника и подчиненного. "За уничтожением местничества должно было последовать явление, что все разряды служилых людей, без исключения известных родов, которые только вследствие местничества составили из себя что-то замкнутое, недоступное для других, все разряды служилых людей должны были составить одно сословие, одно тело с равными правами для всех его членов. Должно было явиться дворянское сословие" (С. Соловьев).

Пророчеством будущих гвардейских переворотов стал захват Софьей власти с помощью стрельцов (военного класса). Сама же Софья удивительнейшим образом предрекала преимущественно женское управление во всем имперском цикле. Восстание Степана Разина достаточно симметричным образом предсказывало восстание Емельяна Пугачева, недаром эти два восстания так прочно слились в головах советских школьников. Бунт Степана Разина "имел уже характер общегосударственной смуты. Он явился результатом не только неудовлетворительности экономического положения, как то было в прежних беспорядках, но и результатом недовольства всем общественным строем. Разинцы государственному строю противопоставляли казачий" (С. Платонов). (Именно недовольство строем более всего нравилось в этих бунтах советским историкам.)

Важнейшим пророчеством на весь грядущий цикл явилось беспрецедентное для "тишайшей" фазы количество военных лет. Алексей Михайлович практически все время воевал, "формулируя" на весь цикл польский, шведский и турецкий вопросы. "После 21 года изнурительной борьбы на три фронта и ряда небывалых поражений бросили и Литву, и Белоруссию, и правобережную Украину, удовольствовавшись Смоленском и Северской землей да Малороссией левого брега, и даже у крымских татар в Бахчисарайском договоре 1681 г. не смогли вытягать ни удобной степной границы, ни отмены постыдной дани, ни признания московского подданства Запорожья" (В. Ключевский). (На все вопросы найдутся ответы у Екатерины II из четвертой фазы все той же третьей России.)

Разумеется, что главным прорицанием будущего Петра I, того, что поднимет Россию на дыбы, был тот же самый Петр, ещё до 17-летия устраивающий "потешные игры", но уже мечтающий о великом флоте, о регулярной армии взамен поместного ополчения и стрельцов. Как знать, может быть, именно в детстве возникла неприязнь к Москве (дрязги раскольников, стрелецкие бунты) и жажда новой столицы.

Встретив первую фазу 24-летним юношей, Алексей Михайлович простоял у власти 23 года, 12-летие подъема и 12-летие стабилизации, осталось 12 лет спада, развала общества, поисков новой идеологии. Эти годы поделили между собой Федор (1676-1682) и Софья (1682-1689). Федор Алексеевич был широко образованным человеком, знал древнегреческий и польский языки, был инициатором создания Славяно-греко-латинской академии, увлекался музыкой, особенно певческим искусством, и сам сочинял некоторые песнопения. Софья Алексеевна, разумеется, тоже чрезвычайно образованная царица, и она таки основала Славяно-греко-латинскую академию (1687). Типичные государи первой фазы, рвущиеся к новой русской культуре, но, увы, ещё не способные её основать. Однако при желании можно обнаружить предвестники будущих шедевров. Выходит "Синопсис" - первый учебник русской истории. Греки, братья Лихуды, преподают в Москве логику и физику Аристотеля. Предсказанием грядущего театрального бума по всей России стало появление светского театра. Пастор Грегори, по настоянию боярина Матвеева, собрал труппу из молодых иностранцев, проживавших в Москве (1672). Для выступления этой труппы в летней резиденции царя была сооружена Комедийная хоромина. Ставились пьесы на библейские сюжеты ("Юдифь", "Артаксерксово действо"), но пафос и подтекст был уже вполне российский и современный, в спектакль включались бытовые шутовские сценки. Одним словом, это уже был театр, первый настоящий театр.

Как островок новой жизни в Москве появляется Немецкая Слобода. Создатели Немецкой Слободы из ревнителей русской старины опять получили не то, что хотели. Немецкая Слобода планировалась как резервация иноземцев, чтобы они не смущали своей раскованной и веселой жизнью патриархальных москвичей. Однако Немецкая Слобода стала "проводником западноевропейской культуры в России" (В. Ключевский). "Немецкая Слобода - ступень к Петербургу" (С. Соловьев).

Таким образом, практически все петровские "сумасбродства" в той или иной степени уже начинались до его власти, до его времени, до второй фазы. Однако проведенные как бы во сне, не явно, пунктиром, на фоне гораздо более мощных и неподвижных декораций старины, все эти изменения не производили революционного впечатления.

