В вологодском тылу

Муниципальное образовательное учреждение

«Средняя общеобразовательная школа с углубленным изучением отдельных предметов №8»

В вологодском тылу

(на основе воспоминаний бабушки, жившей в Вологде в годы войны)

Автор-Метелкина Влада, 9 Б

Руководитель-Курышева Людмила Петровна,

учитель русского языка и литературы

Вологда

14 лет... Возраст, когда перед тобой открываются новые горизонты, неизведанные места, друзья, веселье, каникулы, семья....Но не для Тамары. 14 лет- именно в таком возрасте Тамара застала Великую Отечественную войну. Страшное время, оставившее после себя страх и ужас. Каково это, подростком увидеть все ужасы войны? Окунёмся же в воспоминания моей двоюродной прабабушки Тамары Николаевны Ёжкиной.

22 июня 1941 года. Воскресение. Лето было очень жаркое, особенно июнь, так что , мы, ребятня, убегали с утра и не вылезали из воды до вечера. Пляж был за парком ВРЗ, где соборная Горка. И в этот памятный день мы купались, баловались, не зная никакой беды. И вот в один какой-то момент, смотрим, по берегу бегают люди, что-то громко кричат, руками машут. Что-то неладное. Мы выскочили из воды, кое-как оделись и помчались домой. Было 1 час 30 минут дня. У бегущих навстречу людей узнали, что началась война.

Война началась утром, а нам сообщили только днём. Германия без предупреждения начала войну. Что тут началось? В магазинах раскупали всё подряд, к вечеру все полки были пустые, никакой баночки, всё под метёлку. Кто побогаче, сумел поднакупить, а мы жили бедно, да и дело было прямо перед самой получкой, так что много накупить не пришлось. Все магазины закрылись рано. Муку продавать запретили, всю вывезли на пекарни. Город был в тревоге. Народ как-то сплотился. Никто никому не грубил, все понимали общую беду. Люди сидели у своих домов, домой никто не уходил. Ночь была беспокойная, почти в каждый дом разносили повестки из военкомата, а кто и добровольно уходил. На это время нас было четверо: мама, Саша, Вася и я. Сергей жил отдельно в своей семье, Елена училась на первом курсе в Москве в институте в МИИТ (железнодорожный). Саша после окончания железнодорожного техникума, работал на заводе ВРЗ. Запас продуктов, хотя и не большой, подходил к концу. Вскоре ввели карточную систему, но и по карточкам за хлебом были страшные очереди. Что собрали с осени с огорода, давно всё съели. Приближался голод, ели всё, что можно и нельзя. Все школы заняли под госпиталя, осталось несколько школ. Занятия сократились до 30 минут. Учились в три смены. Начальные с первой, до 7 класса со второй, а я в 8 класс пошла, так с третьей смены. Учебников не было, писали на обоях. Так день за днями. Отоваривать карточки больше приходилось мне, так как я училась с 3 смены это с (4)16 часов до 20(8) часов. Однажды я пошла выкупать хлеб по карточкам, простояв большую очередь, принесла хлеб, а карточки где-то обронила. Вот тут беда так беда! Мама схватилась за голову, что будем делать? Все расстроились, так что и до пайки не дотронулась, хотя были голодны. Мама пошла к соседке очень душевной, рассказала про свою беду. Она дала маме стакан ячневой крупы, и как раз привезли из деревни, так она поделилась с мамой. Вскипятили самовар, развели пожиже, заварили и съели за мёд. Время ещё было не позднее. Мы с мамой пошли в торговый отдел, заявив о потере карточек, а также и в милицию. И вот чудо! Утром нам принесли карточки. Женщина подобрала потерянные карточки, не сдала в магазин, а пошла в милицию, а там уже знали о нашей потере. Карточки были подписаны на нашу фамилию. Там дали ей наш адрес и она нам принесла. Мама сто спасибо сказала, а в награду женщина ничего не взяла, видя наше бедственное положение. Вскоре пришла повестка из военкомата Саше - явиться с вещами через два часа. Он уже знал и не ушёл на работу. Надавал мне наказов, поближе быть к маме и помогать ей во всём, маме очень трудно, вся надежда на тебя, а Елена - Коза Дереза (так он её назвал.)