Негативные процессы должны начаться с приходом имперского цикла в экономике, и они начались. Война за Малороссию разорила государство. Денег перестало хватать, и государство вверглось в финансовые махинации. Начали произвольно увеличивать стоимость денег: клейменые ефимки ходили по стоимости рубля, неклейменые - по 40-50 копеек. Народ ответил соответственно - стал клеймить ефимки сам. Пришлось отменить клеймение, так как цены взлетели, появилось недоверие к новой монете, рынок был парализован. В 1656 году были введены медные деньги вместо серебряных, началась инфляция, отовсюду посыпались фальшивые деньги. В 1662 году разразился Медный бунт и т. д. В дальнейшем экономические перекосы сохранялись в течение всего имперского цикла, в частности, закрепощение крестьян было во многом следствием именно экономических нелепостей. "В государстве, где вместо денежного жалованья раздают землю, где земли больше, чем денег, в таком государстве не думают об освобождении крестьян, напротив, думают об их закрепощении, ибо, давши землю, надобно и дать постоянного работника, иначе жалованье не в жалованье... прикрепление крестьян - это вопль отчаяния, испущенный государством, находящимся в безвыходном экономическом положении" (С. Соловьев).

Таким образом, к 1689 году старая модель бытия, не столько имперская, сколько восточная, была уже достаточно размыта, Россия подошла к экватору своего бытия, отныне все её метания уже между Империей и чистым Западом, настал час "рубить окно" в Европу. Нужен был для этого вождь, царь могучий, великий и, быть может, даже безумный. Такого вождя первая фаза вырастила, ибо в 1689 году Петру уже исполнилось 17 лет и он мог начинать свою фазу, в которой он был и царь, и Бог все 36 лет.

ПЕРВАЯ ФАЗА 4 РОССИИ (1881-1917)

После тишайшего Алексея, а также тишайших из его детей (Федор, Софья) наступили наконец громкие времена, Россия заговорила в полный голос. Сначала гремел глас Петров, потом тише, но твердо Екатерины, двух Анн, Елизаветы и, наконец, голос Екатерины II, который услышала вся Европа. Голоса императоров были воедино слиты с голосом нового властвующего класса - дворянства. Новый класс с блеском решил военные (свои) задачи, а затем с не меньшим блеском принялся за решение вроде бы чуждых для него вопросов. Речь идет о рождении великой русской светской культуры, которая в конце XVIII и начале XIX веков была всецело дворянской. Карамзин, Грибоедов, Пушкин, Гоголь, Лермонтов сделали русскую литературу выдающимся явлением, а Толстой и Достоевский уже возглавили мировой литературный процесс.

Впервые в своей истории в 1801 году Россия перешла на ритм Запада. После 1000 лет хождения по восточному и имперскому ритмам такой переход не мог оказаться безболезненным, Россию залихорадило, затрясло. Стоит ли после этого так сильно удивляться тому факту, что, пройдя всего две фазы в западном ритме (1801-1873), Россия вновь запросилась в ритм имперский. Отчего произошло отторжение русским телом западной крови, можно говорить очень долго: тут и неподготовленность народа к политической активности, и позор крымской войны, нежелание уступить рычаги управления страной экономическим структурам и т. д.

В нашу задачу пока не входит объяснение рождения Империи, а лишь описание её поисков. При этом поиски первых фаз всегда особенно трудны и затуманены. Впрочем, к четвертому своему имперскому циклу Россия уже набрала настолько большую энергию, настолько великую мощь, что её первая фаза если и оказалась туманной, то лишь по общему настроению мистических блужданий, по общей атмосфере конца света, а отнюдь не по количеству самых подробных и тщательно прорисованных деталей. Таким образом, если в первой фазе 1 России был дефицит фактов, дефицит событий, то в первой фазе 4 России событий избыток, персонажей хоть отбавляй, более того, невероятное, избыточное количество версий, проекций времени, предшествующего катастрофе 1917 года. Согласно одной версии (проекции) - это время реакционного переворота, другая версия напирает на экономический подъем, мощные экономические реформы, третья во главу угла ставит возникновение и создание в эти 36 лет большевистской партии, четвертая делает упор на обстоятельства гибели монархической идеи, разложение как в дворянской среде, так и в царской семье.