Приближался новый 1942 год. У нас был праздник: приехала из деревни тётя Александра, жена маминого брата, и привезла каравай хлеба. Вот это был праздник так праздник!!! Наступил 1942 год, мороз страшный, ложились спать, не снимая даже верхней одежды. Бывало, утром встаёшь, умываешься, а вода в умывальнике замёрзла. Кое -каким мусором согреем самовар, тут вся наша радость. В школу ходил только Вася, а я об учёбе мало заботилась, т.к школа, в которую всех нас, из ближних школ , находилась на улице Чернышевского, от завода ВРЗ идти целый час, да и обратно идти поздним вечером, темнота. До и на уроках, учёба на ум не шла, все голодные, и учителя тоже, какая уж тут учёба. И подумала, что не пойду в школу, пойду куда-нибудь работать. Всё-таки рабочим дают 600гр на карточки, а ученикам 400гр, служащим ( 3 смене) 500гр. В школу я действительно больше не пошла. Мама настаивала, чтобы я школу не бросала, заставляла... Бери портфель и иди в школу. Я так и сделаю. Не дойдя до центра ( до школы ещё идти далеко) я решила походить поискать работы. Но куда? На завод или в мастерскую какую, ведь я ничего не умею, кроме как читать и писать.

А накануне я прослышала, что есть такая телефонная станция, где работают женщины. Я решила поискать. Дошла до Каменного моста, пошла дальше, дошла до Дома Офицеров, иду дальше и вижу надпись: телефонная станция". Вошла, написано: кабинет начальника. Постучавшись, я вошла. Начальник был на месте. Вид у него был очень добрый. А я стала перед ним такой худой маленькой девчонкой. Пальтишко на мне худо, ноги из валенок вываливались, все рваные. Он спросил: что мне нужно? А я ответила, что ищу работу. Он оглядел меня с ног до головы и предложил сесть. Он назвался Григорием Александровичем. Я назвала своё имя и возраст. Мне тогда было семнадцать лет. Спросил, где и с кем я живу. Я рассказала всё как есть, как родному. Внимательно выслушав меня, рассказал, чем занимаются женщины, работающие на телефонной станции, и принял меня.

Приближалась весна, стояли поля. По карточкам хлеба не хватало. Голод не тётка. Пошли перекапывать поля. Может, найдём невыкопанную картошку. Больше ходила Елена, пойдёт с ведром (когда у неё выходной) принесёт, а картошка перемороженная, так уже как каша. Песок, земля от неё уже не отмывается. Так и ели. Мама напечёт из неё блинов, на зубах песок скрипит, да всё равно съедали за мёд. С наступлением тепла, добыли несколько семян свеклы и турнепса, посадили. Напротив нас жили Старковы ( Татьяны на то время в живых ещё не было). Катя Старкова - жена Николая Старкова, работала в столовой. Она принесла маме за работу (сшила брюки) полпакета сухих картофельных очисток. Сырые очистки мы посадили. А из сухих мама (толкла) пекла оладьи. По осени из очисток всё-таки наросло мелкого, мелкого гороху, так мы всё равно его съели; сварили и ели прямо с шелухой, нечего было чистить(горох). А турнепс и свёклу так и съели сырыми, за "хорошую" репу. А я так только и ждала, скорей бы на работу. Там начальник приловчились с монтёрами, давали чего-нибудь съедобного. То хлеба, то мешок пончиков. Разделят на всех. Никого не обделяют. А нам приказано помалкивать. Норму телефонистки я перевыполнила. Но в душе была обида; заматывать нитками кончики шнура никакого образования не надо. Но я мирилась со всем. Потому, как теперь, дадут карточку на хлеб 600 граммов, да и ученические, буду получать 15 рублей. В шнуровую часто заходила инженер Татьяна Георгиевна Мелехова, такая разговорчивая, и чем я ей приглянулась? Как приходит всё заводит со мной разговор, о жизни, об учёбе, и часто о чём-то разговаривала со старшей шнуровой, глядя в мою сторону. После их разговора, меня перевели работать в бюро ремонта. Работа с абонентами, принимать заявки на неисправные телефоны и передавать наряды на исправленные монтёром. Работа ответственная. Прибавили денежную ставку. Так шли дни в тревоге - что будет дальше? К этому времени мне исполнилось 18 лет. Вот тут то и началось тревожное время. Поставили на учёт в комсомольскую организацию. Там был составлен график, кто в какой день будет участником трудового фронта! Кому и в какие часы встречать поезда с ранеными, кому дежурить в госпитале. При встрече поездов с ранеными солдатами, нам выдавали по мешку кровавых бинтов, да пол-литра жидкого черного мыла. Эти бинты мы должны выступать, прогладить утюгом. Кухни у нас, бывали, все завешаны бинтами, что напоминало раненых солдат. Дежурство в госпитале, для меня, тоже было не легче, разносить кашу по палатам. Несешь, а у самой слюны полный рот, так есть хотелось. А хуже всего, когда выпадало дежурство в палатах с тяжелоранеными. То с одного, то с другого конца: " Сестрёнка, утку, сестрёнка, утку!" Как мне, девчонке, ещё не видевшей ничего, подать утку, да и помочь справиться с ней. Со слезами приходила домой! Правда, в госпиталь меня посылали редко, из-за маленького роста. Тогда трудно было всем. Дни и ночи работали фабрики и заводы, трудились девчонки и мальчишки. Не было никаких "выходных". Шили обмундирование для солдат, шили рукавицы, шапки, носки. Был лозунг: "Всё для фронта, всё для победы!!" Над Вологдой стали пролетать самолёты вражеские, но не бомбили. По радио сообщали: " Граждане, воздушная тревога!!" Повторяли три раза, да таким тревожным голосом, что сердце сжималось. А на работе у нас был приказ:" При объявлении тревоги" строго бежать на работу, хоть днём хоть ночью, если находишься дома." Но дома я находилась редко. То у поездов с ранеными, то где ещё.

Платье шила себе сама, так что обходилось подешевле. А когда появлялось свободное время, мы с братом Васей ходили в лес, на болото. НО много не наберёшь. За каждым деревом, кустом, пять человек, так что в лесу выищено под метёлку. Да и урожай в лесу был не велик, лето было не жаркое и сухое. Так шли дни за днями. Хотя мы и зарабатовали, но на продукты по базарным ценам, нам не хватало. Так что с наступлением осени, мы с мамой ходили к лесу, на большие заселённые поляны, собирали колоски ячменя, собирали украдкой, прятались в лесу, поймают- упекут. Принесём домой, наварим "завары" так вкусно. Это тогда, когда совсем пусто в кошельке, перед получкой. Приближалась осень, а за осенью зима. Опять за топку, опять этот торф, а он не горит без дров. НО и тут нам повезло, сосед по дому дядя Коля, работал на железной дороге машинистом. Водил составы на Урал, с эвакуированным оборудованием с запада, станки с заводов и фабрик. Он умело со всем справлялся, считался отличным железнодорожником. За хорошую работу ему дали вагон дров( в то время это великая награда). Так он и с мамой поделился. Приближалась осень, а за ней и зимушка-зима. Жить материально стало полегче. Учился один Вася. Мы с Еленой получали, да и мне за ночные смены зарплату прибавили, так что появились деньжата. Немного прибарахлились. Мне мама сшила платье с меховым воротником. На базаре появились кое-какие съедобные продукты: колоб( кусочек около 100 грамм)- по 10 рублей, хлеб-100рублей буханка. А мне на работе после ночной смены давали талон. С этим талоном идёшь в ресторан "Север", и там давали тарелку супа из крапивы с овсом. Так было вкусно. Но только ОДНУ тарелку. Начался 1943 год. Воздушных тревог объявляли реже. Но зато заставляли дежурить у домов, следить за маскировкой окон. Зимы морозные, менялись в дежурстве по очереди. Но и это было не долго, морозно, голодно, можно замёрзнуть до смерти. К этому времени меня перевели в регулировщицы приборов соединений! Бывший регулировщик-старичок. умер по болезни, так меня поставили на его место. Я уже подросла и немножко прибарахлилась. Мне прибавили зарплату. С работы мама приносила кромку, мы с Еленой распускали на нитки, и вязали кофты на продажу. В общем приспосабливались. Родне шила брюки. Торф с дровами горел лучше. Бывало, протопим плиту ( а она была устроена так, что кожух горячий был), заберёмся с братом Васей и разговариваем обо всём сокровенном, о том, что люди живут намного хуже нас. Говорили, и сочувствовали ленинградцам, находившимся в блокаде. С фронта шли хорошие вести. Наша армия освобождала город, за городом, но гибли миллионы наших солдат. Почта не успевала носить похоронки. Наступил 1944 год. Жить стало полегче. В магазинах появился коммерческий хлеб (но карточки пока не отменили), появилось подсолнечное масло, какое-то тёмное, сало с названием "сало-лярд", говорят, американское. Мы в то время плохо понимали о 2-м фронте. Америка и Англия вступили с нами в союз по борьбе с Германией. Это теперь, когда постарели, так поняли что и почему. А тогда, нам было всё равно, лишь бы продуктов было побольше. Голодать мы совсем перестали. Мама работала в цехе заказов, он был отделён от швейной фабрики. Она шила спецодежду для работников мясокомбината (ОН В ТО ВРЕМЯ ЗАРАБОТАЛ.) За быстрое и качественное выполнение пошива, ей разрешили получать бачок мясного блюда. Мы с мамой ставили бачок на санки (с ведром не удобно) да в бачок, то и плеснут побольше. Привозили и варили отличнейшие щи. С наступлением тепла, кое-чем засадили огород. Нас с работы посылали на торфоразработки. Выдавали башмаки на деревянной подошве, как спецодежду. Приближалась осень, собрали кое-какой урожай с огорода. Овощи уже можно было купить на базаре ( правда, очень дорого). Карточки 80р 1 кг. В тылу жизнь налаживалась, карточную систему отменили, с фронта передавали хорошие вести. Прорвали оборону Ленинграда. Армия германская, державшая в блокаде Ленинград, потерпев поражение, решила через Вологду, прорваться, через Ладогу к финнам. Вот тут- то мы и натерпелись страху, это было начало 1944. года. Немец 1300км от Вологды. Все в тревоге. На работу я не каждый день приходила, готовили оборудование к эвакуации, чтобы не сдаться немцу. Все фабрики и заводы готовились к эвакуации. Школы