Все эти версии имеют право на существование, в том числе и версия о неком еврейском бунте 1917 года, ставшем ответом на былые еврейские погромы, ибо погромы начались именно в 1881 году (Елизаветград, Киев, Одесса).

Версию о революционной эстафете, прошедшей через все 36-летие, также очень легко подтвердить, ибо все эти годы насыщены бесконечной чередой покушений, терактов, революционной борьбы. Собственно, 36-летие и началось с одного из таких революционных актов. Именно убийство Александра II Освободителя неожиданно выключило третью фазу из западного цикла, сбросило время на нуль и переключило его в имперский регистр. На Александра II покушались долго и упорно, были в этом деле Каракозов и Березовский, взрывали поезд, взрывали императора в Зимнем дворце, однако с датой покушения никто так и не угадал (1866, 1867, 1879, 1880), пока за дело не взялся Игнатий Гриневицкий и её величество Время. Именно 1 марта 1881 года (мартовский импульс, год Змеи) убийство свершилось, и "Народная воля" начала кровавый путь первой фазы.

Уже в 1882 году Г. Плеханов и В. Засулич переводят на русский язык "Манифест коммунистической партии". В 1883-м основана группа "Освобождение труда" (Плеханов, Аксельрод, Засулич). Именно этот момент принято считать отправной точкой русского марксизма. В 1893 году в Санкт-Петербург переезжает Владимир Ульянов (с 1901 года Ленин). В 1895 году Плеханов встречается с Лениным и социал-демократические кружки объединяются в "Союз борьбы за освобождение рабочего класса". В 1898 году образуется РСДРП, в 1900 году выходит первый номер "Искры". В 1901 создается партия социалистов-революционеров (эсеров). В том же году эсер Карпович убивает министра народного просвещения. Его примеру следуют все более и более многочисленные революционеры. Обстановка хоть и преждевременно, но накаляется до предела. С самого начала 1905 года, не дожидаясь мартовского импульса, 22 января (новый стиль) случилось Кровавое воскресенье, а затем все то, что мы называем революцией 1905-1907 годов. Террор мистического наката революция не прекратила. Эсеры, эсдеки и прочие деятели крепли в борьбе за жизни царских чиновников, а чаще за царские деньги (Камо, Сталин и пр.), и когда в 1917 году возник момент безвластия, революционеры (конспираторы, экспроприаторы и просто террористы) организованно и планомерно захватили брошенную власть.

Эта версия в разных, правда, формах поддерживается как коммунистами, так и антикоммунистами, одним словом, теми, кто чрезмерно зациклен на том, что 1917 год открыл новую эпоху в истории России, а предшествовавшие ему 36 лет готовили приход этой эпохи. Есть, правда, взгляд, согласно которому революционная деятельность ничего не дала, режим без всякой связи с террористами и экспроприаторами гнил себе и гнил, пока наконец не сгнил совсем. Перед смертью, стало быть, он становился все реакционнее, омерзительнее и зловоннее. В этой версии много говорят об антисемитизме, погромах, насильственной русификации Польши и Финляндии, упрекают Александра III в том, что он свернул либеральные реформы Александра II, отстранил либеральных министров, ввел жестокие законы, всюду ограничивал права и свободы. Продолжать можно долго: закрытие "Отечественных записок", введение контроля Священного Синода над всеми начальными школами, циркуляр о "кухаркиных детях", упразднение должности мировых судей, земская и городская контрреформы, значительно сузившие избирательные права, запреты, запреты... Николай II, по этой версии, продолжает самодержавную реакцию. Ну, конечно, достается последнему русскому императору за вторую двенадцатилетку: поражение в войне, революция, кровь, Распутин, мировая война и совсем уже безвольные и бесславные последние дни, отречение, арест и далее... Безусловно, эта версия столь же правомерна, как и другие, хотя в ней как-то не видно будущего, а виден лишь конец света, обрыв во времени, гибель, ведущая к полному и окончательному небытию. Пропасть... Тьма... Бездна.