закрылись. Было страшно, Немец совсем близко. Мама собрала все нужные документы, обернула клеёнкой и спрятала под печкой (там у нас был тайник). Мы не спали ночами, думали, вот сейчас заберёт нас немец. К счастью, это длилось не долго, наступили тёплые солнечные дни, и болота начали оттаивать. Немецкая армия, добравшись до Ошты, это Вытегорский район, понесло поражение, шли жестокие бои, но в оттаявших болотах немецкие танки утонули. А армия - солдаты сдались в плен (позднее пленные солдаты жили и работали в Вологде). С известием о победе под Оштой народ ожил, стали жить дружнее. Люди работали у станков без отдыха, приближая общую победу над Германией. Наступил месяц Май. С фронта идут известия о скорой победе. Наша армия уже в Германии, приближается к Рейхстагу с большими потерями наших солдат. Горевали семьи, потерявшие отцов и сыновей. А больше всего "горевали" продавцы магазинов, которые разорились на бедствии бедного народа, что нёс им все последнее, лишь бы получить кусок хлеба. А теперь у них не будет такого "навару". Выглядели они упитанными, и все в золоте. А наша телефонная связь какими-то путями (нам не очень объяснили) договорилась с сыроварным заводом, он тогда находился в Новленском. Нам выделили сыр и творог. Среди телефонисток были деловые женщины, сильные духом. Уезжали утром, к вечеру привозили товар (много) и начинался "торг". Давали каждому по четверти головки сыра (это около 1 кг), по 1 кг творога. Придя домой с таким товаром, объявляли "праздник". Такая вкуснятина, да и досыта. Но и на работе все пытались не подкачать. Чтобы связь работала лучше. Настроение у всех было победное. И вот наступил тот долгожданный день! Было это в субботу- 8 мая. Как обычно, заступив на смену, я взялась за свою работу. На ночную смену выходило только четыре телефонистки , и пятый я - техник. С полночи оставались две, а две другие уходили отдыхать. Отдыхали по очереди. И вот, (это было в 1:30ночи) 9 Мая на всех коммутаторах вспыхнули огоньки вызывающих абонентов. Что делать? Закричали: «Девчонки, вставайте, в городе что-то случилось! "Горят" все станции, нам одним не обслужить.» Соскочившие телефонистки сели за коммуникаторы и давай включаться в горящие номера, но соединений никаких не делали, всё равно не справиться, подслушали (что раньше строго наказывалось) Оказалось, КОНЧИЛАСЬ ВОЙНА! Мы все кричали и топали, думали: пол провалится. Несколько телефонисток, живущих недалеко от станции, прибежали на выручку. Было около 4-х утра. Подбежав к окну, увидела: бегущие люди, радостные, обнимаются, целуются со знакомыми и незнакомыми. И все почему-то бегут к центру. К утру, а это уже было воскресенье, была полная народа вся площадь Революции" где был кукольный театр им. Горького, а теперь Поклонный крест. Началось веселье. Я побежала после смены домой. На мне было ситцевое платье, когда садилась за коммутатор, надела ремень на шею, так и домой прибежала с ремнём на шее. Никто и дорогой мне не подсказал, что, мол, на шее-то ремень. А только мам: Чего у тебя ремень на шее? А я говорю, и не заметила, так летела по городу. Все дома радостные, я рассказала, как узнали о "победе". Но как не крепись, а сомнения сильнее. И я уснула крепким сном. Вечером, казалось, что вся Вологда на площади, в центре. Да и в самом деле. Народу было столько, что площади было мало, всё забито до Каменного моста. Все пели и плясали. Музыка, гармошки. Никаких безобразий, все трезвые. Гуляли до утра. Народ несколько дней приходил в себя. На производствах начались собрания, как быть, что дальше? Правительством объявлена добровольная мобилизация. В стране разруха, надо восстанавливать. Вербовали на стройки городов, колхозов. Из города много уехало на стройки, да так там и остались. И до сих пор (говорят) можно встретить вологжан в любом городе. Так потекла мирная жизнь, не очень лёгкая. Понемногу восстанавливались колхозы. Заселяли поля (зерном помогали республики, не очень пострадавшие от войны).

После войны Тамара Николаевна была награждена не единожды, а на 9 Мая ежегодно получает поздравительное письмо от президента России Владимира Владимировича Путина. Сейчас моей бабушке 95 лет, и недавно, 28 февраля, она отмечала свой юбилей. Благодаря ей я могу радоваться голубому небу над своей головой. Спасибо!