Более веселой, хотя и откровенно однобокой, выглядит версия, по которой вообще ничего дурного с Россией в 1881 году не случилось, а пошла она всего лишь в формированное безрыночное индустриальное восхождение, дабы догнать оторвавшуюся от неё Европу (не говоря уже об улетевшей запредельно далекой Англии). Эта версия находит множество блестящих подтверждений во всевозможных цифрах урожаев, добыч, доходов, особенно же длине железных дорог (ну какая же первая фаза без транспортного бума?). Кажется, что за 36 лет Россия проходит весь путь, что прошла Англия за 150 лет. Телефон, трамвай, уголь, чугун, сталь и рельсы, рельсы... К сожалению, в этой версии обычно ничего не говорится о неизбежности 1917 года. Напротив, говорят о том, что кабы не большевики, не мировая, а потом гражданская войны с разрухой, то быть бы России и царской, и богатой, и свободной, и могучей.

Еще одна проекция дореволюционных времен, не претендующая на первичность, показывает нам мир больших художников, поэтов, артистов и т. д. очень талантливых, почти гениальных, но с некоторой гнильцой, отчего их нельзя назвать вершиной русской культуры (золото), но любимой частью русской культуры (серебро). А время их соответственно "серебряным веком".

Достоевский умирает в 1881 году, Тургенев в 1883 году, Толстой живет, но очень сильно изменяется, его теперь больше привлекает драматургия, публицистика, философия. Вслед за Толстым и вся русская литература смещается в сторону более иллюзорных разрядов литературы. Русская драматургия обогащается пьесами Льва Толстого, Горького, открывает огромный чеховский мир. Русская поэзия обогащается невероятным по своей длине списком громких имен: на смену одинокому Афанасию Фету приходят Александр Блок, Андрей Белый, Юргис Балтрушайтис, Константин Бальмонт, Валерий Брюсов, Владимир Маяковский, Николай Гумилев, Игорь Северянин, Вячеслав Иванов и ещё очень многие великолепные поэты. Центр литературной жизни явно перешел от прозы к поэзии. Настроение безнадежности, неприятие жизни, путаница, безверие - все это не мешает поэзии, делает её глубже, искреннее, тоньше. Но для прозы, по крайней мере для русской прозы, нужно хоть что-то понимать в течении жизни, хоть в чем-то быть уверенным. Однако никакой тверди в предреволюционном 36-летии не было, все было шатко, все было зыбко.

Сводя воедино все упомянутые проекции, структурный гороскоп может, в который уже раз, подтвердить основные параметры первой имперской фазы относительно мирное (внешне) существование (недаром Александр III прозван Миротворцем) при постепенном накоплении чудовищной внутренней энергии, существование все 36 лет фазы в неком слепом поиске, мистических прозрениях, бесконечном предчувствии грядущих катаклизмов.

(Среди таких мистических событий наиболее известны Ходынская трагедия 18 мая 1896 года, гибель "Варяга" 9 февраля 1904 года, падение Тунгусского метеорита 30 июня 1908 года, убийство Григория Распутина 17 декабря 1916 года.)

Все, что в дальнейшем произойдет в имперском цикле, в той или иной степени уже должно быть заявлено в первой фазе. Будущая тотальная индустриализация всей страны (2-я и 3-я фазы) уже проглядывает в экономическом прорыве конца XIX века. Кровь, пролитая на Ходынском поле, а потом 9 (22) января 1905 года ("Кровавое воскресенье"), многократно повторно лилась в битвах гражданской войны, в годы массового террора и даже в третьей фазе (Новочеркасск-62). При желании можно углядеть в первой фазе даже признаки будущего всевластия технократии, недаром один их самых известных и прославленных министров первой фазы - Сергей Юльевич Витте закончил физико-математический факультет университета, а не юридический.

Очень принципиально для поисков Империи, чтобы обнаружились свидетельства того, что первая фаза гораздо более связана с будущими большевистскими временами, чем с временами Александра II и Николая I. Таких свидетельств достаточно много. Так, историк М. Покровский писал: "80-е годы темной полосой пересекли историю русской интеллигенции и русской культуры вообще. Что-то остановилось, что-то переломилось... То была пора перелома в русском народном хозяйстве, а вместе с тем и во всей народной жизни". Еще более определенно суждение Ричарда Пайаса: "Между 1878-м и 1881 годами в России был заложен юридический и организационный фундамент бюрократически-полицейского режима с тоталитарными обертонами. Можно с уверенностью сказать, что корни современного (советского. - Авт.) тоталитаризма следует искать скорее здесь, чем в идеях Руссо, Гегеля или Маркса".

⇐ Предыдущая 27 28 29 30 31 323334 35 36 Следующая ⇒